Удержи меня, если сможешь, Вампир.Книга 2

      Я глотала вкусный, сладостный, с чуть кисловатым привкусом, нектар и не могла остановиться. Мне казалось, если я хоть на секунду прервусь, то и жизнь моя остановится в тот же миг. Сжимая крепче челюсти и прижимая к себе источник сей амброзии, я всеми способами пыталась не дать забрать у себя еду. Лишь спустя какое-то время я поняла, что никто и не пытался забрать её у меня, а, словно напротив, удерживал. Чьи-то руки трепетно обнимали меня, время от времени успокаивающее гладя по спине и голове, давая почувствовать себя в безопасности.       — Чш-ш. Всё хорошо, — расслабляющим, спокойным, мужским голосом говорила мне сама тьма. И, не ограничившись одними лишь словами, я почувствовала, как некто снова осторожно начал трогаться меня, периодически повторяя:       — Тебя никто не тронет… Никто… Всё хорошо…       Словно под гипнозом, слушая голос, моё тело перестало быть как натянутая струна, готовое к нападению. Руки уже не стремились удержать цель любой ценой, наверняка причиняя тем самым боль, а медленно опустились вдоль тела. Сознание после жажды всё ещё было помутнено. Я помнила всё урывками, и в то время большую важность уделяла ощущениям, а не зрению. Когда чувство заполненности захлестнуло меня, жажда ушла, а, вместе с ней сами по себе втянулись и клыки. Тело полностью расслабилось, и я, словно марионетка, у которой обрубили все нитки, упала в руки своей тьмы, которая ни на секунду не выпускала меня из своих крепких объятий. И, перед тем, как глаза сонно закрылись, перед взором мелькнуло лицо, скрытое под капюшоном.       Последней мыслей было:       «Как здесь оказался Анузис?»       Незнакомец, боясь поправить свой балахон и быть узнанным, с облегчением вздохнул, услышав спокойное сопение девушки у себя под ухом. Осторожно переложив свою ношу со своей груди на колени, он быстро осмотрел её, выискивая какие-либо повреждения, особое внимание уделив красному пятну, слишком напоминающему засохшую кровь, находившуюся в очень опасной близости от сердца.       — Она заснула? — Раздался за стеной тихий голос, который нарушил уединение этих двоих. Мужчина, увидев, как на секунду нахмурилась Дэйна, с раздражением посмотрел на источник звука.       — Да, — ответил он, и, удостоверившись, что девушка глубоко спит, пусть и неохотно, произнёс. — Можешь выходить.       Услышав разрешение, в проходе тут же поспешно показался беловолосый, сероглазый… эльф. Клаус, а именно им и был тот эльф, оценив обстановку, крадучись, подошел к сидящему мужчине, скрывающий за темным капюшоном свою личность. С заботой, в которой смешивались чувство вины, жалости, и чуточку страха, посмотрев на мирно спящую девушку, он, не скрывая в голосе подозрений, произнёс:       — Я все равно не понимаю, какие вы преследуете цели, помогая нам. Кто вы такой?       Нет, Клаус не лукавил. Он действительно не знал этого человека, и вообще впервые увидел его буквально час назад. Знаете, когда к тебе подходит фигура, вся закутанная в ткань, чуть выше тебя и шире по габаритам, и как бы мимолётно интересуется когда он пойдёт вызволять девушку, согласитесь, по меньшей мере это должно вызывать опасения: «а не засланный ли это казачок?» .И если бы не пара фактов, которые привёл этот человек и которые знал лишь очень ограниченный круг лиц, ни за что бы не доверил ему ни то, что жизнь Дэйны, а даже выброс обыкновенного мусора.       — Я тот, который желает этой девушке только добра, и без которого вы не выберетесь из замка. Меня прислали охранять её и помочь управлять своей силой. И, если бы не я, возможно, одного из вас уже не было в живых… — Клаус чувствовал, как под этой тьмой незнакомец самодовольно ухмыляется. Но в его словах есть доля правды. Если бы мужчина прямо перед дверями в клетку не остановил его, мешая зайти первым, вполне вероятно самой наименьшей из его проблем была бы анемия, а, в худшем случае… разорванное горло. И эльф до сих пор задается вопросом: «как он может так безмятежно держать в своих руках ту, которая секунду назад могла его убить?» — Такой ответ вас устроит?       — На первое время — да, — и, скрестив на груди руки, надел самую мрачную из своего арсенала маску, показывая, что сдаваться не намерен. — Но не думайте, что потом мы не вернёмся к этому вопросу… — И снова его голос смягчился, когда темой разговора стала Дэйна.- Что с ней было?       — Жажда, — хотел объясниться мужчина одним словом, но поняв, что от него требуют более развернутый ответ, устало вздохнул. — Она как ребёнок, у которого ещё не сформировались правильно инстинкты. Не ошибусь, если предположу, что её обратили совсем недавно. У укушенных есть один главный недостаток: нельзя предугадать, сколько времени потребуется человеку для перерождения в вампира. А иногда так случается, что у некоторых сей процесс протекает крайне медленно, и требует колоссальных затрат. Когда организм по той или иной причине сам не может справиться с перестройкой, требуется альтернативный источник энергии… Кровь. Чаще всего жажда появляется, когда носителю был причинён урон и требуется энергия, чтобы запустить регенерацию. И, судя по этому пятну на её груди, это именно наш случай. Но пока процесс перерождения не будет завершён, вне приступа она будет ничем не отличима от обычного человека. По этой причине молодняк не отпускают никуда одних, а пристально следят за ними. Неизвестно когда этих детей настигнет жажда. С первых дней их учат обуздывать свой голод и готовят к вампирской жизни, но конкретно её никто не обучал. Оттого этот ребёнок так изумителен. — Клаус в удивлении поднял бровь, услышав в голосе незнакомца неподдельное уважение. Мужчина поспешил объясниться:       — Она не стремилась растерзать меня, как молодняк, а взяла столько, сколько было необходимо для дальнейшего существования.       — …и, раз я утолил ваше любопытство, может, нам пора покинуть сей гостеприимное место, пока охрана не заметила пропажу своих… собратьев? — То, с какой интонацией сказал сейчас мужчина, напрочь убивал интерес узнать: » что же случилось с предыдущими охранниками?». — И нет, её сейчас и пушечный выстрел не разбудит, — предугадал он будущий вопрос эльфа. — Процесс восстановления занимает минимум несколько часов.       — Хорошо, — был вынужден отступить Клаус, услышав разумные доводы. — Но, перед этим, скажите, как мне к вам обращаться?       — А есть варианты? — О-о, Клаус бы с большой охотой назвал этого не пойми кого самым заковыристым именем, но предпочёл упростить.       — Тень.       — Хм-м.- Задумался, и, неожиданно, с какой-то ехидцей, заявил:       — Нет. Я предпочитаю имя «Дарк».       — Как Жанна Дарк? — Не смог не позлорадствовать мечник.       — Нет, как тьма. Но, если у вас неприятные ассоциации с этим именем… — На этом моменте Клаус зло заскрипел зубами. Уел. — Тогда пусть будет «Деймос».       — И, конечно, вы имеете в виду не звездные величины… — Угрюмо произнёс мечник.       — Само собой разумеющееся, — с каким-то снисхождением, словно перед ним маленький неразумный ребенок, сказал тот, осторожно перехватывая поудобнее узницу, беря её на руки. Клаус хотел сам взять Дэйну, но Деймос словно не заметил протянутых в их сторону рук, и вообще прошёл мимо него, обернувшись лишь у входа. Наклонив голову, он с некой насмешкой ждал, когда мечник последует за ним. Пришлось молчаливо сносить такую издёвку, но не забыть. Когда они выберутся отсюда, вот тогда он припомнит всё и не позволит отвертеться этому… Жанне!       Перемещаясь тенями, избегая особо открытых мест, они быстро прошли тюремные лабиринты. Было маленькое затруднение в виде трёх заплутавших вампиров, которые, по разговору (если, конечно, набор непонятных звуков, улюканий и сплошной не фильтрованной бранной речи можно назвать нормальным разговором!) искали камеру, чтобы составить компанию… Их ноше. Спрятавшись за нишей, они, честно, держались целых пять минут, а потом решили: «А почему бы не помочь им осуществить свои мечты?». И они совершенно не виноваты, что сами вампиры об этих самых желаний даже не ведали. Просто они были спрятаны очень глубоко в их подсознаниях. И Клаус понял, что новый соратник выбрал себе имя не случайно. Эльф не знал, какая раса способна так мастерски вселять ужас в своих жертвах, заставляя их переживать самые страшные моменты снова и снова в своих кошмарах. Ну не Мара* же он в самом деле! Какие-то странные у Дэйны знакомые. Чего взять с одного вампира… Вспомнив о принце, у мечника тут же поднялась жгучая ярость в душе. Деймос даже озадаченно обернулся, почувствовав устрашающую ауру. Варак до последнего упирался, что девушке ничего не угрожает. И, ссылаясь на то, что Дэйна очень занята, обустраиваясь в его замке, не давал ему ни то, что навестить её, а даже просто поговорить.       «Она и так устаёт» — говорил он.       «Она сказала, что сама свяжется с тобой, когда освободится» — был вторым по частоте его ответом.       «Она не в настроении. Сам понимаешь — женщины» — Ещё одна отговорка на все времена.       Но когда при последнем разговоре, Варак заявил, что Дэйна хочет, чтобы её оставили в покое и не мешали наслаждаться роскошной жизнью, Клаус забил тревогу. Пусть он и знал девушку недостаточно хорошо, но не мог её представить светской львицей. И так сложилось, что, приблизительно в одно время, Знайс, который является фамильяром девушки, просто заявился к нему с претензиями в разгар рабочего дня (а еще это было на очень важном совещании), говоря, что он не может ни связаться, ни переместиться к своей хозяйке. Созвав совет, состоявший из самых проверенных лиц, которым мечник доверял безоговорочно, стали думать:       «Как проникнуть в замок и спасти «принцессу из лап дракона»?"       Выход нашелся неожиданно и совершенно случайно. Намечался самый главный день для вампиров: день рождение их Бога. По такому случаю эта клыкастая братва приглашала всех влиятельных персон, чтобы показательно возвыситься над другими расами. Само собой разумеющееся новый директор: " ЗСОПС» был в списках приглашённых, но почему-то никто не предупредил его о сем радостном моменте. И если бы весь их отдел не начал слаженно искать любые ниточки для проникновения, то ни за что бы не нашёл это затерявшееся приглашение. Сроки для оглашения своего решения истекали уже на следующий день. Переговорив со всеми, они пришли к выводу, что Клаус не должен показывать своей заинтересованности в сем мероприятие. Эльф под каким-либо предлогом должен будет связаться с королем вампиров и попросить у того аудиенции. А уже тот, по их схеме, напомнит ему про «праздник». Так оно и случилось. Клаус заверил его Величество, что ничего не знал о приглашение и с радостью посетит их замок в сей торжественный вечер. Так же эльф попросил позвать его сына, чтобы решить с ним некоторые вопросы. А дальше… казалось, всё в Вараке было наигранным: и его удивление, узнав о пропаже приглашения, и радость, что скоро увидит старого знакомого. Клаус выразил надежду увидеть Дэйну хотя бы на минутку, на что принц с заботливой улыбкой пообещал сделать всё, что может, чтобы уговорить девушку встретиться с ним.       Чем ближе он приближался к замку, тем сильнее Знайс чувствовал свою хозяйку. Вскоре он смог передать сообщение другому фамильяру Дэйны, предупредив об их визите. Перед тем, как связь кто-то блокировал, Знайс, пусть и мало, но узнал парочку интересных моментов, о чём и поделился с Клаусом. Оказывается, девушка вообще не знала, что с ней пытались связаться. Напротив, это она просила о встрече, но ей всё время отказывали.       А дальше было плохо слышно. Упоминался какой-то обман, смерть, и желание Дэйны сбежать домой. Подробностей уже выяснить не удалось.       Непосредственно на балу он внимательно присматривался к каждому гостю, пытаясь найти её в толпе. И, честно, эльф даже не рассматривал, что они вернуться к тому, с чего и начался весь маскарад. Она снова оказалась им — мужчиной. И понял он сей момент слишком поздно, когда девушка сказала свои последние слова перед смертью. А ведь Клаус до этого момента хотел проучить засранца, по неосторожности которого плечо неприятно ныло, а, главное, чуть был не разбит флакон с зельем, на двадцать четыре часа делающий человека абсолютно пустым местом. С помощью зелья нельзя было найти человека ни каким-либо способом, если только не поставить этого человека прямо перед твоим носом и не сказать, что это именно тот, которого вы все так рьяно искали. А та Барби… Клаус, стыдно признать, но он поверил, что Дэйна превратилась в эту непонятную перенакрашенную личность, и лишь задавался вопросом: «Она правда стала такой или очень правдоподобно играет роль блондинки с IQ как у табуретки?»       