Что-то кроме

Бадоу жарко, он трясет головой, раскидывая медные нити волос по влажным плечам, смешно морщится и улыбается удовлетворенно. Хайне наблюдает за тем, как напарник цедит из сигареты дым, густая белая пелена на доли секунды скрывает веснушчатое лицо, пока он выдыхает дозу своего любимого яда. - Ты не мог слезть с меня прежде, чем закурить? Щурится, смотрит сквозь рыжие ресницы, завораживает зеленью радужки, медленно ведет бедрами, изогнув усыпанную бисером пота спину, приподнимаясь и опускаясь снова, альбинос втягивает воздух сквозь острые зубы, уже почти ничего не имеет против, потому что член всё еще внутри Нейлза и снова обретает твердость благодаря его личному ходячему источнику возбуждения. Бадоу многообещающе сладко зажмуривается, зажимает сигарету между тонкими пальцами, склоняется к напарнику и обдает его выдохом вместе с дымом, дразнит прикосновением легких прядей к плечам и шее, упирается горячей ладонью в покачивающуюся в такт дыханию грудь. И Хайне понимает, что отказаться от этого никогда не сможет. Только этот сводящий с ума запах, только эта испещренная мелкими шрамами и веснушками кожа, только эта улыбка на покрасневших и растрескавшихся губах. - Тебе всё мало. - Хайне констатирует, уже давно сообразил, что если Бадоу дать волю, он не успокоится, пока не выжмет из себя всё. Не отвечает, медленно и жарко, глубоко дышит в лицо, облизывается, задевая языком нижнюю губу. От того Нейлза, что был еще пятнадцать минут назад не осталось и следа - в его движениях теперь нет яростной жадности, он не торопится и не торопит, он впитывает и наслаждается каждым прикосновением и ощущением, на глазах превращаясь из голодного до секса извращенца в податливого и нежного любовника. Эти перемены в поведении привлекали альбиноса больше всего, Бадоу всякий раз был для него другим. И когда уже становилось ясно, что Хайне не готов отказаться от продолжения, он впился в его губы настойчивым кусачим поцелуем, а рыжий замер и сомкнул веки, обнажив едва заметную сеточку вен под тонкой кожей. Ловкие пальцы уже рисуют невидимые узоры на плечах и груди, где совсем недавно кожа была беспощадно изодрана ногтями, сам Нейлз может похвастаться пятнистым воротником на собственной коже, что цветет засосами, рваными следами от зубов, темнеющими пятнами синяков, оставленных сильными пальцами напарника. И снова сплетаются, смешиваются, соединяются, сплавляются в единое целое, разделяя друг с другом воздух, эмоции и ощущения. Дотлевшая и потухшая сигарета сиротливо лежит на полу, выброшенная вместе с мыслями из рыжей головы. Когда Бадоу выпускал бычок из пальцев, он не знал, сможет ли когда-нибудь спросить у Хайне, есть ли между ними что-нибудь. Что-нибудь кроме.