Одиссея юноши, у которого была мечта

Сказ я сейчас вам поведаю. Древний... а может, не очень. Но не дословно описанный, будет он лишь "по мотивам". Коли вдруг уши завяжутся в узел, прошу, не серчайте, Я ж не Эзоп, не Гомерушка, что взять с души графоманской. Быль то иль враки, не знаю я, но, говорят, вечерело, Феб златокудрый, умаявшись, пост отдавал Артемиде, Люди к Морфею отправились. Только в объятьях Никты, Тестостероном мучимые, юношей трое не спали. - Кабы героем мне сделаться, - старшенький с пафосом молвил. - Землю родную избавил я, чудищ бы всех изничтожил, Насовершал бы я подвигов море и ведрышко сверху, После же, лавром увенчанный, стал у девиц популярным. - Глупость какая! Героями быть в наше время не модно. Девушки властью пленяются, - высказал мнение средний. - Девы прекрасные сами бы в ноги мне с радостью пали, Будь я хоть принцем невзрачненьким али царьком завалящим. Тут завязалась баталия, стала полемика жаркой, Каждый активно отстаивал личную зрения точку. А в уголке темном сидючи, в диспут парней не встревая, Юноша младший помалкивал, глазом сверкая с под челки. Долго же юноши спорили. Вот аргументы иссякли, Спорщики юные, выдохшись, вместе вповалку уснули. День новый розовым пальчиком Эос крылатая манит, Только лишь юноше младшему все, как и прежде, не спится. Вдруг, то ли глюк, то ли правда что, дева Афина возникла Прямо под низкими окнами греческой древней светелки, Вся при параде - с эгидою, что с головою Горгоны, Шлем на затылке поправила, к парню тому обратилась. - Спор тех двоих мне забавен был, славная вышла потеха. Старшего сделать героем мне, право, пустяшное дело. Средний идет пусть на царствие, раз уж так хочет парнишка. Но любопытственно стало мне, ты почему же не спорил? Юноша вмиг засмущался весь, взгляд от богини упрятал, Молча сидел он краснеючи. Дева ж опять вопрошала: - Многое, парень, под силу мне. Ну же скажи, не стесняйся, Что в твоем сердце скрывается, что ты молчишь так печально? Вьюнош молчит, только хмурится грозная дева Паллада. Гневом богини испуганный, юноша тайну поведал: - О, многомудрая, славная, в девицах я не нуждаюсь, Чудищ заморский мне надобен, мастер утех сладострастных. Брови богини попятились, скрылись почти под шеломом, В толк взять Паллада не в силушках, что же сей юноша хочет. Видя такую реакцию, отрок тот пуще смутился, И сформулировав заново, начал уже издалёка. - О, копьеносная воинша, снилось мне давеча чудо, Будто бы в римской сторонушке рог есть чудно-изобильный. Стал он идеей навязчивой, мучает, мает ночами, Спать не могу, как мне хочется рог хоть глазочком увидеть. Дева Афина задумалась, как же помочь ей парнише, Ведь о подобной диковине слыхом она не слыхала. Но, раз помочь обещалася, то отступать ей негоже, Выход нашла многомудрая, кликнув на помощь Гермеса. - Брат мой разумный да хитростный, дать ты таларии можешь Юноше этому грустному? После с тобою сочтемся. Хитро Меркурий прищурился, но к ремешкам потянулся, Снял и с лукавой улыбкою парню сандалии отдал. Парень, смотря недоверчиво, все же обувку примерил, Молча и скромно потупившись, ждать стал дальнейших инструкций. - Только представь что захочется, - начал Гермес поученья. - Вмиг эти чудо-сандалии к цели заветной доставят. Отрок в спасибах рассыпался, радости полная тога, Счастливо крепко зажмурился и усвистал в поднебесье. Резвостью парня сраженные, Боги в пыли проморгались, Дружно пожали плечами и тоже ушли восвояси.