Потусторонний Rock

*** Я закрыл за нами двери на замок и вновь обернулся к застывшему у кровати мужчине, разжав негнущиеся пальцы на ручке. Мы вновь одни. Я не знаю, кто передо мной. Это не Акира и не его дух. Это смешанное сознание нескольких личностей, включая и моих зверей. Сятихоку тоже... В итоге, несколько душ просто растворились друг в друге, рождая иного зверя в родном теле, который не понимает, кто он и зачем, не помнит своих друзей и даже не может говорить, растеряв все знания японского. Только звериные звуки, отсутствие разумности и действие на инстинктах. Но я не боюсь его. Я волнуюсь за Акиру. - Аки? Разного цвета радужки фокусируются на моем лице, и точки зрачков в них мгновенно расширяются до максимальных размеров, едва не вытесняя желтый и голубой поля вовсе, оставив лишь тонкий ободок вокруг чернильных капель. На их дне я снова вижу слепое обожание, рождающееся только при звуках моего голоса. Что с ним творится на самом деле сейчас? Что он чувствует? - Ты... в порядке? Я осторожно подхожу к молчаливому хищнику, опустив взгляд вниз. Зачем он увел меня? "Ему спокойнее с Таканори". Неужели, это и есть причина? Сейчас все остальные для него - чужаки, быть может, он действительно помнит лишь меня? Мы всегда общались теснее остальных. Даже несмотря на то, что Уруха является его школьным другом, чаще всего, в поездках и на репетициях, мы были вдвоем с Рейтой, когда как Кою тянулся больше к Юу. Пили кофе вместе, обследовали вместе сцену... да много чего. Что насчет фансервиса, то да, здесь я больше внимания уделял Кою, если не считать последних выступлений, где... Нервно сглатываю, вспоминая недавно прошедший тур. Мы стали раскрепощенней друг с другом. Тогда мне казалось, что я сокращаю расстояние между нами, становлюсь ближе, осмелев и позволив себе откровенные жесты вместе с этим упрямцем, вспомнить только разговор в гримерной, где мы вдвоем сидели на диване под наблюдением камеры... Даже сердце начинает биться быстрее при виде этих картин. Такое чувство, будто мы сошли с ума. Но я зря надеялся. Рейта влюбился в женщину, и, как оказалось, я совсем не приблизился к нему, как думал раньше. - Я развяжу тебе руки. Сделав шаг навстречу под внимательным взглядом, я потянулся к тугим узлам за спиной друга, нащупав пальцами жесткие ленты-амулеты, сделанные гитаристом. - Подожди немного... Из-за того, что я не решился зайти сзади, мне пришлось прижаться к крепкой груди басиста, на ощупь распутывая крепкие узлы. Дыхание Рейты обожгло щеку, заставив стаю мурашек пробежать по спине, передернув плечи... Я не могу оставаться спокойным рядом с ним. Он слишком желанен, чтобы я мог сдержать реакцию своего тела даже на такую незначительную близость. Его запах и внутренняя сила сводят меня с ума. Есть что-то в запахе его кожи, что пробуждает во мне первобытный инстинкт, жажду и... похоть. Ту самую, которая сбивает меня с ног. Она вынимает из головы все посторонние мысли, опустошает ее, чтобы забить до отказа самыми извращенными сценами с участием этого мужчины, в главной роли. Я был бы не прочь просто простоять так с ним несколько часов подряд, ощущая его жар на себе, забывшись в его ауре, растворившись в ней, как кусочек тростникового сахара в воде, став единым целым, но... не могу. Уже поздно, и виноват в этом я. Мне следовало признаться раньше. Тихо вздыхаю, наконец распутав смятую ткань. - Вот так... лучше? Ак... Крепкие руки за доли секунд вырываются из плена и смыкаются тесными кольцами на моем теле, с силой прижимая его к горячей груди, не скрытой одеждой, так что я не успеваю отпрянуть. Словно тисками, в которых невозможно дышать. И я тоже захлебываюсь глотком воздуха, дернувшись от неожиданности и схватившись ладонями за сильные плечи, едва не потеряв равновесие. - Аки! Он сдавливает меня в своих руках не терпящим возражений жестом, ткнувшись носом в мои волосы над ухом. Я слышу шумный вдох, глубокий, алчный, полной грудью, и такой же шелестящий выдох, обдавший жаром хрящик, отчего всего меня тут же пробивает