***
За окном тихо капал дождь, который не прекращался с самого утра. Сехун любит дождь, особенно такой спокойный, убаюкивающий, неторопливый, наполняющий комнату природными звуками. Порой даже и не дождь вовсе, а морось, дождевая пыль, рассеянная в воздухе. И небо не такое серое и низкое, как обычно в это время года, а лишь немного нахмуренное, как будто небо слегка загрустило и задумалось о чём-то… Сейчас так хочется откинуться на спинку невероятно удобного и мягкого кресла в гостиной, включить тихий джаз или даже распластаться на ковре с высокой ворсой у камина, раскинув руки по сторонам, но освещаемые настольной лампой конспекты и книги по матанализу еще ближайшие несколько часов будут держать Сехуна в заложниках. Парень выводит страшные дифференциалы на тонкой бумаге, впечатывая их на следующие страницы, останавливается после знака суммы и задумчиво прикусывает нижнюю губу, вертя ручку в руках. - Вот смотри, ты уже понял, что это уравнение с разделяющими переменными так вот… - С раздел… Ах, ну да, - Се чувствует неожиданное объятие Чунмена со спины, его подбородок на его плече, губы в шепоте математических понятий обжигают чувствительную шею парня, заставляя его чуть ли не мурлыкать от удовольствия. Кривой почерк в формулах Сехуна сменяется каллиграфическими черками преподавателя, продолжая такое незаурядное уравнение по его мнению. - И, так как это частный случай уравнения в полных дифференциалах, для него очень легко получить решение в квадратурах, - последний штрих и задание, над которым пыхтел Сехун последние полчаса, или просто делал вид, что думал о нем, с легкостью получает правильное решение. Сехун удивленно вздыхает и поворачивает голову к мягко улыбающемуся преподавателю. - Как у тебя это получается? – не без восторга, спрашивает Се, отчего получает короткий поцелуй в скулу. - Давай еще одно задание, чтобы проверить насколько ты усвоил материал, а потом будем делать всё, что душа пожелает! Ким нехотя отстраняется от младшего и занимает своё место на том самом кресле под освещающим торшером, о мягкости которого Се мечтает целый вечер. Сехун прекрасно понимает, почему в субботний вечер Чунмён так настойчиво усаживает возмущенного парня за учебу, вечно отстающего по всем предметам в университете. Он чувствует большую ответственность перед матерью Сехуна, которая была повержена в шок, узнав об отношениях своего сына с преподавателем. Она также была против его переезда, обосновывая тем, что малыш Хуни еще совсем не готов к самостоятельной взрослой жизни. Но больше, конечно же, была не готова мама отпускать своё любимое и единственное чадо из домашнего очага. При первом же их знакомстве за ужином дома у Сехуна, Чунмён очень хорошо себя представил перед мамой Се, доказав всю серьезность своих намерений на счет её сына. Сехун жевал своё любимое блюдо, так старательно приготовленное мамой, и, задумавшись, увлеченно наблюдал за общением на серьезные темы Чунмёна и мамы. Он нежно и искренне улыбался, утонченно орудуя столовыми приборами, шутил на разные темы, наполняя дом весельем и душевной атмосферой. В разговоре он посматривал на жующего Сехуна, смущенно прячущего свой взгляд, который заставлял его чувствовать себя самым счастливым человеком на земле. - Он замечательный, - шепнула мама ему в тот вечер, когда удалялась на кухню за мясом в духовке. Сехун тогда удивленно похлопал глазами и, оставшись в гостиной с ним наедине, не смог сдержаться и прошептал одними губами – Я люблю тебя. Сехун ведь прекрасно понимает, что, если он не сдаст какой-либо зачет или экзамен в университете, Чунмён ни в коем случае не поставит его под удар отчисления и поможет ему в любом вопросе, чего бы это ему не стоило. Но в своём предмете он добивался хотя бы базовых от него знаний и, чтобы хоть что-то у него отложилось в памяти из вызубренного материала, который забывался сразу же после подписи преподавателей в зачетной книжке. Сехун оборачивается от стола у большого окна, где еще в сумерках различалась спокойная безлюдная улица, и смотрит на Чунмёна, переворачивающего страницу книги. Он