Misery

Когда посланная в магазин за батарейками Хикару вернулась с бухтой крепкой веревки, очевидцу стало не по себе – все-таки слова «веревка» и «батарейки» значительно отличаются друг от друга во всех языках мира. А так как центр вдохновения переживавшей не лучшие дни группы мыслила всегда трезво и логически, то и двадцатиметровый канат она купила явно не зря. - Хикару, это были наши последние чертовы деньги. Зачем нам это… замечательное приспособление? - Мне звонила Каджиура-сан, - коротко ответила посыльная. – После разговора мне стало ясно, что веревка нам нужнее, чем батарейки. - С какой радости? – Кейко оторвалась от газеты и смерила коллегу неприязненным взглядом. - Как вы думаете, каким тиражом вышел наш сингл? - «Магия»-то? Полторы тысячи. - Верно! – Хикару положила веревку на пол у стены и присела рядом. – Задачка похитрее – сколько копий было продано? - Не томи. - Четыре, - от сильного толчка бухта проскользила через комнату и остановилась рядом с креслом, в котором Кейко Кубота пыталась избавиться от мрачных мыслей, читая свежую прессу. – На мыло денег уже не было, так что даже эта нехитрая радость нам недоступна. Режем по три метра и вешаемся в ряд. Идея была одновременно и отталкивающей, и привлекательной: с одной стороны, Кубота, как и любой здравомыслящий человек, хотела жить. С другой же – даже если они переживут нашествие домовладельца через четыре дня, приход композитора и формального лидера группы, по злой иронии, намечавшийся на следующий день после оплаты жилья, точно станет последним в жизни всех троих. - Не пори чушь, - Кейко взяла себя в руки. – Каджиура-сан никогда не злится. - Верно! – хлопнула в ладоши Хикару. – Поэтому она будет нас убивать с легкой грустью на лице. Я, например, никак не возьму в толк, что мы делаем не так. - Мы все делаем правильно, просто публика не понимает такую музыку. - Если бы публика не понимала такую музыку, наше шоу «Выжить любой ценой» насчитывало бы гораздо больше участников, чем трое. По-моему, мы делаем какую-то беспомощную ересь. - Хикару! – Кубота угрожающе сжала руки в кулаки. - Молчу-молчу, онее-сама. В любом случае нам сейчас надо собраться вместе и решить, что делать дальше. Ну, я имею в виду, кроме веревки. Хикару Масаи, с таким трудом прошедшая конкурсный отбор участников стороннего проекта Юки Каджиуры в кажущемся очень далеким 2008 году, поначалу была самым энергичным и веселым членом «Карафины». Но спустя каких-то полгода из человека, с которым можно не заметить, как пройдет целая неделя, она превратилась в человека, с которым страшновато ехать даже в соседних лифтах – не дай бог, она рядом. «Резко, но не внезапно. Любой бы изменился». Причина была устрашающе очевидной – денег нет. И не предвидится. Выпущено уже десять дисков. Если оставшиеся на складах и витринах диски сложить в их маленькой квартире, останется лишь узенький тоннель от входной двери к туалету. Всё. И, что самое страшное, Каджиура-сан, сначала собравшая четверых девушек, а потом пытавшаяся удержать вместе троих, все чаще вздыхала: «Кажется, нам с вами в этот раз не повезло». - Только не втроем, - отрезала Кейко. – Ты же знаешь, если мы сообщим в два голоса такие восхитительные новости, Вакана будет плакать. - Мне кажется, лучше пусть Вакана еще немного поплачет одна, чем через пять дней мы будем хором рыдать вместе, но в последний раз, - Масаи поднялась с пола и оперлась руками о тумбочку с обувью. – Кофе есть? - С чего бы ему быть? С позавчерашнего дня так никто за ним и не пошел, и если бы не кое-чьи суицидальные наклонности, вероятно, мы бы сейчас даже пили этот напиток богов. Чай еще не кончился, хватит где-то на два чайника. - Восхитительно, - хмыкнула Хикару. – С завтрашнего дня будем есть синичек. - У нас просто невероятный имидж, - ответила Кейко. – Поп-группа, занимающаяся чем угодно, кроме, собственно, пения. - Собственно пением мы не можем заработать себе даже на безболезненное самоубийство. - Чего вы раскричались? – сонный голос из соседней комнаты заставил спорщиц подскочить на месте. Вакана Оотаки. Драгоценная хрустальная ваза «Карафины», знающая о реальном положении вещей в группе столько же, сколько и о подробностях ядерного распада. Как это часто бывает, обладательница самой внушительной внешности на самом деле была нежным хрупким ребенком, которого не стоило бы выпускать из стерильной комнаты с розовыми обоями, кружевами и десятками кукол. Любая новость, а они последние три года никогда не были хорошими, предварялась и заключалась словами «не дай бог, Вакана узнает». Поэтому даже во время визитов Каджиуры ее посылали за покупками, или просто на прогулку. - Хикару! Животное! Убью! – прошипела Кубота, ногой запихивая веревку под кресло. Не дай бог, Вакана увидит. - Да все в порядке! – попыталась успокоить коллегу Хикару. – Просто у Кейко какой-то идиотский взгляд на финансовый кризис в стране. - Кстати, о финансах… - одной этой невинной фразой Вакана заставила обеих собеседниц похолодеть. Кейко показалось, что она чувствует проступающую на волосах седину. – Кто-нибудь видел, как расходится «Магия»? - Нет!! - Да! «Хикару-у!!» - И как же? - Э-э… замечательно продается! – радость в голосе Хикару удивительно