Суфле для сэра Макса

– Хорошего дня, господа! – я улыбнулся своим коллегам и бодро вышел в Зал общей работы Дома у Моста, точнее я собирался выйти именно туда. Где была моя голова? Расслабился, как последний идиот, угрелся в хорошей компании за кружечкой камры и, конечно, думать забыл, что с недавних пор мне следует внимательно смотреть, куда я иду. Иначе даже дверь уборной, открытая без должного внимания, может стать для меня входом в мистический Коридор между Мирами. Разумеется, туда я по собственной рассеянности и угодил с утра пораньше! А ведь собирался… Да уж что теперь локти кусать. Прежде чем я сумел как следует разозлиться на себя и приказать Коридору выпустить меня обратно в Ехо, мое второе непостижимое сердце сбилось с ритма и застучало в контрапункт первому – живой мясистой и полнокровной мышце. Резкая боль как всегда неожиданно пронзила мою грудь, это пробудился и явил себя легендарный Меч короля Менина, и я почувствовал себя причудливым засохшим насекомым на стальной булавке, к которой поднесли сильнейший магнит. Некий мир покрепче ухватил за волшебный Меч и забрал меня, не потрудившись спросить разрешения. Когда я смог вновь ощутить себя человеком, а не экспонатом безумного энтомолога, глазам моим предстала довольно сюрреалистическая картина. Нескладный взъерошенный человечек в костюме, который был ему явно мал, и галстуке-бабочке, отчаянно жестикулируя, обращался к толпе окруживших его гигантских латунных перечниц. «Как продвинулся интеллектуальный уровень кухонной утвари!» – помимо воли восхитился я, наблюдая перемещения этих далеких родственников R2D2, оснащенных чем-то вроде объектива на штанге, венчиком миксера и устрашающего вида манипулятором. – Док-тор! – пронзительными синтетическими голосами верещали перечницы. – Что нам сде-лать с то-бой, Док-тор? В ле-ген-дах да-ле-ков го-во-рится, что Док-тор дол-жен быть эк-спро-при-и-ро-ван! (Doc-tor must be ex-pro-pri-at-ed!) Что это зна-чит? Мы те-бя эк-спро-при-и-ро-ва-ли, те-перь от-ве-чай нам – за-чем? С некоторым удивлением я понял, что говорят они на одном из языков моей забытой родины – по-английски. Могли бы, впрочем, хоть по-китайски говорить; с тех пор, как я невесть сколько шлялся по Земле в образе доперста, языкового барьера для меня не существует. Доктор беспомощно развел руками: – Это все сплошная ошибка! Послушайте меня, далеки! У вас все в головах перепуталось! Освин как-то на вас повлияла, так задавайте вопросы ей, а меня отпустите с миром! – При-чем здесь да-лек Ос-вин? Он зак-лю-чен в у-бе-жи-ще, где пре-бу-дет на-ве-ки. К че-му спра-ши-вать без-ум-ных. Ты от-веть нам, Док-тор! – Нестройные голоса далеков срывались на крайне неприятные скрежещущие ноты. – Ты бу-дешь за-щи-щать на-род да-ле-ков, как за-щи-ща-ешь лю-дей? Ты дол-жен при-над-ле-жать да-ле-кам! Мы те-бя эк-спро-при-и-ро-ва-ли! Далеки еще плотней обступили Доктора. «Бред какой, – подумал я, – бедный парень влип с этими жестянками!» Я бы попробовал ему помочь, но не был уверен, что мои хваленые смертные шары подействуют на неодушевленные объекты, которыми я счел говорящих перечниц. Пока я раздумывал, вмешаться мне или попробовать улизнуть, меня заметили. – Втор-же-ни-е! Че-ло-век! У-нич-то-жить! – раздался мерзкий голос за моей спиной, а «насадка миксера» непочтительно уперлась мне в поясницу. Мне ничего не оставалось, как поднять руки. Я, пожалуй, смог бы заплевать пару-тройку перечниц до полной утраты ориентации, но не несколько же десятков! Выяснять действенность моих смертных шаров совсем не было времени, пришлось положиться на свое легендарное везение Вершителя. – Это твой спут-ник, Док-тор? Как он по-сле-до-вал за то-бой? – Да-да, – воскликнул Доктор, окидывая меня неожиданно пристальным взглядом, мне показалось, что он сейчас попросит одолжить