Потусторонний Rock

*** - Так что именно случилось? Кай сажает раненного гитариста на стул, стягивая с поврежденного плеча изорванный рукав рубашки. Раны хоть и глубокие, но не очень серьезные. Я облегченно выдыхаю, перенося кастрюлю с травяной зеленоватой кашей на стол, сам тоже присаживаясь на свободное место и оборачиваясь на застывшего в дверях Акиру. Басист стоит в дверном проеме, прижавшись плечом к косяку и сунув кисти в карманы испачканных землей и кровью брюк. Нам всем нужно в ванную, но сначала надо остановить кровь и обработать раны, иначе тела ослабнут от потери алой жизни из вен. К тому же, проблемой номер один все еще остается заявившийся к нам Гакт, который стоит у выбитого окна, присев на подоконник и пытаясь остановить кровь, текущую из носа из-за недавнего выплеска гнева басиста. - В Токио стали появляться Они. Пока их мало, и мы справляемся с нашествием адских тварей, но число их постепенно возрастает. Кто-то проделал брешь в Преисподнюю, и они выползают оттуда, как черви из земли во время дождя, и нападают на людей. Смертей зафиксировано не было, но пострадавшие с телесными повреждениями различной степени продолжают поступать в городские больницы. Пока пострадала только столица, но мы думаем, что скоро эта "чума" распространится по всей Японии. И тогда нам придется несладко... - Мы? - переспрашивает Юу, зашипев, когда Кай, тщательно промыв раны, зачерпнул густую смесь трав из кастрюли и приложил ее к одному из разрывов. - Йошики и Мана. И еще несколько человек. Приходится несладко, - Гакт принимает из рук Таканори платок, благодарно кивнув, и прикладывает его к носу, продолжая немного гнусавым, но ровным голосом. - Ситуация еще не вышла из-под контроля, но группа людей во главе с Манабу сталкивается с кое-какими проблемами. Звери вдруг перестают подчиняться воле хозяина. Это странно. Ютака оборачивается на певца, остановившись, и как-то странно оглядывает мужчину, чтобы после отвести взгляд в задумчивости и возобновить работу над гитаристом. - Как это - перестают подчиняться? - наконец спрашиваю я, прикладывая мазь собственного приготовления к своей сморщившейся от ожога щеке. - Причины неизвестны. Они словно отказываются сражаться... - Камуи бросает взгляд в окно, на место недавнего сражения, перерытое когтями и телами хищников, нахмурившись. - Даже Сейрю порой упрямится. Я пытаюсь узнать причину, но он молчит. Я снова перевожу взгляд на Матсумото, быстрыми глотками осушившего бокал с растворившимся в воде успокоительным. Вокалист вновь собран, хотя еще и не оклемался окончательно от недавно пережитого ужаса, и уже осматривает спину Рейты, так и не шелохнувшегося за время разговора. Слишком тихий... что-то не так. - Рей? Я быстро провожу ладонью по своему лбу и шее и вытираю пальцы о полотенце, поднявшись со стула. Молчание басиста начинает пугать. - Эй, Рей? - И поэтому ты напал на Юу? - тихо выдает Акира наконец, и я вижу, как медленно его радужки затягиваются холодом и отстраненностью. Гакт коротко кивает. - Если убить зачинщика, брешь закроется сама собой, ее некому будет удерживать и подпитывать, для этого нужна сила извне. Но сделать такое мог только Нэкомата - призыв мертвых по его части. К темным существам это тоже относится, а о других зверях в этом мире, подобных питомцу Бога Смерти, у нас нет информации. Так что я... - Ясно. - Ясно? - я снова настораживаюсь, прищурившись и сделав шаг навстречу Сузуки. Нет, тут точно что-то не так! Несколько минут назад он сгорал от ярости к напавшему на нас артисту, а теперь... - Акира, ты в порядке? Неподвижный, он даже не моргает, сомкнув губы и вновь затихнув. Аой и Кай переводят