контрастировала с ужасом в ее глазах. Обе они – и Хикару, и Кейко – очень боялись детских истерик третьей участницы. - И сколько уже? - Сорок! – синхронно выпалили обе, так же одновременно выставив вперед ладони с растопыренными пальцами. Как на съемках какого-нибудь клипа. Мастерство не пропьешь, даже такое. - Замечательно! – Оотаки даже подпрыгнула на месте. – Кофе есть? - Э-э… нет, в супермаркете его не было уже. Но чай остался. Со счастливой улыбкой ничего не подозревающего о надвигающемся несчастье человека, Вакана проследовала в кухню, где вскоре деловито загремела посудой. - Пронесло… Еще полночи рыданий я бы не вынесла. Мне вот интересно – корейские бойз-бэнды тоже живут вместе, но у них не возникает проблем с деньгами. - Потому что в журналах об этом не пишут, - пожала плечами Кейко. – И потом, тысячи безумных малолетних фанаток… - …помогли бы нам выжить в этом жестоком мире. Не лично, конечно, а их карманные деньги. Масаи, бесшумно прошмыгнув к шкафу, достала оттуда толстую записную книжку. - Делать нечего, разоряемся на телефонные звонки и ищем, у кого бы одолжить денег. - Нанри? – безразлично предположила Кубота. - Ага. И реки крови здесь же через полчаса. Если у нас хватит дури позвонить Юке-тян, Каджиура нас угробит. С легкой грустью на лице. - Справедливо. - Мая? - Отличный выстрел, младший сержант Масаи! Я воплощу твою безумную идею. Через полторы минуты разговора, на протяжении которых Кейко не сказала ничего, длиннее «да» с единственным исключением в виде «ясно» в самом конце, трубка была положена, а «сержант» уже приняла абсолютно безразличный вид смертника, идущего по «зеленой миле». - Она выписала нам путевку. - Что?! – поперхнулась Хикару. - Путевку. Но это явно не в Японии, и мне хватит воспитания не передавать тебе адрес. Со стороны покинувшей «Карафину» участницы (как потом выяснилось – вовремя покинувшей) такой ответ был ожидаем. Все-таки, как это часто бывает в сфере искусства, расстались они далеко не лучшими подругами. - Ясно. Мимо. - Хикаса? - Пробития нет. - Сэки? - Ноль. - Чихара? - У нее то же самое. - Шимода? - И как ты себе это представляешь? Идея действительно была не лучшая. После того ужасного разноса, который им устроила Каджиура-сан в первый раз, связываться с девочками из «Айдолмастера» было последним делом в мире. «Имейте же совесть, милые мои», - грустно сказала Каджиура в тот черный день, - «теперь о том, что у 'Карафины' глубокий минус на лицевом счету, знают даже в Бангладеше». «Ага. И в довесок - восемь часов истерического ада. Оотаки-сама, богиня печали и мастер ультразвукового плача». Звонок в дверь оторвал заговорщиц от исполнения их коварного плана. - Кому же неймется, неужели чертов домовладелец? – прошипела Кейко. Бросив записную книжку на колени коллеге, и обогнав уже рысящую к двери Вакану, Хикару спросила у двери самым недружелюбным тоном, на который была способна: - И кто? - Спецназ, - глухо, но так же недружелюбно ответили с той стороны. Столь нестандартное приветствие заставило Масаи приоткрыть дверь на цепочку. - А… это… Ишикава-сан?! - Нет, конечно же, - ответила незваная гостья. – Тебе же сказали – спецназ. Масаи, Кубота – на выход. Жду во дворе не дольше пяти минут. - Ишикава-сан!! – радостно воскликнула Оотаки. – Зайдете к нам? У нас чай есть. - В другой раз, Вакана-тян. Сейчас я похищу у тебя подруг ненадолго, но верну в целости и сохранности. Панический шепот «что ей от нас надо?!», «что происходит?!» и другие реплики, свидетельствовавшие о ясности разума и ледяном спокойствии двух третей не очень удачливой группы, сопровождавшиеся топотом двух пар ног по лестнице к выходу, длились не дольше полутора минут. - Вы что, решили поставить мировой рекорд? – как всегда, Ишикава-сан отличалась исключительным дружелюбием. - Быстрее был бы только прыжок из окна. - Нет… но вы же сказали, что не будете ждать. - И вы сразу же обо всем догадались. Умницы. Вот что – можете не рассказывать мне сказки о том, как вам хорошо живется, я все равно не поверю. Сейчас у вашей группы, считайте, испытание на прочность. Всё или ничего, вам понятно? - Ни капельки, - осмелела Хикару. Через секунду в ее руки легла тоненькая папка. В ладонь Кейко упала связка истертых до блеска ключей. - Вот это, - сделав два шага назад и хлопнув ладонью по капоту древней «тойоты», возвестила Ишикава, - надо продать, используя все ваши хитрость, обаяние, привлекательность и талант. Если ухитритесь продать ее дороже, чем за триста тысяч – половина ваша без разговоров. Если нет – не обессудьте. Времени – три дня. - Нет, все прошло гладко, Каджиура-сан… Не за что… Я думаю, они справятся… Нет-нет, ничего сверхъестественного… Вы что? Откуда у меня-то?.. Ага… У них такое отчаяние в глазах, что кажется – они на войну ради этого пойдут… Не за что, не за что. Всего доброго. И расшевелите их, а то действительно – уже ни в какие ворота… Повесив трубку и устремив взгляд куда-то за окно поезда, Ишикава с улыбкой вспоминала этот маленький эпизод с начала и до конца. Правда, мысль о том, что из полутора тысяч копий «Own Write» продано пока что всего восемьдесят, а через две недели надо выдать очередной платеж за новый «скайлайн», стерла улыбку с ее лица.