мелкой дрожью, заставив самого сбиться с дыхания. В горле пересыхает, когда Акира увлеченно принимается обнюхивать меня так же, как и в кухне несколько минут назад, все чаще и резче втягивая мой запах носом, и я замираю в его руках, не зная, что делать дальше - вырваться нет возможности все равно. А превратиться я просто не смогу - это может навредить Сузуки. - Акира, подожди... прошу тебя. Я чувствую, как он зарывается лицом в мои волосы, ведя кончиком носа хаотичные линии у корней, и впиваюсь пальцами в загорелую кожу, когда мягкие губы наталкиваются на ушную раковину... Приглушенный стон ударяется в выжженные краской пряди его волос, и я ошеломленно распахиваю глаза - белые волчьи зубы смыкаются на мочке, прикусив совсем осторожно, но при том вызвав у меня бурную реакцию на неосознанно-ласковый жест. Дыхание перехватывает... Нет, только не это! - Акира, отпусти меня. Тихое урчание на ухо. Он не открывает глаз, прижимаясь приоткрытыми губами к раковине, с которых продолжает литься вибрацией низкое грудное урчание, похожее на глухой рокот зверя, а стальная хватка его рук на пояснице и спине даже не думает ослабевать. Я чувствую себя загнанным в угол кроликом. Судорожно ища выход, понимая, что еще немного, и я окончательно сдамся ему на милость, я пытаюсь привлечь его внимание просьбами остановиться, но он словно перестал меня слышать. Шелестящий вздох раскрывает его рот шире, и я понимаю, что это полный провал - горячий влажный язык медленно проскальзывает по коже от мочки до хрящика, скользнув внутрь. Все мое тело крупно вздрагивает в оковах его рук, мощный разряд тока пробивает насквозь, проходя по венам и нервной сетке, и острый укол возбуждения, от которого темнеет в глазах, завладевает телом мгновенно, лишая дара речи. Колени подгибаются. Я судорожно глотаю воздух ртом, отчаянно пытаясь вырваться из плена, но Акира уже опускает голову ниже и касается губами моей шеи, чертя языком новую линию у сонной артерии. - Боже... хватит... хватит, Аки... Я не понимаю, когда успел откинуть голову назад, подставляясь под жадную ласку. Рейта продолжает обнюхивать меня, приятно щекоча своим частым дыханием, и я закусываю губу. Он так медленно, с каким-то упоением и увлеченностью принимается вылизывать мою шею, словно пес, отрывистыми, но долгими влажными мазками, что голова идет кругом, заполняясь густым туманом, который подавляет здравый смысл, вопящий о прекращении. - Что ты делаешь?.. Очнись!.. Это же я... Рей, это я... не она... Он вновь урчит в ответ на мои жалкие попытки привести его в чувства, следя за мной сквозь ресницы, прикрывшие глаза, и этот взгляд кажется мне абсолютно безумным. Нет, не так... это инстинкты. Инстинкты животного. Он почувствовал мою реакцию на его действия и его захватила идея продолжения рода, неподвластная его собственным желаниям, вспыхнувшая против его воли, как природное явление, которое звери не могут контролировать, в отличие от людей. Он не сможет остановиться! - Рейта! Сейчас он дикий зверь, для которого не существует слова "нет". Это первобытное желание размножения, которое нельзя заглушить даже тем фактом, что я, как и он, - мужчина, а вовсе не самка в брачный период. Я должен позвать на помощь и утихомирить басиста, вернуть ему способность мыслить разумно, но... Он ведь никогда не сделает этого больше. Стоит Акире прийти в сознание и избавиться от власти Хоуку и Сятихоку в его теле, и он вновь будет видеть во мне только старого друга, к которому не может быть подобных потребностей. И я никогда не узнаю, каково это - быть одним целым с ним. Стоит ли мне звать лидера сейчас? Но ведь с другой стороны, это же не Акира. Это кто-то еще, так что все это будет только очередной ложью. Это не он обнимает меня сейчас, вылизывая так тщательно мое горло и дрожащий под кожей кадык... А если он запомнит это, то, возможно, не сможет больше посмотреть мне в глаза. Он не понимает, что творит. Так что же мне делать? Я не могу поддаться иллюзиям, но я так давно хотел его... И так часто видел во