поправляет свои очки, на его лице тени от падающего света торшера. Такой загадочный. Сехуну интересно, что же он читает, потому что брови едва заметно приподнимаются. Чунмён легонько улыбается уголками губ: - То, что я читаю увлекательный рассказ, не значит, что я не вижу тебя, - его глаза поднимаются на Сехуна. Такие темные и глубокие, с задорным блеском, затягивающие в пучину нежности и страсти. Се проглатывает образовавшийся ком в горле и, слегка кивнув, возвращается к заданию. Брови хмурятся, а и так тонкие губы складываются в белесую ниточку напряженности над очередным сложным примером. - Открой страницу, - плечи Сехуна подпрыгивают от неожиданного теплого голоса любимого, - кажется, семьдесят пять и там седьмой пример, если память еще не изменяет. Выполни его и на сегодня можешь быть свободным. - Мм, хорошо, - коротко говорит Се, открывая ту самую страницу. Он не может сдержать улыбки при виде легкого уравнения, с которым он может справиться за пять минут. Се с энтузиазмом выписывает задание и приступает к его решению. Ошибившись со знаком, он получает отрицательный ответ, именно поэтому его решение затягивается на добрых пятнадцать минут. Поставив последнюю точку после решения, он разворачивается на стуле к Чунмёну, расставляя руки в сторону и закидывая голову от гордости. Ким поднимает голову, откладывает книгу на столик и направляется к Сехуну проверить задание. Он наклоняется к столу, просматривая решение уравнения, пока Сехун осматривает его задние изгибы тела, тщетно считая, что преподаватель этого не замечает. - Ну как, мистер Ким? – Чунмён усмехается, усаживаясь на колени к студенту, отчего тот рвано выдыхает от неожиданной тяжести преподавателя. Его руки тут же обнимают Чунмёна со спины, а голову он кладет на острое плечо старшего. - Студент Сехун, ну вы меня разочаровываете, как можно было перепутать знак минуса с плюсом? – за это он получает нежный укус в шею, отчего по телу сразу же пробегают мурашки. Он улыбается: - молодец, правда. Рука старшего обнимает за шею Сехуна, притягивая его для поцелуя. Губы соприкасаются в теплом и даже ласковом поцелуе. Смакуя губы напротив, Сехун нежно оттягивает то нижнюю, то верхнюю губу, посасывая их, наслаждаясь мягкостью и сладким кофейным вкусом. Рука Се зарывается в блестящие шелковые волосы брюнета, перебирая гладкие пряди коротких волос, запах которых он любит до одури. Чунмён соскальзывает с его колен на гладкий ковер и смотрит на него снизу вверх, очарованный возбужденным видом младшего под светом настольной лампы. Дождь все также тихо и успокаивающе барабанит по крыше, пока Чунмен накрывает рукой пах младшего, чувствуя, как член под домашними штанами увеличивается и крепнет. Озорной язычок младшего облизывает тонкие губы, он не сводит своего томного взгляда от преподавателя, сидящего на коленях снизу. Чунмен спускает его штаны, освобождая член младшего, который тут же ловит губами. Младший закатывает глаза, кусая нижнюю губу, пока Чунмен вытворяет неведомые вещи, уносящие Сехуна из этой комнаты в фантастический мир острых ощущений. Он всё больше скатывается со стула, не в силах контролировать свои стоны и вздохи под упорно работающим ртом старшим. Когда Сехун кончает в рот Чунмену, он еще долго приходит в чувства. Ким любит эту привычку в младшем, его лицо в эти мгновения невероятно красивое и возбуждающее. Младший открывает глаза, наконец-то вернувшись в эту комнату к своему любимому. Он обхватывает ладонями его лицо, большим пальцем смазывает в уголках пухлых губ Чунмена свою сперму, затем крепко целует его, прижимается настолько сильно, что Чунмен валится с колен на спину, под невероятно мощным напором младшего. Его язык скользит в рот, переплетаясь с его языком, засасывает так долго, пока им обоим не хватает воздуха. Сехун настойчив как никогда, его рука обхватывает член старшего, сжимая его и яростно поглаживая. Чунмен задыхается под невероятно сильным напором младшего, и когда тот наконец-то выпускает его из плена губ, делает глубокий вдох. Сехун еще несколько раз крепко целует его: в губы, скулы, шею. - Я