Голубое чудо

Солнце уже давно в зените. Его лучи разливаются по просторной комнате, золотя блестящий паркет вишневого цвета, белый ковер с длинным ворсом и небрежно разбросанные по нему вещи: мужские джинсы, рубашку, женское платье, стринги... Чуть поодаль, огромная кровать, застеленная фиолетовыми шелковыми простынями. Из-под одной высовывается маленькая ножка со сжатыми пальцами. Совсем недавно каждый пальчик был любовно облизан и выцелован. – Ах! Сынхен... – выдыхает девушка, теряя голову от наслаждения, чувствуя мягкие губы в районе шеи. Теплые пальцы, будто невзначай задевают напряженный сосок, заставляя ее тело выгнуться дугой от охвативших чувств. Тем временем, губы поднимаются выше и ловят ее собственные в глубоком томном поцелуе. Чужой язык проталкивается в ее рот, ласкает десны, кончик языка, лишая ее последних крупиц разума. Все тело горит огнем, хочется большего... Противное треньканье разрушает интимную тишину в комнате, заставляя любовников испуганно отстраниться друг от друга. Звонит телефон. Сынхен прижимается лбом ко лбу девушки и вздыхает. Он совсем не хочет вставать, куда больше желая продолжить то, отчего их так беспардонно прервали. Он снова прижимается губами к губам девушки, но телефон не стихает, насилуя барабанные перепонки и нервы. Выругавшись, он резко отстраняется и голышом шлепает в другой конец комнаты. Телефон лежит в кармане джинсов там же, где он и оставил вчера, в порыве страсти сбрасывая с себя одежду прямо на пол. Он смотрит на экран и чуть не стонет от досады. – Алло, – осторожно говорит Сынхен, нервно кусая губы. – Гаденыш, где тебя носит?! Почему не поднимаешь телефон, когда тебе звонят?! Ты видел газеты?! И как ты мне это объяснишь, а?! – Разъяренный голос отца режет по ушам, и Сынхен чуть отдаляет от себя телефон, не желая выслушивать его гневную тираду. – Так не можешь унять свое либидо? Что за очередная шлюха?! – Отец... – Не смей называть меня отцом, паршивец! Живо в офис! Если через пятнадцать минут не будешь тут, я лично пошлю за тобой! – Отец, погоди... Звонок обрывается, и слышатся длинные гудки. Выругавшись, Сынхен со всей силы пинает небольшое кресло так, что оно прокатывается по гладкому полу и ударяется о стену. Не глядя на вздрогнувшую от его внезапной вспышки гнева девушку, Сынхен идет в ванную принять душ. Умывшись и тщательно побрившись, он надевает первую рубашку из шкафа и в тон ей узкие брюки. Капелька парфюма, часы, очки и телефон. Он в последний раз проходит взглядом по спальне, проверяя, не забыл ли что. Взяв ключи от машины и надев пальто, он идет к выходу, попутно бросив обнаженной девушке на его кровати: – Когда будешь уходить, оставь ключи консьержу. Он приезжает в компанию отца с сорокаминутным опозданием. Игриво подмигнув секретарше в приемной, он осторожно стучится в дверь кабинета президента. – Войдите. Получив разрешение, Сынхен входит в кабинет и сразу начинает нервничать, как в детстве, когда отец вызывал его к себе и отчитывал за плохое поведение. Спустя двадцать лет ничего не изменилось, – ему двадцать семь, а отец все еще контролирует его. – Ты просил прийти, – начинает Сынхен, чтобы как-то нарушить угнетающую тишину в кабинете. – Что это? – Мистер Чхве бросает на стол свежую утреннюю газету и выжидающе смотрит на сына. Сынхену даже не нужно смотреть на газету, он уже знает, что там увидит – свою фотографию на первой странице, где он прижимает к себе очередную грудастую фифу. Он надувает щеки, скучающим взглядом глядя в потолок. – Почему ты только и делаешь, что пестришь на всех первых страницах с нескончаемыми скандалами?! Если трахаешь их, так будь добр не выставлять