И само жертвоприношение…       Никто не выживает после такого удара в сердце. НИКТО! Клаус не мог поверить, что Варак посмел так хладнокровно убить своего контрактера. Да ещё позволил выбросить тело девушки, как какой-то мусор, в самый грязный угол зала. И пока эльф, мысленно переигрывая сцену, где он несколько десятков раз выбивает всё дер*мо из принца, решил перейти к практике, труп… ожил. Дальше всё стало похоже на бред какого-то ненормального существа, где Дэйна и вампиры соревновались в конкурсе: «самый сумасшедший экземпляр в мире». Слушая излияния Дэйны о её похождениях в мире мёртвых, невольно задумаешься: «А чем тебе потом аукнется это спасение?». Но странно, что именно этот бред стал сдерживающим крючком. Никто не хотел проверять правду ли сказала девушка о покровительстве ей самого Анузиса или нет. Дэйну уже в бессознательном состоянии отвели в тюрьму, а Клаус пошёл требовать ответов от Варака. И, знаете, что он заявил?       — Конечно, это всё было частью представления. Или ты думаешь, я бы смог причинить вред самого дорогому существу? — в удивлении поднял он брови. Словно его ранило такое недоверие к себе, вампир, уже с чуть потухшим, с нотками злости, голосом, произнёс:        — Дэйну отвели в свои покои. Там она немного отдохнёт и позже встретиться с тобой, если… не передумает. — А дальше Варак понизил голос, и, будто сомневаясь передавать тому информацию, раз Клаус посмел усомниться в его доверие, прошептал. — Знаешь, в последнее время она пытается избегать всех. Думаю, её тяготят те воспоминания. Всё-таки она впервые убила, пусть и не человека, но психологически принять это тяжело. Уверен, скоро она придёт в себя, просто нужно дать ей время.       Клаус, как дурак, и послушался. Решил подождать до утра прежде, чем пойти на поиски девушки. Тут его и застал этот Деймос и понеслось…       Пока им, если не считать тех бедолаг, везло. Первую часть плана: покинуть тюремные катакомбы — они выполнили с блеском, а дальше стало сложнее передвигаться незаметно. Большие коридоры, где ты словно на раскрытой ладони, постоянно не вовремя появляющиеся кто-нибудь из гостей или персонала, заставляющий тебя чуть ли не срастись со стеной или притвориться очень искусно сделанной статуей (Клаус до сих пор не понимает, что у вампиров за помешательство на эти скульптуры, некоторые из которых вообще словно сошли с фильмов ужасов или являлись плодом больной фантазии), и совершенно отсутствие знаний куда ты, собственно, идёшь. Нет, их команда смогла добыть план здания, но одно дело смотреть всякие линии на бумаге, и другое пытаться понять, что означал тот или иной кубик на чертеже, будучи уже внутри. И эльфу очень не нравилось, что он оказался полностью зависим от тайного «друга». Деймос вёл себя довольно уверенно, словно не раз ходил по этим коридорам, знал все незаметные для глаза щели, в которых можно было легко прятаться, и спокойно обходил стороной помещения, где, по звуку, кто-то находился.       Повернув налево у очередной развилки, он вдруг подошёл к неприметной двери, и постучал в неё с периодичностью: три-два-два-три-один. После последнего стука дверь резко открылась, и в проеме появилась кучерявая голова смугловатого кареглазого мужчины, на вид около сорока лет, хмуро смотрящий на гостей.       — Вы задержались, — грозным голосом произнёс он, и, с мрачной миной, прислонившись к двери, со скрещенными на груди руками, пропустил их внутрь.       Дождавшись, когда все зайдут, мужчина закрыл дверь и продолжил с неодобрением смотреть на них, особенно на эльфа, словно тот успел наступить на его больную мозоль… пару сотен раз!       — Возникла заминка, — прислонившись к стене со своей ношей, ответил «Жанна».       — С ней? — спросил тот, но когда Деймос чуть повернул голову в сторону эльфа, тут же исправился. — Значит, с ним… И зачем тебе нужно было тащить с собой этот мёртвый балласт? — От услышанного у Клауса в изумление поднялась одна бровь. — Неужто благородство в одном месте заиграло? — К первой присоединилась вторая бровь. — Умеешь же ты удивлять.       