Мэдсон

Мэд. И что меня дёрнуло пойти на пляж? Уже год я не выбирался из города, командировки не считаются. Когда я был маленьким, мы с родителями часто ездили в другие города. Всё казалось таким новым, незнакомым, неизведанным... я не пропускал ни минуты этих путешествий - запоминая, впитывая в себя голоса людей, запах города, маршруты, по которым мы ездили… Но всё это было позади. Сейчас мир кружился вокруг компьютера, ещё один отсчёт, ещё один договор, вновь отложенные выходные. Керри, моя секретарша, с утра сообщила, что подхватила грипп. Нелепо. Нелепо и глупо. Неужели нельзя было исключить всё, что привело к болезни? Впрочем, я отлично справлялся и без всяких секретарш и в кои-то веки я мог закрыть офис сам, без чужих взглядов, напоминаний или всяческих намёков. Было даже немного приятно – выключить свет, проверить сигнализацию, закрыть все кабинеты, сдать ключи охране… рутина рутиной, но благодаря всем этим моментам, я наконец-то почувствовал, что день закончился. Ещё один бессмысленный день. И вот я сейчас здесь... Море безупречно тихое, не как тишина, что в офисе, там и своё дыхание слышно как барабаны, какая-то другая тишина. Я припарковал машину около охранного пункта и пошёл к мосту, который спускался вниз, почти к кромке воды. Мне нужно было ехать назад, я вообще практически не понимаю, как я здесь оказался. А вот теоретически – понимаю, у меня ещё столько бумаг на проверку и подпись, звонки заказчикам, наверно я действовал на автомате – хотелось оказаться как можно дальше от всего этого, а пляж – что ещё дальше? Ещё бы переоделся… дорогой костюм, до блеска начищенная обувь, шикарный, дорогущий галстук. Волосы прилизаны. Ветер играл с моей одеждой, аккуратно приглаженными волосами и, пока я шёл к воде, чувствовал, как в обувь попадает песок, неприятно и неуютно и да - холодно. Я как-то не влезал в этот мир, чувствовал себя лишним. И всё-таки... пойти домой? В офис? Может позвонить Керри и попросить, чтобы она скинула все документы мне на ящик? Одновременно с этими мыслями, сам того не замечая, я спускался вниз, тело двигалось само собой, изредка лишь отдаваясь в мыслях – раз приехал, значит нужно хотя бы не думать о работе… Уж с этим я справлюсь? Уже стемнело, на пляже никого не было, один я, как последний идиот. Я довольно-таки сильно замёрз, но совесть не позволяла повернуть назад, уж слишком глупо - уехать в тот момент, когда до воды осталось меньше метра. Я сделал неуверенный шаг вперёд. Вот бы удивились мои коллеги... Их шеф боится воды, хотя нет... я не боюсь её, я боюсь себя. Холодно, это доказывало ещё раз, что я идиот, весной поехать на пляж, да ещё снег не растаял до конца. Было бы странно, если бы здесь кто-то... стоп? Я сощурил глаза, среди воды виднелся чей-то силуэт, в метрах десяти. Не было понятно кто это, мужчина или женщина... Я огляделся вокруг - на пляже не было одежды. Что за идиотизм? Он в одежде что ли?.. А вдруг он решил утопиться? Надо что-то делать, но звать на помощь бессмысленно – до охранной будки минут десять идти, не самому же лезть в холодную воду. Чёрт, не может же кто-то купаться в такое время года… Вариантов больше не оставалось. Я снял ботинки и сделал ещё один шаг к воде. Какая холодная... видимо этот человек сумасшедший... и я тоже. Но смотреть, как человек умирает - тоже весьма не далеко от сумасшествия. Я пригляделся, силуэт пропал, он нырнул или это она? Без разницы. Я шагал вперёд, отсчитывая секунды. Его уже нет шестьдесят семь секунд... Я весь дрожал, нет бы снять одежду, ещё один идиот… Холодно, вода постепенно доходила до груди. Да где же он?? Я сделал ещё два шага и нырнул. Вода меня восприняла с двойным негативом, ещё никогда я не чувствовал себя так паршиво. Холодно, мерзко... сделал ещё один взмах руками, течение было от берега, стоит расслабиться и меня унесёт в