Письма в никуда

Двадцать лет уже прошло, а я до сих пор виню себя в смерти Альфреда. Какого чёрта я не поехал к нему в тот день?? Почему я не бросил все дела и не полетел пулей? В конце концов, почему он сам не позвонил мне и не попросил приехать? Столько вопросов, на которые я больше никогда не услышу ответы. Мне казалось он шёл на поправку... но я глубоко ошибался. Он даже не сказал мне, что ему осталось мало жить. Знал бы я это, я признался ему сразу. Но теперь я держу все чувства и эмоции в себе, эти долгие двадцать лет одиночества без тебя. Свои чувства я могу доверить только бумаге, которая спокойно выслушивает меня каждый вечер. Каждый день я писал ему письма, это было глупо, писать тому, кого уже давно нет в живых, но для меня эта была важная работа. Таких писем у меня целая куча, целый шкаф, я не знаю, что с ними делать. Порой, становится весьма паршиво. Я наливаю себе вина и усаживаюсь поудобнее в кресло и перечитываю их всю целую ночь. Думаете, утомляет? Нисколько. Так плохо становиться от того, что я очень многое не успел ему сказать. Не успел сказать, какую важную роль в моей жизни занял. Мне казалось, я нашёл того, кого искал всю жизнь. Ты стал для меня лучшим другом, которого у меня никогда не было. Я знаю, ты не любишь таких как я, тебя вообще бесили люди из-за своего эгоизма и равнодушия. Твои рассказы были такими эмоциональными, в каждое слово ты что-то вкладывал. Тебе было тяжело, правда? Все эти годы провести в одиночестве, когда никто не заботился о тебе. Теперь мне очень одиноко. Не думал, что привязанность такая противная штука, которая остаётся с тобой на долгие годы. Первые дни без тебя были невыносимы, поначалу всё это казалось мне бредом и верить в это я отказывался. С каждым днём становилось хуже и хуже, мозг осознавал произошедшую ситуацию. В эти дни я сидел дома и не ходил в институт. Жаловался, что заболел, температура и всё такое. На самом деле эти дни я пил, просто пил и всё, такие дни пролетали быстро, как в тумане. Но сильное похмелье мучило каждое утро. Кое-как я оклемался от такого состояния, друзья подняли меня с колен, не дав продолжать пьянствовать и бездельничать. Днём институт, вечером я грустил. Обычно приходил, кидал сумку в угол, закрывал окно шторами и садился в кресло. Начинался диалог с самим собой. И так каждый день. Только потом я придумал писать письма, в которые я вкладывал всю свою душу и все переживания. Так многое хотелось рассказать, я писал в письмах, как тосковал по тебе, писал, как проходила моя учёба. Я не понимал, или не видел, что с каждым годом было всё тяжелее и тяжелее жить дальше. Не знаю, как это получилось, но я очень сильно заболел. Просто так. Совершенно здоровый человек, который никогда не болел в детстве. Вот теперь понимаю, каково это, когда ты больной и никому не нужен. Поначалу мне казалось, что это глупости и не воспринимал свою болезнь серьёзно. Я закрыл на всё это глаза, в надежде, что само пройдёт. Но с каждым днём состояние ухудшалось только сильней. Я не замечал, как мне было плохо, что по утрам было невозможно встать с кровати, а зрение падало. Предметы я видел расплывчато, но очки я так и не покупал, пока врач насильно не одел их на меня. Мне прописали гору таблеток, которые я не пил. Просто забывал их пить, мог целый день лежать на кровати не вставая с неё и спать. Большая часть моей жизни проходила в кровати. Целыми днями я спал, просто спал. Иногда вставал попить воды или поесть, редкостью было то, что я пил таблетки. Аппетит пропадал, а в холодильнике было всё меньше и меньше продуктов. Никто не приходил ко мне, никто не навещал. Никто не звонил, не писал. Друзья как будто забыли про моё существование, из-за болезни они стали избегать меня. Просто считали, что мне осталось немного и общаться лучше не стоит, вдруг заражу их. Это очень ранило. Люди, которым я доверял всю жизнь, стали отворачиваться от меня и перестали верить в моё выздоровление. В душе всё сжималось в комок и казалось что ты совсем один, где-то на краю пропасти, готов вот-вот сорваться и провалиться в эту темноту. Хоть это и было глупо, я писал Альфреду письма, осиливал себя и вставал, руки не слушались меня, подчерк был ужасный, такой неразборчивый. Писал я много, и порой, даже плакал, когда описывал весь этот кошмар. Я просил забрать меня к себе, в надежде, что это так и случится. Когда я заканчивал писать письмо, на душе было очень хорошо. Будто Альфред был где-то рядом и читал их. Мне кажется он где-то рядом, пытается утешить меня. А может быть, я просто сошёл с ума? Наверно да, я просто сходил с ума от одиночества и отсутствие ласки и заботы. Меня спасал только сон. Это было моим спасением, я мог спать целыми днями. Хотелось стать мишкой и впасть в спячку, не только на зиму, но и на остальное время. Сны были разные, смешные, грустные, страшные. Моя жизнь проходила во сне, я жил во снах. Жил в мечтах. Там я был героем, был нужен всем. Там был Альфред. Чаще всего он снился мне, но я не помнил сны с ним. Просто было ощущение, что сон был точно про него. Было такое ощущение, что он разговаривает со мной в реальности, обнимает меня. Совершенно здоровый Альфред, который ходит, который радуется жизни. Но это всего лишь мои больные фантазии и сны. "Одиноко. Одиночество душило меня. Пустота в душе. Холодно. Очень холодно. Я уже не чувствую себя живым. Мне кажется, я умер." Я потерял зрение насовсем. Оно ухудшалось, но я ничего не пытался исправить. Капли я не капал, свет я не включал, когда писал письма. Обычно приходилось писать их при свете старой и маленькой настольной лампы. И сам я находился в глубокой темноте, в моей комнате всегда было темно. Шторы были такие плотные и тёмные, что я порой не знал, сколько сейчас времени и какой день. Потеря зрения ни чем не повлияло на меня, я мог спокойно ориентироваться на ощупь. Поначалу было тяжело, но со временем я привык к такому образу передвижения. Я продолжал писать письма. Как? Не знаю. Просто брал бумагу, ручку и писал, стараясь не писать огромные буквы. Это казалось безумством, но так я и писал. Случилось так, что я просто перестал пить лекарства и что-либо делать. И отсутствие лекарств резко ухудшило моё состояние, оно было ужасным. Встать с кровати я уже просто никак не мог, как бы я не старался. Всё тело неприятно болело и ломило, в конечностях ощущалась сильная слабость. Я спал и спал, больше делать было нечего. Каждый день я просыпался реже и реже. И наступил тот день, когда я просто не проснулся. Я заснул навсегда. И больше никогда не смог проснуться. Нет, не зря я вкладывал всю душу в свои письма, которые приходилось писать в любом состоянии. Он читал, он наблюдал за мной. Он находился рядом со мной, просто я не видел Альфреда. Он поддерживал меня, но я не мог услышать его, увидеть его. Он тоже страдал без меня, как и я без него. Но теперь мы будем вместе. И ничто не сможет помешать нам, быть вместе.