То, каким тоном это было сказано, да и вся эта ситуация в целом, вообще не нравилась эльфу. Посчитав, что с него достаточно, он вытащил из пространства меч. Резко приставив его к шее хозяина этих хором, и встав так, чтобы вся комната, а, главное, Дэймос, были видны, холодно произнёс:       — Может, хватит говорить за моей спиной так, словно я слезно умолял взять меня с собой, и, наконец, соизволите сказать, кто вы вообще такие?!       — Смотрите-ка, — усмехнулся он, и, показательно пальцем коснулся кончика меча, издевательски хмыкнув. — А у златовласки есть зубки. И даже говорить умеет. Не в обиду конкретно тебе, остроухий, просто я недолюбливаю всю вашу ушастую братву.       Клаус набрал в рот воздуха, чтобы пройтись по всем возможным родственникам этого конкретного индивидуума, а также поставить в пример свою расу, отличающуюся благородием и священной любовью к своим ушам, но…       — Райман, ты выполнил заказ? — вмешался в начало перепалки, а, может, и кровопролития, голос Дэймоса, которого совершенно не волновало, что его знакомого вот-вот прирежут.       Вместо слов вышеназванный мужчина снова ухмыльнулся и, засунув руку в карман, без предупреждения что-то кинул в сторону Дэймоса. Дарк легко поймал предметы, даже с Дэйной на руках, которую он, по непонятной причине, не хотел никуда переложить.       — Как и заказывал. Два заряженных артефакта, настроенные на те координаты, что ты мне дал. Каждый из артефактов может перенести до двух человек. — Деловым тоном произнёс… торговец?       — Отлично, -удовлетворенно произнёс он. — Идёшь с нами.       — Э-э-э… Погоди чуть-чуть, — выставил вперёд руки Райман, и засунул палец в ухо. — Кажется, я что-то подхватил от твоего ушастого. А то на секунду мне показалось, что ты только что сказал идти мне с тобой… — Мужчина с надеждой повернул голову в сторону Деймоса, ожидая у того подтверждения своим галлюцинациям, но друг сохранял молчание. — Не показалось? — Мужчина совсем упал духом, когда тот отрицательно покачал головой. — Ну, знаешь ли… А вот на это мы с тобой не договаривались!       — Не пойдёшь с нами, отправишься в тюрьму, — совершенно будничным тоном произнёс он. — Вряд ли тебя, как сообщника, будут чествовать словно героя.       Клаус не понимал, что здесь вообще творится.       — По-моему вы меня за дурака держите, — прожёг эльф тяжёлым взглядом каждого из присутствующих. — Мне повторить вопрос или предпочитаете сразу перейти к допросу?       — Слушай, ты где этого нервного достал? — Уныло спросил кареглазый Деймоса. — Верни обратно.       — Чтобы он прямым ходом сразу направился к нашему не сиятельному вампиру? — Было видно, что такая идея явно не пришлась по нраву «Жанне». — Да ты только глянь на него!       — Гляжу. Нравится больше от этого он мне не стал.       Усталый вздох.       — На магический фон погляди. И на её. Сравни.       По настоятельному приказу Райман посмотрел сначала на спящую девушку, потом на враждебно настроенного эльфа. От увиденной картины он даже присвистнул.       — У-у-у. Как всё запущено. Ну, да, такой и мать родную сдаст, и под гильотину ляжет и сам себе голову отрежет. А вот она молодец, — с одобрением ещё раз посмотрел он на Дэйну. — Уже сама научилась сопротивляться, но гадостей на ней не меньше… Чем это их?       — Ты и сам знаешь чем, — холодным голосом, которым можно заморозить и Ад, процедил сквозь зубы Деймос. И почему сложилось впечатление, словно то, что произошло, касалось его лично? — Другой вопрос он действует сам или ему помогли это сделать… — И тяжелый голос. — Всё опять повторяется.       — Нет, вы точно издеваетесь, — зарычал Клаус, свободной рукой в исступлении хватаясь за голову. — Хватит говорить загадками и объясните нормальным языком!       Клаус посмотрел на Раймана, а тот, в свою очередь, с надеждой повернул голову в сторону Дэймоса.       — Я занят, — сказал, как отрезал, и многозначительно склонил голову к Дэйне. — Да и нет у меня абсолютно никакого желания что-либо сейчас объяснять. Пойду, отдохну. — И совершенно спокойно пошёл к дивану, с довольным вздохом садясь на него. Клаус даже не знал, как реагировать на эту наглость. Такое не поддающееся логике поведение завело в тупик все его мыслительные процессы.       — Ты бы это… Ножик-то убрал, — неожиданно перешёл Райман на более неформальное обращение, и елейным, наигранно заботливым голосом, дополнил:       — А то порежешься ненароком.       Эльф одарил его самым убийственным, из возможных, взглядом, под которым Райман, капитулируя, поднял обе руки, усталым голосом как-то по-философски пробурчав:       — И во что я только себя втянул?       Молчание было ему ответом.       — Хорошо, — устало опустил мужчина руки. — Раз этот, — кстати, как он на этот раз просил себя называть? До «властителя Зла» ещё не дошли? — не хочет ничего говорить, придётся мне. И я не поскуплюсь, создавая о тебе, — слышишь меня, ты, многоимёнец наш? Тебе! — плохое впечатление. Хотя… — Прошёлся он оценивающим взглядом по ушастому, который явно находится не на седьмом небе от счастья от пребывания в этой комнате, — ты уже и сам с этим отлично справился. — Постановил он факты.       — Значит так, остроухий. Всё я тебе, конечно, не скажу, поэтому довольствуйся тем, что есть. Ты в курсе, что некоторые вампиры могут обладать исключительными способностями? Там, разговаривать с животными, читать мысли и тд? — Дождавшись едва заметного кивка, тот продолжил:       — Королевская семья не исключение. По-твоему кто опаснее и наделён большей властью: король или королева?       — Конечно, король, — не понимая, к чему это идёт, ответил мечник.       — А вот и нет. Королева. — И вмиг весь шутовской настрой, который излучал Райман, пропал, а вместо него появилось что-то страшное, хитрое, и одновременно измученное жизнью. — Её Величество способна воздействовать на сознание. Если объяснить это человеческим термином, то у них в обиходе есть такие слова: «зомбировать или закодировать». Поразительно, что именно у людей эта вещь очень популярна, и есть даже те, кто способен провернуть такое без сверхъестественных сил, пользуясь лишь наукой. Они даже дали тем, кто может заниматься этим имя: «гипнотизёры». Правда, не все люди могут поддаваться этому, а вот в нашем случае с королевой… — И мужчина угрюмо провёл ладонью по лицу, словно пытаясь таким способом снять с себя неприятные воспоминания. — Суть способностей её Величества в том, что в твой мозг закладывается определенная программа, и ты придерживаешься ей, даже не замечая этого. Правда, Королева не способна долго поддерживать свои силы и брать под воздействие большую толпу. Иначе у нас бы давно миру настал конец. И чем длительнее воздействие, тем всё меньше сил бороться с внушением. Но бывает и наоборот, что жертва начинает понимать, как ей манипулируют, и с каждым днём такая личность всё сильнее может блокировать воздействие чужой силы. Но она не единственная с такой силой. Догадаешься сам, кто ещё способен провернуть такое?       — Варак, — не задумываясь, сразу ответил он, и покрылся холодным, понимая, какой устрашающей силой владеют вампиры.       — Да, именно он, — не стал тянуть с ответом мужчина, и чему-то мерзко ухмыльнулся. — Только есть одно но: если королеве подвластно изменять чуть ли не саму личность, то Варак у нас в большей степени спец по эмоциям. Грубо говоря: ты добрейший в мире человек, который испытывает любовь ко всему живому. Соответственно такой и мухи не обидит. А теперь поменяем доброту и любовь на злобу и ненависть, и мы получаем хладнокровного убийцу. Из этого делаем вывод, что нельзя определить кто кем управляет. Как королева может воздействовать на принца, так и он на неё. — Прервавшись, Райаман вновь, прищурив брови, почему-то с облегчением посмотрел на Дэйну. — Девушке повезло. Она из той категории, которая не хочет быть куклой в чужих руках, а вот с тобой не всё так радужно. — Добавил он в голос нотки сожаления.       — Не знаю, как в прошлом сложилась твоя жизнь, но сейчас это привело к тому, что у тебя напрочь отсутствует какая-либо ментальная защита. И если бы не вот это… — Райман указал на булавку с зеленой бусинкой, неизвестно как оказавшаяся у эльфа, воткнутой в одежду с противоположной от сердца стороны. — То вполне возможно ты бы всех убил еще в камере.       