Страх вовсе не в опасности, он в нас самих. Стендаль
Земля
Громкая музыка, если её все ещё можно было назвать музыкой, вибрирует из старых колонок Сидо. Наверное, он сохранил их ещё с прежних времен, когда она была чем-то вроде культа или же способом неплохо заработать.… Ах, ну да, считалось ещё, что музыка была способом самовыражения. Сейчас же различного вида мелодии стали защитой от Падших. Не более. Бар, из которого доносятся оглушающие звуки, расположен в разваленном Торговом центре. Что такое Торговый центр, я толком-то и не помню, но Сидо говорит, что раньше люди могли найти здесь все, что душе угодно. От питьевой воды в пластиковых бутылках до магазина с лакричными конфетами, бывает же. Округлый постамент, напоминающий цирковую арену, гудит в своей обычной манере. Терпеть не могу такие дни, работы обычно невпроворот! — Ева! — едва перекрикивая музыку, зовет меня Сидо. Оборачиваясь, опираюсь локтями о барную стойку и смотрю на своего шефа. Сидо наполовину мормонец, а на вторую половину человек. Его мать чистой крови мормонка, инопланетянка из союза иных Вселенных. Отец же наш здешний бывший пилот-доброволец. У него синие волосы, доставшиеся от матери, такие же ярко-синие глаза, вечно прищуренные — мой шеф отказывается признавать, что со зрением у него всё очень худо. Сидо полноват, у него здоровый живот, обтянутый белой заляпанной желтыми пятнами футболкой. Поверх накинут фартук, не менее чистый, конечно. Он часто кричит, отчего его лицо смешно багровеет, а от постоянных громких звуков музыки он вопит так, что на шее выступают фиолетовые выпуклые вены. Жутко, если честно. Вообще Сидо добряк, просто мало кто об этом знает… — Ева, твою…! — он запнулся. — Принимайся за работу. Пожимая плечами, хватаю маленькое полотенце и разворачиваюсь на каблуках к посетителям. Вздыхая, я накидываю полотенце на плечо и беру шейкер в руки. Ко мне подходит мужчина — наш постоянный клиент. — Добро пожаловать в «У Сидо». Чего изволите? — я шмыгаю носом и едва не закатываю глаза. У нас особо и выбора-то нет. Разведенный бензин, не уверена, что это он, но по вкусовым качествам топливу не уступает, парочка напитков, лёд, протухшие закуски и лимонад. О, да! Ни в чём себе не отказывай. Мужчина этот — азиат с оранжевыми круглыми очками, пробитыми ушами и маленьким, вечно наморщенным носом. Одет он дорого, а значит это, что он торговец в системе иных Вселенных. Я видела его пару раз в нашем баре, что уже дает ему полное право именоваться нашим постоянным клиентом, ведь надолго у нас никто и не задерживается. Слишком опасно. Даже мера предосторожности — громкая музыка — не делает это место хотя бы на чуточку безопасней. — Мне горючее, — говорит азиат, присаживаясь на барный стул. Из-под стойки достаю подбитый стакан и ставлю его перед мужчиной, хватаю бутылку разведенного бензина и наливаю. Протягивая стакан, вижу, как по стойке вальяжно ползет усатый рыжий прусак. Поеживаясь, прихлопываю его ладонью. Глянув на азиата, мило улыбаюсь. Упс. Подхожу к мойке и вымываю руку бруском дешевого мыла. Наклоняясь за салфетками, чувствую жгучий удар по ягодицам. Взвизгнув, оборачиваюсь. Передо мной, довольно улыбаясь, стоит парень с медно-каштановыми взъерошенными волосами, веснушками, рассыпанными по милому личику, и добрыми зелеными глазами. Они такие яркие, что, кажется, в самый раз годятся для освещения темных туннелей. Якин, закрутив полотенце, хитро поддергивает густыми бровями. — Ты дурак, Якин? — спрашиваю, потирая задницу от удара полотенца. Якин — мой лучший друг, вместе мы работаем у Сидо вот уже как