море, вынырнул. А тут уже глубоко, подо мной как минимум метр до дна... Ладони наткнулись на что-то плотное, я опустил руки ещё ниже… пытаясь схватить, как-то подтолкнуть, вытащить его вверх. Отыскав руку, я прижал человека к себе... лишь бы не задохнулся. Внезапно тело в моих руках стало сопротивляться. Какого чёрта? Я не для этого лез в ледяную воду, чтобы выйти ни с чем. Я потянул его на себя и, правой рукой его за талию, поплыл к берегу. Он меня укусил что ли? Еле сдержав порыв пнуть его, или попросту сбросить и плыть самому... думаешь, мне всё это нравится, придурок? Рисковать собой ради какой-то тряпки, не умеющей выжить в толпе таких же тряпок, какой сам? Теперь я знал, что это парень, я обнимал его, прижимая к груди, при этом пытаясь одновременно плыть, против течения и увернуться от его ударов. Наконец-то, видимо он понял, что от него хотят, и замер. Надеюсь, я не ошибаюсь, и это правда, а не то, что он потерял сознание. Еле вытащив его на берег, я тут же свалился на песок и закрыл глаза. Все мышцы болели, а в висках сердце отбивало какой-то непонятный ритм, словно сливаясь в один короткий звук. Я открыл глаза и посмотрел не него, парень лежал на песке, но дышал хоть... Грудная клетка быстро поднималась вверх и опускалась вниз. Жив, - я чуть не засмеялся от напряжения, что охватило меня с того момента, как я сделал первый шаг в воде. Кое-как поднявшись на ноги, я подошёл к нему и наклонился, чтобы посмотреть на его лице. Кого я спас, в конце концов? Может это девушка всё же? - Эй... ты как? Фил. А что я не делал ради того, что бы сказать этой дряни: «все хорошо»? Я не знаю. Мне тысячу раз гребаный декан талдычил: «Фил, возьми себя в руки, перестань делать глупости». С ума сойти можно. Не хочу понимать их. Тем более, что мать убила бы меня, расскажи я об их романе с Блэком… Да это и не главное. Мне все равно. Но когда они занимаются сексом прямо в нашей гостиной – действительно мерзко. Я был наподобие таракана – мелкий и незаметный. Они даже не делали вид, что замечали меня. Кажется, что я мог бы стоять над ними и всё, что достанется - шлепок по лицу наманикюренными пальчиками. Отец, возможно, знал. Но ему было все равно. А значит, если все равно ему, все равно и мне, и маме, конечно. В школе за это прозвали «решенькой». Ладно, - решенька, так решенька. Ваши плоские шутки меня не почему не ударяют – всё-таки плоско, и всё-таки, шутка. Я сильный. А для чего силен – конкретно не знаю. Просто назло тем, кто причиняет мне боль. В конце концов, я уеду и начну новую жизнь. Вне дома, вне школы, вне двора. Сменю имя, характер, вкусы, мечты, мысли... Все. А пока... пока просто буду посвящать себе некоторые кусочки времени. У нас недалеко от дома есть пляж. Если идти с километр – можно и дойти и не устать. Обычно я просто хожу туда и смотрю на закат. Это ОЧЕНЬ красиво. Там мало людей тусуются, в основном – компании подростков, с пивом и прочим. Но я умею быть незаметным для них. А если вокруг и впрямь – ни души, то можно и в воду зайти, промочить одежду, тело - влагой, подышать морем, подышать водой. Вода – чистый элемент. Она проникает в душу, и я иногда плачу, шепча проклятия своей фортуне в горизонт. Вода уносит и растворяет их. А я ухожу и вдохновляюсь. Ведь я на пианино играю. Сочиняется новая мелодия, новые ноты. --- В тот день меня пинком вышвырнули из дома. Я не плакал, не стучался обратно, не ходил по соседям. Я пошел на море. Снова. На этот раз... не зная, для чего. В голову нахлынула какая-то мелодия, но я не мог понять – какая именно. Вот поэтому то и сорвался с места, быстрыми шагами преодолевая километр. Это вечер. Одиночество. Вода. Нейтральная зона. Вхожу в воду и вдохновение, да, оно почти со мной. И что я делаю? Солнце меньше. Нет, даже как-то не очень... Надо подойти поближе. Плыву.... Останавливаюсь. Одиночество. Апатия. Плеск