вижу, математика тебя возбуждает, - в перерывах поцелуев усмехается Чунмён. - Да не дай Бог, - тяжело дыша, улыбается Се. Он встает на ноги и направляется центр комнаты, оставляя Чунмена недоуменно облокачиваться на локти и следить за его движением. Сехун подходит к камину, достаёт сверху пульт и включает его, настраивая оптимальную температуру. Чунмен увлеченно наблюдает за высоким парнем в широких цвета серого домашних штанах и в обтягивающей стройное тело белой футболке. Се подходит к тому самому ковру перед уже включенным камином, создающим иллюзию горящих дров и огня, о котором мечтал целый вечер. - Хочу здесь, - тыкает пальцем на высокий ворс ковра цвета шампань. Он стягивает футболку и откидывает её куда-то в сторону, манит пальцем преподавателя и отворачивается к нему спиной, лицом к камину, снимая единственную оставшуюся одежду. Чунмен глубоко глотает, наблюдая за стройным силуэтом на фоне желтого огнища. Бледная худоба, выделяющиеся позвонки и лопатки на спине и едва выделяющиеся ямочки на заднице так и манят Чунмёна овладеть этим игривым мальчишкой. Сехун усмехается, когда наконец-то чувствует крепкое объятие старшего со спины, его поцелуи на шее, на плечах, легкие засосы и скользящий язык по чувствительному телу. Чунмен спускается вниз, рассыпая поцелуи по спине, сильно кусает за ягодицу, отчего младший вскрикивает и выгибается, облокачиваясь на край камина. Чунмен гладит бока Сехуна, спускается рукой к вновь растущему члену младшего, поглаживая лобок и обхватывая ствол. Второй рукой он ласкает ягодицу, раскрывая её и проникая язычком внутрь, отчего ноги Се чуть ли не подкашиваются, а из губ доносится мычание и вздох с именем – Чунмен-а… Младший выгибается навстречу пальцам Чунмена, которые с легкостью проникают в его тело, нащупывая и лаская простату. Ким встаёт с колен, одним движением спуская свои штаны, и нагибает тело Сехуна, надавливая на поясницу. Он медленно входит в него, закатывая глаза от окутывающего тепла и тесноты вокруг его члена. И также медленно выходит из него полностью, только чтобы резко войти в него, отчего Се вновь вскрикивает, кусая губы, а рука случайно сбивает какой-то сувенир с камина, который гулко падает на пол. Чунмен очень сильно прижимается к заднице Се, натягивая его по самые яйца. Звонкие шлепки заглушают громкие стоны младшего, так откровенно стонущего под действиями Кима. Сам же Чунмен ловит быстрый ритм, резко двигая своими бедрами, иногда звонко шлепая по попе Се и сжимая её в руке до красных отметин. Когда Чунмен выходит из него, Сехун разворачивается к нему лицом, кусает и зализывает его губы. Он руками надавливает на плечи Кима, опуская его на пол. Младший стягивает штаны, сползшие чуть ниже колена, садится сверху, задирая темно-синюю футболку Кима, и приникает губами к груди, оставляя поцелуи-засосы по телу. Чунмен снимает полностью футболку, откидывая её куда-то под диван, зарывается пальцами в пепельные волосы, взъерошивая и путая уложенные волосы, пока Сехун заглатывает его член, погружая его глубоко в рот, засасывает поочередно поджатые яички, быстро надрачивая член в ладошке, отчего Чунмен щурится и бьется головой об пол. Се быстро выпускает член и садится на него, медленно, задыхаясь от желания и сумасшествия, разрывающего его ненасытное тело. Он двигается на нем, чуть ли не прыгает, глотая стоны и крики. Чунмен помогает ему, придерживая за бока, двигается навстречу так же быстро, как и младший на нем. Сехун, упираясь рукой справа от Чунмена, смотрит прямо на него, глубоко дыша, пытается поцеловать его, но подпрыгивает от резкости двигающихся бедер под ним. Спустя несколько минут Чунмен рычит, с напряженным лицом кончая в младшего, который, не слезая с него, почти сразу же за ним выпускает струю спермы на его живот. Се соскальзывает с чуть обмякшего члена Чунмена и валится рядом на бок, обнимая рукой преподавателя и утопая в мягкости ковра, щекочущего все тело. - Боже, - спустя несколько минут, когда дыхание наконец-то приходит в норму, выдыхает Чунмен, - у нас такого еще не было. Ты такой горячий, - шепчет он, улыбаясь. Сехун