Вспомнить все

Silver clouds with grey linings*

Don’t let go Never give up, it’s such a wonderful life**

Шея жутко болит, голова буквально раскалывается, а горло саднит. Все тело пронзает мелкая дрожь, напоминая о недавних событиях. Он лежит на полу, медленно приходя в себя и пытаясь сообразить, что произошло. Дышать по-прежнему тяжело. Боль не ушла, значит, либо он в аду, либо - не умер. Фрэнк открывает глаза, боясь увидеть что-то страшное. Висящий на балке ремень тут же приковывает взгляд. Парень сначала несмело улыбается, а затем начинает счастливо смеяться, вытирая проступившие слезы счастья. В этот момент он благодарен тем китайцам, что шьют некачественные ремни, пряжка оказалась слишком непрочно приделанной и, видимо, когда Фрэнк пытался выбраться и начал раскачиваться, ремень и начал рваться. Простая случайность, давшая человеку еще один шанс на жизнь. Он рад, что все случилось именно так. Ведь не решись на этот шаг, он вряд ли когда-нибудь вспомнил, кем является на самом деле, а если бы дело дошло до логического завершения, то и его воспоминания были бы уже никому не нужны. Он выбрал смерть, но в последний момент буквально молился о жизни. Как бы ни был человек волен в выборе своей судьбы, как бы ни была сильна иллюзия собственного выбора, в конечном итоге, наша жизнь – череда мелких случайностей. Самые судьбоносные происшествия это лишь следствие тех самых случайностей. Иногда вы опаздываете на работу из-за того, что проспали, но потом узнаете, что там произошел пожар и выживших нет, иногда задерживаетесь чуть дольше, чем нужно, около одного отдела в магазине и встречаете, предположим, будущую любовь всей своей жизни. Иногда из вашего плеера, проигрывающего музыку в хаотичном порядке, вдруг начинает доноситься песня про которую давно уже успели забыть и перестали обращать на нее внимание, но теперь вы вдруг открыли для себя ее новое звучание, и вот уже через несколько недель вы скачиваете всю дискографию группы, поражаясь, как раньше жили без нее. Или, как Фрэнк, просто покупаете дешевый ремень, сделанный очень экономными китайцами, ведь он нужен всего на одну вечеринку, и даже не подозреваете, какую судьбоносную роль он сыграет уже через полгода. Жизнь – случайность, нелепая шутка сознания, но она очаровывает своей нелепостью и жесткими правилами, своей неожиданностью и загадочностью. Теперь Фрэнк точно понял, ради чего жить. Ради боли несправедливости, ради счастливой любви, ради завораживающих взлетов и оглушительных падений. Ошибаться, исправлять ошибки, разочаровываться, смеяться, гордиться, восхищаться, сокрушаться, наслаждаться… Жить ради жизни. Банально? Может быть. Но как вы можете пытаться предугадать, что будет завтра, если жизнь подчинена случайностям. Зачем заранее говорить, что все не получится, когда еще есть шанс. Зачем же страдать раньше времени? Фрэнк жил так же, он дошел до логического завершения такого существования, одной ногой уже был там, в логове смерти, и не поддайся его жизнь очередной случайности, он бы остался там навсегда. От этой мысли тело снова пробила мелкая дрожь. Он ведь действительно мог умереть и больше никогда не увидеть Джерарда, он не смог бы исправить ни единой частицы из всего того, что успел натворить. Ему дан еще один шанс, и теперь главное все сделать правильно. Все еще не до конца веря своим воспоминаниям, Фрэнк открыл дневник, который как всегда оказался рядом, на последней странице. Да, все верно, вся суть этой тетради заключена всего в паре последних строчек. Прочитай он их сразу, всего этого могло бы и не быть. Но все равно остаются вопросы по поводу тех трупов, что он нашел. Не мог же Фрэнк точно знать, что там лежат какие-то мертвые тела. Как же все это глупо… *** POV