все это на всеобщее обозрение! Ты когда вырастешь?! Еще не наигрался?! Сынхен жует свои губы, прикидывая в уме, где найти ближайший ресторан. Уже обед, а он еще даже не завтракал. Еще нужно заехать к портному и снять мерки для парадного костюма. Пищит телефон, оповещая о новом входящем сообщении. Пишет Джиен, его лучший друг, и спрашивает где он. – Сынхен! – вскипает мистер Чхве, видя, что сын совершенно не реагирует на его слова. Сынхен вздрагивает и убирает телефон в карман, так и не ответив. – Паршивец! В общем так, на днях я обедал с мистером Ли, владельцем сети ресторанов быстрого питания, и мы порешили, что неплохо было бы свести тебя с его дочерью. Ты встречаешься с ней сегодня вечером. Чем скорее состоится свадьба, тем лучше. Мистер Чхве хлопает рукой по столу, будто показывая, что разговор окончен. Сынхен несколько секунд смотрит на него, переваривая услышанное. Смысл сказанного вбивается в мозг, словно раскаленная кочерга, и он в шоке расширяет глаза. – Какая еще свадьба? Пап, ты о чем? Мистер Чхве поднимает на него тяжелый взгляд и с презрением выдает: – А ты думал, я буду смотреть на все сквозь пальцы и позволять тебе растрачивать свою жизнь впустую? – Отец, но я не могу жениться! Мне всего двадцать семь! – восклицает Сынхен, побледнев от одной мысли о свадьбе. Какая к черту свадьба?! – Вот именно, – ровным тоном замечает мистер Чхве, просматривая какие-то бумаги, – тебе уже двадцать семь. Самое время. – Но, отец... Проклятье! – возмущается Сынхен, наконец, осознавая, что отец не собирается сдаваться, и на этот раз все серьезно. – Не смей сыпать проклятиями в моем кабинете, – спокойно предупреждает мистер Чхве, и Сынхена жутко раздражает это его спокойствие. Лучше бы злился. Сынхен садится в кресло перед столом президента и подается вперед. – Пап, послушай, я не могу жениться, – Сынхен в отчаянии. Если он женится, то все, что он хочет, накроется медным тазом. Сыграв свадьбу, он будет обязан последовать за отцом и начать управлять компанией. Все, к чему он стремился все это время, больше не будет иметь значение для его семьи. За него все решат они, предопределят судьбу тоже они. Музыкальная карьера, пиши пропало. – Это не обсуждается... – Отец! – не выдерживает Сынхен и повышает голос. – Я – музыкант! Мне не нужно это все: компания, акции, бесконечные войны за право сидеть за президентским креслом! Это все не мое! – А что твое? Твой шоу-бизнес? Ты надеешься до старости этим заниматься? Ах, да! Как я мог забыть! Женщины! Вот это твое, я прав? – Президент выжидающе смотрит на сына, как хищник, поймавший в ловушку свою добычу. Сынхен выпрямляется и сжимает кулаки. Была не была, раз нет другого выхода... – Женщины – лишь прикрытие, – серьезным тоном начинает Сынхен, хотя разум вопит ему прекратить нести чушь. Он знает, что жестоко поплатится за те слова, что собирается произнести, но ничего не может с собой поделать. Отца ни за что не переубедить, придется действовать по-другому. – Что ты имеешь виду? – Мистер Чхве сужает глаза и напряженно всматривается в сына, пытаясь понять, где подвох. – Есть причина, из-за которой я не могу жениться. И с женщинами я встречаюсь, чтобы уберечь нашу семью от скандала... – В горле пересохло, сердце колотится, но Сынхен просто не может уже остановиться. За одной ложью обязательно последует другая. – И? – тянет отец, всеми фибрами души чувствуя, что этот поганец снова что-то задумал. – Что за причи... – Я – гей! – выпаливает Сынхен на одном дыхании и прикрывает глаза, презирая себя за очередную ложь отцу. Мистер Чхве – неплохой человек, и Сынхену каждый раз стыдно оправдываться перед ним за очередную