Удержи меня, если сможешь, Вампир.Книга 2

      Нет, я всё понимаю — он хочет выслужиться передо мной, чтобы облегчить своё эго, выставив себя в наиболее выгодном свете… но хоть можно сделать лицо попроще? Слишком слащавое, улыбчивое, ненастоящее… уа-а, аж бесит до кондрашек. Видимо он решил меня взять на измор, надев маску этакого сексапильного мальчика-зайчика. У меня аж глаз задергался, когда он, медленно проведя пальчиком по губе, томно сказал:       — Дай мне шанс… Я очень хорошо умею заслуживать прощение, — и, подмигнув мне, послал воздушный поцелуй. Естественно, мне стало страшно до кондрашек. Схватившись за сердце и перекрестив Нарака, я зло произнесла:       — Немедленно отключи эти свои феромоны, или как вы это называете… очарование, оно на меня всё равно не действуют. И, пожалуйста, не надо мне тут проводить экскурсию «от 18 и старше». Не травмируй мою детскую психику ещё больше.       Лицо принца быстро изменилось, утратив лживость и вид шута. Из идиотски улыбчивого, оно сначала стало шокированным, потом задумчивым, а затем, хмуро сдвинув брови и визуально выпрямившись, как заорёт… не на меня, на Бога.       — БРАТ! Ты мне ничего не хочешь сказать?       — Нет, — ответил он, но на всякий случай на четвереньках отошёл ещё дальше и руками вцепился в капюшон.       — Совсем-совсем? — Нарочно мягким и ласковым голосом продолжил расспрашивать его бывший король.       — Ну… я… — И тишина. Даже мне стало интересно, что обо мне нового скажут.       — Что ты? Поведай-ка своему горячо любимому младшему брату, — на слове «любимый» — Анузис несколько раз подозрительно кашлянул. — Почему в этом мире она сохранила силу?       — Потому что она марионеточник, — неуверенно ответил он, да ещё посмотрел на меня, испуская такие флюиды, что я поневоле почувствовала себя предателем.       — Спасибо, а то я не знал. И что с того?       — Сила марионеточника до конца не изучена и… — Анузис резко сдулся, когда к нему медленно начал подходить брат, источая зловредную ауру.       — Учти, ты сам будешь есть свою лапшу с моих ушей, а не захочешь — затолкаю! — Угрожающе навис над Богом Нарак.       — Но я правда не знаю! — И бог начал как маленький шмыгать носом и вытираться своими длинными рукавами, при этом оставляя лицо закрытым. Всё это выглядело так жалостливо, трогающее за душу, что я не сдержалась.       — Нарак, не обижай ребёнка! — Строго сказала я, показывая пальчиком. Неловкая заминка. Двое взрослых пытались понять, каким боком Анузис стал ребёнком, если он старше всех здесь собравшихся на фиг знает сколько лет, и почему принца ни за что отчитали. Лицо бога я не видела, а вот у бывшего короля оно было очень комичным. Ради этого стоило сдержать смех, чтобы потом смеяться, потешаясь над взрослыми. Что? Имею на это полное право! Они мне должны, и будь я не я, если не выжму всё с процентами. Так и представила себя в мыслях великим королём — гастарбайтеров, только мягкого кресла за место трона не хватало и чупа-чупса вместо скипетра власти. Не успела я разобраться, откуда в мою голову пришли такие странные образы, как я уже сидела на чём-то мягком, сжимая в одной руке пальцами маленькую палку с круглой карамелькой на конце, а в другой — игрушечный пистолет (по крайне менее я надеюсь, что он был игрушечным), о котором я даже и не думала вообще. Не тратя ни секунды, засунула леденец под щёку. Хоть немного перебью голод, который решил напомнить о себе даже в загробном мире. Скрестив ноги, с удобством расположившись в кресле, облокотилась об его спинку, и начала шуточно прицеливаться, говоря:       — БАМ! БАМ!       