Ломая стереотипы

С тяжелым вздохом я во второй раз за свою жизнь зашла в кабинет Егора Арабского, искренне надеясь, что этот визит не окажется столь же фатальным, как первый. Стена была отремонтирована, и на первый взгляд мне не удалось обнаружить абсолютно никаких отличий. Со вторым взглядом я заметила, что у окна стояла большая маркерная доска с белоснежным лаковым покрытием, а на ней были магнитами прикреплены десятки бумажек, а так же несколько фотографий. На всех — знакомые лица. Людей в кабинете было больше, нежели в первый раз. Григорий сидел за вторым столом и сосредоточенно просматривал что-то на мониторе. Судя по бликам на его лице — это была видеозапись, и я не сомневалась, что он смотрит там далеко не ролики с ютуба. За его спиной стояли еще двое мужчин и тоже смотрели на экран. Выглядели они крайне затравленно — наверняка за чем-то не уследили и теперь ждут нагоняя. На диване, закинув ноги на подлокотник, валялся Антон с планшетом в руках. Его я увидеть здесь не ожидала, поэтому удивленно вздёрнула брови. — Привет, пельмешек, — сверкнул он белоснежными зубами и подмигнул мне, приветственно махнув рукой. — Я бы таким не наелась, — весело произнесла девушка, которую я не сразу заметила. Она сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и курила в открытое на проветривание окно. Пришлось взять в руки всё своё самообладание, чтобы не начать психовать. — Шерементьевы или Арабские? — мрачно вопросила я. Слава — нет, несмотря на её нелюбовь к другой форме имени, называть её Владой мне теперь всё же будет легче — с улыбкой спрыгнула на пол, оставляя сигарету в пепельнице. Каштановые кудряшки забавно запружинили, привлекая к себе внимание. — Шерементьевы, — призналась она. — Она моя девушка, — отвлекся на секунду Антон от планшета, но Влада невозмутимо отрезала: — Это он так думает, — и подошла ко мне, заботливо приобнимая за плечи. — Извини, что пришлось дурачить тебя. Я сделала очередной глубокий вздох. Надо было соглашаться, когда меня по телефону зазывали на бесплатные курсы медитации, они бы сейчас мне просто невероятно помогли. — В такси ты, конечно, не работаешь? — произнесла я напряжённо, стараясь не сильно злиться. Получалось с трудом. Хоть я и понимала, что девушка в этом никак не виновата, сейчас я как никогда чувствовала, что меня абсолютно лишили всякой свободы. Пусть даже и для моего блага. — Почему не работаю, еще как работаю. Просто попросила закрепить свою машину за твоим номером по просьбе начальника, — и глаза такие невинные-невинные. — Да, кстати, пельмешек, я не рассказывал разве тебе, что у меня две службы такси в подчинении? — подал Антон голос. Протестовать у меня уже не оставалось сил, поэтому я прошла на свободное место и устало плюхнулась в кресло. Егор сбежал из больницы уже на следующее утро после описанных ранее событий. Вечером ему поставили капельницу, но он снова выдернул иглу уже через пару часов, потому что с капельницей было неудобно ходить кругами по палате и на повышенных тонах разговаривать по телефону с незнакомыми мне людьми. Я дремала на кресле и тайком радовалась толщине стен в палате, потому что голос Арабского был способен поднять на ноги кого угодно. Кроме меня, пожалуй. К груше я не притрагивалась до часу ночи, пока Егор не перешел к угрозам. Только после обещания упечь меня в психушку в отделение пищевых расстройств я всё-таки демонстративно откусила фрукт и только тогда поняла, насколько же сильно я голодна. Дальше уговаривать не пришлось — я съела и грушу, и яблоко, и даже заела всё это дело гигантской шоколадной конфетой, а после под умиротворяющее ворчание Арабского («объелась она, как же, даже младенцы больше