In the end

– Да пошел ты! – Хватит орать! – Да как... как ты, черт возьми, смеешь?! – раздался переходящий в рыдания вопль, и на пол полетела очередная сбитая ваза. Двое парней, блондин и брюнет, стояли посреди разгромленной комнаты, смотря друг на друга, словно звери: блондин с болью и слезами в глазах, а брюнет со злостью и раздражением. Они оба тяжело дышали, ощущая тяжелый напряженный воздух вокруг. Неожиданно блондин резко развернулся и зашагал прочь, оставляя брюнета одного. Тот еще пару секунд колебался, прежде чем тоже пойти следом и схватить за локоть уже одевающего куртку парня. – Куда это ты? – с его уст это прозвучало грубо и с укором. – Не твое собачье дело, Саске. – Каждое слово было пропитано ядом и обидой. Вырвав руку из захвата, блондин дернулся и резким движением распахнул дверь, буквально вылетая на лестничную площадку. Брюнет так и остался стоять на проходе, смотря куда-то перед собой опустошенным неживым взглядом.

***

Наруто что есть силы бежал по улице, не обращая внимания на протяжные упрекающие взгляды серых прохожих. Тело двигалось, словно машина, делая шаг за шагом по отработанной годами системе. Тонкая куртка, одетая нараспашку, болталась в такт бегу, а грудь учащенно поднималась раз за разом, вдох-выдох. Накатившая с силой боль заставила парня слегка замедлить шаг, и он аккуратно схватился за ноющий бок. "Саске, как ты мог?" Но взяв себя в руки, он все же продолжил бег, прорываясь сквозь бурлящую мглу ночи. Сегодня случилось то, чего он боялся больше всего. Привыкший прощать и доверять людям, он всегда считал, что взамен будет получать то же самое, верил в то, что твое добро всегда окупится... до сегодняшнего дня... Вот уже три года как Узумаки Наруто официально встречается с Учихой Саске. Их юношеская любовь началась еще в средней школе, когда веселый и буйный блондин-простак встретил звезду школы - высокомерного эгоистичного красавца брюнета. Он сразу подумал: "Что за ублюдок?", и в первый же день знакомства двинул ему в морду. Так и завязались их отношения. Вскоре, когда они оба окончили школу, – Саске с отличием, а Наруто с огромной натяжкой, – оба парня поняли, что испытывают друг к другу нечто большее, чем ненависть или симпатию. Но страх перед обществом, да и перед самими собой, не давал им возможности высказаться друг другу. Наруто метался от угрызений чувствами, а Саске закрылся в себе. Но судьба распорядилась по-своему, и оба парня не могли поверить глазам, когда встретили друг друга в коридоре Художественного университета. Как оказалось, Саске с детства увлекался историей искусств, а Наруто не мог жить без живописи. Дни обучения летели ураганом, не давая возможности даже опомниться: просмотр, этюды, работа, выставки, просмотр, сон. Вся жизнь была похожа на сплошную вязкую массу, в которой все одинаковое, но вскоре начали появляться просветы. Найдя в себе мужество и не имея больше сил терпеть давление чувств, Саске признался Наруто, а тот ответил взаимностью. Тогда этот день был для блондина чем-то похож на сказку, столько эмоций навалилось на него тогда. Вместе с облегчением он чувствовал неимоверную радость и тепло, которое никогда ранее не испытывал. Потеряв родителей будучи еще совсем ребенком, Наруто никогда не испытывал настоящего тепла по отношению к себе, и как же он был удивлен, когда узнал, что Саске тоже сирота. Оба парня в детстве прошли фактически непреодолимый путь для ребенка, но сумели устоять и остаться самими собой. И теперь наконец-то и для них сияет свет в этой жизни. Прошел год с тех пор как они начали тайно встречаться, опасаясь косых взглядов товарищей, но мальчикам было достаточно и этого. Все шло как по маслу, встречи каждый день, радость, редкие ссоры, примирения, поцелуи, первый секс. Но потом... На предпоследнем курсе университета что-то пошло не так. Наруто начал замечать, что Саске стал отстраняться: он больше не заходил к нему на пары, не ждал после занятий, поздно приходил домой. За несколько месяцев до этого Наруто видел, как Саске о чем-то разговаривал с каким-то красноволосым парнем, а когда увидел Наруто, отчего-то стушевался и быстро попрощался с тем юношей. Тогда Узумаки не придал этому большого значения, сославшись на обыкновенные учебные проблемы. Наивный ребенок... Шли недели, и Саске стал еще