свою проделку. – Я не хотел, чтобы СМИ прознали об этом. В кабинете повисает тягостное молчание. Президент молчит и просто смотрит на своего сына, потеряв дар речи. Справившись с собой, он медленно, по слогам, проговаривает каждое слово: – Итак, теперь выясняется, что ты – гей... – Сынхен слегка морщится от последнего слова. Почему-то из уст президента оно слышится почти как оскорбление. Мистер Чхве обдумывает что-то и кивает. – И, следовательно, потрахаться тебя тянет тоже с мальчиками? Если бы не сама ситуация, Сынхен бы рассмеялся. Все происходящее кажется ему нереальным, будто во сне. Только утром, будучи стопроцентным натуралом и наслаждавшийся в объятиях знойной красотки, теперь он заявляет отцу, что другой ориентации. Сама жизнь – сплошная ирония. – В таком случае, ты просто обязан жениться! – все так же пугающе спокойно, но твердо говорит президент, внезапно став пунцовым то ли от смущения, то ли от стыда. Сынхену некогда жалеть отца. Он снова бледнеет, понимая, что сделал только хуже. Теперь отец будет с еще большим рвением настаивать на свадьбе. – Нет! У меня уже есть человек, которого я люблю! Ты хочешь разрушить мою жизнь? – восклицает Сынхен, полностью войдя в роль. Где-то в задворках сознания проскальзывает мысль, что ему нужно податься в актеры. Дома где-то завалялся сценарий, нужно бы найти. Он вскакивает на ноги и беспокойно меряет шагами пространство кабинета. – Я не могу жениться, как ты не понимаешь?! – Кто он?! Я знаю его? – строго спрашивает мистер Чхве, не сводя глаз с сына. – Он... Ты его не знаешь. – Хорошо, раз ты не хочешь говорить, позвоню... – Ладно! – Сынхен на секунду теряется, пожевывая свои губы, и вдруг вспоминает про сообщение Джиена. – Это... Это Джиен. Сынхен закрывает глаза, мысленно поздравляя себя за очередную ложь. – Джиен? Сын председателя Квона? – хохочет его отец, неверяще качая головой. – Тебе же он нравился, – почти обиженно бурчит Сынхен, всем сердцем желая поскорее убраться отсюда и выпить. Что-нибудь покрепче, и плевать, что сейчас только два часа дня. – Уже нет, – цедит мистер Чхве и с нескрываемой жалостью смотрит на своего сына. – Иди. Если услышу еще хоть что-нибудь из твоих уст, меня хватит удар, клянусь! Уходи, пока я не прибил тебя! Сынхен вымученно улыбается, зная, что отец не всерьез. Но ему становится очень стыдно, что он обманул его. Снова. Он подходит к президенту и сжимает его плечо, поддерживая. – Прости, пап. Он быстро выходит из кабинета и широким шагом идет к лифту. Его тошнит от одного здания, тошнит от этих людей, тошнит от всего. Он едет в машине и старается взять себя в руки. Сегодня он отсрочил свою свадьбу, но что он теперь будет делать? Звонит телефон, вырывая его из задумчивости. Сынхен смотрит на экран на имя звонящего и надевает наушник. – Малыш, ты уже завтракал? – весело спрашивает парень, глядя в зеркало заднего вида, и перестраивает машину. Он всегда рад этому звонку, будь то хорошее или плохое, как сейчас, настроение. – Ты только проснулся? Уже три часа... Тихий мягкий голос доносится из динамика, и Сынхен невольно улыбается. Мрачные мысли отходят на задний план, и парень расслабленно откидывается на спинку сидения. – Знаю, давай поедим. – Я позвонил тебе не для этого, – холодно отвечает его собеседник. – Ты можешь приехать? Нужен твой совет касательно выставки. – Все еще не можешь выбрать фотографии? – рассеянно спрашивает Сынхен, останавливаясь у ближайшего ресторана. – Ты же любишь китайскую кухню? Спустя пятнадцать минут, он заходит в презентабельное здание в центре города и поднимается на двадцать первый этаж с двумя пакетами в руках. – Джиен у себя? – кивает