воды... Хочу раствориться. Совершенная мелодия, рядом, почти близко... Надо еще глубже. Чуть-чуть... Наворачиваются слезы. Бессмысленно. Как я живу так? Как жил? Почему терплю? Почему?... Вода. Плеск. Мне не все равно, мне... нет. Мне все равно. Хочу туда. Падаю вниз, не вдыхая. В воде приятно находится. Сначала она обволакивает тебя, потом проникает внутрь – уши, ноздри, глазницы... И что-то ... снова мешает. Нет, это шутка? Кх... воздуха мне... Кх-кх... да что же такое?!.. Нет, не надо меня оттаскивать! Я ведь только что понял, ЧТО хочу сочинить... Это жестоко!! Пинаю и отбрыкиваюсь. В голову приходит образ Блэка. Я точно умру. Мне никогда не дадут покоя. Не хочу... не хочу назад, не хочу домой!! Пожалуйста, отпусти!! Выныриваю. Руки... все же ошибка. Это не Блэк. Успокаиваюсь и расслабляюсь. Тогда ладно. Тогда тащи. Можешь убить, если хочешь. Если это принесет тебе удовольствие. Он меня не убил. Оттащив на берег, положил на песок. А надо мной темнеет небо и слипает глаза мягкий свет. И пустота в голове. Приятная пустота. Никаких мелодий. Шум тишины, воды и чьего-то усталого дыхания. - Эй, как ты? Он это мне? Удивленно поворачиваю взгляд на источник звука. Молодой человек. Мужчина. Парень... Нет, юноша. Чёрт, да сколько же ему лет? Мокрый. А, холодно стало. Кожу не чувствую. - Здравствуй. Да, здравствуй. Интересно, кто он? Мэд. На секунду мне показалось, что я не выдержу, и врежу ему со всей дури… Здравствуй!! Он бы ещё сказал, - Сегодня прекрасная погода, не находишь?! Я ещё раз оглядел его, было не слишком темно, но трудно было различить блондин он или нет. По голосу совсем молодой. Подростки, переходный возраст... Я протянул руку, чтобы коснутся его лба. Замер, бледный весь - даже в темноте видно, и дыхание хриплое, нахлебался всё-таки воды. Он всё так и не сводил с меня взгляда. Что он хочет от меня? А точно... он же поздоровался. Может всё-таки врезать? Я отвёл руку, но через секунду одумался. Фил. В темноте, в этих приятных сумерках... его голос звучит, будто мятный сироп, который можно на вкус попробовать. Он коснулся моего лба. Может... может все-таки убийца? Маньяк? Нет, это человек. Вот. Человек. Лицо у него приятное. Усталое. И легкие синяки под глазами. Наверное, за компьютером много сидит, говорит много – голос хриплый. Слегка так. Раздражен, по видимому. Странные они, люди. Он раздражается от моего унизительного вида? Может, скорчить рожу? Я поздоровался уже. Он ничего не сказал. - Кто вы? Гениально. Это все, что я мог сказать. Нахлынула нежность какая-то. Ему до меня было дело. Наверное, рефлекс. Мэд. Сижу как идиот и не знаю, что ответить. Впервые в жизни. Или он эти вопросом хочет узнать моё имя. Если бы хотел, то и спросил бы имя. Мне хочется оказаться как можно дальше от этого парня с его вопросами... с его тёмно-синими глазами – мы сидели так близко, что его глаза были практически напротив, а мои уже успели привыкнуть к темноте. Словно море - пролетела мысль. И, правда, море... такие же бушующие и словно что-то говорящие.. Что ему ответить? Я встал и, уж было, направился к машине, подальше от этого пляжа, от этого парня с наклонностями на суицид, но что-то словно задержало меня. Я не знал, что ему ответить, просто не знал. Ответа нет, а уходить почем-то внезапно расхотелось. В конце концов, я его спас... Я не хочу знать, что он здесь делал, и имя своё называть не хочу, и его имя узнавать - тем более. И слушать трагичную историю - желание на нуле. Тогда что меня здесь держит? Я сел рядом с ним и вытянул ноги вперёд, мышцы медленно расслаблялись. - В смысле? - я раздражённо закрыл глаза. Пусть я буду выглядеть как идиот. В конце концов, какая разница, что подумает обо мне какой-то... я вновь посмотрел на него, Да ему и 18 нет... И правда тряпка, худой такой. Я и сам не отличался особо телосложением, но