Вишнёво-красные

Ни у одной девушки нет таких губ, как у Джона. А Робб многих видел. Ни у дворян, ни у крестьян из деревни, ни даже у шлюх нет такого рта, как у Джона; рта, который так и вызывает постыдные мысли, всевозможные вульгарные желания. Рот, обещающий выполнить всё по высшему разряду. Губы Джона алые и блестящие, словно вишни, и Робу хочется поцеловать их, прикусить, просунуть меж ними свой член и трахать его лицо совсем по - животному. Зато, по крайне мере, у него ещё осталось приличие стыдиться последнего факта. С братом Робб всегда пускает слова на самотёк, и день ото дня это только усиливается. И когда Джон целует его, с груди словно падает камень, и оттого слова бурлят, как вода в чайнике. Такие грязные, такие бесстыдные, и Робб сам не может поверить, что льются они из собственного рта. Он слышит их словно издалека, багровеет лицом и начинает ненавидеть себя, пока не замечает, как сильно Джон не против. Пока не выбалтывает, не задумываясь, всё то, что хочет сделать с его ртом, и бастард семьи Старков стонет, у него встаёт даже ещё сильнее, прежде чем он падает на колени и стягивает портки с брата, берёт в рот его член, а у Робба перед глазами вспыхивают звёзды. Останься хоть какой-то стыд, давно бы появился. Но Робб с жестокостью теребит волосы брата, безжалостно сжимает их в кулаке. Бесцеремонно дёргает за уши, толкается в рот снова и снова без всякого приличия, без нежности. Чёрт, как можно быть таким грубым? Но Джон хватается за колени брата, стонет глубоко, не сдерживаясь, трётся членом твёрже, чем камень, о его лодыжку. Звуки, что издаёт Робб – первобытны, несвязны, предшествующая болтовня его растворяется в потоке непонятных звуков. Когда Джон ведёт руками вверх, настойчиво надавливает пальцами на бёдра, зад, Робб изо всех сил толкается вперёд и кончает (на губы Джона, такие идеальные, великолепные, непристойные), увлажняя каждое своё последнее движение. Когда остаётся лишь неуправляемая дрожь, Робб падает на колени. Набрасывается на рот Джона как голодный, не волнуясь о блестящих от собственной спермы губах, лишь о том, что губы брата здесь и их можно лизать, кусать, сосать, не церемонясь просунуть меж ними свой язык и разрешить делать так, как только что обходились с его членом. И да, прошло всего несколько секунд, а Робб уже хочет снова. - В любое время, - выдыхает Джон, трясь о бедро Робба. – Стоит лишь захотеть. И только тогда Робб понимает, что произносит эти слова вслух. Джон, приоткрыв рот так, что видно розовый язык и край ровных, белых зубов, облизывает верхнюю губу. И улыбается, видя, как буквально сходятся на переносице глаза Робба, когда тот целует, издавая словно предсмертный стон. - Ловлю на слове, - произносит Робб, когда получается снова вздохнуть.