больше отстраняться, а на все попытки блондина узнать, в чем причина, он только злился и говорил: "Это не твое дело, не лезь в мои проблемы". Изо дня в день Наруто чувствовал, как холод окутывает его уже еле бьющееся сердце. Что он только ни пробовал: просил, кричал, угрожал, умолял – все без толку. Саске был уже не с ним. Так длился год. Целый год, словно в спектакле, где ты играешь роль на сцене, под которой кипит раскалённая лава. Но пару дней назад у блондина попросту сдали нервы. Он решил банально проследить за Учихой. Конечно же, он пытался делать это и раньше, но тот постоянно будто бы исчезал, растворяясь в бесконечной массе этого мира. Теперь же блондин был настроен решительно, во что бы то ни стало, пусть даже Саске заметит его, но он любой ценой должен узнать, куда он ходит. В глубине души Наруто знал, куда идет Саске, но постоянно ссылался на собственные страхи, не желая верить догадкам и продолжая следить за поворачивающим за угол темным силуэтом. Также блондин понимал, что попросту боится правды, но так как часть его все еще лелеяла светлую надежду, он решился положить этому конец. Дорога, по которой шел брюнет, была ему отчего-то знакомой. Темные силуэты деревьев, невысокие дома и небольшой мост, - когда-то он был здесь. Зайдя в небольшой дворик, Учиха остановился у одного дома, уверенно нажимая на звонок. Он поправил воротник и по привычке сунул руки в карманы. От этого, казалось бы, незначительного жеста на душе Наруто потеплело. Невольно он вспомнил, как точно так же Учиха волновался, стоя перед ним, прежде чем признаться в... Вдруг сердце сжалось, и блондин резко застыл, срастаясь с землей. Дверь дома открылась, и оттуда вышел невысокий рыжий паренек. Теперь Узумаки мог разглядеть его... Теперь все стало на свои места, и сомнения, как и глупые надежды, разбились вдребезги, разрывая своими осколками душу. Перед ним стояли Саске и Гаара, парень, с которым они когда-то дружили, будучи детьми. Тогда их сближало многое: отсутствие родителей, приют, всеобщая ненависть. А теперь еще и общий парень. Хотя нет, вряд ли теперь его можно называть общим, скорее, это уже его парень, вон как они умопомрачительно целуются. Ладони сами по себе сжались в кулак, а в груди словно завис тяжелый камень, но сумасшедшего сердцебиения уже не было слышно. Вместо него пришла пустота. Жуткая засасывающая пустота, в которой уже ничего не было: ни любви, ни надежды, ни рассудка. Опустив взгляд, блондин слегка усмехнулся и пошел прочь. Саске вернулся только под вечер, когда на улице уже было совсем темно. Он не обратил внимание на отрешенно смотрящего в стену Узумаки, а сразу пошел в спальню, намереваясь лечь спать. Но его остановил знакомый голос. – И как день прошел? – безжизненным голосом спросил блондин, не поднимая взгляда. – Как всегда, ничего нового, – без особого энтузиазма ответил брюнет. – О, так ты каждый день так проводил? – усмехаясь, сказал Наруто, наконец посмотрев на стоящего к нему спиной Учиху. Тот сразу повернулся. – Как так? – нахмурился тот и раздраженно окинул взглядом стоящую напротив фигуру. – Ну, это ведь ты должен знать. – Я не понимаю, к чему ты клонишь. И тут блондина прорвало. – Не понимаешь, да? – злобно процедил он, скалясь в горькой ухмылке. – Я, по-твоему, совсем конченный идиот? Хотя нет, не отвечай, конечно же, да, как же иначе. Это ты у нас всезнающий гений-Саске. Ведь кто еще так мастерски сможет наплевать в душу любящему его человеку! - Последние слова были произнесены откровенным криком, а злобный взгляд, будь он материален, мог бы пробить Учиху насквозь. – Ты следил за мной, – мрачно проговорил брюнет, будто констатируя факт. – Да, следил, мать твою! А что мне еще оставалось? Ты шляешься хрен знает где вот уже год, ни хрена не говоришь, игнорируешь меня, посылаешь, а я должен просто так все это терпеть? – он на секунду замолк, чтобы отдышаться, а затем продолжил уже более тихо. – Ты вот только ответь, почему? За что ты так со мной поступил? – Это не твоя вина. Просто... Похоже, что мои чувства к тебе уже давно остыли, – после этих слов блондин замер, опустошенно разглядывая пол. – Просто... Зашибись, блять, как все просто... Я же... я же верил тебе, Саске... – А что мне оставалось делать! – не выдержал уже и брюнет. – Я не мог попросту взять и полюбить