Она давно счастлива, но только не с тобой

Так бывает: у нее на сердце лед, Ты берешь билет на самолет, И летишь за ней, потеряв покой, Она давно счастлива, но только не с тобой. Сакура-чан, как же я по тебе соскучился! Я тебя уже три года не видел. Ты, наверное, изменилась. Интересно, как ты поживаешь, ты все-таки покорила этого добе? Саске, я по тебе тоже скучал, ты ведь был моим лучшим другом, хотя сам этого не признавал. Но я же знаю. Помню, как мы один раз с тобой подрались, а Сакура как всегда начала тебя защищать. А на меня наорала, и вдобавок я получил от нее подзатыльник. Сакура-чан, как же я скучаю по твоим подзатыльникам, как бы это глупо ни звучало. Нет, я не мазохист, мне просто важно твое внимание. Но одного я не могу понять: как ты могла влюбиться в такого бесчувственного чурбана, как Саске? Он ведь настоящий эгоист, он думает только о себе. Хоть он и был моим другом. Да, был. Мы теперь уже не дружим, и все из-за тебя. Надеюсь, Саске тебя еще не бросил… Ведь он тогда пригласил тебя на танец из-за спора, из-за какого-то спора... Ты ведь не знала, почему мы на следующий день с Саске пришли все в ссадинах и синяках. А мы просто подрались. Только, скорее всего, это я дрался, а Саске как всегда было наплевать. А ты, конечно, думала, что наконец-то твои старания, твои семь лет стараний принесли хоть какие-то плоды. Но ты была не права. Я пытался открыть тебе на все глаза, но твоя любовь к Саске была слишком сильна. Прямо как моя любовь к тебе... Но ты никогда не обращала на меня внимания, я всегда завидовал из-за этого Саске. Все-таки я тебя не понимаю: как можно было влюбиться в него? Сначала я думал, что у тебя это как у остальных, что ты фанатка, балдеющая от красивой обертки. Просто обертки, а внутри – пустота. Но я ошибался, ты любила его. Как я любил тебя. Ты даже заставила меня изменить мнение о Саске. Теперь оно отличается от того, что было, теперь мы уже враги. И все из-за кого? Из-за девчонки, нет, уже из-за женщины, ведь ты переспала с Учихой. И уже с тех пор мы с ним враги. Он ведь тебя использовал, просто грязно использовал, как последнюю шлюху. А ты простила его. Простила его за всё: за все слезы, которые ты выплакала, за всю твою боль. Все-таки ты любила его и сейчас любишь – так же, как я тебя. Да, я тебя все-таки люблю – люблю и, наверное, буду любить дальше. Мы с тобой так похожи: мы любим, но не любят нас. И ты находишь ее, так глупо, будто случайно, А у нее все хорошо, и ты в отчаянии, Сам понимаешь, что не нужен ей, идиот, Она к тебе от него никогда не уйдет. Поговорили чего-то, она, вроде, плачет, Вроде для нее это тоже что-то значит, Но она не готова, и тебе надо ждать, Не знаешь сколько: день, а может лет пять. В последний раз, когда мы с тобой виделись, я рассказал тебе о споре. А ты наорала на меня. Я тогда в первый раз попытался рассказать тебе о своих чувствах, хотя, наверное, ты и сама догадывалась, ведь я всегда пытался доказать тебе, что я не хуже Саске. Я всегда задавал себе вопрос: чем я хуже этого придурка? Мы всегда с ним спорили, и он всегда выигрывал, но я никогда не сдавался. Я всегда думал, надеялся, что хотя бы один спор я все-таки выиграю. Я надеялся, что выиграю твое сердце, но как всегда – его выиграл мой лучший друг. Он ведь знал, что я тебя люблю. Я просил его отпустить тебя. Даже тогда, когда этот добе ушел из нашей школы, я, честно говоря, был и рад, и огорчен. Все-таки Саске был моим другом, но, с другой стороны, я думал, что ты его