снах такое, что рассказать стыдно. Что происходит сейчас с нами?! - Акира... Рывок перехватывает дыхание, и я зажмуриваюсь на миг, теряя равновесие. Быстрое гибкое тело роняет меня на кровать уверенным движением, вжимая в простыни и подавляя всякое сопротивление. Ладони уверенно разводят в стороны колени, между которыми он ложиться на меня, подминая под себя в звериной жажде, а острые когти безжалостно рвут очередную футболку на груди, превращая ткань в лохмотья. Я упираюсь ладонями в его плечи, пытаясь свести ноги, но облаченные в широкие брюки бедра басиста не дают мне закрыться, уже вжимаясь в меня так плотно, что я ощущаю его возбуждение на своем паху, твердое, как камень, дерганным движением прогибаясь навстречу рефлекторно. Громкий стон срывается с губ, когда Акира подхватывает меня под поясницей, припадая ртом к груди, и мягкий язык принимается исследовать ключицы, оставляя влажные полосы на плавящейся под ним коже. След от раны, из которой он пил кровь этим утром, почти затянулся. - Не надо... Широкая ладонь опускается на мое бедро, сжимая его крепко, нечаянно проткнув когтями джинсовую ткань, заставляя подчиняться. Действуя только на инстинктах, Акира толкается бедрами навстречу, опьяненный природными позывами, имитируя бесстыдный древний танец тел, и это окончательно вырывает из реальности. Я неосознанно обхватываю рукой его шею, поддаваясь безрассудству зверя надо мной, и протяжные стоны сами срываются с раскрывшихся губ один за другим, когда я подхватываю неторопливый темп. Наши ремни с противным звуком скребутся друг от друга пряжками, покрываясь едва заметными царапинами на гладкой поверхности, но это уже нельзя контролировать... Его возбуждение трется о мою плоть бессовестно и нагло, бросая в темноту запретного удовольствия, от которого не отказаться. Вот так, без поцелуев и нежности, просто двигаясь на смятых простынях. Еще немного, и он зарычит, будто оголодавший хищник, в мою грудь. И тогда не только футболка, но и джинсы, и его брюки - все окажется негодным и безвозвратно утерянным. Бороздящие кожу губы, спускающиеся все ниже, наконец натыкаются на затвердевший в вожделении сосок, заставляя тихо вскрикнуть от нетерпения, натянув в кулак светлые волосы музыканта... - Не надо, Рейта. Чужой голос заставляет распахнуть глаза в ужасе, бросившим меня в холодный пот. Стоящий за спиной Акиры Баку переводит спокойный взгляд на замершего в тот же миг басиста, и в темных глазах лидера мелькает сожаление и странная горечь. - Ты причинишь ему боль. И сам будешь страдать от нее. Ты не ведаешь, что творишь. Но после совершенного никто уже не сможет оправиться. Ты поддался инстинктам, Руки поддался слабости. Но это не принесет ничего, кроме страданий. Хоуку. Твой хозяин будет раздавлен, даже если ты блокируешь его память. Возьми контроль. Иначе потеряешь и друга, и носителя. Низкий разъяренный рык, кажется, подбрасывает басиста с пружинистого матраца. Он тянет руку к нарушителю уединения, но Баку тут же исчезает и возникает с другой стороны кровати, из-за чего когти Акиры разрезают только воздух, в то время как я резко сажусь на постели, ощутив ладонь ударника на своем плече. - Остановитесь, оба. Обернувшийся на голос басист хватает взглядом это прикосновение. Молниеносная реакция зверя, и меня дергают за запястье подальше от Кая. Я ударяюсь о грудь Рейты, и он тут же обхватывает меня обеими руками, отодвигаясь от Ютаки к стене. Он... защищает меня? Я утыкаюсь лицом в шею басиста, который скалит зубы в угрозе, пряча меня от Баку тем, что опускает ладонь на мой затылок, крепче прижимая к себе и отворачивая с глаз лидера. - Так лучше. Можешь рычать на нас и не позволять приближаться к нему, но не заставляй его страдать. Даже сейчас, когда я не могу докричаться до Акиры, ты должен понимать свои действия. Я знаю, что Рейта спит. И ты не позволишь ему знать правду, пока не придет время, но... ты знаешь о чувствах Таканори. Намеренно молчишь, молчал все время, с самого начала, не делясь с хозяином этой информацией, следуя