только смущенно водит носом по его влажной шее и улыбается словам. - Чунмен-а, - шепчет Сехун в плечо старшему. - Мм? – сейчас так лень что-то говорить, поэтому старший только с улыбкой вопросительно мычит. - Ты меня не бросишь? Улыбка с лица с Чунмена сползает, заменяясь большим удивлением. Он поворачивает голову и смотрит на раскрасневшегося Сехуна. Он не поднимает своих красивых глаз, а продолжает смотреть на вздымающуюся грудь старшего, которую ласкал невесомыми движениями пальцев. - Эй, ты чего? – Чунмен целует его во влажный лоб, затем в щеку. – Сехун, посмотри на меня, - шепчет старший, - я очень, слышишь, очень люблю тебя. Ты самое дорогое и ценное, что у меня есть. И я никогда тебя не предам, веришь? – и Сехун верит, успокаиваясь в объятиях любимого. - Мне нужно было услышать это, - улыбается он. Чунмен уже доказал своими поступками и отношениями к нему, что все его намерения как никогда точны, как в математике, правдивы и искренние. – Просто, я так боюсь снова быть… - Я понимаю, Сехун, - целует его в губы. - Мне так повезло с тобой, Ким Чунмен, - усмехается Сехун, - хотя, в прошлом семестре я готов был убить тебя, ты был весь из себя такой напыщенный, ай! – вскрикивает Се от толчка локтя Кима в ребро. – О чем это я, ты по-прежнему такой, - ухмыляется Сехун, - только и слышу от студентов одно недовольство насчет тебя. Ай, - Чунмён подминает под себя парня, щекоча ребра, - Всё-всё… Я понял, прекрати, - повизгивал Се, сквозь смех. Чунмен еще минуту издевается над ним, щекоча пальцами худое тело извивающегося под ним парня. Его смех такой настоящий, по-детски искренний и звонкий, заразительный, что невозможно сдержать улыбки при виде сощуренных глаз младшего. Он наконец-то останавливается, пока Се откашливается от смеха и приходит в себя. Его смех сменяется каким-то удивлением, а в глазах читается то ли преданность, то ли еще что-то. - Я люблю тебя, - не отрывая глаз, говорит младший. - Я знаю, - целует его Ким. – Пить хочешь? - Оо, - тянет Сехун, - задыхаюсь, в горле всё пересохло. - Может тогда вина? У меня сохранилась одна хорошая вещь. Как ты смотришь на то, чтобы в субботний дождливый вечер растянуть по бокальчику-второму дорогого красного вина? - Мм, заманчивое предложение, - поднимается на локтях Се, пока Чунмен стягивает с дивана несколько подушек, подкладывая их под спину Сехуна. – Профессор Ким! - Ахах, до профессора мне еще далеко, пару лет так, - усмехается тот, уже возвращаясь в гостиную с двумя высокими бокалами и бутылкой вина. - Ну, для меня ты профессор, самый-самый, что ни есть, настоящий, - щурится Се. Чунмен разливает темную жидкость по бокалам и передает один Сехуну. - За нас, - салютует Чунмен, делая сразу несколько глотков полусладкого. Сехун следует его примеру, выпивая почти половину бокала, и довольно облизывается. Чунмен вытягивает плед, сложенный под столом на полочке, и укрывает их оголенные тела по пояс. - Замечательный вечер, как считаешь? – спрашивает старший. - Не то слово. Может, завтра куда-нибудь выедем? Я никогда не был в Кенджу, говорят там красиво и много исторических достопримечательностей. Пхоксочон, храм Хванненса, что там еще? – Чунмен улыбается. - Запросто, - поддерживает его старший. В следующие часы они тихо обсуждают различные темы, Чунмен рассказывает о создании некоторых исторических достопримечательностей Кореи, о тех, которые они, возможно, увидят завтра и о тех, которые им непременно хотелось бы посетить. Сехун поддерживает его разговорами и некоторыми знаниями по истории, отложившимися у него в памяти еще с уроков истории. Сехун лежит боком, уткнувшись носом в плечо Чунмена, а его нога обнимает ноги старшего, скинув с себя плед. Выпитая бутылка лежит на полу, в пустых бокалах бликами отсвечивается искусственное пламя камина, согревающее два нагих тела, уснувшие в объятиях друг друга. Дождь по-прежнему застенчиво постукивает по крыше дома, по подоконникам и оконным стёклам, ласковыми длинными пальцами трогает оставшиеся на деревьях листья и приглаживает пожухлую траву. Сехун любит дождь. Но больше он любит Чунмена.***