ему тюрбан, – это мой друг… – Макс, – подсказал я, приблизившись. Доктор оказался одного со мной роста, черты его по-детски открытого лица непрерывно менялись под лавиной переменчивых эмоций. Вот так, должно быть, выглядел и я до тех пор, пока путешествия между мирами не превратили мое лицо в мутное зеркало. – Отличное имя! – воскликнул Доктор, энергично пожимая мне руку, – Не стоит его убивать, может пригодиться, да и вместе будет веселее! Я растерялся от его болтовни и мельтешения и глазом не успел моргнуть, как далеки, тихо жужжа, отконвоировали нас в небольшое полутемное помещение и заперли. По крайней мере за нами срослась мемборанообразная стена. И это было хреново, будь тут дверь, – я бы без труда улизнул, а так оставалось лишь наблюдать за моим товарищем по несчастью. Доктор извлек из кармана небольшой инструмент и стал рыскать вдоль стен, что-то сканируя или выискивая как металлоискателем, сходство с которым лишь усиливалось от неприятного звука, издаваемого устройством. – Не открыть, – констатировал Доктор, – Итак, Макс, как ты попал к далекам? Ты агент времени? – Агент времени? – удивился я, – скорей уж, агент Вечности. У этой леди большие планы на мой счет! – я улыбнулся Доктору. Этот странный субъект сразу вызывал симпатию. Меня всегда подкупала непосредственность обращения, а уж вкупе с детской открытостью и явной чудаковатостью моего нового знакомца это была сокрушительная разновидность обаяния. Я подумал, что мы могли бы стать приятелями, если судьба великодушно позволит нам эту роскошь. – А на мой счет, похоже, большие планы у совсем другой леди, – пробормотал Доктор, настраивая свой мигающий инструмент, и неожиданно воскликнул: – Восхитительно! Он пристально разглядывал меня, а я в ответ таращился на его удивительно несообразные черты лица. Откуда такие чертовски старые усталые глаза на мальчишеском лице? Доктор просканировал меня, как до того стены нашей темницы, а потом к моему изумлению порывисто прижался ухом к моей груди. – Приятель, тебе не кажется, что мы еще недостаточно знакомы для объятий! – возмутился я. – Два сердца! – возликовал между тем Доктор, – неужели ты Повелитель времени! – Я никакой не повелитель времени! Скорей уж вечный странник, – я криво усмехнулся. – Это одно и тоже, – отмахнулся он от моих возражений, – А где твоя ТАРДИС? – Моя что? – На чем ты путешествуешь? С помощью манипулятора временной воронки? Но это же для дилетантов. А в тебе виден стиль! – он в очередной раз оглядел мою черно-золотую Мантию Смерти и тюрбан. От сомнительных комплиментов и непонятной болтовни у меня совсем спутались мысли. – Я прохожу через двери, – отрезал я, – была бы тут хоть одна дверь, ушел бы от греха подальше! – Ничего себе, – восхищенно присвистнул Доктор, – невероятно, но ты весь в частицах иных вселенных, значит, не врешь! Ты родился на Галлифрее? – Я родился на Земле, когда-то давным-давно, если тебе это что-то говорит. – В Лондоне? – заинтересовался он. – Я часто посещаю Землю, и как-то прикипел душой к ее обитателям, несмотря на их чудовищную тягу к саморазрушению. – Нет, не в Лондоне, а на юге России. Так вот значит что эти смешные перечницы имели в виду: ты защищаешь землян? От кого? – Не только землян, всех понемногу. От далеков, от киберлюдей и прочих инопланетных гостей. Но, да, Земля мне почему-то особенно нравится. – Один умный человек однажды сказал мне, что легко любить чужую родину, куда проще и приятней, чем свою. – История моей жизни, – вздохнул Доктор. – А в твоем мире в Биг-Бэн врезался инопланетный крейсер в канун Рождества? – Нет, такое я бы запомнил! – Значит, ты родился в параллельной вселенной, – невозмутимо констатировал мой собеседник. И в самом деле, чего удивляться – дело-то житейское. – Говоришь, будь тут дверь, ты бы смог уйти в другой