Фрэнк Я метался по квартире в поисках чего-либо, что могло бы сказать, где находится Джерард. Скорее всего, Уэй у родственников, ведь там брат с которым они давно не виделись. Хорошо бы еще вспомнить, где находится тот дом. Ведь мы там были, и не раз, это я точно знаю. Черт. Адрес, нужен адрес. Он ведь говорил, говорил, еще когда ему позвонил брат. Нервно вышагиваю по первому этажу в поисках подсказки, должно быть что-то, за что можно было бы зацепиться, что помогло бы вспомнить тот момент. Вот Джерард разговаривает по телефону, заразительно улыбается, а потом начинает прыгать по всему дому со мной в охапку… вот просит поехать вместе с ним и называет адрес. Адрес! «…Гаутьер авеню, рядом с парком Линкольн…» Точно. Двухэтажный белый дом, а ступеньки цветные, и огромное дерево прямо около входа. Помню меня это всегда удивляло, еще с того первого раза, когда мы случайно попали в этот дом. Мы с Джерардом тогда только начали встречаться, кидали друг на друга недвусмысленные взгляды, возбуждались с полуоборота…однажды не сдержались и начали целоваться на улице, не обращая внимания на то, что общество считает это неприемлемым, а тут его мама, как раз из магазина шла. Понятное дело все сразу ясно стало: кто я такой, кем прихожусь Джи и какой он сам ориентации. Миссис Уэй ничего спрашивать не стала, улыбнулась, отвела нас домой и там уже накинулась с вопросами, сканируя, как и положено хорошим матерям, избранника своего сына. Напоила чаем, рассказала про то самое странное дерево на входе и опозорила Джерарда, рассказывая всякие смешные истории, связанные с ним. Сын же потом долго не мог отойти от мамочкиных рассказов, и весь оставшийся вечер мило краснел при каждом взгляде на меня. Я застыл посреди гостиной с улыбкой на лице. Ведь это был первый шаг к действительно серьезным отношениям. Кто бы тогда мог предположить, что мы продержимся так долго. Но сейчас все, что было до, все, что могло бы быть, находится на той опасной грани, когда всего от одного шага зависит будущее. Будешь ты вспоминать все прошедшее с улыбкой или же с горьким ощущением давно ушедшего счастья. И никак нельзя допустить второй вариант развития событий. *** Двери автобуса открываются, и я тут же вылетаю на нужной мне остановке. Осталось только добежать до самого дома, а там уже надо попытаться сделать все, что в моих силах, чтобы Джерард простил меня и ни в коем случае не считал себя виноватым… и помог справиться с последствиями моего состояния. Уже знакомая широкая улица радушно встречает меня неожиданно вышедшим из-за туч солнцем, которое наконец-то не приносит никакого раздражения, а лишь вселяет больше уверенности в то, что все пройдет самым наилучшим образом. По правую сторону начинается парк, а чуть дальше улицу по бокам обхватывают плотные рядочки маленьких уютных домиков, каждый из которых по-своему примечателен. Но сейчас мне нужен лишь один дом, великолепие которого заключается в его простоте. Улица немного поворачивает вбок, скрывая из виду несколько строений, одним из них и должен быть тот самый дом. Неожиданно из-за поворота выскакивает какой-то красноволосый человек и замирает на середине улицы, а затем бежит прямо на меня. Честно сказать, я уже шаг за шагом медленно отходил назад, пытаясь понять, что тому от меня нужно. Но потом меня словно осенило. Это же Джи! Мой Джерард, мой любимый Уэй! Секунду погодя, я кинулся навстречу ему, желая поскорее попасть в желанные объятия. -Господи, Фрэнк, слава Богу, с тобой все хорошо,- быстро проговорил он, несколько секунд всматриваясь в мое лицо, а затем крепко обнимая. В нос тут же ударил запах детской жевачки вместо привычного запаха сигаретного дыма. -Мне приснилось сегодня, что…черт, как хорошо, что это всего лишь сон,- прошептал Джи, сильнее стискивая меня в объятиях. -Все хорошо, со мной все впорядке, Джи. Сны почти никогда не сбываются. -Черт, я действительно думал, что ты повесился,- из легких будто разом выкачали весь воздух, а мышцы словно залили цементом, утяжеляя тело и не давая пошевелиться.