внимательные взгляды на темную фигуру на пороге, чье лицо скрыто от наших глаз падающей на гибкое тело тенью, и я вздрагиваю, подойдя еще на шаг ближе к школьному другу - глаза Акиры остекленели и замерли в одной точке, не двигаясь, становясь совсем мутными и безэмоциональными, перестав реагировать на движение остальных музыкантов. - Черт, Руки! Он отключился! - Что? Мужчины разом оборачиваются на волка, который потерял сознание, оставшись стоять в дверном проеме. Я бросаюсь навстречу басисту, но Руки возникает перед Рейтой вперед меня, поймав ладонями белое лицо с посиневшими губами и пустыми радужками, смотрящими сквозь всех нас в никуда. И стоит вокалисту тронуть его за плечи в возобновившейся лихорадке, как блондин так же молча и недвижно наклоняется вперед, словно окоченевший... - Аки! Матсумото ловит басиста под руки, когда тот падает на него одеревеневшей статуей, и Юу тут же соскакивает со стула. Вот оно что... Все это время Рейта испытывал адские муки из-за сломанного крыла, но даже не застонал ни разу, стараясь держаться ровно в присутствии чужого. Все его силы ушли лишь на сокрытие истинного положения дел, и это привело к тому, что он отключился, выпрямив спину... Гордый придурок. Упрямый идиот! - Надо отнести его в спальню! Мышцы крепкого тела наконец медленно расслабляются, возвращая ему тряпичное состояние, и возникший рядом Аой с легкостью, которую не ожидал от него никто из нас, подхватывает волка на руки, быстрым шагом устремившись прочь из кухни. Сколько же сил ему стоило скрывать эти пытки и держаться до последнего? Он же наверняка мучился сильнее прежнего! - Кай, набери в шприц сыворотку! - кричу я на ходу, выбегая вместе с Юу и Таканори в гостиную, чтобы открыть дверь Аою. - Безмозглая псина, - шипит гитарист, поморщившись от боли в плече, но Рейту держит крепко несмотря на порванные мышцы плеча, внося бессознательного друга в темную спальню. - У него кровь изо рта идет, - испуганно выдыхает Матсумото, подбегая ближе к Аою. Я замечаю две алые струйки с уголков губ волка. - Он захлебнется, наклони его! Аой быстро сажает басиста на кровать, наклоняя грудью вперед, и я вздрагиваю, когда из его рта на пол выплескивается небольшая багровая лужица. - Внутреннее кровотечение? - Нет, только не это! Акира! - Таканори падает на колени перед Сузуки, которого поддерживает от падения севший рядом на край кровати Юу, заглядывая в мертвенно-бледное лицо мужчины. Глаза Рейты все еще распахнуты и пусты. - Он... - Не паникуй! - лидер врывается в спальню вместе с Гактом, отодвигая застывшего вокалиста в сторону, и тоже присаживается перед Рейтой на корточки. Мы замираем на местах, когда Ютака бесцеремонно нажимает пальцами на синие губы, раскрывая их. - Зубы сжаты. Мышцы затекли. Надо раскрыть ему рот. Уруха, иди сюда, поможешь разомкнуть. Я тут же оказываюсь рядом, ловя пальцами затекшую челюсть друга, но она не поддается, как бы мы не пытались разжать стиснутые с силой зубы. - Попробуй это, - Камуи вынимает из кармана складной нож, протягивая его Каю, и тот не медля хватает его, приподнимая голову басиста чуть выше. - Включите свет! Лезвие ножа упирается между зубами Акиры, пытаясь проникнуть в рот осторожно, чтобы не разрезать язык и небо, вспышка света из ламп на потолке на миг ослепляет. Матсумото вновь подбирается ближе, чтобы удерживать напряженные губы мужчины и не позволить ножу ранить их, давая Ютаке больше свободы действий. И через несколько долгих секунд нам все же удается протиснуть тонкое лезвие между резцами. - Черт, прости, Рей. Повернувшийся в сторону клинок немного размыкает зубы, с противным звуком царапая эмаль, и я тут же