закону не вмешиваться в чужую жизнь. Животные чувствуют эмоции на расстоянии, в отличие от человека, мы тоже с этим сталкивались. И раз ты знаешь, защищай не только от чужих, но и от самого себя! Это разобьет сердце Таканори. Он тоже не в себе. Держи себя в руках! Иначе я вмешаюсь. - Кай! - Я не вижу ударника из-за закрывшего меня от него крепкого тела, но даже не делаю попыток вырваться. - Откуда ты... - Духи не вмешиваются в земную жизнь! Я говорил уже когда-то. Плюс ко всему... Человек сам строит свою судьбу. Он имеет право выбора, свободы и собственного мнения. Мы такие же люди, как и остальные, простые смертные, духи не станут помогать в делах обыденных, они только делятся своими силами. Считай, что они живут отдельно от тебя. У них своя жизнь. Если бы в нас не было этой силы, ситуация не изменилась бы. Ты не успел признаться... и даже без Хоуку все было бы так же. Это твоя жизнь, ее никто не станет красть и подстраивать под свой лад. Ты хозяин своей жизни. И ты знаешь, Руки... что если бы я не вмешался, стало бы только хуже. Я замолкаю, закрыв глаза и сжав зубы до скрипа. Акира не проронил ни слова. - Он не вспомнит, правда? - Возможно, никогда не вспомнит. Прости, Таканори... Лидер тихо выходит из спальни, пройдя, как призрак, сквозь запертую дверь. А Рейта, прищурившись и дернув носом, вновь поворачивает лицо ко мне, не уловив чужого запаха. Я быстро сглатываю, но мужчина только склоняет голову к плечу, как делает собака, когда вслушивается в разговор. - Акира... хороший пес, - сквозь комок в горле шепчу я, дотянувшись пальцами до светлых прядей и осторожно потрепав за них. И басист тут же прикрывает глаза от удовольствия, тихонько заурчав. Кай прав. Мы не можем поддаваться эмоциям. Последствия ужасны... - Хочешь есть? Ты ведь ничего со вчерашнего вечера... Пойдем на кухню? "Если бы Хоуку не было"... Я не успел. Теперь у него есть другая. Даже без зверей внутри все было бы, как есть сейчас. Они не должны вмешиваться, ведь это только наша жизнь. И только я мог изменить ее. В этом и состоит моя свобода. Никто не вправе решать за нас наши проблемы. Никто. Иначе мы не стали бы теми, кто мы есть. Музыкантами, известными всему миру. И друзьями юношества. Ведь если бы Нэкомата и Кьюби вмешивались, Аой и Уруха никогда бы не встретились или же разошлись уже вначале пути. Все верно. *** - Уруха, подожди! Я оборачиваюсь, очнувшись от своих мыслей. Поднявшийся на второй этаж следом за мной ритмист ловит меня за запястье, сверля твердым непоколебимым взглядом. - Аой... прости, я что-то прослушал? - Я просил тебя подождать. Где ты опять витаешь? - Я думал... почему именно Таканори? - Что? - брюнет отпускает меня, подойдя ближе. Я задумчиво отвожу взгляд в сторону, нахмурившись и подперев кулаком подбородок. Эта сцена в кухне не дает мне покоя. - Он искал Таканори. Именно его. Не меня, не лидера, не тебя... Почему? Все это странно, ты не находишь? После того, как Рей стал терять контроль над собой, он тянулся только к Руки... - Ничего странного, - спокойно выдает гитарист, запуская пальцы в спутанные после душа волосы. - Это чувствительность пса. - В смысле? - не понимаю я, вновь подняв лицо к напарнику, который лишь устало выдыхает. - Животные очень чувствительны. Врубайся, тупица. Хоуку чувствует, что Руки любит нашего балбеса. Несмотря на то, что все мы близкие друзья и дорожим друг другом, такая любовь, как у Матсумото, все равно будет сильнее. Она проявляется ярче, а животные тянутся только к тем, кто в них души не чает. Вот я терпеть не могу собак, и поэтому Корон меня на дух не переносит. Я вздыхаю, уставившись на свои туфли. Это действительно звучит убедительно. Рейта не в себе, и контроль над его телом держит зверь, а значит, это именно он выбирает себе компанию по душе. В отличие от простого животного, у Хоуку хозяин только Акира и никто больше. И раз он не может придти к хозяину, он идет к тому, чьи чувства сильнее. Может, правда? - У меня сейчас голова взорвется от раздумий! - Тебе вообще думать