Too Much Love Will Kill You

Это было застывшее утро. И я чувствовал, что этот день не принесет мне ничего хорошего. И я не ошибся. Спустившись в гостиную, я увидел, что Холмс пребывает в сквернейшем настроении. Завтрак прошел в полном молчании. Я был бы и рад заговорить, но понимал, что не стоит. Позавтракав, Холмс набил свою трубку вишневого дерева и устроился в кресле. Я прекрасно понимал, что значат эта трубка да смятые газеты. Преступный мир Лондона не может предложить достойную загадку для Великого Сыщика. И осталась Шерлоку Холмсу одна единственная радость - критиковать мои рассказы. Лучше всего в данном случае молчать и не провоцировать его на критику. "Уотсон, почему вы молчите? - немедленно поинтересовался Холмс, вынув трубку изо рта. - Обдумываете, как приукрасить мои приключения на потребу публике?" Сегодня я выбрал не ту тактику. Но ведь никогда не знаешь, чего ждать от этого сыщика! "Как вы заметили, Холмс, - начал я очень спокойно, - я уже несколько месяцев ничего не публиковал". "Заметил. Это-то меня и насторожило. А вы не ответили на мой вопрос". "Отвечаю - вы не правы. Ничего я не обдумывал", - вежливо произнес я. "А жаль, - вздохнул Холмс. - Давно я не читал ваших рассказиков. Приятно иногда вспомнить о делах, что были раньше. Теперь, наверное, таких уже не будет". Никогда не знаешь, как он отреагирует на мои слова! Но сейчас мне стало его жалко - после такого насыщенного дела, как на прошлой неделе, у него, наверное, опять началась реакция. "Вы меня раскусили, Холмс, - рассмеялся я. - Вообще-то вчера вечером я как раз хотел начать писать новый рассказ". "Да? - Холмс приподнял бровь. - И про что же он будет?" Я хотел было ответить, но вовремя заметил характерный блеск в глазах друга. "Чуть не попался на его удочку! Чего доброго, он и в спор меня втянет - а это себе дороже", - подумал я. Холмс насмешливо смотрел на меня, а я искал пути к отступлению. Тут я услышал шаги на лестнице. "Это клиент!" - возликовал я, а сам подумал: "Только бы это было сложное дело, и тогда Холмс забудет про мои рассказы на целую неделю!" Но я ошибся. Это был не клиент, а инспектор Лестрейд. Вид у него был крайне серьезный. "Лестрейд! Какое-то сложное дело? Вы пришли ко мне за помощью?" - Холмс, окинув инспектора взглядом, подался вперед в кресле. "Ну... вообще-то да", - согласился Лестрейд. "В таком случае садитесь, рассказывайте. Вы ведь за этим пришли, верно?" Я видел, что внутри Холмс весь дрожит от нетерпения. Он думал, что ему придется провести несколько дней в невыносимой скуке, но небеса оказались благосклонны к скромному логику с Бейкер-стрит. Лестрейд однако не спешил садится. "Видите ли в чем дело, мистер Холмс. Странно все это". "Ну же, Лестрейд, не испытывайте моего терпения. Мне нужны факты", - Холмс сложил кончики пальцев. "Факты таковы, - нерешительно сказал Лестрейд. - Мы нашли тело молодой девушки, она повесилась..." "В чем же странность? Или вы полагаете, что ее смерть была насильственной?" "Нет, она оставила предсмертную записку". "Это еще ничего не значит. А что было в записке?" Лестрейд смотрел куда-то в угол. И сказал, коротко вздохнув: "В ней сказано... "В моей смерти прошу винить мистера Шерлока Холмса". Мне показалось, что на меня рухнул потолок. Лицо моего друга окаменело. Лестрейд виновато заметил: "Я и решил показать ее сначала вам, мистер Холмс. Это какая-то ошибка... или