проталкиваю пальцы в рот друга, чтобы лидер смог убрать нож. При этом острые собачьи клыки крепко смыкаются на моих фалангах, заставляя свистяще втянуть воздух в легкие, но Кай приходит на помощь вовремя, тоже просунув пальцы в чужой рот. Совместными усилиями, чувствуя, как постепенно остывающая кровь пачкает наши руки, мы все же оттягиваем челюсть вниз. - Слава богу... Все хорошо. - Лидер? - Он просто прокусил себе язык. Как только вообще не откусил его, хорошо клыки помогли не сомкнуть челюсть вплотную к жевательным зубам. Но обследовать его мне все же нужно. Так терпеть боль... невозможно. Я сглатываю, невольно бросая упрекающий гневный взгляд на Камуи за нашими спинами, который тут же отворачивается, признавая свою вину в плачевном состоянии каждого из нас. Мышцы на лице басиста наконец-то расслабляются. - Нужно вколоть сыворотку и уложить его. - А что насчет крыла? - спохватывается Матсумото, помогая Аою опустить ослабевшее тело на матрац. Глаза Акиры он осторожно закрывает сам, не позволив больше другим прикасаться к лицу мужчины. - Мы не можем зафиксировать сломанную кость или наложить шину. Мышцы начинают нарастать. Нервная сетка образуется. Перетянем чем - будет еще больнее, на открытую плоть. - Кость срастется правильно сама, - кивает лидер, забирая брошенный до этого на простыни шприц, и снимает колпачок с тонкой иглы. - Мы не можем ни чем помочь. Но это не просто кости, так что не волнуйтесь об этом. Матсумото тяжело вздыхает, накрыв ладонью глаза. Юу несильно сжимает пальцами плечо вокалиста, стараясь улыбнуться, чтобы ободрить друга, но мы видим, как разбит Руки. Слишком много событий он пережил сегодня, стресс истощил его, нервы сдали. Ему тоже следует отдохнуть. - Все будет хорошо, - шепчу я в волосы Матсумото, прижавшись губами к его виску и обняв за поникшие слабые плечи. - Поспи немного, хорошо? Таканори? - Да, - севшим и совсем тихим голосом соглашается мой подопечный, когда Ютака, введя сыворотку в вену на руке, поднимается на ноги и уступает ему место. - Ложись с ним. Я принесу сценическую повязку, на всякий случай. Все-таки, наши звери нас берегут, и это неоспоримый факт. Собачьи клыки... Если бы не это, Рейта бы откусил себе язык в попытке стерпеть боль и сдержать слабость. Правда, они распороли десну, но это уже мелочи, заживет. Своенравный Хоуку. Даже несмотря на то, что ни хвостов, ни ушей не было, а глаза не горели голубым, он все же проявил себя. Это удивительно, разве нет? Пусть мы всего лишь люди, простые смертные, легендарные духи зовут нас хозяевами и сохраняют изо всех сил. Что это? Желание выжить? Но чтобы выжить в чужом теле достаточно биения смертного сердца и работы мозга. Потеря языка никак не повлияла бы на существование зверя внутри Акиры. Наверное, псы действительно преданные создания... Впрочем, другие тоже, наверняка, относятся к нам иначе, чем к обычной оболочке. Это не дает мне покоя. Их присутствие, наш союз. Чего они хотят? Что им нужно? Зачем они с нами? В чем наше предназначение? Я уверен, им было известно это будущее. Неужели все из-за Они? Снова одни лишь вопросы. И вновь - ни одного ответа. Это начинает надоедать... - Таканори уснул. Я дергаюсь, очнувшись от раздумий и резко обернувшись на усталый и чуть охрипший голос. - Аой... Мужчина не поднимает ко мне глаз, тихонько прикрывая за собой дверь в мою спальню. - Ты не спишь? Нам всем надо отдохнуть. - Уже собирался... мысли мучают. - Тебя тоже? Я киваю, обхватив себя руками, и отхожу от окна навстречу к замершему у дверей брюнету. Его плечо туго перетянуто бинтами, а на крепкой груди лишь позаимствованная у Рейты борцовка. Надо бы привезти сюда