противопоказано, - саркастично поддевает меня Юу, ухмыльнувшись. - Псам нельзя перегружать свой крошечный мозг. - Вот ведь сволочь! И как я только продержался с тобой в группе двенадцать лет?! - фыркаю, развернувшись на каблуках и уверенным шагом направившись прочь от гитариста. - Облезлый ко... - Подожди. Он вновь останавливает меня, сомкнув длинные пальцы на моей ладони, и резко разворачивает к себе лицом, из-за чего я едва не теряю равновесие, схватившись за крепкое плечо брюнета. - Что еще? - Надо поговорить. Я гнался за тобой не для этого. - Но... Я не успеваю рта раскрыть, как Аой уже толкает свободной рукой двери своей спальни, у которой мы и остановились несколько минут назад, и бесцеремонно втягивает меня в светлую комнату. - Аой, мы могли поговорить и в коридоре. - Нет, этот вопрос касается только нас двоих. - Только нас? - удивленно переспрашиваю, но не долго мне было теряться в догадках, ведь как только дверь за нами захлопывается, я тут же оказываюсь прижат к стене стройным телом гитариста, наконец догадавшись о причинах подобного поведения друга. - Нет... - Послушай сначала. - Я знаю, что ты скажешь, - отворачиваю лицо, стараясь совладать с дыханием, сорвавшимся от одного лишь ощущения жара и близости того, к кому меня тянуло с каждой минутой все сильнее и сильнее. И если вчера это было безумием, сегодня... это стало необходимостью. Я чувствовал каждой клеточкой кожи, как это необъяснимое притяжение набирает силу, словно мое тело действительно обратилось в положительно заряженный кусок магнита, в то время как кожа Юу покрылась темно-серым металлическим слоем отрицательного. Это нельзя объяснить на словах... и я просто ждал, когда мы со звоном столкнемся снова, не в силах противостоять этому полю, которое не спрашивало нашего мнения. Оглушительный стук в ушах отдался эхом по черепу... мы опять сократили расстояние. Это плохо, очень плохо! - Я знаю, что ты скажешь... Еще за столом мы оба это поняли. - Это я нанес эти раны. И раз ты знаешь, разреши мне залечить их. - Нет! - Но почему? Твои губы, они ведь зажили, - голос Юу медленно сходит на шепот, когда он мягко ловит пальцами мой подбородок, проведя подушечкой большого по приоткрытым губам от уголка к уголку. Эта незначительная ласка мгновенно встряхивает тело в жажде. Уголок губ Юу невольно дергается в улыбке, уловив реакцию на свои действия, и я упираю руки в его грудь, стараясь отвернуться. - Аой, не надо... - Но помогло же. - Это опасно! - И только? - он склоняется еще ниже, теснее вжимая меня в прохладную поверхность стены, и взгляд его черных глаз вспыхивает искорками недоверия в полутьме спальни, пробираясь в самую душу. - Когда это ты стал бояться трудностей? Я не знаю такого Уруху. Мой напарник всегда шел против обстоятельств. Верни мне его сейчас же. Я нервно сглатываю ставшую вязкой слюну, судорожно выдыхая на полные выразительные губы мужчины, сейчас находящиеся в опасной близости от моих собственных. Я не смогу сопротивляться его напору. Из-за того, что он так настойчив, чертово притяжение только сильнее! Мы вот-вот прижмемся друг к другу так, что уже не разомкнуть, а наши духи вовсе не в восторге от подобного. Я тоже могу наградить его ожогами... - Юу, Нэкомата и Кьюби... - Плевать я на них хотел, ведь я говорил уже это. Пусть они сопротивляются, но вмешиваться у них нет права. Кай говорил это однажды. - Мы можем покалечить друг друга, - неуверенно шепчу я, сминая пальцами черную ткань распахнутой рубашки на идеальном теле. С каких пор я стал его навязчивой идеей? Этот Юу так не похож на себя прежнего... - Я больше не позволю никому навредить тебе. Он так уверенно проговорил это. Сама эта фраза заставляет кожу покрыться мурашками, я даже задерживаю дыхание, не в силах поверить собственным ушам. Это точно Аой сейчас говорит со мной? Почему его слова так будоражат мое тело? Почему я начинаю сомневаться в своем решении? Причин для отказа становится все меньше, они начинают казаться мне слабыми и ничтожными. И я тоже слабею под его напором... Он