Вечность в зеркалах

У зеркала озера вечность в молчании. В замкнутый круг красоты бездорожья втиснулся с горя ли, спьяна, с отчаянья путник с глазами любви и безбожья.(с) В тот день Джон просто гулял по Лондону. Как ни странно, никакого предчувствия у него не было ни тогда, когда он встретил своего давнего приятеля Майкла, ни тогда, когда тот заговорил о съеме квартиры, ни тогда, когда он привел Джона в Бартс. Только войдя в небольшую лабораторию и почувствовав, как судорожно начинает биться сердце, Джон понял, что этот день пришел. Наконец-то он нашел его! Сидя за лабораторным столом, на него внимательно смотрел молодой мужчина лет тридцати с аристократическими чертами лица. Джон впитывал эту новую внешность, не в силах отвести взгляд. Конечно, как и в сотнях других жизней, он был одновременно совершенно другим и в тоже время удивительно похожим на себя прежнего. Незнакомец был не старше тридцати, высокий, худой и по-мальчишески гибкий. Черные кудри обрамляли острое лицо с ярко-серыми глазами. Джон поймал отражение в зеркале, неизвестно как затесавшемся в холодную бездушность лаборатории, и увидел совсем другой образ. Сколько бы веков ни прошло, сколько бы раз он ни рождался заново, сколько бы боли ни испытывал — умирая, он все равно помнит. Помнит ту первую их встречу. Тогда великий царь тоже выглядел совсем мальчишкой. Он был худ и невысок ростом, с правильными чертами лица, со светлой кожей и золотистыми волнистыми волосами. Лицо его уже тогда в нескольких местах пересекали шрамы от ударов мечей, указывая, что он не просто правитель, а воин. Он помнит, как царь впервые мягко улыбнулся ему, пленному рабу из чужого гарема, и назвал по имени: «Багоас!» Джон нехотя вынырнул из глубин векового отражения. — Майкл, мне нужен твой телефон, — произнес незнакомец, одновременно совершая какие-то манипуляции со стоящими перед ним колбами. — Прости, но я забыл его в другой куртке, — виновато ответил Майкл, хлопая по карманам. — Может, воспользуешься местным? — Хотите мой? — предложил Джон. — О…. Спасибо! Знакомый незнакомец взял предложенный телефон и быстро начал набирать текст. — Афганистан или Ирак? — Простите, что? Джон вздрогнул. Конечно, в каждой из жизней Александр разный, но что-то так и остается неизменным. Он почти всегда гений, чаще всего воин, и в каждой жизни умирает, не достигнув своего тридцатитрехлетия. И еще — они почти всегда оказываются в тех местах, где были в своей первой жизни. Именно поэтому Джон так отчаянно рвался в Афганистан в тщетной попытке найти Александра как можно раньше. А нашел здесь, посреди Лондона. — Афганистан, — ответил Джон. — Откуда вы это узнали? Александр — мысленно Джон всегда называл его так — не обратил никакого внимания на вопрос. Впрочем, как и когда-то давно, он мог успешно игнорировать все, на что не хотел обращать внимание. — Предлагаю завтра часов в десять встретиться и осмотреть наше новое жилье. Отличная квартира и недорого! Александр пожал плечами, молча одел длинное пальто, небрежно повязал шарф и направился к выходу. — Бейкер-стрит. Два-два-один Б. С этими словами он обошел замерших Джона и Майкла и остановился перед дверью, услышав окрик за спиной: — Но кто вы такой, черт побери? — Шерлок Холмс! Утром Джон долго лежал в кровати, рассматривая выбеленный потолок. Ничего необычного там не было, да и за те недели, что он жил в этой дыре, потолок был изучен уже до мельчайшей трещины. Но сейчас Джону совершенно не хотелось вставать, готовить завтрак, заниматься повседневными делами. Он пребывал в смятении. На самом деле, это тоже не было чем-то необычным. Такое повторялось из жизни в жизнь, а в последние разы все чаще и чаще. Голос, сидящий где-то глубоко внутри него и сводящий с ума, требовал бросить маяться дурью, встать и ехать по указанному адресу. Голос упрямо твердил ему, что он должен быть, как и прежде, вместе со своим царем, чтобы принять все, что уготовила им судьба. Однако его другая, разумная часть твердила, что пора прекратить этот бег на месте, разорвав круг из боли и отчаяния, своих и чужих смертей, и начать строить свою собственную жизнь. Без Александра. Нет, он не поедет. Он уже все решил. Джон встал и неспешно пошел в маленькую ванную. Застыл на пороге, глядя в зеркало…. Как будто что-то взрывается внутри. Он помнит, когда впервые любовь, не знающая границ, вошла его сердце и он подумал: «Значит, таков мой господин, служить которому я был рожден. Теперь я действительно