- Все было таким правдоподобным. Как будто я сам стоял там…рядом с тобой… когда ты цеплял что-то к балке на нашем чердаке, когда выбивал стул и потом пытался выбраться из петли, жалея о сделанном. А я никак не мог тебе помочь, хотя стоял рядом и видел, как ты мучаешься, как цепляешься за веревку, пытаешься дотянуться до стула, раскачиваясь. Черт, это было ужасно. Слава Богу, это был дурацкий сон,- выдохнул Джи. Я тяжело сглотнул, закрывая глаза и сильнее вцепляясь в широкую спину Уэя. Он пересказал все в подробностях, словно действительно был там. Вот только…хотел бы я, чтобы это все действительно оказалось сном. Чтобы не было этих мучительных месяцев беспамятства, чтобы не было тех двух недель ударного саморазрушения, чтобы наяву не было того мрака, через который я успел пройти за все это время. Чтобы в нашей реальности всегда светило солнце и дул легкий ветерок. Хочется очнуться, наконец, в том далеком будущем, когда все будет хорошо, когда повернув голову, я смогу увидеть лежащего рядом спящего Джерарда, когда все это будет восприниматься как очередная страшилка для детей… история, произошедшая не с нами. Хочется, чтобы все это оказалось сном. Проснись, твою мать! Давай же, просыпайся, история закончена! В этом сне больше нечего делать! -Все хорошо, Джи, у нас все будет хорошо,- тихо говорю я, пытаясь поверить в свои слова. В подтверждение своих слов, чуть отстраняюсь и медленно целую его в губы, упиваясь долгожданными прикосновениями, после чего мы просто смотрим друг другу в глаза, подмечая малейшие изменения. А ведь Джерард действительно будто стал другим. Цвет волос, запах, выражение лица – теперь он был словно растерянный шестнадцатилетний подросток, который не знает, что ему делать со своими чувствами, испытываемыми будто в первый раз, такой наивный и невинный маленький мальчик, еще не знающий жестокости этого мира. -Это…это что?- тихо и нерешительно спрашивает он, проводя кончиками пальцев по шее, чуть ниже подбородка. След от веревки. Тут же отдергиваю его руку от шеи, закрывая ее ладонями. Поздно, он уже все видел. Черт. -Фрэнки,- с дрожью в голосе проговаривает он и снова сгребает меня в объятья, сотрясаясь от беззвучных рыданий,- Фрэнк, это правда было, это был вещий сон?- ничего не отвечаю. К чему эти пустые вопросы, когда и так все ясно. Он все понимает и лишь сильнее стискивает в руках, словно я сейчас опять вешаться побегу, если он хоть чуть ослабит хватку. Краем глаза замечаю какое-то движение за спиной Джерарда. Мужской силуэт приближается и теперь можно отчетливо разглядеть идущего. -Майкл,- на выдохе произношу я, после чего Уэй оборачивается. Слава Богу, хоть что-то его отвлечет от рыданий. -О, а это и есть тот самый мой брат,- весело произносит Джи,- Майки Уэй. Стоп, а откуда ты его знаешь?- вдруг спохватился парень. Черт, как неудобно получилось. -Фрэнк…Джерард…так это про него ты рассказывал в баре?