мир? – Да. В другое место, в другое время – с моими путешествиями никогда точно не знаешь. – Славно, что тебя ко мне занесло! Далеки меня похитили. Я не знаю, где моя ТАРДИС. – А что такое тардис? – ТАРДИС – это мой прекрасный корабль для путешествий во времени и пространстве. Не всем же так везет – проходить через двери! Мне казалось, что мы бы могли длить этот безумный разговор до скончания времен, но тут мембрана разошлась, появились давешние далеки, а может, это были другие – их не различить. – По-ра де-сан-ти-ро-вать-ся! – провозгласили эти шедевры роботостроения, вновь наставив на нас свои миксеры. – Они могут нам повредить? – спросил я тихонько. – Еще как! – Доктор вздохнул. – Пойдем. И будем надеяться, что на Убежище найдется хоть одна дверь для тебя. Нас отвели в большой, мерцающий огнями приборных панелей зал, в центре которого, обведенное белым кольцом, зияло ничем не огороженное отверстие, уводящее, казалось, в космическую бездну. Я поежился. – Не переживай, Макс, – Доктор ободряюще хлопнул меня по плечу. – Нас спустят по гравитационному лучу. Это даже весело! Я не разделял его энтузиазма. У меня не было оснований полагать, будто мое хваленое могущество и волшебный меч в груди смогут уберечь меня от перспективы стать тонким слоем органического удобрения на поверхности чужой планеты. Тем не менее, глядя на пылающее нездоровым энтузиазмом лицо Доктора, я потихоньку и сам проникся бесшабашной веселостью. – Гра-ви-та-ци-он-ный луч ак-ти-ви-ро-ван, – проскрежетал синтезированный голос. – Джеронимо! – радостно выкрикнул Доктор и первым нырнул в наполнившийся сиянием колодец. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. На мгновение мои сердца замерли, а я сообразил, что как дурак задерживаю дыхание – я же не в воду ныряю! Поэтому я задышал спокойно, глядя на созданные из огней стены тоннеля, позволил себе насладиться процессом и на пару минут вообразить себя Алисой, падающей в кроличью нору. К своему удивлению, я и приземлиться умудрился весьма пристойно на ноги, и не рухнул никуда, и в моего бесшабашного спутника не пришлось вцепляться в поисках равновесия. Какой я молодец! Раз уж он авансом заявил, у меня есть стиль – надо соответствовать. Я расправил мантию смерти, бубенчики на ее полах нежно и ободряюще звякнули. – Тебе понравилось? – вопросил Доктор, – Надо бы развлекаться так почаще! – Да, ничего себе аттракциончик! – Не вполне искренне согласился я. – Куда мы теперь? – На свидание с одной очаровательной девушкой! С умницей-красавицей, и всех-то недостатков у нее – готовить не умеет и превратилась в далека. – Что, прямо в такую говорящую перечницу превратилась? – не поверил я. Мы начали пробираться через какие-то сумрачные и пыльные развалины. Как Доктор находил среди них дорогу, я так и не успел понять. – Представь себе, да! Сам до конца не понимаю, как им это удается! Все-таки далеки, хоть и пытались не раз вырастить себя из человеческого ДНК, остаются довольно своеобразными существами. А Освин оказалась такой гениальной девочкой, что ее подвергли полному превращению. Она весьма успешно обманывала сама себя, ей казалось, что она все еще человек, просто запертый в сломанном космическом корабле. Мне пришлось развеять ее спасительный самообман. Она тогда сумела повлиять на всех далеков, они забыли меня. А теперь снова вспомнили, но как-то странно, видимо, она захотела увидеть меня вновь. Меч короля Менина заворочался в моей груди. Неспроста он меня затащил именно сюда. Как и для чего важна эта бедная девочка? Впрочем, я и без всякой метафизической чепухи уже проникся сочувствием к бедняжке, да так, что все поджилки дрожали, уж я-то помню, каково это – утратить себя. А если при этом помнить, чего лишился... – Как бы мне хотелось ей помочь, – тихо сказал Доктор. – Я бы показал