Вот это поворот!

И снова учебный день. Мия и Камилла всячески избегали меня и обходили стороной. Что ж, они правильно делали. Настроение мое было ниже плинтуса. Сказалось это не только влиянием Дмитрия. Но так же, от Спиридона не было никаких новостей по поводу отца. Это и радовало и огорчало одновременно, с одной стороны, это не означает то, что папе еще хуже, но, с другой стороны, это и не означало, что его отпустили. С каждым днем пережить это было все сложнее и сложнее. С друзьями на эту тему мне разговаривать не хотелось. Что ж, да и они эту тему не затрагивали. Слава богу. Я подошла к шкафчику и достал свой любимый, наконец, предмет. Биология. Это пожалуй, единственный предмет, который я на самом деле любила. Да и миссис Карп приятная женщина, с такой и на уроках не заскучаешь. Ко мне подошла Лисс. Она мгновенно меня обняла, бросила сочувствующий взгляд и ушла в направлении кабинета английского языка. Эта блондинка никогда не перестанет меня удивлять. Когда я зашла в аудиторию, где проходили уроки биологии, Соня Карп поливала свои любимые орхидеи. Она просто балдела от всего того, что росло из земли, поэтому несложно догадаться, что сейчас она была не в очень хорошем расположении духа, как и всю зиму. - Доброе утро, - поприветствовала я учительницу. Странным казалось то, что я единственная, кто была в кабинете. Ученики, наверное, как всегда где-нибудь списывают «точные науки». - Доброе, - она мне мило улыбнулась, а я достала учебник и тетрадь. Минут через десять прозвенел звонок, и Соня начала свой урок. Я слушала каждое ее слово и впитывала информацию. Теория – это хорошо, но когда дело доходило до практики (разрезание лягушек, например), то и с этого урока я была готова сбежать. Уроки сократили из-за сильных морозов. Это было необычно для нашей местности. Но, признаю, немного это радовало. Миссис Карп спрашивала всех учеников о смешанных секрециях человека. Я прекрасно знала ответ на этот вопрос. Но я была настолько разбита, что руку поднимать не хотелось. Соня понимающе на меня посмотрела и не стала спрашивать на уроке. Я была ей очень благодарна. Побольше бы таких учителей. Вскоре, вновь прозвенел звонок и аудитория опустела. Я решила попробовать дозвониться отцу, но ничего не выходило. Гудки не шли. А моим ответом была тишина, лишь через десять секунд прерванная словами оператора. «Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже». И так каждый раз. Хотелось просто найти этого гребаного оператора и разбить телефон ему об его же голову. Вот, что значит беспомощность. Не надо было, порой, вести себя с отцом грубо. Он этого не заслужил. Так многое хочется ему сказать, но жаль, что я понимаю это только сейчас. И так всегда. Когда человек понимает, насколько дороги ему родные и близкие, он начинает сожалеть обо всем плохо, что было когда-либо сделано. Но уже поздно. Ненавижу такое чувство. А еще у меня появлялись подозрения, что все это было подстроено специально. В моих руках завибрировал телефон. Я вздрогнула, но открыла SMS. В нем был номер отца с надписью: «Данный абонент появился в сети». Я заликовала, но с ликованием пришла и паника. Руки с дрожью набрали номер отца. Ну же, папочка, возьми трубку. - Рози, значит, - я услышала грубый мужской голос на том конце провода. Со страхом я нажала «отбой». Что это еще за черт. Любым способом я должна в этом разобраться. Что там вообще происходит? Кто эти люди… и что им от меня теперь надо. Уверена, просто так они не отстанут. Мне еще раз пять звонил отец, но я понимала, что услышу голос вовсе не папы. Со злобой я отключила телефон и кинула его в