- спрашивает у меня второй Уэй, показывая на брата. Я лишь нерешительно киваю, закусывая губу. Очень неловко осознавать, что ты изменил своему любимому с его же братом, сам того не подозревая. Теперь понятно, почему моему пьяному мозгу местами казалось, что я разговариваю с Джерардом… из-за чего, собственно, мы и переспали. Вот же черт. -Майки,- настороженно начал Джи,- не хочешь ли ты сказать, что…- второй Уэй кивает. Судя по всему, Джерард все понял. Черт, черт, черт. -Джерард, я все объясню. Все не так, как кажется на самом деле. Вы просто очень похожи и я переживал и мы выпили…-начал оправдываться я,- и я даже думал, что это ты, но потом утром понял свою ошибку. Мне было очень стыдно,- пауза,- мне и сейчас стыдно,- я опустил голову, надеясь на прощение. Лицо залилось краской. Ну о-очень неудобно. Черт, и кто бы мог подумать… -Фрэнк, с тобой дома поговорим,- строго сказал Джерард,- а ты, Майки, я тебе еще позвоню, даже не сомневайся. Даже то, что ты будешь в другом городе не поможет тебе. Передай родителям, что я теперь снова живу вместе с Фрэнком,- распорядившись, словно аристократ прислугой, он взял меня за руку и повел в сторону остановки. -Джи-и, а почему ты покрасился?- решил я сменить тему, надеясь, что он забудет причину своего плохого настроения. Уэй молчал, не показывая никакой реакции на мой вопрос. -Ну, Джи-и,- капризно, словно ребенок, протянул я, сильнее сжимая его ладонь в своей,- ну почему ты молчишь?- продолжил я, будто искренне не догадывался о причине молчания. -Джерард Артур Уэй,- громко и четко произнес я и остановился, как вкопанный, не выпуская его руку. Вообще-то, по плану я должен был так стоять до тех пор, пока он не соизволит ответить на мой вопрос, но подошедший на остановку автобус нашего маршрута нарушил все мои планы. Так как наше путешествие пришлось как раз на час пик, в салоне было полно народу, поэтому…без зазрения совести я крепко вцепился в Джерарда, не оставляя ему ни единого шанса выбраться из моих объятий, а напиравшие со всех сторон люди лишь усиливали эффект. Любовь моя в моих руках, причем в самом буквальном смысле. Я широко улыбнулся и поднял глаза на Уэя, которой стоял все так же хмуро и даже не пытался обнять меня в ответ. Сегодня, похоже, каждая моя молитва была услышана, так как уже в следующее мгновение автобус стал поворачивать и тут уже у Джерарда не было выбора. Либо цепляйся за меня, либо – падай. Он выбрал первое. А наваливающиеся со сторон люди, едущие с самыми кислыми лицами, буквально впечатали в меня моего Уэя. Я усмехнулся, мысленно торжествуя. От судьбы не уйдешь. Я аккуратно поднялся на носочки и коснулся его губ, затем обворожительно улыбаясь. Я зна-аю, что он балдеет от моей улыбки и все готов за нее простить. Вообще-то этим стараюсь не пользоваться, но тут уже крайний случай, в ход идут все приемы соблазнения. Продолжая так же улыбаться, одну руку запихиваю в задний карман его джинс, а другой забираюсь под футболку, начиная медленно поглаживать низ живота. Джерард делает вид, будто ему это совсем не нравится, стараясь сохранить строгое выражение лица, но я слишком хорошо успел его изучить и прекрасно успел заметить чуть приподнявшиеся уголки губ и чуть затуманенный взгляд. Подаюсь чуть вперед, невесомо целуя шею и проводя языком от ключицы до подбородка. Джи еще слышно судорожно выдыхает. В бедро упирается его уже явно готовый член. Как можно более незаметно опускаю руку вниз, тихо и осторожно расстегивая его джинсы и проскальзывая в трусы, касаясь возбужденной плоти кончиками пальцев. Зрительный контакт не прерывается, я все так же невинно ему улыбаюсь, тогда как он уже явно еле контролирует себя, периодически облизывая сухие губы и пытаясь не выдать своего возбуждения. От одного его вида можно кончить без помощи рук. Понимаю, что мы оба скоро уже потеряем контроль и краем глаза замечаю начало той улицы, на которой нам и надо будет выходить. Мысленно коря себя за непредусмотрительность, ломаю зрительный контакт и опускаю голову вниз, пытаясь из всех сил успеть застегнуть джинсы Уэя, что не так то просто сделать, когда у самого руки трясутся от возбуждения да еще и бесстыжий член Джерарда так и не хочет скрываться от посторонних глаз. Черт, черт, черт. Автобус уже притормаживает перед нужной