недоразумение". Холмс резко протянул к Лестрейду руку. Тот поспешно протянул ему записку. Шерлок Холмс несколько секунд вглядывался в две короткие строчки. Лицо его было непроницаемым. "Вы знали мисс Дэвис, мистер Холмс?" "Знал". Кажется, эти слова дались Холмсу с трудом, но вряд ли Лестрейд это заметил. Сам я тихонько отходил от первого потрясения. Лестрейд молчал, ожидая продолжения. "Она была моей клиенткой. Я не мог ей ничем помочь". "И поэтому она покончила жизнь самоубийством?" - Лестрейд наклонил голову. "Я не знаю". "У нее был повод обвинять вас?" "Я - не - знаю". "Что у нее была за проблема?" - продолжал спрашивать Лестрейд. "Я не могу сказать. Я дал слово молчать". Холмс вернул Лестрейду записку. Тот обвел нас глазами и, покачав головой, вышел. "Холмс..." - позвал я. Тот поднял на меня глаза - в них была странная опустошенность. "Вы ведь не сказали Лестрейду всей правды?.." "Если начать рассказывать, выплывет другое, - медленно проговорил Холмс. - А я должен уберечь одного человека от правосудия. Я не имею права рассказывать эту информацию. Пусть уж Лестрейд считает, что я действительно ничего не знаю. До правды он все равно никогда не докопается". "Но мне вы можете довериться, Холмс", - заметил я. "Я знаю, что могу, Уотсон, - он положил трубку на камин. - Я знаю. Вопрос в том... хочу ли я вам довериться?" Сказать, что мне подобное заявление было неприятно - ничего не сказать. Холмс взмахнул рукой - словно отгоняя меня прочь. Я понял, что сейчас лучше всего оставить его одного. Холмс подтянул колени к подбородку и закаменел в такой позе. Я поднялся к себе. Через два часа внизу раздались шаги. Но когда я вышел на лестницу, входная дверь уже хлопнула. Шерлок Холмс ушел. Я занял свое место у камина и глубоко задумался. Кто же такая эта мисс Дэвис? Она приходила к Холмсу, когда меня не было - иначе я обязательно бы ее запомнил. Но приходила она, наверное, не так давно. Но прошлая неделя исключается. Тогда Холмс с головой ушел в интересное дело, и я почти не отлучно находился рядом с ним. Но, как бы ни было, Холмс не справился с делом мисс Дэвис. И поэтому она свела счеты с жизнью?.. Нет, Холмс явно чего-то не договаривает. Я решил во что бы то ни стало добиться правды, ведь это уже не игрушки! Но как добиться-то, если его нет и нет?.. Холмс вернулся только вечером, я только что без аппетита пообедал. Вид у него был усталый. Глаза блуждали по комнате, не останавливаясь на мне. Он сразу прошел в свою комнату, но дверь не закрыл. "Где вы были, Холмс?" - с тревогой спросил я, не надеясь на ответ. Но, вопреки моим ожиданиям, Холмс ответил сразу: "В морге. И не только". "Что вы там делали?" - спросил я, прекрасно понимая, что же там делал Холмс. "Пытался понять, - пауза, - можно ли было предугадать это. И помешать..." Он вышел из комнаты в сером халате и сел в кресло. Я сел напротив, пытаясь поймать его взгляд. "Холмс... Что случилось? Расскажите мне". Он не смотрел на меня. "Расскажите, - повторил я. - Может, я смогу вам помочь?" То, что ему была нужна сейчас помощь, было видно невооруженным взглядом. А он продолжал молчать. "Что, черт возьми, случилось?!" - не выдержал я. Как ни странно, сработало. "Она умерла", - уронил Шерлок Холмс. "Кто она?" - спросил я слишком жестким тоном. "Эгги, - Холмс поднял на меня глаза. В них был отблеск безумия. - Агата Дэвис". Агата. Агата... Что-то знакомое