Живое сердце

Сердце бьется скорее по инерции. Но бьется. Словно, работая и гоняя проклятую кровь восемь столетий, ему трудно остановиться в одночасье. И оно бьется. Трепеща, дрожа, затихая и снова вздрагивая. Сердце живет. Пока. Пытается жить, продлевая агонию. Не веря, что это конец для него. Сердце отчаянно сражается. И Карвен это прекрасно видит. Он стоит возле постели Л’эрта, как и подобает вампиру его положения: прямо и гордо, с невозмутимым выражением на лице. Но с опущенными веками. Чтобы никто не видел сейчас его глаз. Глаз, по-человечески теплых от боли. - Ты никуда не пойдешь, - голос Главы Ковена звучал спокойно, но в нем резкими нотками пробивалась злость. И легкий страх. - Тоже мне, заботливая мамочка нашлась,- насмешливо фыркнул инкуб и вырвал свое запястье из пальцев любовника. – Я поставлю эту выскочку на место, вот увидишь. - Он сильней тебя. - Не факт. - Факт. Как маг… - Тьфу ты! – вспылил Л’эрт. – Это вообще не твое дело, Карвен! - Послушай меня! - Да не лезь ты, куда не просят! – Инкуб без страха выдержал недовольный яростный взгляд алых глаз и пакостно усмехнулся, легко касаясь кончиками пальцев щеки вампира. – Ну правда, что мне этот магик… В конце концов, это он меня вызвал на дуэль. Проучу его и вернусь. Карвен, морщась, опять перехватил его запястье: - Я могу пойти вместо тебя. – Это не бахвальство, не желание подчеркнуть превосходство, это данность, от которой веяло заботой и любовью. Но она была неприятна Л’эрту. Он смирился с вынужденным присутствием Карвена в своей жизни, но не в своем сердце. И Ра’ота снова отдернул руку. На этот раз без усмешки: - Я скоро вернусь. И как всегда выживу… И вернулся. Спустя час. Противник оказался сильным. И не просто сильным – яростным, вооруженным не только магией, но и местью. За что, почему? Карвен не знал. Но Л’эрт пропустил страшное заклинание, всего одно заклинание, ударившее его точно в грудь. Могучий организм высшего вампира содрогнулся. На куски разошлась обожженная плоть, лопнули кости, вскипела темная кровь, обнажив пульсирующий беззащитный комок… Карвен нарезал уже который круг по пустынному Ориону, когда едва дышащий инкуб появился из портала и упал у его ног. Л’эрт без сознания лежит на широкой постели, настолько бледный, что его кожа полностью сливается с белоснежными простынями, и только просвечивающие вены расцветают темно- синим узором. Сердце, пораженное смертоносным заклинанием, сражается. Обреченно сражается. И Карвен это знает. Среди тяжелой тишины вдруг раздается робкий совершенно неуместный стук в дверь. - Войди, - разрешает вампир, и голос больше похож на шелест осенних листьев, но только гораздо сильнее и глуше. Дверь открывается, и Глонк пропускает вперед человека. Радира, самого известного и талантливого лекаря. Человек нервничает, сжимает в похолодевших пальцах светлую мантию и проходит вперед на негнущихся ногах. Он слишком хорошо знает, кто его позвал. Радир не доходит несколько шагов до постели, скользит по умирающему инкубу взглядом и поворачивается к Карвену, разглядывает искусную вышивку его дорогих сапог. - Вы звали меня, милорд? Карвен не находит нужным отвечать на этот очевидный вопрос и жестом указывает на Л’эрта: - Осмотри его. Радир вздрагивает от этого голоса, приятного на слух и одновременно пронизывающего, как ледяной ветер. Он разминает пальцы, подходит ближе и склоняется над больным. Всего несколько секунд ему требуется, чтобы понять: тот обречен. - Милорд, боюсь, его сердце поражено, - Радир обращается к вампиру, все еще не смея поднять на него взгляд. - Я и сам это вижу, - спокойно отвечает Карвен. – Я позвал тебя сюда не для того, чтобы услышать эти слова. - Так для чего же? Радир не видит, но слышит, как Глава вампиров усмехается и подходит к нему ближе. Страх сковывает лекаря, его ноги словно прирастают к полу. - Ты сможешь заменить его сердце другим? - Заменить? – Человек на секунду колеблется, но тут же старается перейти на деловой тон. – Теоретически это возможно, я уже делал подобные вещи с людьми… Но не каждое сердце может прижиться в чужом организме. Для этого нужно много условий. К тому же, здесь, - Радир кивает на Л’эрта, - нужно сердце другого вампира… - Это