он был словно щепка… Фил. Он сел рядом со мной. Мне показалось, что он становится все раздраженнее и раздраженнее. Он спас мне жизнь? Это... это вообще спорный вопрос. Я не собирался умирать. Но... кто знает, что было бы, если б он не пришел? Он... нет, ангелы не такие. Но что-то в нем мне определенно нравится. Наконец, он, словно поняв, что хочу от него, повернул ко мне голову и спросил: "в смысле?". Чудо. - Говорите, что хотите. Я приподнялся на локтях. Слабость и холод подкосили, мне было трудно удерживаться. - Правда ведь. Это же формальность. Но можете и не говорить. Спасибо, что вы такой добрый. Нежность прибавлялось, с каждым словом, всё сильнее и сильнее. Глупо даже. Но все же, эмоции лились сами по себе. Внутри что-то грело, словно поменяли батарейки в старом пульте... Пульт всё также старый, и одновременно новая энергия эта хорошо и плохо. Мне даже не задевало, что он молчит. Пусть молчит. Холодно. А может, мне кажется, что холодно… - Вам холодно? – он выглядел настолько удивлённым моему вопросу. Казалось, спроси я чуть громче, и он бы подпрыгнул от испуга. Может он забыл о моём существовании? Мэд. Я бегал по квартире, словно заводная машинка. Включить чайник, найти что-нибудь съедобное в холодильнике, укутать парня в плед. Он всё так же однословно отвечал на мои вопросы, сам ничего не спрашивал и, в тоже время, не спускал с меня своего любопытного взгляда. Словно и не моргал вовсе… Я сбегал в магазин, ожидая чего угодно… что он сбежит, или что-то украдёт и… да, все идеи заканчивались побегом. Он ещё, когда мы въехали в мой район, порывался выпрыгнуть из машины. Что уж говорить о том, когда парень увидел охранников, дежуривших около дома. Мужчины даже не моргнули, словно ничего не заметили, а парень тут же задёргался, пытаясь вырваться из моих рук. Я не обнимал, просто удерживал, а он царапал меня своими когтями, словно девчонка, даже лицо было в порезах. И пытался открыть дверь – бесполезное занятие, я сразу её заблокировал, причём пульт был у меня в бардачке, он и не заметил, как я его туда положил. Больно. Я ополоснул лицо горячей водой, а его заставил помыть руки. Странно, стоило ему коснуться горячей воды, и он замер, как-то весь разгладился словно, пришёл в себя. Дальше всё было спокойней, словно старые знакомые прошли в зал, он уселся за стол, с ногами, а я начал бегать по квартире, чтобы хоть как-то согреть своего гостя. Не знаю как он, а я точно согрелся… И да – не сбежал, и вроде не украл ничего. Худой такой и одежда на нём слишком большая и безразмерная и тёмная, какой-то грязно-синий свитер и тонкие джинсы, тоже грязноватого цвета, то ли зелёные, то ли коричневые. И что мне с ним делать? - Есть будешь? Он, не отвечая, бросил короткий взгляд на холодильник и снова – на меня. И что это значит? Я начал, в который раз, раздражаться, но вспомнив, что совсем недавно сам вытащил парня из воды… не пойми какая, но ответственность - решил не рычать, просто что-нибудь приготовить. Пока беседовал с холодильником, парень встал со стула и, аккуратно, так чтобы не касаться меня, прошёл к чайнику. Словно знал, где что находится, лазил по ящикам, шкафчикам, чуть не облился кипятком из чайника, но, всё же, умудрился налить нам чай. Потом нарезал хлеба и, пробежками к холодильнику, достал что-то напоминающее сыр. Понюхал, снова понюхал, немного скривился и выкинул это «что-то» в ведро, потом, мимолётно улыбнувшись, обнаружил пакеты с едой, что я притащил из магазина. Обычно едой закупались мои помощники или секретарши, так что это было геройским поступком – пойти в магазин. Холодно… у меня до сех пор не высохли волосы, всё-таки я тоже искупался, не только он. Я даже и не заметил, как мы с ним поменялись с местами, он что-то пытался приготовить, а я сидел на стуле, на том, что раньше сидел он. Мало того, парень умудрился укутать