Возвращение

Я нахожусь на кухне, занимаюсь готовкой, что для меня не свойственно. Этим всегда занимался кто-то другой. Из кипящей кастрюли периодически летят брызги, попадающие мне на руки, грудь, ноги. Лицо я все еще прикрываю. Ожоги почти не чувствуются. От пара в квартире душно и трудно дышать. Звонит мой телефон. Громкая музыка теряется в окружающей атмосфере, но я слышу. Из трубки родной голос приветствует меня. - Привет, - я всегда говорю тихо, поэтому мой ответ вряд ли был расслышан. - Лили, как ты? – голос встревожен. - Все хорошо, а ты? – мама с детства учила меня вежливости. - Лили, я приеду сейчас? – голос стал еще более взволнованным. - Да, конечно. Я почти сварила суп, - сипло произношу невесть откуда взявшуюся в голове мысль. Бросаю трубку. Оставляя суп на плите, я отправилась в спальню. Первым делом достала из ящиков туалетного столика всевозможные косметические средства. Шкаф в этой комнате почти Нарния, но, к сожалению, он – страна мертвых воспоминаний. Никаких говорящих животных, фонарей посреди леса, лишь подаренные когда-то Беном одежда и аксессуары. Здесь лишь одно платье куплено мной – мое свадебное платье. Говорят, увидеть невесту в этом наряде до торжественного события – к несчастью. Я всегда относилась к суевериям скептически, но не в тот раз. В магазин ходила без Бена. Проводя руками по мягкой полупрозрачной ткани, я перевела взгляд на платье из голубой органзы, как в песне. Когда он подарил мне его, еще до свадьбы, я спросила за что. А он, обнимая меня за плечи, смеясь, сказал: «За то, что позволяешь мне любить себя». Бен утверждал, что мне очень идет этот цвет, а я не верила. Но все равно одела на его день рождения. Вернувшись к туалетному столику, в одном из маленьких ящичков я нашла черное кружевное белье. Тоже его подарок. Взяв это все в охапку, я пошла в ванную. Там все напоминало о нем. Особенно душ. Стянув с себя всю одежду, всунула свое тело в кабинку и включила воду. Закрыв глаза, я представляла, что струи то еле теплой, то слишком горячей воды – это пальцы Бена, которые дотрагиваются до каждой клеточки моего тела. Мягкие прикосновения, редкие «поцелуи» воды в моей голове сплелись в один организм, подпитанный моими воспоминаниями. Он заставил меня прижаться к стенке душа и наслаждаться этими прикосновениями, сопровождаемыми моим прерывистым дыханием. Горячие струи обжигали мое лицо, плечи, грудь, живот, бедра, ноги, ступни. А я не могла понять: была ли это вода, или же это слезы. Когда я выключила воду, с волос стекала вода, заливая полы ванной, коридора и спальни. Я не удосуживалась высушить полотенцем волосы и одеться. Так и шла голая. Я села на кровать. Когда-то на нее меня укладывал Бен, и то, что мне казалось в душе, в реальности продолжалось именно здесь. Белье не хотело одеваться на влажное тело, но кое-как мне это удалось. Волосы были настолько мокрыми, что вода, которая стекала на бюстгальтер, делала его прозрачным. С платьем все происходило так же, как и с бельем. Выудив, из-под шкафа коробку с обувью, я залюбовалась черными туфлями на каблуке. Каблуки мне были ненавистны, зато Бен любил. Я подошла к зеркалу. Из-за влаги платье просвечивалось и липло к телу. Пришлось сушить волосы. После покраски недели две назад они были снова белыми. Мне едва удалось выкрасить черный цвет. Волосы просто расчесала, так как прически делать не умею. Далее – макияж. Темные тени, черная подводка, белая пудра, темно-бордовая помада. Вышло а-ля smoky eyes. Я поправляла одежду, волосы и смотрелась в зеркало. Плевать, что сейчас было не время. На кухне вовсю кипит суп. Пусть кипит. Светится экран мобильного. Тот же номер, что звонил полчаса назад. Два пропущенных. В дверь постучали. Видимо, ко мне уже приехали. Я отворила дверь. На пороге Джулия, моя старшая сестра. Ее длинные волосы, как всегда вьющиеся, небрежно спадают на плечи. Джинсы и блузка, которые я видела на ней вчера, снова красовались на ее женственном теле. Видимо, она не слишком наряжалась. А я ведь так старалась – всегда нужно выглядеть красиво. - Лили, как ты? – она потащилась за мной на кухню. Вскрикнув, побежала выключать газ на плите: вода выкипела, а в квартире теперь стояла жуткая вонь, с ее слов. А я и не заметила. Джули налила нам вчерашний кофе. На моей кухне она была большей хозяйкой, чем я. - Лили, как ты? – повторила сестра. Вкус горького, неподслащенного кофе вернул меня к реальности. - Знаешь, - опять очень тихо говорю ей, - меня Бен бросил. - Я знаю, детка. Я знаю, - она утешительно меня обняла. Я больше не могла сдерживать слез. Думаю, блузка сестры станет такой же мокрой, как и мое платье. - Как все произошло? – я отстранилась, перевела дыхание и углубилась в воспоминания, которые хоть и были родом из вчера, но уже становились туманны. - Вчера я написала Бену сообщение. Мне было страшно сказать, поэтому и написала ему, что беременна. Он сразу позвонил. Страшно было услышать его голос, но вызов был принят. А он был необычайно рад. Говорил, что это его заветная мечта, что теперь у нас будет настоящая семья. Надеялся, что у нас будет дочь. Мне стало от этого легче. Бен пообещал сейчас же приехать с работы. Я приготовила кофе и стала ждать. Потом он вернулся. Прямо с порога стал кричать, что любит меня очень сильно, и мы будем теперь счастливы в десять раз больше. Бен вошел в комнату с букетом белых роз. Я не считала, но мне показалось, что их там было штук пятнадцать. Очень красивый букет вышел. Затем мы пили кофе и много говорили. Джули, я никогда не думала, что он будет так этому рад. Через час ему позвонили с работы и попросили приехать. Его это расстроило, но он пообещал вернуться, как можно скорее. Мы попрощались. В шесть вечера у него заканчивался рабочий день, в восемь его еще не было. На звонки он не отвечал. В 20:23 на экране мобильного высветился номер Бена. Полицейский сказал мне, что мой муж разбился на машине. Еще сказал, что нужно приехать и опознать тело. В морге мне стало плохо, и меня отвез домой коллега Бена, который оказался неподалеку. Он сказал, что Бен очень спешил приехать ко мне и превысил скорость, что по заключению полицейских и привело к аварии и летальному исходу. Перевожу дыхание, вижу слезы на глазах сестры. За полтора года моей семейной жизни, все мои родные успели полюбить Бена. Ведь он был замечательным человеком, замечательным мужем… И он, безусловно, стал бы замечательным отцом. - Лили, не плачь, ладно? Я знаю, что тебе очень тяжело, но в твоем положении волноваться нельзя… Сестра помедлила, а я отстранилась к окну. На лице Джулии повисла слегка испуганная гримаса: - Лили, что ты решила? Ты ведь оставишь ребенка? – вот, что ее тревожило. Ребенок. Над улицей все еще нависала весна – моя любимая пора года. Но не в этот раз. Сейчас она была хуже зимы, которую я ненавидела. - У меня родится сын, или дочь. Не важно. Ребенок будет расти без отца. Разве это правильно, Джули? – мне пришлось отвернуться от окна, чтобы взглянуть ей в глаза. Мои нарочитые остановки после каждого слова наводили ее на неприятные мысли. Я видела это. Я знала это. – Ты – моя старшая сестра, моя лучшая советчица. Скажи, что мне делать. Ты ведь знаешь, что я не смогу без него. Сестра интуитивно подалась вперед, чтобы обнять, но я отступила. - Мне не нужен этот ребенок без него, - ну вот. Я сказала то, о чем так боялась думать. То, чего боялась Джули. - Лили, послушай! Не делай поспешных выводов! Думаешь, Бен одобрил бы твое решение? Мои нервы, накрученные на колючую проволоку, лопнули, и я, не выдержав, сорвалась на крик: - Бена больше нет! Он бросил меня! И ребенка тоже бросил! Я больше никому не нужна, Джули, понимаешь? Никому не нужна, - сестра, взяв меня под руки, дотащила до гостиной и усадила на диван. – Как я буду жить без него, Джули? Как? Следующие минут двадцать мы сидели на диване, обнявшись. Сестра гладила меня по голове и вытирала слезы. Иногда я следила за передвижением стрелок на больших напольных часах, затем вновь впадала в апатию. Джули первая пришла в себя: - Послушай, мне нужно заехать за Джастином, - Джастин – мой племянник, которого сестра с понедельника по пятницу забирает со школы и везет на тренировку по плаванию. – Я отвезу его, заеду за вещами и вернусь. Заночую сегодня у тебя. Или, если хочешь, можно