Перья цвета облаков

Love forever love is free Let's turn forever you and me Windmill, windmill for the land Is everybody in? ©*

Наруто выдохнул и сел на кровать, упираясь локтями в разведенные колени и склонив голову. — Босс… — тихо и как-то сочувствующе прошептал Сай, с сожалением глядя на него и выглядывая из-за двери. Киба дернул его обратно, захлопывая дверь. — Не уверен, что трогать его сейчас — хорошая идея, — хмурясь, мрачно произнес Инудзука. — И что нам делать? — нахмурился Гаара, на всякий случай подальше отходя от Кушины. — Вам нужно найти Темари и деть уже куда-нибудь этого ребенка, — вздохнул Киба. — А с Наруто я поговорю, — он настороженно посмотрел на дверь. — Идите. Гаара пожал плечами и, взяв за руку Кушину, пошел дальше по коридору, постоянно дергая то и дело оборачивающегося Сая. Когда два шумных демона и ребенок скрылись в темноте коридора, Киба тяжело вздохнул и дернул дверь на себя, смело заходя внутрь и чуть хмурясь. Наруто продолжал сидеть на кровати, опустив голову и прикрыв глаза. Вроде на первый взгляд все в порядке, вот только Инудзука слишком хорошо знал, как обманчиво может быть такое спокойствие. — Как ты? — спокойно спросил Киба, ожидая в принципе чего угодно, от яркой вспышки агрессии до полной апатии ко всему. Узумаки поднял голову, открыто и без тени злобы смотря на него. — Ты о чем? — приподнимая брови и упираясь руками в постель, чуть расставляя колени и расплываясь в улыбке и вообще всем своим видом демонстрируя спокойствие. В глазах замелькали игривые искорки азарта. Киба знал этот взгляд. Слишком хорошо знал. Черт возьми, лучше бы Наруто разозлился! Проблем было бы меньше. Ну разрушил бы половину Ада, ну переубивал пару сотен тварей… Но всяко лучше, чем этот взгляд! Потому что этот взгляд мог означать только одно… — У меня все под контролем, Киба, — хищно улыбнулся Дьявол. Да. Именно это и означал этот взгляд. Хуже, чем ярость Дьявола, было только то, что у него «все было под контролем». Потому что обычно это ничем хорошим не заканчивалось. — Что именно? — приподнимая бровь и настороженно глядя на Наруто, с сомнением спросил Киба. — Киба, тебе знакомо выражение «Чтобы получить, надо отпустить»? — прищуриваясь и не прекращая улыбаться. — Думаешь, я просто так отпустил Саске? Думаешь, я не уверен на все сто процентов, что он вернется? Обижаешь, — фыркая и заваливаясь на кровать, рассматривая потолок. — То есть… Это все было по плану? — удивился Киба. — Вообще, я надеялся, что Саске и так простит меня, — уже без улыбки, смотря серьезно, нахмурился Наруто. — Но он начал толкать что-то про любовь и про всякую хрень вроде «устал, не устал»… Нужно было его подтолкнуть к прощению. Пусть порезвится среди своих пару дней, создаст себе видимость свободы. Я же отпустил его. Дал ему выбор. Я его не принудил, а значит, я, по его мнению, наверняка испытываю к нему что-то, что он назвал «зависимость». Я прислушиваюсь к его мнению, я не игнорирую его желание вернуться. Он решит, что я и вправду влюблен в него по уши и сам прилетит ко мне на своих беленьких крылышках любви. И главное, со стороны это будет выглядеть, как ЕГО решение. То есть, я буду не причем, я дал выбор — он выбрал… Точнее, выберет. И выберет он меня. Потому что наивный ангел любит меня больше своей жизни. Больше вообще всего в этом чертовом мире! Он вернется максимум через два дня. Дошло, Киба? Я никогда не отдаю то, что принадлежит мне, если не уверен, что оно вернется ко мне со стопроцентной вероятностью. А Саске — мой. Целиком и полностью. Каждой частичкой он принадлежит мне. И я бы, по-твоему, просто так позволил ему уйти? — приподнимаясь на локтях и насмешливо глядя на Кибу. — Ты Дьявол, — расплылся в улыбке Инудзука, прищуриваясь. — Да, — Наруто хищно оскалился в ответ. — Я вот только не понимаю, зачем ты это делаешь? — задумчиво начал Киба, подходя к постели и садясь рядом с Узумаки. — Ты