лишает меня шанса на спасение. Так самоуверенно, как и всегда. Эта реакция - неужели он уже давно ощущал эту тягу? Поэтому он отстранился от меня, стал реже приходить? Неужели еще тогда? Боже. - Но ты же не гей, - напоминаю я ставшую крылатой фразу, до последнего надеясь, что мужчина одумается. Это последний аргумент, что остался в моем арсенале. - Хм... - брюнет задумчиво отводит взгляд в сторону, чуть склонив голову к плечу. Он какое-то время молчит, и я уже думаю, что на этом все и закончится. - Верно. - Вот види... - Но даже такой идеальный и чертовски сексуальный мужчина, как я, может ошибаться, разве нет? - Меня бесит твоя самовлюбленность, - дергаю бровью, но раздражения совсем нет. Только растущее внутри меня желание, посылающее волны возбуждения по венам, которое бросает в жар и затрудняет дыхание. - Правда? - я захлебываюсь воздухом, когда музыкальные кисти нахально опускаются на мои бедра, отрывая меня от стены, и крепкие руки медленно обвивают собой мою талию, притягивая еще ближе. Я даже забыл, что нужно вырываться, завороженно проследив этот жест и опомнившись лишь тогда, когда хватка стала крепкой, и разорвать ее уже не было возможности. - А я думаю, что именно это тебе во мне и нравится. - Ты ошибаешься... - севшим голосом выдавливаю я, вновь встречаясь с глазами гитариста, теперь полыхающими развратом на дне расширенных зрачков. - Но неужели тебе не приятно быть в моих руках? Кою... Неужели тебе не нравится это? - этот шепот в губы гипнотизирует. Широкая ладонь напарника поднимается выше, касаясь пальцами шейных позвонков, и меня всего передергивает, когда подушечки пальцев медленно и чувственно опускаются вниз по позвоночнику, пуская новую порцию мурашек по спине. Они останавливаются на пояснице, поддевая футболку и медленно проникая под светлую ткань, напрямую коснувшись кожи, и мне кажется, что меня толкнули невидимой рукой навстречу этой кисти, заставив прогнуться и выпустить в наэлектризовавшийся воздух едва слышный стон. - Ты весь дрожишь... Скажи, Кою, тебе не приятно? И мои поцелуи - тоже? Омерзительно? - Нет... - резко выдыхаю я, слишком поспешно, чувствуя касание губ к кусочку лейкопластыря на линии челюсти. - И то, что я мужчина? И, кажется, теперь гей? - Дурак... - скулю, когда Юу поддевает зубами липкую ленту, осторожно отклеивая ее от кожи. Он тянет ее выше, заставляя повязку отходить от лица. - Тогда, тебе не нравится мой характер? Или внешность? Тебе не нравится... быть так близко от меня? - Н... нет... - бинты падают к нашим ногам, открывая изуродованное лицо внимательному взгляду гитариста, и я приоткрываю глаз, боясь увидеть отвращение при виде ран в черных омутах за ресницами, но его нет. - Тогда, Кою, ты хочешь меня? - Что? - эта фраза ставит в тупик, и Юу тихо смеется, вплетая пальцы в мои волосы и мягко поворачивая к себе обезображенную сторону лица. - Я знаю, что хочешь. Твой ствол упирается в мое бедро. - Ты... ты просто... - И это я знаю тоже. Первый легкий поцелуй в скулу обжигает сморщившуюся покрасневшую кожу, заставляя проглотить все возмущения. Что творится с нами обоими? И почему звери опять молчат? Неужели снова задумали атаковать, когда мы окончательно потеряемся друг в друге и не сможем среагировать вовремя? Это подло... - Юу... - Ты такой красивый... я уже говорил это на сотнях интервью. Твое лицо... прекрасно. Я не могу оставить его в таком состоянии. Кою, знаешь? Я тихо скулю, ощущая, как Юу принимается медленно покрывать мою щеку влажными, чувственными поцелуями, сжимая меня в своих руках, но не ради подавления возможного сопротивления. Его ладони принимаются неторопливо блуждать по моей спине, задирая пальцами футболку все выше, заставляя задрожать от холода и приятных ощущений... А после Аой нахально опускает руку на мои ягодицы и уверенно подталкивает за них ближе к себе, без предупреждения вставив колено между моих бедер. - Юу! - от неожиданности я запрокидываю голову, обхватив руками его шею, чувствуя давление бедра на своем паху, и теряюсь в