Beck and Call / По первому требованию

Когда Билл возвращается в свой номер, солнце уже всходит. Яркие солнечные лучи проникают сквозь приоткрытые шторы. Он стягивает ботинки и падает на кровать. Глаза щиплет от потекшего макияжа и пота, в кожу впитался запах чужого парфюма, на нижней губе блестит липкий след от помады. Входящее смс все еще в его мобильнике. Я в номере 213, жду тебя. Скользнув ладонями по покрывалу, он запускает руку в карман и, вытащив телефон, снимает с экрана блокировку. Сообщение до сих пор открыто, и он, не колеблясь, удаляет его, как и всегда. Проводит языком по нижней губе – все улики необходимо уничтожить. Никто не должен знать – тем более, команда, - что происходит, когда Билл и Том живут в разных номерах. Это неправильно. Билл понимает, что нельзя этого делать, но делает снова и снова, как только представляется случай. Это неправильно, но чертовски, невыносимо приятно, и Билл не может справиться с собой. Она так прижимается к нему, ее кожа такая нежная - даже нежнее его собственной, просто потому, что она женщина, и источает невероятный аромат. Она так касается своими губами его губ. Глаза искрятся опытом, отражающимся в чертах ее лица, и нехватка оного у него самого проходит незамеченной. Она так открывается ему – во всех смыслах. Это чертовски, невыносимо приятно, но Натали замужем. *** - Ты не торопился, - замечает она, когда Билл проскальзывает в ее номер и как можно скорее и аккуратнее прикрывает за собой дверь. Он стоит перед ней в своих драных джинсах и футболке и ощущает непонятный страх, понимая, что она начала без него и уже избавилась от большей части одежды, оставшись в одной лишь тонкой рубашке. Она лежит на подушках на постели, шелковые простыни обвиваются вокруг ее лодыжек, и держит его соблазнительным взглядом. И он чувствует это: водоворот мыслей в голове, спазмы в груди. Напряжение в паху. - Том, - отвечает он, медленно приближаясь к кровати. – Том звонил. Иногда его просто не остановить, ты же знаешь. Натали улыбается. - Но теперь ты здесь, - Билл кивает. – Так чего же ты ждешь? – она распахивает рубашку, и открывает взору Билла все изгибы тела, которые он успел выучить, как свои пять пальцев. – Упс. Билл улыбается сквозь легкое головокружение, делает еще шаг, опирается коленями на постель, обхватывает ладонями ее лицо, впиваясь в ее губы, и стаскивает рубашку совсем. *** Когда это случилось впервые, Билл был уверен, что ему придется искать нового визажиста. У него и в мыслях не было, что такое может произойти, а у Натали тем более. Ему было семнадцать, первый европейский тур Tokio Hotel был в самом разгаре, а Натали заболела. Он хотел лишь проявить заботу – пусть неуклюже и не очень чутко, но как умел, - а следующее, что он помнит – они целуются. Точнее, Натали целует его, а он не знает, как еще реагировать, и целует ее в ответ. И продолжает целовать, целовать и целовать. Он запомнил вкус слезинок, скатившихся по ее щекам и смазавших макияж, всхлипы, срывавшиеся с ее губ вперемешку со вздохами, и как она, резко оторвавшись от него, выругалась так громко, что в номер влетел Том, чтобы проверить, все ли живы. И это словно пробило плотину. Том сразу же покинул номер, а Билл в мгновение ока отскочил от дивана подальше. Слова извинений потоком полились из уст Натали, как только Том оказался за пределами слышимости, но Билл преодолел разделяющее их расстояние и поцеловал ее снова. Что заставило его сделать это, он не знает и сегодня. Но теперь он осознает, что это лучший и одновременно глупейший поступок, что он совершал в своей жизни. *** В следующий раз сообщение от Натали приходит спустя три недели, и Билл готов взорваться. От того, как необходима ему была Натали, и от чувства вины, раздирающего его из-за этой необходимости. В этот раз Том не мешает его сборам, и вот он, всего через пару минут после прихода сообщения, уже в ее номере, вжимает ее в матрац. Она прижимается к нему всем телом, он скользит ладонью под ее джемпер – в этот раз она не раздета, тонкая шерсть мешается под пальцами, и он тянет джемпер наверх, стаскивает его через голову, не дожидаясь, пока она поднимет руки. Она тихо смеется, щекоча кожу щеки теплым дыханием, но Билл едва обращает на это внимание. - Кое-кому не терпится, - нараспев произносит Натали, позволяя Биллу разделаться с застежкой ее бюстгальтера и толкнуть ее на подушки. Юбка легко соскальзывает по бедрам. - Три недели, - неожиданно резко отвечает Билл. Никогда раньше он не чувствовал себя так. Натали, кажется, замечает изменения и покорно принимает их. Без единого слова она подчиняется его приказу снять блузку и поцеловать его - немедленно, ухватиться руками за спинку кровати и откинуться на постели. Билл осыпает ее тело поцелуями, стараясь унять дрожь в непослушных руках, и когда, наконец, он погружается в нее, ему приходится прикусить кожу на ее шее, чтобы заглушить рык – Том в соседнем номере, отсюда даже слышна играющая в колонках за