два года, и за это время он конкретно достал меня! — Я не дурак, Ева, а очень даже сообразительный малый, — закусив губу, он хватает меня за плечи и провожает на кухню. Кухня наша расположена за стенкой бара. Маленькое помещение, где вечно царит полумрак. Все вокруг пропитано антисанитарией. Плиты запачканы годовыми слоями жира, когда-то белая плитка, выложенная на стене, пожелтела, а дребезжащие лампы тускнеют с каждым днём. Крыса, притаившаяся в потёмках, поблескивает своими красными глазами и прячется под плинтусом, наивно полагая, что мы не знаем о её существовании. Подхожу к столику и преждевременно убеждаюсь, что он более-менее чистый, после чего запрыгиваю и смотрю на Якина. — Ну, что ты задумал, сообразительный малый? — спрашиваю я. Якин, переплетая свои руки в замок, подносит их к губам и улыбается. Сощурив глаза, он долго оценивает меня, я же сижу расслабленно. Всё понятно, Якин втягивает нас в новые неприятности. Мой друг тянется к заднему карману своих штанов и достает сигарету. Подкурив, он втягивает белый дымок, а потом уже говорит: — Ты же знаешь, что скоро будут Стартовые гонки? — затянувшись, он оборачивается и смотрит на дверь. Из-за щели приоткрытой дверцы доносится музыка и свет, но за нами никто не наблюдает. — Конечно, знаю, — я ухмыляюсь. — Кто же не знает про Стартовые гонки? Стартовые гонки – увеселительная программа не для совсем простых смертных. Это действие проводится каждый год, в начале осени. Все гости иных Вселенных — мормоны с самой близкой к Земле планеты Мормонии, молчуны-послушники с другой галактики, прекрасные девы с Венеры, грубые неотесанные марсиане, и, конечно же, Падшие с планеты, на которой не бывал ещё не один человек с Земли — собираются на нашей планете и устраивают смертельные гонки. Стоит упомянуть о том, что товарное мясо не они, а мы? Ставки делают на нас, землян. Кто первым доберется до финиша, переборов все смертельные препятствия, тот и победитель. И следует ли подчеркнуть тот значительный факт, что наш Мир погиб? Если вы ещё помните, что такое моральные устои – забудьте. Этого больше не существует. Как и вездесущей четверки: добра, веры, надежды и любви. Всё это погребено под слоями ненависти и страха. Семьдесят шесть лет тому назад на нашу планету напали внеземные существа. И, на самом деле, мало, кто этому обрадовался. Они назвали себя Падшими и пообещали нам мир, но только в том случае, если мы покоримся, станем их рабами. Мы, конечно, на такие условия не согласились. И что имеем в итоге? Вспышки чумы в некоторых регионах, смерти, бедность, насилие, снующих повсюду инопланетян и смертельные гонки, где увеселительной частью выступаем именно мы. Отпад! Падшие — самая изящная и в тот же момент крайне жестокая раса, которая только может существовать. Напав на нашу планету, они открыли проход для других галактик и планет. Теперь Земля — что-то вроде портового городка, между которого лавируют все остальные расы. Нашу планету разграбили и уничтожили, а виной всему Падшие! Якин, улыбаясь, хватает меня за руку и стаскивает со стола. — А ты бы хотела побывать на Стартовых гонках? — радостно спрашивает парень. А хотела бы я? Смерть, азарт, инопланетные существа, богачи, деньги. Хм… — Конечно! — улыбаюсь я во весь рот, прекрасно понимая, что выглядит это жутко. Якин, разделяя мой восторг, вытаскивает откуда-то два билета и подносит их к моему носу. — Выиграл в карты! — озабочено пританцовывая на месте и хихикая, говорит он. Однако из-за громкой музыки его голос всё равно подобен шепоту. Нашу эйфорическую идиллию обрывает гнусавый