очевидно, - сухо бросает Карвен. – Предположим, нужное сердце у тебя будет. Ты справишься? Лекарь ежится, он боится представить себе, что будет, если что-то пойдет не так… - Я справлюсь. - Хорошо, - голос вампира не теплеет ни на градус. - Но, милорд? – Радир нервно облизывает губы. – Когда сердце будет успешно заменено, что будет со всеми этими ранами? Он исцелится сам? Карвен переводит взор на полностью развороченную грудь инкуба, в которой цепляется за последние минуты жизни упрямый трепещущий комок. - Да. Он как всегда выживет… Лекарь набирается смелости и поднимает взгляд на лицо своего собеседника, красивое и спокойное, безразличное, только под полуопущенными ресницами горит алое шальное пламя. - Готовь все необходимое, человек. Вампир выходит неторопливыми твердыми шагами и оставляет его наедине с умирающим. Радир смотрит, как закрывается за ним тяжелая дверь, но через секунду спохватывается, сосредотачивается, методично вынимает из сумки инструменты, раскладывает свитки с нужными заклинаниями, раскупоривает бутылочки с целебными зельями и мазями, чтобы все было под рукой. А через несколько минут ему приносят самое главное. Небольшой ларец с настоящим живым бьющимся сердцем, окутанным специальным заклинанием. Теперь все готово, и лекарь полностью погружается в работу. Отрешившись от всего, он занимается тем, для чего ему был дан дар свыше, тем, что является его призванием, – он сражается за жизнь. Проходят дни одной непрерывной чередой. Летит время, касаясь своим дыханием живых, а после самой темной ночи всегда приходит новый день… В один из таких дней Л’эрт открывает глаза. Он в Орионе, в своей постели, кругом чисто, убрано и слишком тихо. Вдруг память взрывается последними событиями, и инкуб тихо стонет, откидывает одеяло, готовясь увидеть страшные раны, и изумляется, обнаружив лишь обычную кожу без рубцов. Как он выжил? Как смог залечить такие повреждения? Ведь если он правильно помнит… Слева слышится шелест шагов, какой-то незнакомый человек в светлой мантии подходит к нему и участливо заглядывает в глаза. - Вы все-таки очнулись! Л’эрт слышит в его голосе облегчение, радость и капельку самодовольства. - Ты кто? – хрипит он. Язык еще плохо его слушается. - Меня зовут Радир, я ваш лекарь. - Лекарь? - Ра’ота хмурится, привставая на постели, окидывает взглядом комнату. Больше никого. – Откуда ты тут? - Меня позвал господин Карвен, - человек подходит ближе и заставляет его лечь. - Карвен? Но… это же бред… зачем ему… - «Ведь Карвен сам прекрасный лекарь! Здесь что-то не так». – Где он? - Я не знаю, - растерянно разводит руками Радир. – Я видел его только один раз, перед тем как пересадил вам сердце… - Что? - Л’эрт снова пытается подняться, но он слишком слаб, и его опять укладывают на подушки. - Ваше собственное сердце было повреждено заклинанием, вы бы не выжили. Инкуб несколько секунд смотрит на лекаря, потом словно прислушивается к себе, кладет руку на левую сторону груди и чувствует глухой и размеренный стук здорового могучего сердца. Есть в этом стуке что-то щемяще-привычное и немного чужое. А еще Л’эрт безошибочно ощущает, что оно гораздо сильнее, чем было его собственное, эта сила пронизывает его жилы, мягко и приятно жжет своей титанической мощью. - Чье это сердце? – тихо спрашивает инкуб. – Кто умер за меня? - Я не знаю, - лекарь виновато смотрит на него. Он не понимает, что происходит. Он начинает бояться. Л’эрт - тоже, но совсем по другой причине. Руки плохо слушаются с непривычки, на простое заклинание уходит больше времени, чем требуется. Но, наконец, на той стороне магической связи нехотя отвечают, и инкуб видит четкое изображение рыжеволосого потрепанного вампира в грязной мантии. Выражение его лица несколько странное… - Л’эрт?! Так ты все-таки очнулся, а я… - Потом, - нетерпеливо и резко перебивает его Ра’ота. – Где Карвен?! Глонк вздрагивает и на мгновение замирает, но тут же спохватывается и быстро произносит: - Он погиб. В очередной стычке с оборотнями. Белая Лига совсем распоясалась… Л’эрт не считает нужным слушать очевидную ложь и обрывает связь. Потому что с ужасом и какой-то смертельной тоской он понимает, чье сердце бьется у него в груди… - Да. Он как всегда выживет…