шкафчик, плотно при этом закрыв. Я сидела на остальных уроках более-менее спокойно. Но внутри творилось черти что. Разговоры учителей не воспринимались всерьез мной. Наконец, после четвертого урока, настал ланч. Отличный способ сбежать из школы и где-нибудь прогуляться. Я взяла сумку и вышла из здания, не забыв надеть куртку. Белые хлопья ложились на ровную землю и смешивались с грязью улиц. Машины разбрызгивали слякоть в разные стороны и даже не собирались останавливаться. Все было такое серое и мрачное, что стало противно даже здесь находится. Порой хотелось даже обычной, нормальной погоды. Хотелось белоснежных сугробов. Хотелось красивых узоров на окне. Хотелось просто покататься на коньках, выйдя на озеро. Поиграть с друзьями в снежки. Да, возможно, я слишком по-детски веду себя в свои семнадцать, но я на самом деле мечтала об этом. Кажется, я начинаю понимать Соню Карп. Я шла туда, куда глаза глядят. Шла я довольно-таки долго, и вскоре набрела на мост, который соединял два города. Удивительное место. Все отличается своей белизной, и лишь серые здания за рекой нарушают всю гармонию. О, а вон начинается «тропинка любви». Не понимаю, почему именно так ее назвали, ведь на ней просто висели замки, заключающие союз новобрачных на долгие годы. Не верю в эту ерунду. Я подошла к первому замку и прошлась подушечками пальцев по именам, выведенным корректором. Джессика и Джон, Линдси и Хосе, Кристиан и Жанна… Все это так банально. Но я все шла и читала имена. Каждый замок был индивидуальным. Ни разу я не встретила два одинаковых замка. Таковой, наверное, и являлась жизнь этих людей. «Тропинка любви» закончилась, и я начала возвращаться обратно, рассматривая природу этой местности. Город, словно вымер. Пока я была здесь ни одна машина не проехала. Это странно, учитывая время. Благодаря тому, что не было автомобилей, дорога покрылась тонким ковром, расстилающимся на протяжение всего моста. Стояла мертвая тишина. Я не слышала ничего. Никаких звуков не было слышно, словно я оглохла, и могу представлять какую-либо музыку лишь в своей голове. Я не знала точно, сколько было времени, но понимала, что учебный день уже закончился. Поэтому направилась домой, вспоминая события прошлой ночи. Ведь после того, как я пришла домой, я обнаружила пару полицейских, устремивших свой взгляд на меня. После того, как я бросила краткое «хай», я ушла в комнату. Благо, за мной никто не последовал. Да и Дмитрий со мной не разговаривал. Что тоже не есть плохо. Возможно, мои раздумья и оказались правы. Возможно, я и на самом деле полюбила Беликова за то, что он недоступный. А возможно, это было и не так. Я запуталась, а помощи просить ни у кого не хотелось. Гребаное чувство. Уже темнело, что говорило о том, что я гуляю слишком долго. Да уж, не ожидала я, что прогулка затянется. Белая луна пришла на смену своему золотому братцу, когда я добралась до школы. До дома оставалось еще минимум минут сорок. В штык я получу. Получу по самое не хочу. Но было на это абсолютно плевать. Да и всем в нашем с папой доме, думаю, тоже. Сорок минут я шла и просто думала о своем, не желая обращать внимания на глупых прохожих, которые если мечтают, так это найти, где взять дозу, где раздобыть алкоголь, и где получить бесплатный секс. В доме горел свет, а в комнате Дмитрия промелькнула тень. Я открыла дом и спокойно зашла в него, кинув ключи на тумбочку и повесив куртку на крючок. Вниз спустился Дмитрий, его лицо было напряжено, но меня это не волновало. - Где ты была? – спросил он, стараясь скрыть в голосе дрожь, вызванную гневом и яростью. - Гуляла, - бросила я и, обойдя