Месть

- Скорее за ними! Мы не должны их упустить, - на бегу командует Хоук, щедро осыпая беглецов градом заклинаний. Хоук изменилась. Это можно сказать, не преувеличивая и не преуменьшая. Раньше она могла «не заметить» пару особо робких наемников. Не из-за небрежности, просто у этой женщины всегда был особый талант. Она видела светлое даже в такой падали, как я, а потом огоньком своей веры выводила душу из мрака. Всегда. Но не сегодня. Сегодня она – пес, вышедший на след. И она уже не потеряет его. Андерс смотрит на Хоук с плохо скрываемым осуждением. Не то Справедливость в его голове говорит о неправильности поведения предводительницы, не то сам он не одобрял – не поймешь. Взгляд Авелин наполнен гордостью. Наконец-то, девочка научилась доводить дела до конца. Знают ли они, о чем она думает? «Доводить дело до конца», - клянусь головой Данариуса, именно эта мысль отдается в ее голове тупой болью. Потому что выследи она того мага десять лет назад – Лиандра была бы жива, доведи она дело до конца – не было бы безумной погони и не менее безумного ее финала. А сейчас она готова мстить. Мстить всем и каждому за то, что произошло. Каждому, кто может навредить ее близким, которых почти не осталось. Дядя-пьяница да брат, в принадлежности к миру живых которого она и сама порой сомневалась. Отец. Сестра. Мать. Каменная крошка, шуршащая вниз по склонам жизни. Вдребезги разбитые об камни реальности мечты о семейных вечерах. Она одна. Холодные камни, равнодушное серое небо над головой и крик ястреба, готового в любой момент забрать еще кого-нибудь. Последний крик и обугленное тело, ударившееся об землю. Хоук вытирает пот со лба - На сегодня все, - устало объявляет она. – Вы идите, а мне еще к дяде зайти надо. Хоук уходит, небрежно расталкивая носками тяжелых сапог изуродованные тела, а я долго смотрю ей вслед. Месть ломала и не таких сильных, как она. Делала такими, как я. Одержимыми одним-единственным желанием – отомстить. Рано или поздно месть сломает всех. Хоук оборачивается и, столкнувшись с моим взглядом, робко улыбается. Сквозь кровь и грязь на ее лице проступает она та, что была до смерти матери. Или даже до смерти отца. Месть сломает всех. Но не ее. Я никогда не позволю сломать ее. Я… присмотрю.