нашел своего царя. Он станет моим, даже если меня ждет смерть.» Джон пришел в себя только перед черной дверью на узкой незнакомой улице. Он даже не помнил, как ловил такси, называл адрес, выходил из машины. Просто вдруг понял, что он уже здесь и рядом с ним стоит Шерлок Холмс — судя по всему, с этого дня его новый сосед. Джон тяжело вздохнул, поднимаясь вслед за улыбчивой женщиной на второй этаж. В комнате был ужасный бардак, но он совсем не удивил Джона. Когда-то великий царь Македонии точно также раскидывал свои вещи, не задумываясь о тех, кто наведет за ним порядок. Джон слушал разговор и даже как-то умудрялся в нем участвовать, на самом деле взгляд его был прикован к зеркалу над камином. Он видит ночь, опустившуюся на спящий город. Город простирается вдоль моря, с роскошными дворцами соседствуют портовые сооружения, храмы, общественные здания, и тут же ютятся домики бедняков. Величественна и прекрасна Александрия, как величественнен и прекрасен тот, кто стал её создателем. Он знает: где-то там в лабиринте улочек уже много лет находится гробница его возлюбленного царя. Он видит себя уже постаревшим, но еще крепким, высоким стариком. Старик с тоской смотрит на раскинувший под холмом город, и в его когда-то черных как смоль волосах серебрится, играя, луна. Мало что напоминает сегодня о знаменитой красоте, ослепившей двух великих властителей мира. Большие темные глаза запали даже глубже, чем когда-то у истощенного лихорадкой царя. Четыре десятилетия со дня смерти своего господина он прожил в этом городе, ни на миг не покинув его. Он приехал сюда в тот день, когда по указу Птолемея тело Александра перевезли из Вавилона в роскошную усыпальницу. — Какому богу и что нужно принести в жертву, чтобы, когда он родится вновь, я пришел бы на землю вместе с ним? — спросил он тогда сидящего рядом мудреца. — Это и есть твоя жертва, ты уже связан с ним. Ты вернешься, чтобы вновь служить ему, – ответил ему Каланос. — Однако помни, что боги ничего не дают просто так, порой обрекая своим даром на вечные мучения. И тогда твое самопожертвование может закончиться ненавистью к тому, кому ты принес себя в жертву. Тогда он совсем не обратил внимание на предупреждение мудреца. Слова о том, что он навечно будет связан с возлюбленным царем, стали маяком в океане жизни, которую он прожил без Александра. Только они держали его на плаву. Всё это время он искал способ вернуться вновь — но только вместе с ним. Всю свою жизнь, такую долгую и пустую без того, кого он так рано потерял, старик пытался найти способ снова быть с ним. И сейчас в его руках был древний список с древним ритуалом, который обещал навеки соединить их судьбы. В этот вечер в Лондоне Джону скучать не приходится — сначала заброшенный дом и мёртвая женщина в розовом пальто, потом милая, но необщительная девица со смартфоном и куда более общительный, но совсем не такой милый враг Шерлока (подумаем об этом позже...), потом засада в кафе у Анджело и лёгкая пробежка по городу. Следом на Бейкер-стрит обнаруживается полиция, и, пока Джон вместе с полицейскими тщетно рыщет по квартире в поисках потерянного телефона, Шерлок внезапно, никого не предупредив, исчезает в непонятно откуда взявшемся кэбе. Вполне в его духе, думает Джон — и совсем не озадачивается: откуда ему знать, что в духе Шерлока, если они знакомы всего сутки? Немного позже он отчаянными рывками распахивает двери бесчисленных аудиторий колледжа, снова и снова пустых, пока не находит того, кого ищет, — но слишком велико расстояние, их разделяющее. Какая ирония судьбы! В этой жизни они так недолго знакомы, а Джон уже знает, что готов ради Шерлока на всё — что там убийство какого-то таксиста... Оно не первое и уж точно не последнее. В отражении стекла он вновь видит высокого старика и слышит его слова. — Я, Багоас, сын Артембара, внук Аракса, потомок великого Кира, приношу в жертву свою душу, чтобы родиться вновь. В миру пройду сквозь огонь и возрожусь с Александром, пройдя вместе через Реку Времени. Жизнь есть кровь, а кровь есть жизнь. Да будет так. Старик поднимает руку с мечом и, войдя в колодец, где все сильнее разгорается огонь, без колебаний бьёт жертвенным мечом себя в живот. Прежде, чем глаза его закрываются навсегда, он слышит бестелесный голос, крадущийся по стенам пещеры: — Да будет так. Вечно. Пламя охватывает бесчувственное тело, и над сводами пещеры отзвуком проносится: — Это станет твоим проклятием. Джон поднимает пистолет….