Смотря на скромную меня, восседавшую на почти троне, Нарак, закрыв глаза, глубоко задышал, пытаясь восстановить своё душевное спокойствие, а вот Бога, кажись, пора отправить к специалисту, если у этих существ он есть. Анузис, отсев от меня как можно дальше, вновь начал раскачиваться вперёд назад, а в это время из земли начала подниматься маленькая стеночка, которая окружила его, будто пытаясь защитить. Нарак вовремя смог вытащить брата из земляной тюрьмы за шкирку, в которую тот сам себя чуть не загнал. Ещё бы секунда, и земляная ловушка захлопнулась бы. Правда, сам Бог не шибко был рад своему спасению. Он лишь печально вздыхал, повиснув на руках брата, как умирающий человек.       — Нет от некоторых спасения даже после смерти, — застонал Анузис, и теперь уже одежда Нарака была одним большим платком. Не церемонясь, принц резко убрал руки, и тело бога встретилось с водным дном, который был здесь полом. Я замерла, а когда услышала слабое «Ой» ещё больше насторожилась и испугалась не только за сохранность спины Анузиса, но и за остатки мозга, и уже готова была подорваться с кресла и оказать первую помощь, но широкая ладонь вампира, выставленная вперёд, остановила меня. Принц даже не смотрел в мою сторону, а его голова предостерегающе качнулась, будто говоря: «не лезь, я сам разберусь». Бог же, с момента падения, не подавал никаких признаков. Словно сломанная кукла, он валялся в ногах брата.       Присев на ноги, Нарак, скрестив на груди руки, начал своим тёмным, холодным и жёстким взглядом буравить бога. От обладателя таких глазок хотелось бежать далеко- далеко, особенно когда ещё свежи воспоминания попытки убийства меня любимой. Будто почувствовав мою дрожь, бывший король повернулся ко мне, и его взгляд на мгновение смягчился, прежде чем он снова стал олицетворением всего зла сущего.       — Брат, мне кажется, или ты мне мно-о-гое забыл рассказать. С каких пор любой прибывший сюда может распоряжаться твоей силой?       — Никто мою силу не трогал, — бесчувственным голосом ответил тот.       — Тогда КАК она сотворила ЭТО? — Эм-м. Что вообще опять происходит?       — Это… не моя сила, — на мгновение запнулся он, полностью выдавая себя.       — А чья? Её что ли?!       — Хорошо, моя. Доволен? — Быстро сдался он, и сел, устав чувствовать себя ничтожеством.       — Нет. Я всё ещё жажду узнать КАК она смогла это сделать?!       — Я поделился с ней силой. — Хрумс! От неожиданности я слишком сильно стиснула челюстями на карамельки, благо не на языке. Надеюсь, зубы это столкновение переживут.       — Что? Когда?! — Заорал Нарак, резко вскакивая, задавая и мои же вопросы.       — После второго укуса Варака… тогда Я поделился с ней силой, чтобы она не умерла и её превращение в вампира протекало безболезненно и без осложнений. Раньше моя сила сразу после этого исчезала у других, но… в Дэйне она не только осталась, но даже со временем и увеличилась. Именно поэтому она может попадать в мой мир без приглашения и хозяйничать в нём. Конечно, ничего страшного сотворить она не сможет, силы не те, но вот такие безобидные вещи… кстати, она в первый раз что-то материализовала сама. — И такая гордость на этих словах была в голосе, что я даже невольно покраснела, а Нарак недовольно сдвинул брови. И фиг поймёшь этих Богов: то они хвалят тебя, то видеть не хотят.       — Как это остановить?       — Никак! Без подпитки моя сила сама должна была со временем раствориться, но пока в ней есть хоть капля, она может свободно попадать в этот мир и подзаряжаться. В её случае получился замкнутый круг. Ты же знаешь, если долго не быть в моём мире, моя сила пропадает, но стоит хоть на секунду здесь появиться, она снова возвращается. И самое печальное, она не может контролировать эти перемещения, я это выяснил только сегодня (так вот почему он в последнее время был чертовски зол, а потом растерян и огорчён), поэтому и моя сила находится всё ещё в ней, оберегая, и давая некоторые преимущества. Даже не знаю, радоваться этой информации или плакать над своей очередной уникальностью.       — Вот всё в ней не как у всех! — Сокрушительно вздохнул Нарак, устало прикрыв ладонью глаза. — А ты не мог поставить какие-нибудь блоки?       — Брат, посмотри на меня! — Взвизгнул Анузис и пальцем ткнул в себя. — Думаешь, я просто стоял и ждал с распростёртыми руками и с улыбкой до ушей следующего её визита?! Да ты хоть понимаешь, что я скоро облысею! С каждым её приходом я теряю свои дорогие волосы! — Бог сделал выпад руками, видимо желая сбросить капюшон, чтобы доказать правдивость своих слов брату, но быстро вспомнив — кто находится рядом, лишь ещё мученически застонал. — Она умудрилась обдурить даже мою стражу! Не знаю, как в твоём мире, но, в моём, она уже показала свой характер и нрав, а также умение находить нужные связи! Так что это не ей нужно просить помощи, а нам!       — Эй, вы сами втянули меня в свои игры! — Вклинилась я в разговор, наставив свою пушку на них. — Имейте совесть отвечать за свои поступки. Иначе… расстреляю всех!       — Ты не умеешь стрелять… ведь не умеет же, да? — И он, надеясь, что брат согласно закивает головой, было расслабился, но Бог, однако, не торопился подтверждать его слова, и бывший король почувствовал неладное. Внутренне собравшись, он чуть ли не с мольбой прошептал. — Анузис…       Вместо слов Бог лёг, наколдовав себе бронежилет поверх мантии и шахтёрскую каску со щитом.       — А сам как думаешь? — Ухмыльнулась я, кивнув на «папочку». Думаю, большей демонстрации и желать не надо.       — Он не настоящий. — Нарак пытался быть уверенным в своих словах, но вот глазки уже бегали, пытаясь отыскать для себя наиболее выгодное укрытие.       — Я бы не была в этом так уверена, да и пульки то же больно бьют.       — Промахнёшься, точность хромает, — всё ещё храбрился он. Я уверена, если бы он мог, то воздвигнул бы вокруг себя по меньшей мере бункер, а меня сплавил бы куда поближе… на Луну например.       — О, не волнуйся, — растянула я маньячную лыбу на всё лицо. — Я успела потренироваться на Боге.       — Я сдаюсь! — вдруг начал размахивать Анузис белым флагом.       — А я в этом фарсе не участвовал с самого начала! — В свою очередь сказал Нарак.       — Да, ты присоединился к нему в конце. — Согласилась я с его словами, опуская ружьё. — И, вообще, мне надоело уже находиться здесь. Когда отправился в НАШ мир? Мне ещё Вараку башку открутить надо.       — Давай ты его по-другому накажешь. Эта часть тела у нас одна на двоих, как и всё остальное.       — Хорошо, месяц без моей крови!       — Тогда получишь двоих одержимых вместо одного, — улыбнулся Нарак. Видимо, ему смена темы вполне понравилась, раз он расслабился. Анузис недоверчиво смотрел на нас, пока не решаясь снимать экипировку. Целее будет.       — Сама высосу всю кровь… Что, тоже нельзя? Тогда что мне остаётся? Давить на жалость и чувство вины, чтобы он исполнил все мои желания?       — Не все, но некоторые точно исполнит.        -Отлично, — хлопнула я в ладоши, вставая с кресла. — План мести выбран. Тогда уходим.       — Подожди немного, мне надо ещё кое-что обсудить с моим братом, ты не против?       Вместо слов я лишь устало вздохнула, садясь обратно. Облокотившись на другую сторону кресла, вытянула ноги, и, махнув палкой от карамельки, не отпуская из другой руки пистолет, начала наблюдать за ними. Лишняя предосторожность в моём случае не бывает.       — Спасибо, — сказал Нарак, и, подойдя к лежащему брату, начал ждать, когда тот снимет с себя амуницию, поднимется, притопывая ногой, чтобы показать свою нетерпеливость. Каждое движения тела Бога сопровождалось его тяжёлым вдохом. Наконец, когда Анузис встал, и поправил свою мантию, перед тем, как что-либо сказать, принц начал делать нечто странное головой. Он качал ей в мою сторону и так и сяк, словно его заклинило на одном и том же движение. Со спины я не могла видеть лицо вампира, но, предполагаю, что и глаза так же выразительно показывали на меня. Не знаю, чего добивался Нарак, но Бог закивал головой, будто соглашаясь, а затем его плечи поникли, в то время как принц вздохнул с облегчением.       — Кстати, братец, раз ты так вежливо промолчал, беспокоясь о моём душевном состоянии, я так же пощажу и тебя, и не расскажу Дэйне о том, как выглядишь ты без этих всех притворств и напутственного фарса. И, раз уж я всё равно вспомнил об этой немаловажной детали, я хотел тебя спросить… где ЕГО душа?       — О чём ты? Какая душа? Ни о какой душе, кроме твоей, я не знаю, и… — Дальнейшие слова утонули в хриплом стоне, издаваемый богом из-за сжавшейся хватки вокруг его шеи. Нарак отпустил руку, переместив её на плечо, и уже его сжимал до боли. Вот те на, а я ещё спать хотела улечься на этом удобном кресле. Теперь сна ни в одном глазу. Сев так, чтобы было лучше слышать, но не бросаться в глаза, я навострила уши. Почему-то мне казалось, что разговор будет очень важным для меня.       — Нет, ты меня прекрасно понял, — прошипел принц, становясь похожим на кобру, которая готовилась к нападению. — Где это зло, которое сотворило со мной ЭТО?!       Анузис посмотрел на плечо, на лицо брата, опять на плечо, и, понурив голову, тяжело выдохнув, сказал:       — Он в ящике, до которого не сможет добраться ни одна живая душа. Я спрятал его в самой глубине мира, на границе тьмы и света, и позаботился, чтобы открыть его было невозможным.       — Что за ящик?!       — Уж не Пандоры ли случаем? — сказала я без задних мыслей и улыбнулась, подумав, что такого уж точно не может быть, иначе и Боги Рима ходили бы среди нас, а одна птичка, которая любит печень, за столько времени так разжирела, что не смогла бы выполнять свои прямые обязанности. Упс, замечталась, переволновалась. И, вообще, глядя на чернеющий взгляд вампира, подумала: «Зачем я только открыла рот?». Ну, что я могла поделать, если мой язык работает быстрее мозга. Зато красноречивый взгляд Нарака, бросаемый на меня с Бога, говорил о многом, особенно, когда Анузис с шокированным, чуть ли не убитым голосом, спросил:       — Откуда ты… знаешь о нём?       — Подождите… ОН ЧТО, РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЕТ? — Теперь была моя очередь зависать. — Так его же уже открывали много тысяч лет назад… — БУМС! Где-то что-то взорвалось вдали, а Анузис начал издавать подозрительные звуки, похожие на свист. Но я этому не придала должного значения, и продолжила, вдохновлённой тем, что хоть что-то знаю. — Именно столько лет существует легенда… Вы что, совсем не знаете человеческих легенд? Ха, а ещё королями и богами себя зовёте!       Трям-Тарарам! На небе сверкнула ярко-красная молния, и… понеслось, но не то, что я думала.       — Брат, почему она всё слышит?! — Обвинительно ткнул он в меня и ещё одна искра осветила небо. — Почему ты не наложил полог тишины на нас?       — Так ты и не говорил!       Опа, на небе уже салют из этих молний разного цвета. Надеюсь, сюда никакая не ударит, а то ещё и умереть от электричества… не-е-е, как-нибудь в другой раз.       — Я тебе показывал знаки, намекал, что нужно сделать! Живо накладывай его сейчас, чтобы я мог всё высказать тебе!       — Но…       — Я послушать хочу, — заныла я.       — Анузис! — БУМС! Молния ударила лишь в нескольких десятков метров от нас. Бог аж подпрыгнул, только неясно отчего больше: от командного голоса брата или от возможности превратиться в курочку гриль. Он быстро хлопнул в ладоши, и сразу уши неприятно заложило. Было такое ощущение, словно в них засунули вату, или я опустилась на глубину в бассейне, и давление больно отдавало в барабанную перепонку. Похлопала по ушам — результат ноль. Слезла с кресла и поскакала на одной ноге, прижимая ухо — тоже не дало эффекта. Пришлось признать поражение, и огорчёно вернуться к сидячему образу жизни. Только я это сделала, как вдруг… о, господи, я услышала голоса! Хоть и очень приглушенные, но я слышала их, и, кажется, об этом и пытался предупредить своего брата Анузис. Теперь главное не спалиться. Делаем расстроенное выражение лица, закрываем глаза и… слушаем.       — Она точно не слышит? — Так, это был точно Нарак.       — А сам как думаешь?       Принц красноречиво посмотрел на меня, прежде чем отвернуться и стать ко мне спиной.       — Хорошо, продолжаем с того, на чём остановились. — Хи-хи-хи. Неправильно ты думал, Нарак. Но я тебе об этом не скажу. — Я не буду спрашивать, откуда Дэйне известно о ящике, но, если то, что она сказала — правда, и он был открыт, то…       — Нарак, не волнуйся, там находилась только одна часть…       — АНУЗИС!!! — Мне пришлось очень постараться, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул. А так хотелось протереть уши. Если даже для меня это было очень громко, то чтобы я слышала при нормальном слухе? — Ты хочешь сказать, что разделил ещё одну душонку, помимо моей?! Где вторая половина?!       — Третья…       — Что «третья»?       — Ни вторая, а третья… часть.       В мире воцарилась тишина. Так хотелось посмотреть, что они сейчас делают, хоть чуть-чуть приоткрыть глаза, но… палево-палево. Нарак точно заметит это, по великому закону подлости. Поэтому сидим дальше и делаем вид, что спим. А воображение само дорисует недостающую картину.       — Что… ты… сделал? — Медленно, с расстановкой, спросил он. После громкого обращения к своему брату его голос стал ещё тише, и я рефлекторно хотела повернуть голову, но вовремя вспомнила о своей незавидной участи. Правда, рука всё равно сползла вниз, но, я надеюсь, это не покажется вампиру подозрительным.       — Брат, ты же знаешь, что все души при попадании сюда я разделяю на светлое и тёмное начало, и каждая часть отвечает отдельно за грехи перед судом, чтобы был шанс хоть у кого-то возродиться, — на одном дыхании быстро сказал Бог. — ЕГО душа была слишком черна, и, после первого разделения, тьма всё ещё осталась. Поэтому мне пришлось сделать это ещё раз прежде, чем я получил чистую непорочную душу.       — Только не говори, что первый опыт по вживлению чужой души ты провёл на НЁМ!       — Ты сам это сказал. — Так и вижу, как бог смотрит вниз, будто провинившееся дитя, крутя полукруг ногой.       — Анузис!       — Что? — Теперь и Бог не сдержался и начал говорить на повышенных тонах. — Каждой душе должен был быть дан второй шанс!       — Но не ЕМУ! Его место в чертогах тьмы и забвения!.. И кому ты подсадил светлую сторону, хотя погоди, и так догадаюсь, слишком много совпадений… ЕЙ!       — Нет… ей досталась вторая часть тёмной души.       — Что? У Дэйны тёмная часть? — Чего?! Это они обо мне говорят или у них есть еще одна знакомая с таким именем?! Но… как… Не может быть… я что, такая же, как Варак?! Неужели и у меня тоже будет раздвоение личности? НЕ ХОЧУ-У-У!!! И что за вторая душа во мне сидит?! Чья она? Почему Нарак так ненавидит её? Какому злодею она принадлежит, если даже её пришлось делить на три части?! Причём во мне одна из тёмных, тогда у кого остальные? Так, тихо, мысли, надо слушать дальше.       — В отличие от тебя, она полностью слилась с этой душой. Теперь, зная правду, ты до сих пор желаешь уничтожить его душу, пусть тебе придётся вначале убить всех, в ком есть его части, тем более, что двоих из них ты знаешь!       — Кто второй? Ещё одна тёмная душа?       — Нет, самую грешную часть я и запер в ящик, а светлая… принадлежит твоему брату… точнее брату Варака.       — Тейта! Но… это не логично (согласна)! Они же с Дэйной как инь и янь, только наоборот. Почему в том, у кого находиться истинное воплощение зла, ведёт себя миролюбивее, чем тот, у кого находится добрая часть? Или ты что-то опять напутал?       — Нет, эти двое действуют как независимые личности. Они не помнят своего прошлого, точнее… именно эти двое не помнят.       — А с этого места поподробнее, — почувствовалось в голосе Нарака напряжение и нетерпеливость.       — Я приведу это на вашем с Вараком примере. Принц не помнит ничего о своей прошлой жизни и не владеет половиной своей силы, ты же помнишь всё. Так же, как у тебя с Вараком, каждая часть ЕГО души отвечала за что-то одно: светлая — за ум, одна часть тёмной — за память, другая — за силу. Память я и спрятал в ящик Пандоры, ведь именно она была ИМ, тем, с кем ты воевал.       — Так вот почему Тейта смог сделать те нити, всё-таки яблоко от яблони недалеко падает, а Дэйна является марионеточником. Но, пусть и без сил, имея лишь память прожитых лет, третья часть не успокоится, пока не покорит мир. И он наверняка найдёт способ, как вернуть себе недостающие части. Подожди… Тейта! Он же сговорился с имитаторами. Вот почему он всё ещё жив, а те прислуживают ему. Будь я не я, если третья часть не скрывается у своего народа, а, значит, он уже захватил ум… осталась лишь сила. Дэйна… она же больше не слышит нас? — повернулся он к девушке, лежащей на кресле, и начал медленно приближаться к ней.       — Ты знал, — улыбнулся Анузис из-под капюшона. — Нет, я вёл её в искусственный сон сразу после того, как рассказал, кому что принадлежит из частей. Пусть она знает, чего нужно опасаться.       — И всё-таки, Анузис, я не буду говорить, что ты специально хотел, чтобы она это услышала, — встал он напротив Дэйны, и, наклонившись, начал смотреть на её лицо. Во сне она выглядела такой милой, умиротворённой, что само собой губы растянулись в улыбке. — Вопрос в другом — к чему ты её подталкиваешь? К принятию каких решений? Что ты хочешь, чтобы она сделала? Тебе мало наказания, которое ты получил? Ещё одно хочешь? И зачем ты так унижаешься, выдавая себя за слабохарактерного тюфяка? Навряд ли у тебя проснулись отцовские чувства. Почему ты не показываешь ей настоящего себя?       — По той же причине, что и ты. Пусть лучше она не принимает меня всерьёз, не видя во мне противника, пока я и дальше буду играть роль доброго дядюшки. В отличие от тебя, мне легче притворяться, ведь собеседник не видит моего лица. Вспомни что было, когда ты показал свой характер — она закрылась, перестала доверять тебе. Пытайся сдерживать свой нрав, иначе всё окончится плохо для вас обоих.       Повернувшись к Анузису, он холодно произнёс:       — Когда-нибудь ты просчитаешься, и вражеский король поставит тебе «Мат» в твоей шахматной игре.       — Если это позволит спасти семью — я готов принять поражение.       — Я тебя так и не понимаю… — осторожно взял он на руки Дэйну. — Семья… ты всегда вкладываешь в это слово другое значение.       И он исчез со своей ношей, не дождавшись ответа, оставляя Анузиса в одиночестве.       — Нет, брат. Просто ты не знаешь, что это значит, ведь ты всегда был одиночкой. Дэйна… спаси его от этого бремени. Ведь у вас одна судьба… или, если не сможешь… он убьёт тебя.