было в этом имени. И внезапно я вспомнил. "Господи, Холмс! Агата! Горничная Милвертона!" Холмс прикрыл на мгновение глаза. Словно оберегая свое горе от излишне эмоционального вмешательства. "Да, Агата была горничной в доме Милвертона", - повторил он бесцветным голосом. "Но ведь она не была вашей клие... - я оборвал себя. И добавил с обреченностью не вопрос, а утверждение. - Вы солгали Лестрейду. Чтобы скрыть убийцу Милвертона". Холмс кивнул в знак согласия. "Но почему она?.. Вы же говорили, что у вас есть противник, который живо займет ваше место!" "Значит, ей был нужен не кто-нибудь, а водопроводчик Эскотт", - медленно, словно каждое слово причиняло ему боль, произнес Холмс. Я с трудом переваривал услышанное. "Холмс, когда вы мне рассказывали про Агату, я и подумать не мог, что... Я, конечно, знал, что вы далеко зашли. Но вы, по-видимому, перешли все границы, - и громко, неожиданно для самого себя. - Да что у вас там с ней было?!" Легкая улыбка коснулась губ Холмса, но он промолчал. "Боже, Холмс... Как вы могли? Как вы..." "Уотсон, я не знаю, как от себя-то убежать, только вы еще не начинайте", - попросил Холмс. Действительно, судя по виду Шерлока Холмса, кажется, он преуспел в самобичевании. Нужно не обвинять его, даже если он этого заслуживает, а помочь преодолеть все это. "Холмс, только не нужно винить самого себя. Как вы могли знать, что эта девушка так отреагирует и так поступит? Вы не могли предугадать, вы..." Холмс резко вскинул руку. Глаза его сверкнули. "Не смейте, Уотсон! Я виноват в ее смерти. Мне не нужно было приходить в Эпплдор в обличии этого водопроводчика. Тогда бы ничего не случилось, Агата бы не узнала обо мне и не сделала этого". Беда, кажется, заслонила от Холмса все прошлые проблемы, которые решили несколько выстрелов из пистолета. "Но леди Ева, Холмс! Этот шаг был необходим. Вы добыли информацию, и мы смогли пробраться в дом Милвертона!" "Ах не надо, Уотсон! Не надо придавать тому, что я наделал, какой-то оттенок благородства! Мы никак не помогли леди Еве, Милвертона покарали не нашими руками, мы всего лишь свидетели... Да если бы и так! Можно было найти другие пути получить информацию, не через Агату!" "Вы не могли предугадать, что она так все воспримет, - заметил я. - Холмс, не нужно так мучить себя". А Холмс словно не слышал меня. "Зачем вообще быть детективом, если, чтобы спасти одного человека, нужно довести до самоубийства другого? - с тихим отчаянием спросил Холмс. - Я слишком увлекся тем делом, я даже не думал о том, что стоит между мной и моей целью... Нет, такое не должно повторяться". "Холмс, нет... Вы и ваш талант нужны людям, - заметил я, понимая, к чему клонит мой друг. - Вы столько всего сделали, вы не можете из-за одной неудачи..." - я осекся, потому что это было неверное слово. "Неудачи? - переспросил Холмс. - Неудача - это когда мои логические выводы бывают ошибочными, и преступникам удается скрыться. А здесь из-за меня умерла Эгги. Большая разница, верно?.. И довольно об этом. Можете написать, что я оставил свои расследования. И это не обсуждается". Я поднялся с кресла и отошел в сторону. Слишком я был потрясен, чтобы возражать. Я несколько минут стоял у окна, а потом повернулся. Холмс сидел в кресле в своей любимой позе, но сейчас от этой привычной картины у меня сжалось сердце. "Что же вы будете делать, Холмс?" Холмс неопределенно шевельнул плечом.