пространстве, не в состоянии даже отчитать мерзавца. Протяжный стон вырывается из груди без моего согласия. - Нравится, Кою? - За... заткнись... - Ты держишь меня так крепко. - Замолчи! - кончик его языка обводит безобразные складки на веке, прочертив полосу на линии ресниц, и я сам подаюсь навстречу, качнув бедрами, не в силах сдержаться... Томительное удовольствие и ноющая боль от тесного плена брюк окончательно отключают голову. - Скажи, что хочешь меня. Этот низкий голос с хрипотцой сводит с ума. Он заставляет делать то, чего я никогда бы не сделал по отношению к этому мерзавцу, но... - Скажи, Кою. - Я... - Скажи мне, - последняя дорожка поцелуев от виска до лба, и Юу поворачивает к себе мое лицо, легко столкнувшись кончиком носа с моим, ловя мой взгляд. Я чувствую, как подрагивают его пальцы в моих волосах, а шумное дыхание выдает с головой, обнажая его желание, такое же сильное, как мое собственное. Он обязательно добьется своего. - Скажи мне это, лисенок. - Я хочу тебя... - дрожащим шепотом в приоткрытые губы. Поцелуй, которым он награждает меня, ломает все возведенные мной стены разом. Дикий, алчный, плотоядный, он сминает мои губы, заставляя раскрыть их навстречу, и проталкивает в теплоту рта умелый ловкий язык, с которым переплетается мой собственный в борьбе, в которой я уже проиграл. От переизбытка чувств я царапаю ногтями его шею, когда с силой сминаю в ладони угольные пряди, притягивая мерзавца еще ближе к себе, и мы оба задыхаемся во вспыхнувшей в одно мгновение страсти, растворяясь в своих ощущениях. Я и правда хочу его. Лгать и пытаться отвертеться, когда мое тело уже выдало меня с потрохами, глупо. И мы ловим каждое мгновение, пока наши звери молча терпят очередную вспышку, от жадности сталкиваясь зубами в терзающей ласке, ловя губами губы напротив и простанывая от ощущений, не стесняясь влажных звуков. Еще несколько томительных минут, пока я не чувствую приближение беды, грубо выругавшись в манящую теплоту. - Аой... - Они сдадутся, - хрипит мужчина, отклоняясь и отходя на шаг назад, замечая на своих запястьях синие всполохи. Он тяжело дышит, как и я, глотая воздух ртом и медленно облизываясь, собирая кончиком языка мой вкус с кожи. - С каждым разом у нас все больше времени. Они привыкнут. Я вжимаюсь спиной в стену, обхватив себя руками. Рыжее пламя вокруг меня не дает приблизиться вновь. Как же сложно. Сложно, Кьюби! Угомонитесь же... - Юу. - Хочешь, я продолжу? - усмехается мужчина, стряхивая с руки голубые язычки. - И пусть уйду отсюда зажаренной тушкой. Я хочу сгореть в твоем огне. - Прекрати! - резко осаждаю я друга, придя в ужас от одной мысли, что может произойти, если он решит вернуться. - Я не позволю. - И как же тогда нам решать эти проблемы? - он усмехается, указав пальцем на мои бедра, и я заливаюсь краской, мысленно засыпав ублюдка всеми известными мне ругательствами. Он всегда сможет испортить настрой! - Я тебя... - Хочу? - Убью! Я убью тебя! Брюнет делает шаг навстречу, нависнув надо мной, едва мое пламя немного поубавило в силе, обдав жаром красивое лицо. - Да. Однажды в постели. Своим огнем. Что я нашел в этом человеке, который смотрит на меня сейчас таким пожирающим безумным взглядом? - Постарайся уснуть. Хотя, навряд ли ты сегодня уснешь, лис, - будешь всю ночь грезить прекрасным мной и ворочаться с боку на бок. Мне так... не стыдно. - Пошел к черту, Аой! - Ну, это моя спальня... Но так и быть, я размещусь в твоей. Да как же я мог клюнуть на этого... - Облезлый кошак! - И я тебя, милый. Дверь за Юу закрывается тихо. Кажется, совсем скоро я возненавижу это создание не меньше, чем Кьюби. Только вот что-то подсказывает мне, что теперь мне никуда от него не деться. - По уши в нем... В любом случае, сейчас ничего другого, кроме как лечь спать, не остается. Только вот когда я добираюсь до постели и падаю на матрац окончательно измученным и истощенным за день, я вдруг понимаю, что подушка и простыни пахнут... Аоем. "Будешь всю ночь ворочаться с боку на бок"... За что мне это, Господи?