тебя снова! – А ты вообще когда-нибудь меня любил? – Наруто посмотрел на него взглядом голубых, полных разочарования и боли глаз. - Теперь мне уже кажется, что на самом деле не было никакой любви, только развлечение, временное, пока не надоест. И тебе надоело. – Да, мне надоело! И сейчас слушать твои укоры мне тоже надоело, не только твои чувства чего-то стоят. После этого начался настоящий ад. Наруто не помнил, сколько они так ругались, не помнил даже слов, сказанных ими, он помнил только тягучую боль, расползающуюся по телу, словно черная липкая смола. И теперь, пробираясь сквозь тьму вокруг себя, он забегает на знакомую лестничную площадку, поднимаясь на самый верхний этаж. Открывая старую увесистую металлическую дверь, он заходит внутрь большой комнаты. Сейчас он как никогда был рад, что пару лет назад смог отбить себе эту мастерскую. Привычным движением включив свет, он забрасывает куртку на крючок и, давясь собственными эмоциями, начинает искать холст. На глаза попадаются старые работы и в голове автоматически всплывают воспоминания, связанные с ними. И практически все они связаны с Саске. Вдруг резко захотелось схватить лежащий на стуле нож и разодрать все эти чертовы картины в клочья, чтобы разрушить это болезненное давление. Но Наруто не псих. Он всегда считал, что все его работы – дети, его родные дети, а какой отец будет убивать своих детей? Нет, он не опустится до этого, Саске того не стоит. Найдя, наконец, слегка продавленный холст, парень быстро ставит его на уже разложенный этюдник и, надавив краски, принимается за работу. Каждый раз, когда ему было плохо или хорошо, когда мир вокруг казался ясным, он брался за кисть. Живопись была для него каким-то своего рода релаксатором, она позволяла выплеснуть любые накопившиеся эмоции, будь то счастье или печаль. И теперь, рваными движениями накладывая на холст широкие мазки, блондин вспоминал все, что ему наговорил Саске. Ком подкативший к горлу не позволял дышать, но руки двигались свободно, а это самое важное. Сколько сил он потратил на эту проклятую любовь, сколько надежды он хранил, как мечтал о светлом будущем и как радовался что, наконец, получил свое счастье! Но нет. Вся его жизнь сплошная полоса несчастья, переполненная болью и разочарованием, чтобы с ним не происходило, в итоге оно превращалось в боль. Много боли, так, словно он сам есть боль и ничего иного испытывать не может. Привыкший принимать все близко к сердцу, блондин переживал любые события с удвоенной остротой. Судьба подарила ему прекрасных родителей и тут же забрала их, она дала ему друга, но тот покинул его, показала любовь, которая тут же предала. Что остается чувствовать человеку в такой ситуации? Обиду, пустую колкую обиду на весь мир, который словно дразнит его конфетой. Кисть с силой надавила на холст, и тот слегка затрещал, грозясь и вовсе порваться. Но Наруто было плевать, он уверенно набирал с палитры краску, накладывая ее слой за слоем. Цвета мелькали перед глазами, подобно эмоциям в душе. По щекам уже давно стекали теплые слезы, которые тут же остывали и уже ледяными каплями падали на палитру, смешиваясь с цветами. На секунду отстранившись и взглянув на свое творение, Наруто криво усмехнулся. «Жаль, Саске его не видит, его бы оно точно удивило». Запах скипидара и красок забился в нос, но привыкший к нему блондин совершенно ничего не ощущал. Он стоял напротив своей работы, наблюдая, как по одной стороне холста стекает краска, заливая собой часть картины. – Ну и плевать, так и должно было все закончиться, – Наруто бросил кисти на ближайший стул и принялся вытирать руки старой пропитанной краской тряпкой, которую он никак не решался выкинуть. Он любил привязываться к вещам, даже таким мелочным. Любил привязываться... Как жаль, что люди не могут так же быстро забыть, как полюбить. Как жаль что художник, с его тонкой и чистой душою вынужден страдать из-за своего дара - чувствовать больше. Как жаль, что сидя в своей старой мастерской и заливая разбитое сердце слезами, Наруто не видел, как Саске звонил Гааре. Как жаль, что он не видел слез на его глазах и не слышал его слов, так же как не слышал отчаянного стука в дверь. Но ошибочно считать, что в конце ничего нет, ведь ни смотря ни на что единственное, что никогда не исчезнет - это надежда.