***

Прошло несколько дней. Холмс мало ел, почти не спал. Больше всего на свете я боялся, что он, как и прежде, прибегнет к наркотикам. Но Шерлок Холмс и не думал их применять. Я старался не сводить с Холмса глаз, но это удавалось мне с трудом - он либо запирался в своей комнате, либо часами бродил по Лондону. Клиентов, слава Богу, не было. Иначе чтобы я им сказал? "Извините, мистер Холмс, больше не принимает"? Однажды, когда его не было дома, к нам зашел Лестрейд. "Жаль, что мистера Холмса нет дома, - заметил он. - У меня сейчас на руках три дела, и все три идут из рук вон плохо. В двух мистер Холмс уже отказался мне помогать". "Вы имеете в виду дело мисс Дэвис?" - спросил я небрежно. "Да, его тоже, - кивнул Лестрейд. - Странное, нехорошее дело, доктор. И дело не только в том, что она обвинила мистера Холмса. Ведь кто знает, может, она помешаная?" "Вы говорили с ее родными, знакомыми?" - поинтересовался я. "Да, и я получил любопытную информацию. Мисс Дэвис была горничной в доме Милвертона. Вы же знаете, я до сих пор не нашел его убийц. А мистер Холмс ничего не говорит по этому поводу..." "Он любит необычные дела, вы же знаете, - улыбнулся я. - А здесь простое убийство. Вы же знаете, какой была жизнь Милвертона. Участия Холмс к нему уж точно не испытывает. Но причем здесь девушка? Не она же убила Милвертона". Лестрейд покачал головой. "Нет, я рассматривал эту версию. Это не она". Я с удивлением взглянул на Лестрейда. Его старательность иногда граничила с глупостью. "Мисс Дэвис переехала к своей матери. Так вот она говорит, что девушка была очень расстроена чем-то. Или даже рассержена. По-моему, здесь есть какая-то связь", - задумчиво произнес инспектор. "Да что вы. Мало ли какие могут причины у молодой девушки". "Вы правы, доктор, все, наверное, гораздо проще. Просто жаль бросать такую зацепку. Ведь дело Милвертона так и остается не раскрытым. Приятель мисс Дэвис сказал, что ее бросил жених. Быть может, вся разгадка в этом". Я нервно переплел пальцы, а сам подумал: "Не разнюхал бы Лестрейд про приключения Холмса в Эпплдоре!" "Да, скорее всего дело в этом, - ответил я бодро. - Скорее всего мисс Дэвис покончила с собой из-за сердечных страданий". Лестрейд вздохнул. "Жаль. У меня уже выстраивалась такая версия". Мы помолчали. Я молил небо, чтобы не вернулся Холмс. Чтобы он сказал, если услышал, как мы обсуждаем Агату? Лестрейд словно подслушал мои мысли, хотя на такое был способен лишь мой друг. "А где же мистер Холмс?" "Вам не стоит его ждать. Он говорил, что задержится сегодня", - соврал я и представил, как Лестрейд сталкивается с Холмсом на пороге. "Ну тогда не буду вам больше мешать, - Лестрейд поднялся. - Жаль, что мистер Холмс отказался мне помогать. Он бы мог пролить свет и на дело Милвертона, и на дело мисс Дэвис". "Может быть", - неопределенно ответил я, а сам подумал: "Еще как мог бы! В одном деле он свидетель, а в другом - главный участник драмы!"