стеной музыка. Она жалобно стонет, и Билл понимает, что, должно быть, делает ей больно, но не может заставить себя разжать зубы, опасаясь, что не выдержит. Она напрягается, сжимая его внутри себя, и он сильнее впивается зубами в ее шею, стараясь успокоиться, чтобы все не закончилось прямо сейчас. Он не двигается, и она тоже, и спустя несколько секунд, когда ему кажется, будто он вот-вот взорвется, ему все же удается выровнять дыхание. Ее рука обвивает его плечи, гладя узкие сведенные от напряжения мускулы, она заметно вздрагивает, когда он отпускает ее шею. Билл видит, как на ее коже наливается синяк, и его одолевает иррациональное чувство собственности, что само по себе нелепо, потому что Натали не принадлежит и никогда не будет принадлежать ему. *** Следующее утро наступает непозволительно рано. Том барабанит в дверь в семь тридцать, потом в семь сорок пять и в восемь часов, и когда Билл, наконец-таки, понимает, что способен пошевелиться, его переполняет только одно желание – оторвать брату руку, чтобы тот не мог больше издавать этот отвратительный звук. Он быстро ополаскивается, завязывает волосы в хвост, чтобы не терять время, влезает во вчерашние шмотки и отправляется на завтрак. Уже на лестнице до него мимолетно доносится аромат ее парфюма, и он сожалеет о своем выборе одежды. Он встречает ее в лифте – идеальный макияж, идеально подобранная одежда. Синяя юбка, белая блуза. Серебристый шарф. Билл знает, почему она его надела. *** Иногда Том поразительно неверно угадывает со временем. Спустя неделю Билл сидит в номере и бездумно пялится в экран телевизора На столе вибрирует мобильник, потом еще раз. Он даже не уверен, в каком они городе, но точно не в Германии – он не понял ни слова из того, что бубнила в трубку девушка с ресепшена. В конце концов, он сдался и удовольствовался тем, что было в мини-баре в углу его комнаты. Пришли два сообщения: одно от Тома, одно от Натали. Сегодня в номере 113, второй этаж, - гласит ее. Нужно близнецовое время, - говорится в сообщении Тома. Он несильно стучит в дверь, не желая разбудить Густава в соседнем номере, который еще несколько часов назад отправился по одному ему известным делам, вполне возможно к себе. Дверь открывается, и Билла встаскивает внутрь пара грубых рук, сразу прижимая к груди, теплой и такой знакомой. Волосы Тома щекочут его плечо, и Билл обвивает брата руками, вплотную притискивая его к себе, так, чтобы между ними не могла пробраться даже крупица воздуха. Они перемещаются на кровать, где Билл просто обнимает Тома, баюкая его печаль, и молчит, потому что в словах нет никакой необходимости. Спустя несколько минут телефон снова жужжит, но в этот раз Билл игнорирует вибрацию. - Не посмотришь, кто пишет? – уткнувшись ему в плечо, бормочет Том. Билл изворачивается и залезает в карман, стараясь не отпустить Тома ни на миллиметр. Ты идешь? – читает он. - Что там? – спрашивает Том. - Это не важнее тебя, - отвечает Билл. И это правда. *** На следующий день у них съемки. Тому уже лучше, а Билл чувствует себя неуютно, сидя в кресле перед зеркалом и дожидаясь Натали в полном одиночестве. Она заходит и по обыкновению дружелюбно здоровается с ним и интересуется, в каком образе он хочет предстать сегодня. - Думаю, что-нибудь темное, дымчатое, может чуть легче обычного? – рассеянно пожимает плечами Билл и приподнимает подбородок. Она подводит его левый глаз и спрашивает: - Что случилось вчера вечером? – ее голос тише и чуть ниже, чем он привык слышать, несмотря на то, что в комнате нет никого кроме них. Вне спальни Натали они обычно не разговаривают. - Близнецовое время, - после небольшой паузы отвечает Билл. - О. Близнецовое время, - Натали отводит кисточку от его глаза. – Я понимаю. - Том - прежде всего, всегда. Она нежно поглаживает пальцами его подбородок, касаясь чуть выпуклой родинки. - Я знаю. *** Независимо от того, сколько раз это повторяется, легче не становится. Кольцо все еще на ее пальце, она все еще замужем. Иногда он задается вопросом, что бы сказал ее муж, если бы узнал. Иногда ему даже становится любопытно, как бы отреагировала Натали, если бы однажды он пригласил ее на свидание. Иногда он рад, что не знает, как сказать ей об этом. Если бы он сделал это, у него вряд ли хватило бы мужества и выдержки и дальше отвечать на ее ночные сообщения. Хоть он не понимает, что происходит между ним и Натали, не признает этого вслух и пытается поменьше об этом думать, ему нравится – чем бы «это» ни было. И, если он верно интерпретирует стоны Натали, ее шепот, ее довольные вскрики – ей нравится тоже. Может быть, пока этого достаточно. Он не знает, как долго это продлится, будет ли продолжаться после того, как он отметит двадцатый день рождения, или даже после окончания следующего тура. Но он не станет разрушать это сейчас. Он переворачивается в постели, останавливая взгляд на пересекающих потолок полосах лунного света. На прикроватном столике вибрирует телефон. Номер 738?