Сон

Sing for me Sing for me You can come with me You can live with me

Медно-красное предзакатное небо бесконечной пеленой заполонило всё вокруг. Облака тонкими розоватыми линиями уходили за горизонт, рисуя геометрический рисунок на небосклоне. Высоко пролетавшие птицы больше напоминали мелкие помехи в фокусе, отчего Хейли несколько раз протерла ладонями глаза. Невесомые – легкие, как перышки кисти рук заслонили собой обзор закатных лучей солнца, просачивавшихся теперь между пальцев. Разглядывая свои руки, она слышала собственное дыхание и биение сердца, но никак не могла понять, как именно здесь очутилась и реально ли то, что она видит. Чувства волчицы были накалены до предела. Прохладная влажная поверхность, чего-то ворсистого мягко прилипала к рукам и шее, вызывая волны мурашек на коже. Немного приподняв голову, брюнетка обнаружила не себе красное атласное платье схожее по фасону с пеньюаром. Узкий подол отороченный узорной лентой в цвет, едва касался лодыжек. Пытаясь вспомнить момент, выбора данной одежды и того, почему при наличии вечернего платья она была босиком, Хейли заметила, что находится на поляне, в центре невиданного ей раньше леса. Удивление сменилось приливом страха, в голове тотчас пронеслись мысли о воинственных ведьмах Нового Орлеана, готовых во, чтобы то ни стало избавить человечество от её нерожденного младенца. Карие глаза нервозно пробежались по окружавшему её миру. Ветвистые болотные кипарисы, плотным кольцом очертившие границы пушистой зеленой поляны, виделись ей завесой ведьмовского колдовства, перешагнув которую ей бы удалось вырваться в реальность. Пристальный взгляд двух янтарных точек, мерцавших между поросших мхом ветвей деревьев, через минуту выдал иссиня-черного ворона. Грозно взмахивая крыльями, ворон пролетел через всю поляну, приземлившись в паре метров от Хейли. Подпрыгивая в густой зеленой траве, он то и дело широко открывал клюв. «Он же каркает, – подумала она, наблюдая за тем, как ритмично распахивался клюв черной птицы, – почему нет никакого звука?» – Ворону ещё слишком рано петь свою песню, – раздался тихий и одновременно грубый мужской голос откуда-то справа. Обернувшись туда, откуда исходил знакомый голос, девушка никого не обнаружила. Страх снова пронесся по телу. Теперь окружение казалось ей слишком неестественным для реального, птицы и насекомые беззвучными, а собственные движения невесомыми. При попытке подняться с прохладной травы, она тут же возвращалась в исходное положение. Неведомая сила властвовала над её телом, но никак не могла проникнуть в разум. «Место, одежда, голоса – ведьмам удалось выполнить свое предназначение», – мысль, хоть как-то успокоила бивший по вискам адреналин, проявив на лице легкую ироничную ухмылку. – Если бы я был сотворен ведьмами, я бы вёл себя иначе, – всё тот же знакомый голос послышался теперь слева. Решив не обращать на него внимания, Хейли уставилась вдаль, пока теплая сильная рука не прошлась по левому предплечью, остановившись на границе между спиной и поясницей. – Клаус.., – единственное, что успела произнести брюнетка до того, как оказалась прижатой к земле. Возникший из неоткуда полувампир полуоборотень, держа руками хрупкие женские плечи, мягко возвышался над ней. Одетый в серую трикотажную кофту и черные помятые джинсы, он поправил свои растрепавшиеся светлые волосы. Насмешливая улыбка, озарила его бледное лицо, после чего Ник молчаливо уставился на ее губы, может быть, это было ожиданием разговора, а быть может, животным инстинктом присущим его натуре. – Как ты здесь…? – вопрос был прерван грубым цепким поцелуем в губы, – Какого…? – Я здесь ради тебя, – ответил он, на октаву понизив голос. Яркий красноватый закат отражался в его зелено-голубых глазах, придавая им кровавый оттенок. Будучи верным только своим целям и принципам, Клаус никогда не стремился быть понятым окружающим. Скорее, наоборот, недопонимание со стороны общества льстило его эксцентричной натуре. Так было и в этот раз, вероломный блондин не желал открывать своей жертве козыри, спрятанные где-то между слов и действий. Инстинктивно чувствуя желание узнать правду со стороны своей оппонентки, Майклсон ревностно оберегал известную только ему правду. – А где мы? Как я вообще сюда попала? – вопросы сыпались один за другим. – Тебе разве не нравится эта поляна, и я рядом с тобой? – за встречным вопросом последовал поцелуй с агрессивным прикусыванием нижней губы. – Никлаус, остановись, – прошептала молодая волчица, начиная еле слышно постанывать. – Я хочу тебя здесь и сейчас, – тонкая бретелька лопнула от резкого натяжения. Руки заскользили по разгоряченному женскому телу, пытаясь преодолеть все преграды. Длинный, узкий подол платья стремительно направился вверх, оголяя