же вроде как ничего к нему не испытываешь, он тебе не нужен. Я не понимаю, что же ты так рвешься его спасать, почему хочешь, чтобы он САМ пришел к тебе? Знаешь, если бы от тебя, например, тот же Гаара с такими вот закидонами уйти попытался, ты бы и не заметил. А с ангелом? Не логичнее ли было сделать, как ты любишь? Запереть и принудить? — он внимательно всмотрелся в лицо Наруто. — Он нравится мне. Он забавный, — Узумаки пожал плечами и улыбнулся, после чего прикрыл глаза и положил голову на колени Инудзуки. Киба подавился воздухом от этих слов и закашлялся. — Не ожидал? — удивился Узумаки, всмотревшись в него. — Что ты признаешь это — не ожидал, — признался Киба, мотнув головой. — Не могу сказать, что это любовь или что-то в этом роде, — задумчиво продолжил Наруто. — Я же и родителей толком не любил, но то, что он мне нравится, отрицать не стану. — Не понимаю, конечно, чем он может нравится, но да ладно, главное, что тебе весело. Апокалипсис отсрочен, — улыбнулся Киба, прищуриваясь. Узумаки расплылся в довольной улыбке — Засекай время, Киба, — произнес он. — Два дня, и Саске прилетит сюда на крылышках безмерной любви и обожания, — прищурив злые глаза. Киба фыркнул в ответ, не сомневаясь в его словах и, поднявшись с кровати, вышел из комнаты, оставив довольного собой Наруто обдумывать свои дальнейшие планы. Узумаки всегда был прав. Всегда мог просчитать наперед, и его предположения всегда были верны, и этот раз исключением не будет. Киба и сам был уверен, что Саске вернется. Возможно, даже меньше, чем через два дня. *** — Ты ведь знаешь правила, да? — стоя спиной к Саске, спросил Неджи. — Какие именно правила? — улыбнулся ангел, вспоминая восемьсот правил-запретов Рая. — Правила о тех, кто получил наказание. — Напомнил Хьюга, разворачиваясь к Саске лицом. — Напомни, — нахмурившись и действительно не помня никаких таких вот правил, попросил Учиха. Неджи вздохнул и впервые за долгое время едва заметно улыбнулся, впрочем, его улыбка в следующую секунду исчезла, возвращая лицу маску равнодушие и холодности. — В Раю политика наказаний такова: сначала идет очищающее наказание, а затем уже суд, который определяет помиловать провинившегося или отправить на наказание вновь. Оценивается степень раскаяния. И если суд сочтет, что степень раскаяния недостаточна, то он отправит на наказание вновь. Затем будет снова суд и снова оценка степени раскаяния. Так может продолжаться вечно, пока провинившийся либо не раскается до конца, либо не умрет. Наказания естественно зависят от степени тяжести проступка. Не всех же сразу в Чистилище суют. Если проступок незначителен, то и наказание будет соответствующим. В твоем случае тяжесть проступка даже не обсуждается. Отправка в Чистилище равна смертной казни. То есть, предположительно, наказания ты не вынесешь, а значит, и до суда не доживешь. Однако ты каким-то образом сейчас стоишь здесь, передо мной, хотя и был приговорен и отправлен в Чистилище. А это значит, что тебя нужно теперь судить, — в глазах Неджи мелькнула едва уловимая надежда. — Возможно, тебя оправдают… — Вряд ли, — пожал плечами Саске. — Я не раскаиваюсь. И не раскаюсь в дальнейшем. Можно мне сразу смертную казнь? — он насмешливо изогнул бровь. — Саске, — тихо вздохнул Неджи, — мне очень жаль, что так все вышло. Возможно, в глубине души ты и раскаиваешься и на суде сможешь… — Я не раскаиваюсь. И не жалею, — отрезал Учиха. — Я сделал то, что сделал. Я не говорю, что мой поступок был правильным. Наоборот, я прекрасно осознаю, что нарушил закон. И я готов понести наказание. Просто потому, что за любой свой поступок, я привык отвечать. Но раскаяться и признать, что все это было необдуманной ошибкой, я не могу. Я сам пришел в Ад, меня не заставляли. Я сам выбрал себе судьбу, — с каким-то холодом в глубине черных глаз и некой обреченностью, проговорил он, глядя в сторону. — Знаешь, — спокойная улыбка тронула