едят») уснула. Проснулась уже на кушетке Егора. Самого пациента на ней, конечно, уже не было, а на столе лежала записка: «Уехал в офис. Ты же оправдаешься за меня перед врачами, солнышко?» — Настеньку свою солнышком называй. Я зло швырнула листок обратно на стол, но из-за резкого порыва он перевернулся и явил мне вторую часть послания. «Ладно, ладно, я помню твоё имя, Перпетуя» После недолгих раздумий я отправилась в офис — благо, он находилась всего в паре кварталов от больницы. По пути зашла в магазин, чтобы купить литровый кефир и так и выпила его за десять минут, не успев даже дойти до высокого здания. И вот, я здесь. — Где беглец? — я обвела всех строгим взглядом, строя из себя начальника. Кресло было удобным, стол — гигантским, ноутбук передо мной — открыт, но запаролен, и после пары-тройки попыток подобрать пароль я оставила эту бессмысленную затею. — Разговаривает с моим отцом по телефону, обсуждают какие-то важные штуки, — Антон в очередной раз зевнул и резко подогнул ноги, когда Влада плюхнулась на диван с явным желанием переломать моему родственнику все конечности. Он с ласковой злобой (я даже не преувеличиваю) глянул на девушку и снова погряз в планшете. Уж не знаю, в игрушку он играл или серьезными делами занимался — по невозмутимому лицу понять это было невозможно. — Вы сняли прослушки Куницына? — поинтересовалась я тут же, невольно оглядев кабинет, будто бы «жучки» можно было разглядеть невооруженным взглядом. От меня не скрылось, как Антон с Григорием быстро переглянулись. Если Григорий остался прежним, то Шерементьев-младший после произнесенной фамилии чуть напрягся, и это жутко не понравилось. — Да, — коротко отозвался начальник службы безопасности, останавливая видеозапись у себя на мониторе нажатием клавиши, и серьезно посмотрел на меня. — Алиса Васильевна, — официальное обращение неприятно резануло по ушам. — Что вам известно о Валерии Куницыне? — Она не знает, — тихо произнёс Антон, но Григорий его даже слушать не стал. Я почувствовала себя так, как будто сидела на допросе, и никакого положительного впечатления это не производило. — Он был моим начальником в салоне сотовой связи, где я работала, — медленно произнесла я, выпрямляя спину. Мне не хотелось терять гордости, и я с прищуром смотрела прямо в глаза Григорию. — Знаю, что помогал Егору и его семье с девяностых и именно благодаря ему тот стал таким засранцем. У него есть жена и падчерица — Настя Карамзина, которая, судя по всему, помогала ему вывести Егора на какое-то время из игры, которую он затеял по известной только ему причине. — Причина известна не только ему, — раздался мрачный голос от двери. Облегчение затопило прохладой раскаленные добела нервы. Стоит признать, я до последнего волновалась за Арабского, но выглядел тот очень даже неплохо. Не знаю уж, сколько он должен был проходить период интоксикации, но уже сейчас Егор был похож на себя прежнего — даже, возможно, на немного отдохнувшего себя, хоть и до дельного отдыха было ещё далеко. Если на него так влияют яды, я готова сама травить его каждые полгода ради профилактики. — Я до последнего надеялся, что ты оказалась вмешана во всё это случайно, но всё оказалось совсем не так, — Егор оперся плечом о косяк — или для более эффектного вида, или всё-таки ему по-прежнему тяжело было стоять из-за состояния здоровья. — Корень всех проблем в том, что один неугомонный старикан был слишком любвеобилен и, когда бросал очередную свою девицу, не обратил внимание на её округлившийся живот, посчитав, что бывшая суженая набрала пару лишних килограммов. Я недоуменно прищурилась, с трудом собирая все кучки информации, чтобы попытаться прийти к логичному выводу. Факты