наши вещи... У меня тоже ничего нет. - Все хорошо? - Я просто... - Аой отводит взгляд в сторону, сунув руку в карман брюк. - Я ведь так и не извинился перед тобой за... это. Я удивленно смаргиваю, лишь спустя пару секунд понимая, что он говорит о моем лице. - Я сам виноват. - Зачем ты сделал это? Этот вопрос вгоняет в ступор. Я распахиваю здоровый глаз, не зная, что ответить и как объяснить ему свой поступок. Это было противоестественно для Юу. Сколько раз он говорил мне о том, что любит только женщин, а тут... Что теперь? Он не злится только потому, что я ранен, но если бы Нэкомата не взбесился, Широяма наверняка бы разбил мне губы сам. Опускаю голову, вдруг ощущая стыд и вину перед переволновавшимся музыкантом. Наделал шума, снова я заставил их переживать. - Я не знаю... Прости, Аой. - Твое лицо. Хриплый низкий голос звучит совсем рядом, и я вскидываю голову от неожиданности, находя гостя опасно близко от себя. Юу смотрит на меня как-то отчаянно, с долей сожаления и боли, которой и так в последнее время слишком много для нас всех. - Твое лицо... я испортил его. Длинные музыкальные пальцы касаются бинта на левой стороне, сложенного в несколько раз и закрепленного лейкопластырем на здоровой коже, и я нервно сглатываю, ощущая сквозь марлевую ткань тепло прикосновения, сейчас обжигающего меня из-за повышенной чувствительности расплавленной плоти. Повязка ото лба до самого подбородка скрыла "сросшиеся" веки глаза, кончаясь на линии челюсти, когда как шея была перевязана по кругу. Зрелище не из лучших. Всем досталось. - Все хорошо, восстановлюсь. - Кою... Подушечки пальцев поддевают кусочек лейкопластыря на моей переносице, потянув его на себя, и я рефлекторно хватаю брюнета за запястье, уставившись на огорченного мужчину непонимающим взглядом. - Не надо. - Дай мне посмотреть. - Юу, это не самое приятное зрелище из всех возможных. - Дай, - настаивает так уверенно, что я не могу сопротивляться. Невольно отпускаю его руку, закрыв глаз, позволяя закончить начатое. Я чувствую, как Юу осторожно отклеивает пропахшие лекарствами кусочки от лица, пока слой бинтов не отходит в сторону. Гитарист замирает на месте. - Не смотри, - прошу шепотом, пытаясь отвернуться, но меня возвращают обратно, из-за чего я невольно поднимаю взгляд к мужчине. - Юу, все хорошо. - Прости меня. Дрогнувшая рука невесомо прикасается к уродливым складкам на щеке, и я уже решаю отодвинуться от напарника и отправить его спать, как вдруг... Аой делает шаг вперед, мягко сталкиваясь со мной лбами и зажмуриваясь, приоткрывая в тяжелом дыхании полные выразительные губы. Я даже задерживаю кислород в легких, ощутив обдавший сожженные губы жар сбитых вдохов и выдохов. - Это так странно... - едва слышно и чуть растягивая слова шепчет гитарист, заставляя напрячь слух, и медленно, словно боязно, запускает пальцы в мои волосы. И всего меня тут же сковывает тисками то самое чувство, что я успел испытать в спальне музыканта перед нападением Сейрю. Такое сильное, со вспышкой в мозгу, на мгновение отключившей его, как в первый раз. Да что же это такое? - Ты чувствуешь его? Это притяжение, которое я не могу объяснить... Что же ты наделал? Я даже теряю дар речи, загнанный в тупик. Притяжение... Не может быть! Он тоже ощущает его? Странное, нечеловеческое притяжение, словно кто-то насильно толкает меня к этому мужчине. И я не могу упираться, загипнотизированный им. Чье это желание? В горле пересыхает... что делать? - Я не знаю, почему... но меня тянет к тебе, как магнитом, - с трудом хриплю в ответ, замечая, как крепче смыкаются его веки, а брови сдвигаются в каком-то жалобном жесте. Что происходит? - Та