забудешь, и я тебе в этом помогу. Но ты ждала его, как я ждал тебя. Так бывает: у нее на сердце лед, Ты берешь билет на самолет, И летишь за ней, потеряв покой, Она давно счастлива, но только не с тобой. После уезда Саске ты не смогла остаться в Конохе и тоже уехала. Когда ты уезжала, мое сердце просто разрывалось. Я хотел кричать от боли. Как же мне было больно и обидно – прямо как тебе, когда уезжал он. Наверное, тогда я и начал понимать, почему ты не можешь забыть этого добе. Твоя любовь к нему так же велика, как и моя к тебе. Хе, кажется, я это уже повторял и, наверное, буду повторять еще не один раз. Когда ты уезжала в другой город, когда ты со всеми прощалась, я думал, что это последние мгновения, когда я тебя вижу. И вот тогда, когда подошла моя очередь, ты нежно взяла мою руку и отвела меня в сторону. Взгляды наших друзей были устремлены на нас, и они не понимали, что происходит. Ведь поезд скоро уже должен был отходить, а ты вела меня всё дальше от перрона. Я смотрел на тебя, а ты лишь отводила глаза, и твои щеки все больше и больше наливались краснотой. Что-то показывало, что ты смущена не меньше меня. И вот ты остановилась и посмотрела прямо мне в глаза. А я смотрел на тебя. Какие все же у тебя красивые глаза, я никогда их не забуду... В них столько эмоций, что даже невозможно разобрать, что именно ты чувствуешь сейчас. И вот ты внезапно почти невесомо коснулась моих губ своими. Я смотрел на тебя с непониманием. Первая мысль, которая посетила мою блондинистую голову, была простым вопросом: «я сплю?». Но ты не дала мне времени ущипнуть себя, тем самым проверив, сон это или явь. Тебя уже не было рядом. Я лишь успел рассмотреть твои нежно-розовые волосы, которые так выделялись на фоне остальных. Я всегда размышлял над цветом твоих волос. Но боялся спросить об этом: на вид ты была хрупкая, как цветок сакуры, хоть твои подзатыльники всегда оставляли шишки на моей дырявой башке. Ты всегда так говорила о моей голове. Но я, конечно, не обижаюсь на тебя: как можно обижаться на такого ангела, как ты? И вот опять мои размышления прервали. Хе-хе, как всегда, не дают спокойно подумать. Да, что-то я уже начал мыслить как Шикамару. Все-таки, умный народ, правду говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. - Поезд Коноха – Токио отходит через минуту, поэтому просим всех пассажиров занять свои места, - противный женский голос все-таки вконец прервал мои мысли. «Все же ты уехала», - эта короткая мысль посетила меня, а потом образовалась какая-то пустота. Я все так же стоял и улыбался. - Поезд Коноха - Токио отправляется, - вот уже в который раз кто-то как будто будит меня. «Зачем ты дала мне надежду, Сакура-чан? Зачем?» Постояв так еще пару минут, я ушёл с вокзала. Ребята, наверное, уже давно уехали, поэтому я не ждал их и направился в метро, при этом ища в карманах мелочь, всё не переставая задавать себе один и тот же вопрос: зачем? И ты не знаешь: стоять или начать падать, И тебе ничего от нее не надо, На ее планете нет больше места, Под ее солнцем нельзя согреться. Или еще проще, пусть даже грубее, Ты ведь знаешь, она это умеет, Так просто не даст тебе уйти, поверь, Не захлопнет, а оставит приоткрытой дверь. - Сэр, вам что-нибудь принести? - приятный голос стюардессы отвлекает меня от воспоминаний. - Да, пожалуй, чашечку кофе, - все так же рассматривая свой телефон и не переставая думать о Сакуре-чан, отвечаю я. - Да, конечно, - мило улыбнувшись, говорит девушка, уже ставя мой кофе на