стройные ноги. Она хотела пройтись влажными от возбуждения ладонями по его шее, стянуть мешавшую скопившемуся напряжению кофту, но что-то сдерживало ее от опрометчивых поступков. – Ну же, скажи, что тоже хочешь этого, – схватив ее за волосы, он слегка приподнял ее голову над травой. Жестко стянутые волосы, вынудили томно застонать. – Я это вижу… Из последних сил сохраняя дистанцию, Хейли ухватилась руками за траву. Полуоборотень целовал шею, время от времени наблюдая за ее реакцией. Жар одолевал тело, неторопливо проникая в сознание. «Я не могу…», – мысль плавящимся маслом разлилась в мозгу, и нечто по-зимнему прохладное коснулось правой кисти руки. Посмотрев на землю, справа от себя она увидела лежавшего рядом с собой Элайджу. Судорожно переведя взгляд туда, где секунду назад был Клаус, она снова никого не увидела. – С тобой все в порядке? Ты выглядишь напуганной, – произнес он, подперев голову рукой. – Что происходит? Только что здесь был Клаус. Ты его видел? – указывая пальцем влево от себя, Хейли не могла перестать причитать. – Нет, – растерянно ответил он. «А может быть, я умерла и это другая сторона, где мне предстоит провести вечность?» – безмолвный вопрос запустил череду попыток вспомнить момент наступления смерти, но ничего вспомнить так и не удалось. – Я тоже не знаю, как здесь оказался, – задумчиво сказал Элайджа, выведя ее из размышлений. Их взгляды встретились. – Но я рад, что ты со мной. Мудрый, рассудительный, верный справедливости и морали древний вампир удобно расположился на траве. Облаченный как обычно в строгий застегнутый на все пуговицы деловой костюм, он выглядел как-то иначе. Было что-то неизвестное во взгляде, то чего Хейли не видела прежде – его эмоции. – Но.., – в перебитом предложении она хотела сказать, что их чувства друг к другу были обречены с самого начала. Что им не стоит даже пытаться, так как захватнический инстинкт Никлауса сделает своё дело, поставив жирную точку в их отношениях. – Я люблю тебя, – ухватившись за край подбородка, он вынудил её заглянуть в свои тёмные бездонные глаза. – Полюбил, как только впервые увидел. Пусть я поплачусь за свои чувства в будущем, но пока мы здесь и сейчас, позволь мне… Завороженная его речью Хейли, не думая, кивнула и, забыв свои же мысли и предостережения, прильнула к его губам. Прохлада вместе со спокойствием разошлась по телу. Он был нежен. Его поцелуй виделся ей бескрайней морской гладью во время штиля. Холодные руки заскользили по растрепанным волосам, замедлив свое движение на шее. – И я тебя.., – переведя дыхание, прошептала волчица и уже хотела утонуть в объятиях того, кому призналась в любви, но остановилась, ощутив что-то неладное в окружавшем их мире. – Что с тобой? – спросил он. – Т-с-с, – прошептала она и, немного помолчав, добавила, – ты ничего не слышишь? – Слышу пение птиц, шелест листьев на ветру, карканье ворона, – с улыбкой ответил Элайджа, украдкой поцеловав ее в губы. – Раньше этого не было.., – продолжая вслушиваться в шорохи и звуки, ответила Хейли. – А раньше не было этого! – следом за послышавшимся из неоткуда голосом, рядом с Элайджей возник Клаус. Он держал в руках тот самый резной кол из мистического белого дуба. – Прощай, горячо любимый брат… – Нет! Нет! Нет! – взмолилась Хейли, но намерения Клауса были непоколебимы. Оборотень, скрывавшийся под маской вампира, вырвался на свободу. Никлаус ногой вдавил брата в землю и, прокрутив в руке древний артефакт, прицельно замахнулся, склонившись над ним. Словно добровольно признав оправданность действий полуоборотня, Элайджа не оказал сопротивления. Вместо этого, он крепко сжал ладонь Хейли и спокойно улыбнулся: – Люблю те… Не выдержав предстоящей казни, Хейли закрыла глаза. Рука с мистическим оружием рассекла воздух. – И я тебя, – захлебываясь от слез, Хейли услышала шум закипавшего в соседней комнате кофейника. Открыв глаза, она обнаружила себя лежащей в постели. В кресле возле окна сидела Ребекка, листавшая модный журнал. – Ты проснулась? Завтрак на столе, кофе только что заварился, – надменным тоном произнесла она, перелистнув очередной лощеный лист журнала. – Это был сон, – вытерев распухшие от слез глаза, задумчиво проговорила Хейли. – Доброе утро. Слышала твои слова, сказанные во сне, – натянув искусственную улыбку, сказала блондинка. – Надеюсь, твои чувства к Элайдже не выйдут за пределы нелепых кошмаров. Не дожидаясь ответа Хейли, Ребекка, бросила на пол журнал и вышла из спальни. Она знала, что если их чувства друг к другу вырвутся наружу, Никлаус во что бы то ни стало, решит их разлучить, применив самые радикальные меры. – И я надеюсь на это.., – как можно убедительнее произнесла молодая волчица, вспоминая прохладный, но одновременно такой чувственный поцелуй.