ей далекие миры. – Он помолчал. – Впрочем, я не раз уже пытался спасать далеков, и ничего хорошего не вышло. – Так они живые там внутри? Под скорлупой? – я попытался освободиться от смертной тоски потерянного существа, к тому же это было не праздное любопытство, у моих смертных шаров появились шансы. – Вполне себе живые. Вряд ли ты сочтешь их привлекательным зрелищем, но да – «перечница» – это оболочка, корпус, скафандр или экзоскелет, если хочешь. – Странную форму они выбрали, в таком случае! Сходство с модернистским миксером – сомнительное достижение. – Это каноничная форма, – Доктор пожал плечами. – Вошла у них в моду не одно тысячелетие назад, а далеки ужасно консервативны. И к слову о внешности! Дай-ка тюрбан померить! Я вздохнул и стянул с головы тюрбан, хорошо хоть волосы сегодня не поленился в хвост собрать. Так и знал, что этим кончится, слишком уж жадно он косился на мой головной убор все это время. Доктор напялил тюрбан. Ему удивительно не шло, голова казалась непропорционально большой, особенно и без того впечатляющий подбородок. Он заозирался в поисках какой-нибудь худо-бедно отражающей поверхности, нашел в углу запыленный остов далека, смахнул рукавом пески времен и полюбовался искаженным отражением в поблекшем боку. К моему вящему изумлению, Доктор был чрезвычайно доволен собой и не спешил возвращать мое имущество. – Тюрбан – это круто! – возвестило это чудо природы, и у меня просто язык не повернулся высказать ему свои впечатления. Я угрюмо продолжил наш скорбный путь среди ржавых остовов далеков. За очередной аркой начались менее ветхие помещения. Но мне так и не встретилось ни одной целой двери, а ведь я так и не решил – сбежать одному, прихватив с собой нового знакомца, или остаться и посмотреть чем дело кончится, хотя меч недвусмысленно дал мне понять – сбежать отсюда, не исполнив загадочную миссию, мне не светит. Выбора у меня с самого начала не было, а раз так, я шагал вперед, пока не раздались под высокими сводами сбивчивое жужжание и нервный скрежет, и очередной полумертвый далек не ожил с душераздирающим призывом «У-ни-что-жить! Ex-ter-mi-na-te!». На зов его, бряцая деталями, как разболтанные Жигули, из темноты двинулись две-три дюжины едва живых, но как я инстинктивно понял, еще опасных далеков. – Doc-tor must be ex-ter-mi-na-ted! All hu-mans must be ex-ter-mi-na-ted! – неслось со всех сторон. Доктор выставил вперед мигающую штуковину и даже попытался заслонить меня своей далеко не героической грудью. Я и сам вовсе не великий герой, поражающий воображения барышень мышцами, так что порыв оценил. – Эти совсем безумные, – не оборачиваясь, сообщил мне Доктор. – Настолько невменяемы, что Освин до них не достучалась. – Да уж лучше быть expropriated, чем exterminated! – рассмеялся я, – Остроумная, должно быть, девушка эта Освин! – Не теряя больше времени на сомнения и болтовню, я быстро защелкал пальцами левой руки. Стайка крошечных зеленых шаровых молний устремилась в разные стороны. Я с удовлетворением отметил, что мои смертные шары не стали огромными и дрожащими, как случается при столкновении их с неживой преградой, а прекрасным образом исчезли в металлических телах далеков. Движение и скрежет сменились нестройным хором их мерзких голосков: – Я с то-бой, хо-зя-ин! – Что ты с ними сделал? – изумился Доктор. – Так, заворожил немного! – скромно ответствовал я. – Лучше скажи, что ты хочешь, чтобы я теперь с ними сделал? – А какие варианты? – Доктор опять сканировал далеков и с любопытством осматривал, пытался даже заглянуть в пустые глазницы фотоэлементов. – Убить могу – это всегда пожалуйста. Или, как я люблю говорить, могу освободить их от обременительной необходимости быть живыми, – возвестил я и сам подивился, откуда столько пафоса? – Еще могу попробовать вернуть им