откидной столик. - Спасибо, - все так же смотря на номер из папки «Звонки», отвечаю я. - Если вам что-нибудь понадобится, позовете, - сообщает стюардесса, исчезая из моего поля зрения. Я даже не обращаю на нее внимания. Теперь я уже не думаю о прошлом, я размышляю о нашей с тобой скорой встрече. Где-то через тридцать минут я буду в Токио. И я снова увижу тебя… Мне даже не верится, что я снова увижу твои глаза, которые снятся мне каждую ночь. Все произошло так внезапно. Я даже не надеялся, что когда-нибудь ты мне позвонишь. И тем более, позвонишь сама. Я помню тот день, когда у меня снова появилась надежда. Ведь ты сама оставила мне её. Тот поцелуй, такой легкий, почти невесомый. Не поцеловала бы меня тогда, у меня не осталось бы надежды, ты поступила бы со мной так, как с тобой поступил Саске. Опять тот же вопрос: зачем? Я задаю его снова и снова. Но у меня не появляется ни одного ответа, лишь все больше вопросов. И так каждый раз, я раздумываю над тем поцелуем, ищу ответы на мои вопросы, но каждый раз загадок все больше. Как же я устал от всего этого! Все те же вопросы, а у меня уже закончились предположения, ответов тем более нет. Но вот ты позвонила мне, твой голос был таким печальным. Ты просила приехать, и я как сумасшедший помчался в аэропорт, не предупредив никого из друзей, меня даже не волновало, оставил ли я воду на кухне включенной или нет. Я лишь мечтал об одном: увидеть тебя, прикоснуться к тебе, почувствовать твой запах. И вот я сижу в самолете и лечу к тебе. Я готов убить любого за тебя. И мне будет все равно, сяду я в тюрьму или нет. Я не дам тебя никому в обиду, Сакура-чан. Про любовь она тебе ни слова, Вроде как переживала о тебе снова, Трубки положили, зачем она звонила? Изображала чего-то, пыталась быть милой. Недавно все разложил по полкам, И тут она опять сбила с толку, И ты берешь билет на самолет И летишь к той, у которой сердце, как лед. И вот я уже стою в аэропорту. Я ищу тебя, ведь ты только что звонила и сказала, что ты меня встретишь. В твоем голосе столько радости. Неужели ты рада, что я здесь, что ты меня скоро увидишь? От этого я тоже ужасно рад, мое сердце с замиранием ждет тебя. Где же ты? Я не могу отыскать тебя среди толпы людей. Да, по сравнению с Токио Коноха просто деревня. И вот наконец мои глаза находят тебя: ты стоишь и осматриваешься по сторонам. Ты, наверное, тоже ищешь меня. Я медленно начинаю продвигаться к тебе, хотя это не так уж легко сделать. Все куда-то спешат, наверное, как и я, к своей любимой девушке или к семье. Но я не задумываюсь об этом. Вот уже всего пара метров разделяет нас, а ты так же ищешь меня взглядом. А я просто смотрю и смотрю на тебя. Какая же ты все-таки красивая, у тебя все те же изумрудные глаза, полные самых разных эмоций. Я не могу рассмотреть твои нежно-розовые волосы, так как белая шапочка мешает мне это сделать. Того же цвета не очень длинная шубка и белые сапожки. Ты почти не изменилась, только немного подросла. Но я тоже вырос. И вот ты наконец останавливаешь свой взгляд на мне, на твоем милом личике появляется улыбка. Улыбка счастья. Ты идёшь ко мне, и я так же иду к тебе навстречу. Вот ты уже обнимаешь меня, а я обнимаю в ответ. Я счастлив: неужели я наконец-то тебя дождался? Объятия распадаются, ты улыбаешься, рассматривая меня. По твоим глазам я вижу, что ты счастлива. Когда счастлива ты, я счастлив в пять раз больше. Я даже готов быть счастлив за нас двоих, лишь бы только ты была со мной. - Я так рада тебя