Дмитрия, поднялась по лестнице в свою комнату. Когда я поднималась наверх, то увидела на тумбочке телефон Дмитрия. Он вибрировал, грозясь упасть на пол. Что ж, помогу старине. Я взяла телефон Беликова и посмотрела на экран. Спиридон. Я обязана сама услышать новости от Спиридона. Дмитрий не скажет не правду. Я взяла трубку и зашла в ванную, слыша поднимающиеся шаги по лестнице. - Алло, Беликов, все плохо. Ничего не говорите Розмари. Это ее сломает. Мистера Мазура нашли мертвым на Western Street. Он хотел спасти маленькую девочку, а эти ублю… Эм, прошу прощения. Эти преступники поняли не правильно, и пуля направилась в грудь мистера Мазура. Он скончался на месте. Еще раз повторяю, ничего не говорите Розмари. Она и так натерпелась, - я не могла больше это слушать. - Спасибо, Спиридон, - сказала я, пытаясь проглотить комок, подступивший к горлу. - Роза, - я скинула трубку и села на холодный кафель, пытаясь спастись в этой маленькой комнате от всех бед, свалившихся на меня. Пелена слез окутала мои глаза. Я просто зарыдала. Зарыдала так, как не рыдала прежде. Словно какой-то барьер во мне сломался, а дамбу прорвало. Это невыносимое чувство, словно ты лишился всего на свете. Хотелось, чтобы это был сон. Хотелось, хотелось просто последний раз увидеть отца. Увидеть его улыбающимся, счастливым. Телефон Дмитрия снова завибрировал, но я не обращала на это внимания. Вскоре и сам хозяин сотового поднялся на этаж. Он открыл ванную комнату и ошалел, увидев меня в таком состоянии. Он взял свой телефон, лежавший на полу, и вышел, совершив какой-то звонок. Через минуту он уже был рядом со мной и гладил меня по голове, шепча что-то успокаивающее. Было все равно, что этот человек являлся той самой любовью. Но все же… Порой, нужно иметь мужество, чтобы признать, что взаимности нет. Я просто сидела и рыдала. Мой папа, мой бедный папочка. Что будет дальше. Дали бы мне возможность, я бы хотя бы нормально с ним попрощалась. А теперь не хочется видеть его бездушного тела. Закрытых глаз. Не хочется чувствовать холод тела отца. Но того не избежать. Отца не станут хоронить в закрытом гробу. Он не самоубийца, черт его дери. Теперь будет и страшно по улицам ходить. За такое наследство и самой недолго на тот свет отправится.

«Боже, помоги мне. Сделай эту гребаную учесть проще. Помоги мне, прошу. Верни все на свои места. Верни мне отца. Верни хотя бы мать».

Я продолжала мысленно нести бред, обращаясь к Богу. Впервые я обратилась к нему. Я понимала, что нельзя вернуть ни маму, ни папу. Но мне больше не о чем просить его. Мне больше ничего не надо. Нужно было лишь одно – вернуть моих родителей. Вскоре, Дмитрий помог мне подняться с холодного пола и отвел в комнату, оставив меня наедине со своими мыслями. Зря он это сделал. Ибо я не хотела думать. Я хотела отключить свои мозги. Почему нет никакой кнопки, чтобы отключить их. - Роза, - в комнату зашел Дмитрий и поставил поднос с горячим чаем на стол, а сам сел на край кровати, - как ты? А как я? Я ужасно, отвратительно. Я пыталась отключить все чувства и эмоции, но ничего не выходило. Душевные раны кровоточили еще сильнее, причиняя мне невыносимую боль. Поэтому, я не сочла нужным ответить Дмитрию. Тем более, он сам наверняка понимал, как я. Я лишилась всех родственников, которые только у меня были. Остались друзья, но они не заменят мне родителей. Дыыа, я дописала. Попыталась уменьшить сухость глав, добавляя больше описаний местности и эмоций Розы. Диалоги сократила вообще до минимума. И все равно все получилось хренова #НеЛюблюЯСебя Просто интересно, что вы думаете по поводу таких изменений?