разум. Лечить безумие у людей мне уже удавалось. Но не уверен, что, излечившись, они обязательно расхотят нас уничтожать. Да, могу еще приказать не хотеть нас убить, или не замечать нас. Так что ты рекомендуешь, коллега? – Попробуй вылечить, – без тени сомнения ответил Доктор, он был неожиданно серьезен. – Далеки! – обратился я к своим верным рабам, – Приказываю вам стать абсолютно здоровыми и вменяемыми существами! И никаких массовых уничтожений! Цените жизнь, свою и чужую, она и так быстро проходит. Оценить, произвело ли мое моралите впечатление на далеков, было совершенно невозможно, но Доктор удовлетворенно кивнул. – Освобождаю вас от своей власти, идите куда хотите! Я-то думал мои исцеленные «перечницы» тотчас разбредутся кто куда, но нет, они и не шелохнулись! – Как вы себя чувствуете? – забеспокоился Доктор, пробираясь среди застывших далеков. – Вы вообще живы? – Мы жи-вы, Док-тор, – ответил один из далеков, самый пыльный и поврежденный на вид. – Мы пе-ре-ос-мыс-ли-ва-ем сво-е бы-ти-е. – Ааа, это другое дело! – радостно откликнулся Доктор. – Ну, не будем вам мешать! – и потащил меня дальше. Наконец перед нами открылся очередной шлюз, за которым в маленькой пустой и наполненной раздражающим светом камере стоял прикованный к полу одинокий далек. – Ну, здравствуй, милая, – голос Доктора чуть дрогнул, и он ласково прикоснулся рукой к отливающему медью боку далека. – Зачем я тебе понадобился? – Док-тор, – синтетический голос звучал жалобно, но не менее неприятно, чем у прочих, – За-бе-ри ме-ня от-сю-да! И-ли у-бей! Я не хо-чу, не мо-гу тут боль-ше о-ста-вать-ся! Я понял, что это и есть цель нашего похода – прекрасная узница и неприступная темница – два в одном. – Ты можешь ей помочь, Макс? – у меня волосы зашевелились под его взглядом. – Они превратили живую девушку, в эту, как ты выражаешься, перечницу! – Я могу попробовать, – голос предательски дрожал. Именно ради этого безумного предприятия меня притащили в этот мир, показали далеков и рассказали про Освин, чтоб я прочувствовал. Чтобы посочувствовал и захотел отпустить на свободу и ее. Именно это деяние удается мне лучше всего. И все же, сердца мои сжимались от страха. Убить-то дурное дело не хитрое, а помочь, спасти? Может, спросить, как именно девочку в такое превращали? Неуемная моя фантазия тут же нарисовала прозекторскую, окровавленный стол и трепещущий мозг... Тьфу, как не ко времени. – А тебя именно превратили? Не разрезали на кусочки? – жалобно спросил я, внутренне содрогаясь. – То-чно не ре-за-ли, – проскрипел далек, – Кто бы ты ни был, не бой-ся мне на-вре-дить. Ху-же, чем есть, уже не ста-нет. – Они сохранили ее там, внутри. – Доктор, умница, говорил так убедительно. – Попробуй, Макс! – Хуже не будет, говоришь? Тогда рискнем. – И я прищелкнул пальцами. Смертный шар послушно устремился вперед и растворился в далеке. – Я с то-бой, Хо-зя-ин! Я выдохнул, набрал в грудь побольше воздуха: – Приказываю тебе стать той Освин, которой ты была, являешься и всегда будешь – человеком из плоти и крови! Мне редко или случайно удаются правильные формулировки, но быть может, нашего общего желания хватит, чтобы направить мое неясное могущество? Не успела тень сомнения вновь омрачить мою душу, как далек дрогнул всем корпусом. Цепи со звоном рухнули на пол. По всей поверхности далека вокруг манипуляторов и полусфер заструились наполненные золотым светом трещины. Свет стал нестерпимым, я заслонился рукой и все же видел, далек распался, словно разбитая скорлупа. Средоточие сияния воспарило над полом. В центре появился контур человеческого тела в позе эмбриона. Внезапно тело выпрямилось, раскинув руки. Сияние начало сгущаться вокруг стройной девичьей фигурки, девушка скрестила руки на груди, вращаясь в вихре распущенных волос. А я неожиданно понял, что