губы Неджи. — Ты вырос, Саске, — с застывшей в глазах болью и осознанием. Учиха всегда был таким. Шел до конца, жертвуя всем, ставя на кон почти жизнь, рискуя. Он еще с детства был непредсказуемым, совершенно неуправляемым, можно сказать, диким. Неджи помнит его совсем ребенком, с широкой улыбкой и детскими восторженными глазами. Он помнит Итачи, которому всегда доставалось за проделки младшего брата, помнит, как заливисто смеялся Саске, когда Итачи, обреченно вздыхая, бубнил что-то себе под нос и, принимая обиженный вид, улетал куда-то, чтобы к вечеру обязательно вернуться, чтобы рассказать любимому младшему брату какую-нибудь часто придуманную им самим сказку о собственных подвигах. Младший Учиха слушал внимательно, с удивленно распахнутыми глазами, жадно вслушиваясь в слова брата и тайно веря в его сказки и восхищаясь им. Саске после таких сказок еще полночи заснуть не мог, ворочаясь и придумывая собственные варианты концовки или впихивая в историю новых собственных всесильных героев. На следующее утро ангел был не выспавшимся и досыпал во время завтрака, под веселым взглядом матери и чуть хмурым взглядом отца. Саске пересказывал эти истории Неджи, все с новыми подробностями, и Хьюга, будучи старше Учихи, нахмурившись, начинал спорить и говорить, что такого быть не может, что это все вздор и что всесильных героев не бывает. Саске хмурился, дулся, но упорно доказывал, что бывают. Да, именно таким Неджи помнит Саске. Совсем ребенком, который верит в сказки и всесильных героев, однако сейчас… Сейчас Хьюга вынужден был признать, что младший Учиха вырос. И вряд ли он теперь настолько наивен, чтобы верить в сказки, однако… Почему-то серокрылый ангел был точно уверен, что Саске до сих пор верит в одного героя. В своего собственного героя, который точно придет и спасет его. Ведь спасал не один раз. — Дьявол ведь не знает о том, что тебя ждет? — вздохнул Неджи, уже зная ответ на этот вопрос. — Иначе бы не отпустил так запросто. Саске лишь кивнул, отводя взгляд и чуть хмурясь. — Это нечестно с твоей стороны. Ты фактически обманываешь его, — справедливо заметил Неджи. — Он наверняка надеется на то, что ты вернешься. Когда-нибудь, но вернешься. А ты уже будешь мертв. Это жестоко, давать такую вот пустую надежду. Жестоко даже если учитывать, что он Дьявол, — отворачиваясь и сейчас ловя себя на мысли, что сочувствует Наруто. — Замолчи, — опуская голову. — Я и без тебя знаю, но если смотреть правде в глаза, то я ему вряд ли нужен, Неджи, он… — сжимая зубы и закрывая глаза рукой. — Дьявол, — подсказал Хьюга, вздыхая. — Он изначально был не способен на какие-либо чувства к тебе. Саске кивнул, сглатывая, и убрал руку от лица, внезапно глядя уверенно и жестко. — Пошли. Неджи кивнул, идя за Учихой по длинному, наполненному светом, коридору. Коридор с абсолютно белым полом, потолком и стенами, прямой и без поворотов, с дверью в конце. Стеклянная прозрачная дверь, за которой ничего кроме такого же белого коридора не видно. Сюда попадают все приговоренные ангелы. За этой дверью то, что называют судом. Неджи будучи серокрылым ангелом, отвечал за это место и за то, чтобы совершившие преступление ангелы доходили до двери. Именно поэтому Хьюга должен был найти Гаару, когда узнал, что тот каким-то образом исчез из Чистилища. Неджи отвечает за всех, кого приговорил Рай. У него просто нет выбора. — Ты расскажешь Итачи? — задал вопрос Саске, когда они подошли к двери. Учиха всматривался за стеклянную дверь, однако ничего кроме белой пустоты видно не было. — Да, — кивнув. Саске обернулся, слабо улыбаясь, а затем кивнул и дернул за стеклянную ручку двери, делая шаг внутрь. Дверь за ним закрылась с тихим стуком, однако за стеклом сквозь нее его уже видно не было. Неджи вздохнул и тоже исчез. Ему нужно было сообщить обо всем Итачи, а здесь его работа закончена. Теперь все зависит от Саске. * Gorillaz — Feel Good Inc.