меня в одеяло, вот именно умудрился, а не укутал – ибо я не припомню, чтобы он касался меня, а может я и сам укутался – тело на автомате искало источник тепла. Чай стоял напротив, справа стояли тарелки с нарезками. Фил. Какой забавный. Вроде такой большой и такой беспомощный… Я подметил это ещё, когда он якобы спасал меня, вытаскивал из воды. Нет бы ударил или сжал так сильно, чтобы я даже на сантиметр не мог от него сдвинуться, так он терпел мои попытки вырваться. И лицо у него всё в порезах… Вроде такой же как Блэк. Это я про размеры… А может и больше. Он позволил мне укутать себя в одеяло и внутри снова разбился кувшин с нежностью, нежность затопила меня и чтобы хоть как-то растрясти её, я принялся за готовку. Всю кухню ему спалю. Готовить то не умею… Мэд. Спалил мне кухню, гадёныш. Мне же и пришлось её тушить и мне же, снова, спасать этого горе-поджигателя. Чёрт, зачем я его подобрал? Сидим с ним в ванной комнате, он в ванне – отмокает, а я около душа. Снова мокрые…. Наверно хватит. Я встал и попытался вытащить его из ванны, а этот гадёныш меня поцеловал - даже не заметил, как он умудрился дотянуться до моего лица. Он в два меньше и ниже – не в два, но всё же. А он поцеловал меня! И не в щёчку, а в губы. Псих. Я уложил его в зале, на диван, а сам пошёл к себе. У меня двуспальная кровать и, в кои-то веки, я был этому рад – можно было свалиться и спать звёздочкой. Как же я устал, мышцы невыносимо ныли, а голова – даже с подушки не мог подняться, шея словно закаменела. А псих, через несколько минут, быстро прошмыгнул в мою комнату и, столь же быстро, забрался под одеяло. Он не обнял меня, наоборот – лёг с краю, но я никогда не спал с кем-то, с чего я должен спать с ним? Да ещё и поцелуй. Боже, Мэд, ты боишься домогательств обычного мальчишки, не мужчины даже… он же совсем мелкий и маленький, что он может мне сделать? И всё же я заставил себя встать с кровати, схватил его за запястье и потащил в зал. Парень не сопротивлялся, что странно. Мы так раз шесть, а то и больше, туда-сюда ходили, но он снова прибегал ко мне… а в последний раз и вовсе стащил с меня одеяло и лёг под самый бок. А проснулся я всё равно с ним – на диване, в зале, и как так вышло вообще? Год спустя. Фил. - Я её уже три месяца подкармливаю. Мэд хмуро уставился на Молли. И было на что посмотреть... Шерсть сухими комками цеплялась за неё, словно корабли за землю во время шторма… Хвост был обрезан на самом кончике, почти без шерсти, грязные глаза образовали маленькие щёлочки, отражающие свет луны с неба... и как она умудрилась поместиться в них? - Она и не проживёт и года. Зачем ты принёс её домой? - У неё не было достойной жизни. - Можно подумать много, у кого она была, - перебил Мэд. Я вздохнул, - Каждый имеет право на смерть. Нормальную, в тепле… - Только ради этого? - А нужно что-то ещё? Он нахмурился, - Не понимаю… в чём разница между смертью на улице и здесь? Я резко схватил его за запястье и, заставив присесть, положил его руку на голову кошки - А зачем ты принёс меня к себе домой? Думаешь, она хуже меня? Не достойна хоть капли внимания? Он внимательно смотрел на свою руку, - Другой вопрос, нужно ли ей это. - А мне нужно? - Если нет, можешь убираться отсюда, - его голос внезапно огрубел. - Заметь, она совершенно не хочет уходить отсюда... - и правда, Молли уже не порывалась уйти, а просто собравшись в клубочек, как нитки для вязания, продолжала лежать на коврике. Я почувствовал, как рука мужчины вздрогнула. - Она мурлычет, - слегка неуверенно пояснил Мэд. - Не слышу, - я и, правда, не слышал… он прижал мою руку сильнее, так, что я одновременно слышал пульс его сердца сквозь кожу и тихое, нарастающее мурлыканье Молли. - Мурлычет, - прошептал я. Два час ночи. Тихое дыхание Мэда, и ещё более тихое – моё, и на всю квартиру, перекрывая все ночные звуки - "мррр".