остановкой. Решаясь на крайние меры, толчком пропихиваю бесстыжую плоть Уэя в джинсы, от чего над ухом раздается еле сдерживаемый стон, заглушаемый звуком открывающихся дверей. Быстро застегиваю молнию, решая дальше прикрыть все его же чуть свободной футболкой, хватаю Джи за руку и буквально выдергиваю из автобуса за секунду до того, как двери закрылись. Бегом преодолеваем расстояние от остановки до дома, с третьей попытки открываем входную дверь, вваливаемся внутрь, тут же закрываясь на замок. Джерард, наконец, дает волю чувствам, начиная быстро целовать, покусывая губы, стягивая футболку и припадая к шее. Каждое прикосновение отдается жутким желанием внизу живота. Дыхание обжигает, чувства обостряются, воздух вокруг накаляется. Нами овладевает буквально животное желание. Смелые, собственнические любимые прикосновения, по которым тело уже успело соскучиться. Долгие мокрые поцелуи, прерываемые частыми вздохами. Его руки скользят по бокам, опускаясь на пояс и расстегивая застежку джинс. Почти сразу же я остаюсь в одних боксерах. Вдавливает меня в стену и чуть приподнимает над полом, сцепляю ноги на его талии, поддевая руками край футболки и так же быстро оголяя любимое тело. Цепляюсь пальцами одной руки в спину, а другой зарываюсь в его волосы, резко откидывая его голову назад и буквально впиваясь губами в теплую шею. Как же этого не хватало. Оба уже сильно возбуждены, еще чуть-чуть и мы окажемся на полу. -Джерард,- рот нетерпеливо затыкают поцелуем,- Джерард,- еще одна провалившаяся попытка,- кровать, Джи,- наконец выговорил я. Уэй тут же соображает что к чему и несет меня в спальню, где и стоит широкая кровать. Меня резко отпускают, спина окунается в холодный пододеяльник. Сверху сразу же ложится уже голый Джи, устраиваясь, как и прежде, между ног, сиюминутно снова обвивающих его талию. Еще один долгий поцелуй, после чего он резко отстраняется и тянется за смазкой, она как всегда в тумбочке. Дальше все происходит очень быстро, время словно ускоряет свой бег назло нам, не позволяя в полной мере насладиться моментом. Хочется как можно дольше продлить этот момент, как можно более полно отдаться и впитать в себя каждое прикосновение, каждое движение, но нет сил терпеть, наши мы слишком отвыкли от этих родных ласк, от этих давно успевших забыться ощущений, будто целая вечность прошла. Меня быстро смазывают, растягивают, долго и болезненно входят. Сжимаю ткань пододеяльника и закидываю голову назад, закусывая губу. Очень больно, но если вспомнить, кто ее доставляет, то все сразу становится не так важно. Боль окупается с лихвой. Джерард явно еле сдерживается, чтобы не ускорить ритм, но этого слишком мало. Толкаюсь ему навстречу. Хочется чувствовать его, хочется раствориться в этом моменте, хочется… хочется… хочется. Комната наполняется жаркими стонами, в то время как каждый из нас готов отдать все, чтобы доставить как можно больше удовольствия своему партнеру, даря лишь самую малую частицу своей любви. Он продолжает меня целовать, толкаясь все чаще и резче. Я выгибаюсь навстречу, сопровождая каждый толчок жарким стоном, цепляясь пальцами за спину Джерарда. Больше нет сил держаться, слишком хорошо, слишком желанно…мы кончаем почти одновременно. Время будто прекратило свой бег, снова мерно отсчитывая секунду за секундой. Уэй опирается на мое плечо, тяжело дыша, затем выходит и падает рядом. *** Лишь небольшая усталость в конечностях и все еще жаркий воздух вокруг напоминают о недавнем событии. Мы внимательно рассматриваем друг друга, словно каждый из нас в первый раз оказался голым перед другим, без тени смущения кидаем друг на друга плотоядные взгляды, ухватываясь за каждую часть тела. Есть в этом какое-то особое удовольствие, когда ловишь на себе пожирающие взгляды партнера. Теперь, наверное, мы можем полностью доверять друг другу…снова…как и было до операции. -Так почему красный?