разбегались и формироваться в голове упрямо не желали. — То есть?.. Арабский криво улыбнулся, кинув взгляд на Антона, а тот выразительно покачал головой, поднимая руки так, будто бы защищался от всевозможных обвинений. — Не смотри так на меня, я сам узнал об этом полчаса назад от Гришки, — Шерементьев-младший поймал мой потерянный взгляд и ободряюще подмигнул: — Понимаешь, Алиска, у тебя тут внезапно ещё один дядя объявился. Внебрачный дядя, который в завещании не состоит, но по праву на него претендует, если мы с тобой копыта откинем вслед за нашим царём-батюшкой. И он далеко не такой душка, как я, так что знакомство с ним я бы отложил на старость. Хотя минутку, — «вспомнил» Антон, — вы же с ним уже знакомы. Интересно, он с самого начала знал, кто пришёл к нему на собеседование в салон, или потом уже в процессе в тебе племянницу признал и решил по-родственному жизни поучить? — Так, всё, хватит паясничать, — Егор резко оттолкнулся от косяка и двинулся ко мне, статуей замершей на кресле. Хоть новость и поразила, к ней я, привычная к сумасшедшим поворотам в своей жизни, отнеслась практически спокойно. Новый ухажёр — один из основателей секты? Почему бы и нет. Таксистка — один из осведомителей родственничков? Да пожалуйста! Куницын — мой очередной дядя?.. Твою мать. Чёртова Санта Барбара… Тёплая рука погладила по голове. — Я тебе кошка что ли? — без злости спросила я, не желая никак комментировать очередную новость. Если даже мне сейчас скажут, что я внебрачная дочь Джонни Дэппа — поверю и признаю как факт. — Разве что черная. Перебежала однажды мне дорогу, вот до сих пор приключения не кончаются, — Егор стоял за спиной, но в голосе слышалась улыбка. — Что ты нашёл, Гриш? — То, что просмотрели эти оболтусы, которые уже завтра будут искать себе новую работу, — Григорий многообещающе кивнул на двух мужчин у стены, которые не поднимали взгляда от пола, и повернул экран к нам. Картинка зашевелилась, и на ней отобразилась… Настя? Я удивленно уставилась на Карамзину. На видеозаписи она выглядела не такой эффектной, какой видели её мы с Егором. Девушка в простом спортивном костюме шла по коридору к направлению двери кабинета, а в её руках откидывал блики небольшой ключик. Вот она подошла к двери, уже поднесла ключ к скважине… и остановилась. Я машинально попыталась прислушаться, но звука на скрытых камерах, видимо, не было. Настю отвлек телефонный звонок — это стало ясно, когда она взяла трубку. Девушка почти не говорила — только отвечала односложными «да-нет», и для этого понимания звук был не нужен. Видео заканчивалось, и было зациклено — следующие кадры снова были с появляющейся в начале коридора Карамзиной. — Когда это было?.. — я снова вгляделась в девушку на записи. Здесь волосы у неё были короче, чем я видела в последний раз, и не такого насыщенного рыжего цвета. Сходила в парикмахерскую?.. — Когда ты с Рустамом дома у его жены беседы милые вела, — съязвил Егор, опираясь руками о спинку кресла, которое бессовестно было приватизировано мной. А что? Всегда мечтала о таком. Надо же хоть раз в жизни исполнить свою наивную детскую мечту. И это я даже не про Арабского говорю. — Так это когда же было… — пробормотала я, силясь напрячь память. Григорий избавил меня от терзаний. — Чуть больше полугода назад. Я и сама уже поняла — это было задолго до нашей с ней встречи в клубе, и даже до того, как я решила туда устроиться. В том, что Настя не была жертвой, не оставалось никаких сомнений, но, тем не менее, многое по-прежнему оставалось для меня непонятным. В действиях Куницына не было никакой логики. Он мог бы запугивать меня до бесконечности, но это не помогло бы предполагаемому наследству