он секретарше и, не дожидаясь ответа, без стука заходит в просторный зал, заваленный кучей фотографий, картинами, пустыми рамами и прочим реквизитом, необходимым для выставки. Он осматривается и замечает худенькую фигуру в самом центре всего этого хаоса. Джиен сидит прямо на столе, скрестив ноги, и задумчиво грызет ноготь на большом пальце, – единственный изъян в его идеальном образе холодного городского парня. Сынхен следит за ним пару минут, не выдавая свое присутствие. На Джиена всегда приятно смотреть, будь ты девушка или парень. Он такой тип людей, которые притягивают к себе оба пола. Как всегда изящный, высокомерный, но только внешне, потому что внутри он очень добрый и ранимый. Зеленые кожаные штаны, облегающая черная футболка и накинутая сверху тоненькая серая рубашка подчеркивают его стиль. Часы на левом запястье и пара браслетов на правом завершают весь образ. Заметив Сынхена, он сначала вздрагивает от неожиданности, затем расплывается в нежной улыбке. – Ты пришел. Сынхен подходит к нему и ставит перед ним пакеты с горячей едой. – Я принес поесть, – говорит он и чмокает Джиена в щечку. Тот неторопливо слезает со стола и садится в кресло. – Как тебе? – спрашивает он, кивком указывая на большие фотографии на столе. – Какие из них лучше, никак не могу определиться, – Джиен расстроенно вздыхает и устало трет переносицу. – Всю ночь проторчал в студии. Это так изматывает. Сынхен откладывает фотографии, которые рассматривал, и с беспокойством смотрит на друга. Черные круги под глазами выдают усталость и бессонную ночь. Сынхен хочет рассказать ему о сегодняшнем случае, но решает воздержаться. Джиену пока незачем знать, что его друг – отвязный лжец, и использовал его голубую сущность, чтобы прикрыть собственную задницу. – Зачем ты так изводишь себя? Подумаешь, выставка, – возмущается Сынхен, хотя прекрасно понимает, как много эта выставка значит для Квона. Он просто пытается его отвлечь, убедить в обратном. Джиен – известный фотограф. Его работы пользуются успехом не только в Корее, но и во всем мире. Но его отец против всего этого, его взгляды чем-то схожи с взглядами мистера Чхве. Эта выставка – такой же способ противостоять влиянию родителей, как и музыкальная карьера Сынхена. Попытка сбежать. Джиен не отвечает, и Сынхен подходит к нему и садится перед ним на корточки. – Эй, – с улыбкой зовет Сынхен, кладя свои ладони на колени Джиена. – Все пройдет замечательно. У твоего отца не будет даже шанса усомниться в твоем таланте, слышишь? Джиен медленно кивает и грустно улыбается: – Я есть захотел, давай сюда свою лапшу. Сынхен довольно ухмыляется и лезет в пакеты из ресторана. Они едят вместе и болтают. – Как Менхун? – спрашивает Сынхен, с шумом всасывая лапшу. Он говорит с набитым ртом, и Джиен смеется, глядя на него. – Понятия не имею, – пожимает плечами Джиен. – Мы расстались. Сынхен замирает, не донеся палочки до рта, и удивленно смотрит на друга. – Почему?! Джиен не отвечает и отодвигает от себя свою порцию, внезапно расхотев есть. – Я не выдержал. Тяжело, когда тебя любят, а ты не можешь ответить взаимностью. – Ты так и не полюбил? – Не смог. Джиен выглядит грустным, и Сынхен легонько пинает его в голень. – Больно! – возмущается Джиен, и Сынхен смягчается. Он подается вперед и треплет его волосы, нарочно взлохмачивая старательно уложенную прическу. – Чего раскис? Не любишь, ну и бог с ним! Мне этот Менхун никогда не нравился, – фыркает Сынхен, продолжая жевать лапшу. – Вообще не понимаю, как можно любить мужика, будучи мужиком... – он резко замолкает, внезапно вспомнив недавний разговор с отцом. Он сам сегодня собственноручно