- спросил я, вспоминая, с чего все началось. -Чего? -Почему ты покрасился в красный? -А тебе не нравится?- виновато спрашивает Джи, неожиданно смущаясь. -Мне очень, очень нравится,- с расстановкой ответил я, наваливаясь на него сверху и смотря в глаза. -Ну-у, я просто решил добавить красок в жизнь. -А точнее, еще одну краску в волосы,- поправил его я. Он удивленно посмотрел на меня, явно осознавая какую-то недавно открывшуюся для него тайну. -Ты вспомнил?! Фрэнки, ты вспомнил!- завизжал он, крепко обнимая меня, перекатываясь по кровати и подминая меня под себя.- Фрэ-энки, ты вспомнил, ты все вспомнил,- лучезарно улыбаясь продолжал верещать он, а затем начиная расцеловывать все мое лицо. А все-таки приятно ощущать его мягкую бархатную кожу под своей ладонью. Я обнял его за талию, начиная чуть поглаживать спину. Как же это чертовски приятно. А он все продолжал меня расцеловывать, переходя уже на шею. Вцепившись в волосы, он чуть потянул их назад, намек понят, я запрокинул голову, тихо смеясь. Но вдруг он остановился, а ожидаемого поцелуя не последовало, лишь холодные пальчики коснулись шеи в месте того самого следа, как я понял. -Фрэнки, прости меня, я должен был прийти раньше. Господи, да я вообще не должен был уходить,- а затем нежный поцелуй в то самое место. -Ты не виноват, Джи. -Прости,- он словно не слышал меня, продолжая целовать шею,- прости. -Джерард, все хорошо, я жив, все хорошо,- я попытался его прервать, но он продолжал твердить «прости» и целовать,- Джи, остановись!- уперся руками ему в плечи, пытаясь прекратить все это. Сработало. Теперь его темно-зеленые глаза пристально смотрели на меня. -В этом нет твоей вины, ни капли. Я выгнал тебя, Я напридумывал себе что-то, Я отказывался даже поверить тебе, Я сам завел себя в тупик. Но теперь все хорошо,- я заправил выпавшую прядь длинных красных волос за ухо,- теперь я точно не сделаю ничего подобного, потому что во всем разобрался, и ТЫ помог мне это сделать,- он долго смотрел меня в глаза, потом наклонился и поцеловал. Со стороны наши диалоги могут показаться очень странными и непонятными, но это мы, мы понимаем друг друга с полуслова и не потому, что в этом замешана какая-то магия или еще что-то, а просто мы очень хорошо знаем друг друга, хорошо понимаем мысли друг друга и для этого не обязательно говорить все, что находится в наших головах, но все-таки есть вещи, которые иногда надо произносить вслух, просто потому, что они должны быть услышаны. -Я люблю тебя, Джи,- прошептал я тихо. Когда я говорил о том, что именно он помог мне во всем разобраться, я ни на секунду не соврал. Лишь одно воспоминание, связанное с ним, заставило меня расхотеть смерти. И лишь несколько воспоминаний о нашей совместной в давно забытом прошлом помогли расставить все на свои места. «Делая шаг в бездну, будь уверен, что рядом есть человек, который подаст руку, помогая выкарабкаться из той ямы, в которой ты оказался … абсолютно не важно, по какой причине так получилось. Просто не окружай себя одиночеством, если не хочешь продолжать гнить в этом котловане». И все-таки я был прав, когда писал это. Словно урок на будущее. Только вот…написать это надо было на обложке, а не на последней странице дневника. *** Весь оставшийся день мы так и пролежали в объятиях друг друга, наслаждаясь долгожданной близостью любимого тела. Бесконечно лаская друг друга, целуясь, смеясь, разговаривая на любые темы, кроме самой важной. Мы старательно обходили все то, что случилось в те самые две недели, которые нам пришлось провести в разлуке. Но уже к концу дня я понял, что нужно делать.