мне напоминает это странное превращение – японские мультфильмы про девушек-волшебниц! Именно так он превращались из простых школьниц в прекрасных фей или кого-то в этом роде. Впрочем я, вопреки прогнозам моих тогдашних друзей, оказался не фанат аниме, и в моей видеотеке его не водилось. А сияние тем временем угасло совсем. На пол опустилась невысокая и худенькая темноволосая девушка в ярко-алом платье. Она удивительно походила на моих зачарованных "жен" – дочерей Исноури из народа Хэнха, только волосы ее были куда длинней, да совершенно бессмысленный пустой взгляд портил впечатление от прекрасного личика. И тут я, лучше поздно, чем никогда, сообразил, что последнее обстоятельство легко исправить. – Освободись от моей власти! – рявкнул я чуть резче, чем следовало, но больно уж хотелось увидеть разум в этих прекрасных глазах. И как всегда, мое желание исполнилось. Глаза девушки загорелись лукавыми огоньками, улыбка расцвела на алых губах. Она бросилась на шею остолбеневшему от моей ворожбы Доктору и впилась в него страстным поцелуем. – Вот так всегда, – вздохнул я, – мне тяжелая работа, а поцелуи всегда другим! – Вранье, конечно, но от облегчения и радости, что у меня получилось, я готов был молоть любую чушь, лишь бы вслух! Девушка обернулась ко мне, все еще обнимая Доктора: – Спасибо! Я уж было понадеялся, что сейчас и мне перепадут хотя бы дружеские объятья, но комнату наполнил странный вибрирующий звук, и в проеме шлюза материализовалась, иначе не скажешь, потрепанная темно-голубая деревянная будка. Я разинул рот от удивления, хотя казалось бы, такой грозный колдун, только что зачарованную принцессу вот расколдовал, а туда же – удивляюсь. Дверь будки отворилась, и я совсем обомлел. В ореоле света из нее шагнула моя Теххи, серебристые кудряшки казались золотыми в теплом желтом свете. Сердца мои пропустили удар, сжавшись от боли. Я ни на миг не забывал, что это не может быть Теххи, голубым облачком витающая над кривыми улочками Кеттари или моего Города в горах. Но вышедшая из будки женщина тоже была мне знакома, кто бы там что не думал и не говорил, а это она, точно она – неведомая тень Теххи и живая женщина из плоти и крови, что вернула меня к жизни на Максовом мосту в Нюрнберге под конец моего утомительного бытия доперстом. Загадочная и прекрасная, как у Джоконды, но хищная улыбка досталась Доктору и Освин. – Милый, тебя ни на мгновение нельзя оставить одного! Или к далекам сбежишь, или подцепишь очередную искательницу приключений, а то и вовсе напялишь на себя невесть что! – Как я понял, именно тюрбан вызывал у нее особое негодование, а не посторонняя девица! – Немедленно верни Максу тюрбан! – Она подмигнула мне заговорщицки и повела крошечным пистолетиком с перламутровой рукоятью. – Не то я снесу его вместе с твой замечательной головой, сладкий! – Но тюрбаны – это круто! – попытался он отстоять свой трофей. – Круто, не спорю. Но не на тебе, милый! Считаю до трех! – она сняла пистолет с предохранителя. – И девушку тоже можешь отдать другу, с тебя одной безумной жены хватит! Доктор нехотя подчинился, отстранил ошарашенную Освин и протянул мне тюрбан. Я быстренько надел свой головной убор и подхватил хрупкую барышню под локоток. – Незабвенная, – обратился я, улыбаясь, к восхитительной "жене Доктора", и вернул ей лукавое подмигивание. – Я только что спас эту принцессу из заточения в башне слоновой кости, и мне не хотелось бы, чтоб ее жизнь внезапно оборвалась по недоразумению. – Можешь звать меня Ривер, – проворковала она, убрала пистолет столь же быстро и незаметно, как извлекла, и тепло улыбнулась девушке. – Что, детка, хочешь покататься на ТАРДИС? – Еще бы! – воскликнула Освин. Щеки ее запылали. Доктор прошел в будку и придержал дверь. Мы все протиснулись следом за ним. – Она больше внутри, чем