и очень громкий голос Сидо: — Вы два бездельника! Работать кто будет?! — у шефа брюзжит слюна изо рта. Открыв дверь настежь, он стоит на пороге с бутылкой гадкой жижи и взирает на нас с неподдельным гневом. — Ну, чего ты, Сидо? Не волнуйся! Сердце твоё полумормонское не выдержит! — говорит Якин, и, улыбаясь, прячет билеты за пояс. — Я тебе, сорванец, такого перца сейчас дам, что селезенка твоя не выдержит… — резко обрывает он свою тираду, сморщив нос. Сидо подходит к Якину и, хватая его за ворот рубашки, притягивает к себе. — Ты опять курил на кухне? Якин, округлив глаза в фальшивом удивлении, пытается отвернуться от шефа. Сидо, что на две головы ниже, подтягивает нос к парню и утыкается в его грудь: — Курил, паршивец! — Никогда! — восклицает Якин, пытаясь взглянуть на меня. А вот я уже от греха подальше оказываюсь возле двери и, показав ему два больших пальца, прошмыгиваю в бар. Подойдя к стойке, хватаю шейкер, только для виду, конечно, и направляюсь к посетителям. Не успеваю я приняться за работу, как меня окликает Якин: — Всегда ты так! Бросаешь меня, когда мне выписывают люлей, — в его голосе вовсе не читается обида. — А сколько раз я просила не курить на кухне? — спрашиваю я, наливая горючее клиенту. — Работа-то у нас вредная, опасная. Сидо ещё спасибо сказать мне должен за то, что я только чай курю, а не что-то повеселей… Я пожимаю плечами. За эти два года, что работаю на Сидо, я особо не жалуюсь. Платил шеф довольно неплохо. Когда на улицах творился террор или прилетали Падшие, шеф разрешал оставаться в баре, иначе в такое время опасно было сновать по улицам. Нападения марсиан, а уж тем более Падших, происходят крайне редко. Первым нечем поживиться в нашем захудалом баре, вторых же отталкивает громкая музыка. У Падших какие-то проблемы с вибрациями, посему у нас всегда так громко играет музыка. — Ну, так что там с гонками? — спрашиваю я. Якин поворачивает ко мне голову и гордо улыбается. — Всё отлично! — За работу! — доносится откуда-то голос Сидо. — Сам бы уже работал, — бурчит под нос Якин. Улыбнувшись, смотрю на выход из бара — на стеклянные стены, отгораживающие нашу забегаловку от бывшего Торгового центра. В темных проблесках сего места, куда не суются более-менее порядочные граждане, боящиеся расплаты Падших, вижу ревущий здоровый байк. Тёмный конь, как любит называть его обладательница, заваливается в открытую дверь. Сняв шлем, Рэм трясет головой. Её иссиня-черные волосы рассыпаны по плечам, а карие глаза блуждают по затихшему бару. Поворачиваю голову назад и смотрю на Сидо, который выключает музыку. Рэм, сжав челюсти, останавливает свой взор на мне и на Якине: кивая головой в приветствии, она спрыгивает с байка. — На главной площади! — голос её звучит громче музыки. Наверное, именно поэтому её побаиваются даже марсиане. — Собрание. — Кто? Марсиане или Падшие? — спрашивает азиат, которому я не так давно наливала горючее. Скорей всего, все мысленно стали молиться о том, чтобы это были именно первые — марсиане. — Падшие, — говорит Рэм. — Что-то серьезное, — шепчет мне на ухо Якин, и я чувствую, как он тайком передает мне нож, но мои руки оцепенели от шока для того, чтобы ловко схватить оружие. Якину приходится оттопырить мой плащ и засунуть нож за пояс. — Если придется защищаться — ты будешь. Понятно? В такие моменты его голос всегда звучит зрело, опекающе. Я медленно киваю головой, хотя и не уверена в том, что смогу защититься. Падшие не собирали нас — землян — на такие собрания вот уже десять лет, а в последний раз, когда это случилось, они убили всю мою семью.