перейти к нему в руки. Мы что-то упускали. Встряхнув головой, я резко поднялась на ноги. Меня уже не мотало из стороны в сторону, но Егор все равно мягко придержал за локоть, пытаясь то ли присмирить, то ли поддержать от внезапного падения. Я всё чаще замечала от него подобные жесты, и я жесточайше совру, если скажу, что мне это не нравилось. Все взгляды тут же устремились на меня, заставляя в который уж раз оказаться в неловком положении. Не об этом я мечтала, когда в детстве хотела быть всегда в центре внимания. — Всё, хватит, — я неохотно стряхнула руку Егора. — Извините, что я причиняю вам всем столько неудобств. Антон, пусть твой отец перепишет наследство на тебя и дело с концом, тебя защитить будет гораздо легче. Шерементьев-младший неопределенно хмыкнул. Он уже отложил планшет в сторону, перетёк в сидячее положение и серьёзно смотрел на меня — Не скажу, что мне хотелось бы получить это наследство, но… отец не согласится. Он считает, что после его смерти я спущу всё состояние на ветер, — он предостерегающе поднял палец наверх, когда я попыталась возразить и добавил: — И он прав. Не спрашивай, почему, это долгая история, и она уже в прошлом, но большие деньги в моих руках — опасная штука. Я заметила, как Влада сжала руку Антона. Тот кинул ей едва заметную благодарную улыбку. — Ладно, — я устало потёрла висок. — Допустим. Заприте меня в своем чёртовом замке и никуда не выпускайте, чтобы не дай бог не появился еще какой-нибудь сектант, — яд плескался в голосе, и тут я уже не могла его контролировать. — Столько людей занимаются этим делом — не слишком ли много сил уходит на обычную неудачливую девчонку? Ладно ещё вы, у вас родственные чувства за все разом прошедшие годы взыграли, — бросила короткий взгляд на Антона, — но… ты? — я развернулась к Егору, опираясь руками о стол позади себя. Между нами стоял огромный кожаный стул, Арабский слишком серьёзными глазами смотрел на меня. — Какого черта, а? У тебя столько неприятностей от меня, и ты уже тысячу раз восполнил своей помощью всё то, из-за чего я пострадала по твоей вине, — мой голос стал тише. — Зачем ты мне помогаешь, Егор? Я не верю в безвозмездную помощь. Арабский медленно покачал головой. — Марьина, — его тягучий голос почти обжёг кожу, и мне пришлось подавить судорожный вздох. Глупая влюблённость, — какая же ты всё-таки… блондинка. — Ты не ответил на вопрос, — поджала я губы, не опуская взгляд. — Ты правда хочешь, чтобы я ответил на него здесь? — растянул Егор губы в улыбке. Я поражённо смотрела на него несколько долгих секунд, а потом резко отодвинула кресло, чтобы выйти из-за стола и решительно направиться к двери. — Пойдёшь со мной, — по пути я зацепила за руку почему-то улыбающуюся Владу. На Антона я посмотреть не успела, но услышала с его стороны веселое хмыканье. — Почему я? — не прекращая улыбаться, поинтересовалась девушка, когда мы были уже у двери. Потому что у меня нет подруг, а я не хочу оставаться одна. — Потому что у меня есть сумасшедший план, и вы всё равно отправите за мной кого-то следить, так что пусть это лучше будешь ты. Кинув последний взгляд на Арабского, я вышла за дверь. — Когда-нибудь и до неё дойдет. Сил тебе и терпения, чувак, — Антон расхохотался почти сразу, стоило девушкам только выйти из кабинета. Его смех разрушил гнетущую тишину, и все снова зашевелились — затоптались неугодные работники службы безопасности у стены, Григорий снова вернулся к компьютеру, а Арабский достал сигареты и нервно закурил, присаживаясь на своё кресло, еще тёплое после нахождения на нём одной глупой, наглой и совершенно невозможной девчонки. Им ещё многое предстояло обсудить, потому что бросать Алису Егор не собирался.