***

Три часа ночи. Я все еще не мог уснуть, прислушиваясь ко звукам внизу - Холмс то мерял шагами гостиную, то затихал в кресле, то брался за скрипку - и тогда раздавалась, с позволения сказать, музыка, которая скребла по нервам и разлеталась по всему дому. Такое случалось и раньше. Но тогда-то я знал, что Холмс занимался каким-то делом и скоро найдет ответ. Но сейчас Холмс бился над совершенно иной загадкой - почему Агата сделала это и как ему после этого жить? Наконец я не выдержал и, запахнув халат, спустился в гостиную. Холмс сидел в кресле, уставившись в пространство перед собой. Возле него лежала на полу досадливо отброшенная скрипка. Услышав мои шаги, он поднял голову. "А, это вы", - спокойно сказал он. "Да, я. А вы так сойдете с ума, Холмс". Он ничего не ответил. Я сел в свое кресло перед ним. "Я не верю вам, Холмс. Не верю, что вы пришли в Эпплдор с целью узнать информацию через горничных. Вы на это не способны". "Вы вообще о чем, Уотсон?" - слабо оживая. "Я не верю, что вы смогли заставить влюбиться в вас девушку будучи водопроводчиком. Вы никогда такими вещами не занимались". "Да... я просто вел себя так, как вел бы себя Эскотт. Остальное - заслуга Эгги. Кто бы знал, что эта девушка заставит меня так искренне смеяться... Мне стоило больших трудов не дать захлестнуть меня тому, что лишь коснулось меня". "Холмс, я вас не совсем понимаю", - я не верил своим ушам. Мне кажется, или он говорил о... любви? Эгги. Только сейчас я понял, что скрывается за этим. "Холмс, только не говорите, что вы играли влюбленного водопроводчика лишь наполовину", - чуть не простонал я. "Преувеличиваете, Уотсон. Я тогда был самим собой лишь на одну десятую. Но мне и этого хватило. Чувствовать ее прикосновения... лежать с ней на траве... наш поцелуй..." Уже потом я понял, что если бы Холмс не был так потрясен самоубийством Эгги, я бы никогда не узнал обо всем этом. А Холмс продолжал: "И что же она получила в ответ? Ничего. Как она узнала, что Эскотт - я, не знаю. Но она этого не перенесла. Она узнала, что я использовал ее. Мне нет прощения, Уотсон". Я должен был спасти Холмса от этого тихого отчаяния. "Холмс, Агата умерла. Но это был ее выбор. Она могла это пережить. Но она выбрала смерть. Вы виновны лишь в том, что не подумали о последствиях своего маскарада, а не в ее смерти". "Уотсон..." "Я не верю, что вы использовали ее в качестве источника информации хладнокровно. Вам это и тогда не нравилось. Вы ведь и подумать тогда не могли, что она полюбит вас, и все так обернется". Кажется, в глазах Холмса что-то блеснуло. "Не вините себя, Холмс. Вернитесь к нормальной жизни. Я знаю, что если это все продолжится, вы прибегните к наркотикам. А этого я никак не хочу. Постарайтесь не думать об Агате". "Вам легко говорить, Уотсон. Вы не видели ее тела". "А вас никто не заставлял на него смотреть!" - чуть не закричал я, а вслух мягко сказал: "Холмс, вы должны перешагнуть через это и жить дальше. Вы нужны людям. Вы сделали столько добра, спасли столько невинных людей, распутали столько преступлений! Вы сделаете во сто крат больше добра, чем прежде. Вы искупите свой поступок, Холмс". ...Шерлок Холмс прикрыл глаза. Он все слышал, все понимал. Но перед его глазами все еще стояла Агата. Живая, смешливая девушка и то, что лежало на столе, закрытое простыней... Это никак не укладывалось в голове. Почему же она это сделала? Почему не перенесла обман? Этого он никогда не поймет и не узнает... "Холмс", - позвал я, коснулся его руки. Он не отвечал. Сказались бессонные ночи.

***

Но Шерлоку Холмсу было суждено узнать ответ на свой вопрос. Следующим утром, когда Холмс занимался своими химическими опытами (впервые после самоубийства Агаты), к нам пришел Лестрейд. "Выяснились новые подробности насчет дела мисс Дэвис", - сообщил инспектор. Холмс продолжал заниматься своими пробирками и ретортой, словно это не имело к нему никакого отношения. "Ее мать обнаружила в вещах девушки письмо. Оно адресовано вам, мистер Холмс". Я взглянул на Холмса и в очередной раз подивился его выдержке. Его лицо было совершенно спокойным, лишь тонкие пальцы сжали пробирку. Но Лестрейд этого не заметил. "Я не вскрывал письмо. Но, надеюсь, после прочтения вы передадите его мне". "Не надейтесь, - отрезал Холмс. - Что-то еще?" "Но это важная улика, Холмс". "Письмо, Лестрейд", - голосом, не терпящим возражений, потребовал Холмс. Лестрейд нехотя протянул конверт Холмсу. "Только там написано, что..." - начал он, но Холмс его перебил: "Я умею читать, инспектор". Лестрейд взглянул на сыщика пристальнее. Даже от него не ускользнула та перемена, что произошла с ним, та надломленность, которая сквозила через холодную маску... Лестрейд коротко взглянул на меня и покинул гостиную. Холмс как ни в чем не бывало продолжал свое занятие. Я помолчал некоторое время, мой взгляд не отрывался от голубого конверта на химическом столике. "Откроете?" - наконец спросил я. "Нет, - голос Шерлока Холмса был сух и бесстрастен. - Здесь написано "Вскрыть через неделю после моей смерти". Неделя истекает завтра. Нужно быть честным с ней хотя бы теперь, как считаете?" Я промолчал. Холмс вышел из-за столика, подхватив письмо, и убрал его в ящик письменного стола. Я догадывался, что Холмсу сегодня опять предстоит ночь без сна. Но все-таки спустился ночью вниз, проверить, так ли это. В гостиной царил мрак. Холмс сидел ко мне спиной за письменным столом. Он держал в пальцах конверт, но не вскрывал его. Он не услышал моих шагов, поэтому я мягко прикрыл дверь. Следующим утром я нашел Холмса в той же позе, в которой он сидел ночью. Услышав, что я вошел в гостиную, Холмс выпустил из рук письмо. "Вы будете сегодня завтракать, Холмс?" - спросил я. Холмс ничего не ответил, но когда подали завтрак, пересел за обеденный стол. Мне же напротив есть сегодня совершенно не хотелось. Мой взгляд почему-то притягивался к письму, которое лежало на столе среди других бумаг. Холмс позавтракал и только после этого взял конверт и вскрыл его. Вытащил единственный листок, пробежал глазами первые строчки. Я старался смотреть куда угодно, но только не на Холмса. Он вдруг резко встал и быстрыми шагами ушел в свою комнату, закрыв за собой дверь. Я остался в мучительном неведении.

