Не задёргивай шторы на ночь

      Контроль давно потерян.       Хотя, а был ли он вообще? Можно ли их отношения назвать разумными?       Нет.       Нет – с предельной чёткостью, свербящей в сердце раскаленной иглой. Нет – с откровенным бесстыдством, льющимся с шёлковых простыней. Нет – с обречённым согласием неизбежного понимания...       Клинок меча скользит по стальной окантовке воротника. Эндимион едва успевает отскочить и блокировать удар эфесом. Тонкая стальная грань сверкает искрами холодной ярости. Белоснежные волосы сливаются с сиянием клинка. Ладонь дрожит, но принц успевает перехватить рукоять перед тем, как противник наносит следующий удар.       Танец поединка завораживает и заставляет затаить дыхание. Двое мужчин, сплетшихся в этом танце, кажутся одним целым. Сильные руки и прикрытые глаза. Сомкнутые губы и ровное дыхание. Размеренные шаги и осторожные выпады, перемежающиеся с молниеносными атаками. Танцоры прекрасны. Два диких зверя, сошедшиеся в безудержной страсти схватки, две стихии, слившиеся в неистовом поцелуе… Прозрачный бриллиантовый лёд и сверкающая молниями сталь… Грозовой шквал и снежная буря…       Отрывистый смех сопровождает каждый удар. Принц уже не в силах больше стоять на ногах, отбивать и защищаться – он просто покорно позволяет загнать себя в угол – прижать к стволу вековой липы, вставшей на дороге за его спиной. Острие клинка противника тут же устремляется к горлу юноши – к адамову яблоку, рассекая ткань рубашки, оставляя на покрытой бусинами пота коже ровный багровый росчерк.       Эндимион замирает, страшась шевельнуться, страшась сделать хоть одно неосторожное движение, которое может спровоцировать удар, страшась отвести взгляд от стальных глаз, застывшего напротив него мужчины. Меч выскальзывает из разжавшейся ладони юноши и падает в высокую траву.       Кунсайт изучает гордое лицо своего принца. Изучает, не стремясь скрыть сдержанное ликование, не стремясь вытравить из своей лёгкой полуулыбки понимание превосходства. Рука с мечом плавно перемещается от горла к груди, оставляя за собой чёткий след рассечённой ткани. След, приправленный крупицами магии, помогающими разделаться с рубашкой. Холодной магии, дарящей ледяные поцелуи, дотрагивающиеся до кожи, магии, от которой у принца голова идёт кругом. И Кунсайт это прекрасно понимает – только лишь раз взглянув в глаза юноши, только лишь увидев молнии, сверкающие в синем взоре.       Клинок блестящей полосой ещё только вонзается в землю, а губы Кунсайта уже накрывают рот Эндимиона. Принц судорожно вздрагивает и впивается в дыхание друга своим.       Этот поединок ничуть не безумнее, чем тот, другой – закончившийся несколькими мгновениями ранее. Только вместо клинков – сталь взглядов, вместо выпадов – обжигающие прикосновения, вместо атак – едва сдерживаемые стоны.       Эндимион не замечает, как руки ледяного лорда освобождают его от мешающейся разодранной рубашки. Принц закусывает губу, когда язык Кунсайта скользит по его горлу, слизывая выступившие капли рубиновой крови. Юноша чувствует сжигающий холод поцелуев на своей коже, выгибается навстречу безумным ласкам, пронзающим тело подобием электрического разряда… Эндимион давно уже забыл про сдержанность, так присущую ему… Он просто пьёт дыхание любовника, окунаясь в пепел глаз и снег волос. Он позволяет развернуть себя лицом к липе, сам прогибается в пояснице, оставляя на коре дерева неглубокие полосы от крепких ногтей…       Сильные руки друга обнимают за талию, тонкие пальцы пробираются под ткань брюк, чертят на коже ровные красные полосы. Кунсайт отбрасывает прочь осторожность, оставляя лишь неприкрытую нежность и желание. Губы повторяют изгиб лопаток его принца, дотрагиваясь до тела юноши тёмным мотыльком. Ледяной Лорд не оправдывает своё звание – огонь, плещущийся в его взоре, прожигает до предела, до самого дна, заставляя отвечать стонами на жадные поцелуи. Эндимион изворачивается и дотягивается губами до губ мужчины, глотает дыхание друга, позволяет Кунсайту оставить укус на шее, и вновь собрать набухшие бисеринки крови с горящей кожи…       Раздавшийся внезапно лай заставляет мужчин отскочить друг от друга, привести себя в порядок быстрым щелчком пальцев, окутать лёгкой магией сбившуюся одежду, соединить разорванную ткань. Однако, лихорадочный блеск в глазах не может прогнать никакая магия…       — Эндимион! Я ищу тебя всё утро! — подошедшая Серенити, около ног которой вертится любимец принцессы – золотистый акито Анри, недоумённо застывает напротив мужчин. Затем недовольно кривит губы. — А ты тут пропадаешь… Лорд Кунсайт, неужели нельзя было устроить тренировку вечером? Я хотела поговорить с моим женихом на счёт предстоящего приёма.       — Милая, мы уже закончили, — мягко перебивает девушку принц и, подняв с земли выроненный меч, не глядя на Кунсайта, взяв свою невесту под локоток, уходит с поляны, дотронувшись, однако, на последок до ладони друга. Как бы невзначай, мимоходом. Но проскользнувшие между пальцев разряды пробирают до дрожи…       Ледяной Лорд тоже не задерживается на примятой траве, хранящей след танца. Он глубоко вздыхает, поправляет встрепанные белоснежные волосы и, не спеша, загоняет подхваченый с травы меч в ножны на поясе.       Медленно идя по скрытой от глаз тропе, возвращаясь к замку, стараясь не искать глазами своего принца, но точно зная, где сейчас он находится, Кунсайт постепенно успокаивается и позволяет привычному холоду окутать его мысли.       Но губы всё ещё горят, а пальцы неосознанно дотрагиваются до следа от зубов Эндимиона, оставленного позапрошлой ночью на плече мужчины…