Клаус в удивление потянул одежду, пытаясь разглядеть неведомую вещь.       — К-к-как? — Не мог понять он, откуда это, а, главное, когда, взялось. Неожиданно заговорил тот, про которого уже все успели забыть.       — Ещё на празднике, когда я подошёл к вам, незаметно воткнул её. Ничего личного, — улыбнулся Дэймос под капюшоном. — Но удара в спину получить бы мне не хотелось.       — Но что это такое?! — С ужасов в голосе, спросил мечник, страшась такой неопределённости в жизни, которая слишком резко повернула куда-то не туда.       — Артефакт, защищающий от ментального воздействия. За который кое-кто, между прочим, ещё не заплатил. — Не скрывая затаенной злости, и даже обиды, начал катить бочку Райман на друга. — Знаешь как их трудно достать, а?!       Думаете, Дэймос тут же начал лезть по карманам в поисках денег? Конечно же, нет. Он просто сидел на диване, оценивая его мягкость собственным энным местом.       — Значит, Варак хотел, чтобы я… убил Дэйну? — Клаус попытался вернуть разговор на нужный лад, но не смог справиться с охватившими его эмоциями. Слишком дико, ужасно и непоправимо звучало это предположение.       — Не обязательно, — прекратив буравить друга сердитым взглядом, ответил мужчина. — Это я образно сказал. Лишь только ты сам, да и Варак, можете сказать, чего именно хотели от тебя. Только опять же из-за твоей абсолютно никакой защиты, ты, вероятнее всего, ушастый, даже и не подозреваешь, что именно требовалось от тебя сделать. А вот почему этот взял тебя с собой…       Видно, «этому» не очень понравилось, что к нему так по панибратскому обращаются.       — Чтобы не мешался, — как само собой разумеющееся, с раздражением ответил Дэймос. — Ещё бы пришлось искать его по всему замку, и, вместо одного, спасать сразу двоих. Да он же абсолютно не умеет ориентироваться в помещениях! Не знаю, как он собрался спасать Дэйну со своими скудными познаниями, но далеко бы явно не ушёл. Если бы меня не предупредили заранее о спасательной операции, даже и не знаю, как бы прошла эта ночь.       А вот эта информация была очень интересной и важной. Неужели… в его окружении завёлся крот? Он даже не мог понять, кто мог сдать! И от этого… на душе стало паршиво.       — Откуда вы вообще узнали об этом? Обо мне, о Дэйне… Кто вас послал?!       — А разве я уже не отвечал на этот вопрос? — По голосу было понятно, как Дэймос всё больше и больше терял терпение. — Или вы думаете, что что-то изменилось? Но, так и быть, повторюсь, раз вы настолько стары, что стали слабы памятью, — сделал он великое одолжение мечнику. — Меня послала одна очень заинтересованная в безопасности Дэйны личность, которая предвидела даже то, что некоторые неравнодушные ушастые, без должного плана, сломя голову, так же кинутся на её спасение. Радуйся, что и по твою голову было дано распоряжение доставить вас всех в безопасное место. А теперь, судя по быстро приближающимся в нашу сторону шагов, нам пора покинуть сие не радужное место. Райман, — перекинул Дэймос другу один из ранее выданных артефактов для переноса. — Захватишь его, а мы ушли первыми.       И с этими словами количество живых душ на квадратный метр уменьшилось ровно наполовину.       — Ну что, ушастый, — подкинул мужчина в руках предмет, напоминающий пуговицу. — Иди сюда, если не хочешь задержаться на неопределенное время в замке. Мне, конечно, влетит, что я не взял тебя с собой, но что я могу поделать. Не заставлять же.       — Тьфу, — щёлкнул эльф пальцами, убирая свой меч, понимая, что дальше качать свои права, по меньшей мере, глупо. Да и куда он без той, ради которой, собственно, сюда и шёл для спасения. — Я с вами.       — Как скажешь. — И с этими словами он схватил Клауса за плечо.       И они исчезли, а через минуту уже в пустую комнату ввалилась вампирская охрана, чтобы застать одну пустоту. Мара *— в славянской мифологии призрак, привидение. В европейской мифологии — злой дух, демон, садящийся по ночам на грудь и вызывающий дурные сны, сопровождающиеся удушьем под весом демона, отчего сами дурные сны также стали носить имя кошмара.