***

"Мистер Шерлок Холмс! Я знаю, о чем вы думали всю эту неделю. Я, кажется, хорошо узнала вас, чтобы сделать такой вывод - вы думали обо мне. И о том, что я сделала. Но этот шаг был необходим. Потому что зачем мне теперь жить? Нет, я, конечно, могла прийти к вам домой и сказать все, что я думаю о вас. Но что это изменило бы? Обман оставался бы обманом. И Эскотта бы это не вернуло. Впрочем, вы не всегда лгали мне. И это лишь слабое утешение. Вы, наверное, не понимаете, почему я так поступила. Что ж, попытаюсь объяснить. Представьте, что вы полюбили. Вам это сложно представить, я знаю. Но попробуйте. Итак, вы полюбили девушку. Вы полюбили ее по-настоящему, вы поняли, что ждали такую всю свою жизнь и теперь ваши мечты осуществились. Вам было очень хорошо с ней, вы думали, что это счастье будет вечным. А потом выяснилось, что девушка эта вас вовсе не любила. Она просто притворялась, она использовала вас, а потом выбросила, не заботясь о ваших чувствах. Что бы вы почувствовали? Вы растоптали мою мечту, мою сказку. Моя смерть - это не только единственный выход. Это мой укор вам, это мое возмездие. Мистер Холмс, как вы могли? Вы надеялись, что я забуду вас? Что кто-то будет со мной вместо вас? Кто, скажите мне, кто мог заменить Эскотта? Какой-нибудь пьяный мерзавец, один из тех, кто обычно клеится к простым девушкам, вроде меня? Как вы могли подумать, что я не узнаю человека, которого люблю? Ведь я узнала вас. Но я знаю, вы не жестоки. И сейчас вы мучаетесь из-за того, что виновны в моей смерти. Вы бы знали о том, что в этом виноваты вы, даже если бы я об этом не написала. Но должны же вы были как-то узнать о моей смерти. Надеюсь, что вы когда-нибудь сможете перешагнуть через весь этот ужас и с теплой улыбкой вспомнить о тех счастливых днях, когда я и Эскотт были вместе. Наверное, вы сейчас страдаете. Но разве это страдания? Наверное, вы сейчас чувствуете боль. Но это лишь отголосок той боли, что испытала я. Что, хорошо я вас наказала, мистер Холмс? Неплохо для глупой горничной, которую можно обвести вокруг пальца? - Агата Дэвис, до гроба любящая водопроводчика Эскотта, который теперь умеет целоваться".

***

Холмс вышел из своей комнаты, в лице у него не было ни кровинки. "Холмс, что..." - начал было я. Шерлок Холмс кинул конверт с письмом в камин. Огонь занялся жарче прежнего, сжигая бумагу, слизывая строчки. Он смотрел в камин до тех пор, пока письмо не превратилось в пепел. И только тогда он глухо произнес: "Не хочу, чтобы кто-то прочитал это письмо, кроме меня... Сам-то я никогда его не забуду". Я хотел что-то спросить, но промолчал. Холмс достал из футляра скрипку и, прикрыв глаза, стал играть, стоя у окна. Если бы Агата Дэвис услышала эту пронзительную мелодию, то она поняла бы, что Шерлок Холмс познал боль сполна.