же хрень... - Юу... - Черт. Я потянулся к нему совершенно неосознанно. В тот же миг, когда он потянулся ко мне. Наши губы столкнулись самовольно, раскрывшись навстречу друг другу и сомкнувшись в едином порыве робким, неловким поцелуем. Я даже не успел понять, как это произошло. Что двигало нами в тот миг. Я просто чувствовал, как на сморщившейся потемневшей коже остался влажный след от его слюны, и тепло пропало. - Это неприятно, - я попытался отвернуться и прикрыть губы ладонью. - Кожа даже на ощупь ужасна, так что... Рывок, которым Аой вернул меня к себе, затолкал в глотку все мои возражения, и новое прикосновение губ отдало уверенностью в своих действиях. Я даже позабыл, что хотел сопротивляться. Его сильная рука на моей пояснице, тесно прижавшая меня к его телу, и требовательные губы, раскрывшие мои без насилия, просто вынули мозг из черепа, заглушив все последующие мысли. Мне осталось лишь схватиться за здоровое плечо гитариста и открыть рот шире, пропуская внутрь горячий наглый язык. Боже, что мы делаем? Дыхание сбивается сразу же, становясь рваным и шумным, стоит языкам найти друг друга и завязать борьбу в необъяснимой жажде, и я теснее прижимаюсь к крепкой груди напарника, боясь, что это лишь мое разыгравшееся воображение. И чем дольше он терзает почти потерявшие чувствительность губы, тем жарче и откровенней становится поцелуй, нахальнее, глубже, перерастая в какое-то безумие... Мы оба забываемся, и мне кажется, что это так... правильно. Эта странная тяга к нему, которая раньше была тоже, но не такой сильной, необъяснима, но совсем не ненормальна. И я набрасываюсь на него оголодавшим хищником, позабыв обо всем на свете. Аой отвечает так же страстно, заблудившись в ощущениях, до тех пор, пока ранее молчащие духи наконец не решили указать нам о невозможности подобного действа ни при каких обстоятельствах. Я отталкиваю от себя Юу прежде, чем рыжий огонь Кьюби охватил мое тело, а голубое пламя Нэкоматы - шею, запястья и щиколотки гитариста, и природа обеих сил настроена более, чем враждебно, несмотря на то, что начало стихий одно и отлично лишь в выборе пути - света или тьмы. - Кажется, им не нравится... - Плевать я хотел на мнение какого-то мертвого духа! - дергает губой Юу, вновь делая шаг навстречу, но огонь обоих вспыхивает с новой силой, разлетаясь всполохами еще дальше от тел, разрастаясь, словно хочет добраться до врага и испепелить его до костей. Мы останавливаемся. - Он все равно не убьет меня. - Кто? - тихо спрашиваю, облизнув покрытые чужой влагой губы. Что это было? - Какая разница? Оба. Ни Нэкомата, ни Кьюби. Они не убьют человека. Одному надо жить, другой не может допустить потери друга своего носителя. - И все же... мы оба едва стоим на ногах. - Да. Нужно бы отдохнуть. - Аой. Брюнет переводит на меня задумчивый, но уже сонный взгляд. - Что это было? Широяма отворачивает лицо в сторону, прикусив губу. - Я не знаю. Черт, я не знаю, что это! - Ладно, давай оставим это на завтра? - успокаиваю готового сорваться мужчину, сглотнув. Кажется, он в панике. Он не понимает, что сделал, и я тоже. Словно и не мы это. Но я знаю точно, это притяжение - вовсе не работа духов. Точно знаю. Тогда что с нами? - Сейчас мы просто ляжем спать. Утром, на свежую голову, мы постараемся разобраться. - Хорошо. Тогда... разбуди меня, как проснешься. Я слабо улыбаюсь в ответ, кивнув. Аой отвечает тем же, как-то неловко, и быстро разворачивается на месте, рванув к дверям без оглядки. Рыжее пламя Кьюби исчезает сразу же, как дверь за брюнетом захлопывается. - Ну, и что ты творишь, лис? Дух во мне упрямо молчит. А я... Я просто не знаю, что теперь мне думать.