снаружи! – я уважительно покачал головой. Доктор просиял. Освин бросилась к мерцающей панели всевозможных рычажков в середине корабля. Ривер была уже рядом и что-то объясняла. Доктор похлопал меня по плечу: – А ты молодец, Макс! Я не ожидал, что у тебя вправду получится! Куда тебя подбросить? – Никуда. У твоего корабля, хвала магистрам, имеются двери. Но я бы поглядел сперва, как ты путешествуешь. Доктор в два прыжка оказался у приборной консоли. – Кыш, девочки, это работа для профессионалов! – И он принялся бессистемно переключать и двигать рычажки. Пол содрогнулся, вибрирующий звук наполнил зал, мы понеслись куда-то или в когда-то. Освин затаила дыхание. Я смотрел на Ривер, а она смотрела на Доктора. И в этот миг я все про них понял, но объяснить это словами не взялся бы и более талантливый рассказчик. Я взял Освин за руку: – Не только Доктор умеет путешествовать между мирами. Я тебе покажу, – и подвел девушку к двери. Как я и думал, за стенами Тардис калейдоскопом сияющих огней переливался Тоннель между мирами. – Мы сойдем здесь, – крикнул я Доктору. Глаза Освин стали еще больше от ужаса и восторга. – Так же нельзя! – воскликнул Доктор. – Ему можно, – невозмутимо ответила Ривер. – Он всегда здесь сходит! Я рассмеялся, а Освин вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг, но смело шагнула вместе со мной в круговерть сполохов. Я позволил Хумгату угадать мое смутное желание и не слишком удивился, когда мы оказались на веранде летнего кафе. А за ближайшим столиком сидел и выжидающе смотрел на меня самый неописуемый и обаятельный из всех ужасных колдунов, что мне приходилось встречать. – Вижу вас как наяву, сэр Лойсо! – я отвесил скорей шутовской, чем любезный поклон и даже не стал прикрывать рукой глаза. – А, сэр Макс! Каким лихим ветром тебя занесло? – Лойсо отразил и вернул мою радость встречи, а может, чем темные магистры ни шутят, и в самом деле был рад меня видеть. – Освин, это сэр Лойсо Пондохва великий и ужасный! – торжественно произнес я. – Сэр Лойсо, это леди Освин. Вы ведь мне немножечко должны, как говорит магистр Нуфлин, – продолжал я, и не в меру коварной улыбке уже было тесно на моем лице. – Не прогуляете ли эту милую леди по злачным мирам? Она так долго просидела взаперти, что готова улететь с первым же лихим ветром. – Почту за честь! – Лойсо галантно поцеловал девушке руку и усадил за свой столик. – А ты куда собрался, Макс? – Она обиженно надула губки. – Поверь, милая, я оставляю тебя в хороших руках. Этот господин куда старше меня и знает толк в хорошей компании. Ему тоже довелось коротать вечность в одиночном заточении, можете для начала сравнить свои впечатления. А я и есть лихой ветер, только что был, и вот уже меня нет. Впрочем, если ты захочешь, мы еще обязательно встретимся. – Я жестом фокусника извлек из рукава мантии смерти алую розу, вручил ее Освин, кивнул Лойсо. – Счастливо оставаться! – вошел в двери кафе и почти немедленно оказался в своей спальне на улице Старых монеток. Тут было так хорошо, хоть плачь: бубнило какое-то кино, и сидели все три мои милые сестрички Хейлах, Кенлех и Хэлви. Они, конечно, не упустили случая задушить меня в объятьях. Я гладил их короткие темные волосы, а мысли мои были с Освин. Правильно ли я поступил, вручив ее Лойсо? Впрочем, сердца мои стучали в уверенности, что с ней теперь будет хорошо и правильно. – Можно я тут с вами посижу, девочки? – близняшки дружно закивали. Я сунул руку за пазуху и извлек из щели между мирами огромный картонный стакан попкорна. – Это специальная невкусная еда, которую принято жевать во время просмотра кино, – возвестил я гордо. От дна стакана отлипли и с сухим шорохом на пол упали картонные очки с разноцветными пластиковыми «стеклами», я поднял их, покрутил в руках и с улыбкой сунул в карман.