видеть! Наруто, а ты совсем не изменился. Ты все такой же оболтус? - ты спрашиваешь меня и касаешься своими нежными тонкими пальчиками моей щеки. От этого по моему телу пробегают мурашки, и я тянусь, чтобы поцеловать тебя. Не знаю, почему я сегодня такой решительный, наверно, ты придаешь мне силу и надежду. Но почему в твоих глазах непонимание? И вот я вижу своего уже бывшего лучшего друга, обнимающего тебя сзади. Я резко делаю шаг назад. Всё так же не могу поверить: вы все-таки вместе. Как всегда Саске смотрит на меня со своей фирменной ухмылкой, как же я хочу ему врезать. Но внезапно я чувствую, что с кем-то столкнулся. Я поворачиваюсь назад и вижу какого-то мужчину. Я быстро прошу прощения, скорее всего, я делаю это на автомате. Ведь я все-таки не могу поверить в то, что они все так же вместе. Я должен быть рад за своих двух близких друзей. Если их всё еще можно назвать друзьями… Нет, правильнее назвать их бывшим другом и любимой девушкой, которая любит не меня, а моего бывшего друга. И он её любит, ведь он так нежно обнимает её… - Ты что, оглох, придурок? - ну вот, как всегда. Наверно, тому мужику не хватило моих сухих извинений. - Я же попросил прощения, - пытаюсь я хоть как-то успокоить его. Но, видимо, у него сегодня тоже был хреновый день, такой же, как у меня. Хотя я наоборот должен радоваться тому, что встретил своих друзей. Но почему, почему на душе скребут кошки? Даже не кошки, а тигры и львы, целый цирк! Мне просто хочется убить их, а потом просто взять и убить себя. Просто забыться. Забыть все. Но это невозможно. Разъяренный мужчина начинает что-то кричать, но я уже далеко от него, я уже стою около кассы и заказываю себе билет на ближайший рейс Токио – Коноха. И вот уже в моих руках билеты, мой рейс через шесть минут. Я поворачиваюсь назад, чтобы в последний раз посмотреть на своих бывших друзей, а в душе пустота. Я ничего не чувствую, просто пусто. Наверное, я сошел сума. Саске с презрением смотрит на меня, а у Сакуры в глазах непонимание и растерянность. И только сейчас я замечаю уже не маленький живот у Сакуры и лежащую на нем руку Саске. «Она давно счастлива, но только не со мной», - последняя мысль проскальзывает в моем подсознании, и внезапно возникает какая-то потрясающая легкость. Я им мило улыбаюсь и машу рукой, а потом просто кричу на весь аэропорт: - Будьте счастливы! Все люди останавливаются и смотрят на меня, как на идиота. Я и вправду идиот, Саске и ты это всегда знали. Я уже прохожу к своему месту в самолете. С моего лица не сходит глупая улыбка, люди в самолете смотрят на меня с каким-то испугом. Наверное, думают, что я сумасшедший. Но мне все равно, я счастлив. Не знаю почему, но я счастлив. Счастлив за своих друзей – да, теперь я считаю их своими друзьями. И всегда считал, но почему-то эти все восемь лет я думал по-другому. Не знаю, наверное, я просто идиот. Вот всех просят пристегнуться, а я уже давно сделал это, сижу и глупо улыбаюсь. - Извините, будете что-нибудь пить? – спрашивает меня милая девушка восемнадцати лет с потрясающими светло-сиреневыми глазами. - А вам кто-нибудь говорил, что у вас просто потрясающие глаза? - вместо того, чтобы сказать, что я хочу выпить, я говорю ей комплимент. Она смущается. Она мне нравится все больше. Я читаю ее имя на бейджике и весело произношу: - А знаете что, Хината, всем шампанское за мой счет! Так бывает: у нее на сердце лед, Ты берешь билет на самолет, И летишь за ней, потеряв покой, Она давно счастлива, но только не с тобой