у меня?.. – она много еще говорила, а я не слушала. Я думала о Джастине и о его сердобольной, любящей мамаше, которая души не чает в своем сыне. - Лили, ты меня не слушаешь, - мне снова пришлось посмотреть на нее, чтобы она поверила в то, что я ее слушаю. - Солнышко, ты уставшая. Тебе нужно отдохнуть. Ложись спать, я возьму ключи и сама за собой закрою, чтобы не тревожить тебя. Открою тоже сама, не жди звонка. Пообещай мне, что ляжешь спать? – я кивнула. - Хорошо, Джули, - мне было безразлично. - Пообещай, что не будешь пока ничего предпринимать… Ты знаешь, о чем я, - машинально потянувшись к животу, я кивнула. - Хорошо, Джули. - Вот и отлично. Я поеду, а ты спи. Не вздумай просыпаться раньше, чем через часа два, - сестра чмокнула меня в макушку и удалилась из комнаты. Я услышала, как щелкнул замок, и закрыла глаза. Сна не было. Наверное, просто потеря сознания, или что-то вроде этого. Очнулась я без пятнадцати шесть вечера. В квартире стояла темень. У Джулии была привычка перед уходом выключать везде свет. Мне пришлось искать кухню наощупь. Я заварила себе черного чая с лимоном и наслаждалась его приятным ароматом. Ко мне наконец-то вернулись чувства, пришлось насладиться ими сполна. Я села на подоконнике и всмотрелась в небо. Оно было розовым, местами даже алым. Завтра нужно ехать на кладбище. Говорят, дождь на похоронах – банальность. Банальность – не по моей части. Ничто не предвещало плохой погоды с осадками. Весна выдалась слишком ранней и теплой. Казалось, она не закончится никогда. Но мне почему-то не удавалось радоваться этому событию. Впрочем, плохо тоже не было. Боль прошла и сменилась безразличием и сонливостью. Вчера я точно так же сидела у окна и ждала прихода Бена. Смотрела на проезжающие мимо автомобили, любовалась аккуратными крышами соседских домиков, садом мистера Пирсона. Там росли такие же розы, которые подарил мне Бен. Помню, мистер Пирсон подошел к Джеймсу, когда тот приехал, и пожал ему руку. А затем срезал несколько цветков и дополнил ими букет. Бен сказал, что сосед откуда-то узнал о пополнении в нашей семье. Видимо, Джули проболталась. Нужно будет испечь черничный пирог и поблагодарить его за цветы. И не только за это: он всегда был добр ко мне и моей молодой семье. Эту идею мне вчера подкинул Бен. Едва войдя в дом, он разошелся в громком, чарующем смехе: - Лили, дорогая, я самый счастливый человек на земле! Ты не представляешь, как я спешил приехать! Я даже с работы отпросился у шефа. А он, узнав, обрадовался не меньше и отпустил, - а я ждала его на кухне, чтобы провести с ним самые счастливые моменты нашей совместной жизни. Последние моменты этой жизни. Я услышала, как поворачивался ключ в замке входной двери. Джули вернулась. Странно, что я не заметила ее из окна. Налив еще одну чашку чая, я направилась ей навстречу. Квартира была большая, пришлось плутать проходными комнатами в темноте, стараясь не расплескать горячий чай. В дверях гостиной я замерла на доли секунды. На стеллаже, в фарфоровой, сделанной под античность, вазе стоял букет подаренных мне роз. Ради интереса я их пересчитала. Тринадцать, роз было тринадцать. Как странно, ведь это было нелюбимое число Бена. Он всегда избегал его, а тут… Я решила не забивать голову чепухой. Дверь наконец-то открылась. Наверное, Джулия набрала с собой чемодан вещей, поэтому так долго возилась с ключом. Я осторожно переступала через пуфики, стульчики и разнообразный декор. Невероятно, но сестра уступила своим принципам и все-таки надела более удобную обувь. Вместо привычного стука каблучков я услышала неловкое шарканье. В коридоре включился свет, и нежный знакомый мужской голос обратился ко мне, еще стоящей в гостиной: - Лили, дорогая, я самый счастливый человек на земле! Ты не представляешь, как я спешил приехать! Я даже с работы отпросился у шефа. А он, узнав, обрадовался… Чашки вместе с содержимым выпали из моих рук и с грохотом разбились. Отступив назад, я задела стеллаж. Осколки фарфоровой вазы смешались с лежащими на полу остатками чайного сервиза. Тринадцать роз лежали в луже чая, которая на багровом линолеуме больше напоминала кровь.