приписал себя к этой категории мужиков. Джиен смотрит на него так долго, что Сынхен начинает чувствовать себя неуютно под его взглядом, – а затем, тихо шепчет: – Можно, уж поверь... – Он резко качает головой, будто отгоняя неприятные мысли, и широко улыбается. – Так, какие фотографии мне выбрать? Пищит телефон. Сынхен достает его из кармана и читает сообщение. – Кто это? – интересуется Джиен, заглядывая через его плечо. Он так близко, что Сынхен может почувствовать тонкий, еле уловимый запах его парфюма. – Это не женщина, а бомба! – усмехается Сынхен, печатая ответ на предложение встретиться от своей утренней подружки. Он поднимает взгляд на Джиена и кивает на фотографии: – А есть еще? С более оживленными красками? Джиен кивает и подходит к высокому стеллажу с многочисленными папками и рулонами. Он тянет руку, но никак не может достать папку с верхней полки. Он уже собирается пойти за стремянкой, как внезапно чувствует, как к нему сзади прижимается чужое тело. Сынхен, не переставая строчить сообщение, не глядя тянется к полке и с легкостью достает нужную папку. За весь процесс он так и не поднимает головы с телефона. Джиен не дышит все это время и выдыхает, только тогда, когда Сынхен отходит. Он с вымученной улыбкой принимает из его рук папку и облизывает внезапно пересохшие губы. – Вот эти! – сияет Сынхен, увидев красочные пейзажи и абстрактные фотографии в стиле ню-арт. – Не слишком откровенно? – сомневается Джиен, разглядывая те фотографии, куда тычет палец Сынхена. – Это абстракция, никто и не поймет, что на фото изображена голая девушка, – улыбается Сынхен, и приобнимает друга за плечи. ~~~ Этим вечером он возвращается пораньше, чувствуя тяжесть во всем теле. После обеда с Джиеном он весь день торчал в студии, работая над новым альбомом. Аккорды никак не хотели выстраиваться в целостную мелодию, текст не звучал. В итоге, сорвавшись на своем менеджере, он приплетается домой уставший и злой как черт. Забросив золотой «Rolex» в один угол комнаты, очки – в другой, он срывает с себя одежду и голышом топает в ванную. Горячий душ снимает напряжение в плечах и шее, успокаивает взвинченные нервы. Он прижимается лбом к влажной плитке и закрывает глаза, позволяя горячим струям стекать с волос по всему телу. Спустя двадцать минут, он выходит из душа в сопровождении горячих клубов пара в полотенце, низко обмотанном вокруг бедер. Капельки воды все еще стекают с мокрых волос и капают на дорогой ковер. Сынхен подходит к телефонному аппарату и нажимает на кнопку автоответчика. Звонил отец. Сынхен встает у огромного панорамного окна и смотрит на вечерний город, как на ладони раскинувшийся перед ним. – Это я, – слышится грубый голос отца. – Я много думал над тем, что ты сказал сегодня. Это нелепо, ты сам прекрасно понимаешь. Наследник «Royal Group» не может быть геем. Сама мысль возмутительна! Судя по голосу, отец так возмущен, что Сынхен не может сдержаться и хмыкает. – Дорогой... – Голос матери звучит совершенно неожиданно, и Сынхен приподнимает брови в удивлении. – Да, я помню, – отвечает ей мистер Чхве, и парень улыбается, понимая, что отец и мать вместе решили поговорить с сыном. Интересно, как мать отреагировала на его новую ориентацию? – Сынок, как бы я тебя ни ругал, я беспокоюсь о тебе, ты знаешь. И хоть я против твоей клоунской карьеры певца, сейчас я уже не так уверен. Твое внезапное признание обескуражило меня и дало понять, что ты давно вырос... То, что ты скрывал это долгое время, боясь вовлечь нашу семью в скандал, и что все отразится на компании... – На этих словах Сынхену хочется убиться. – В общем, мы с мамой подумали и решили принять это. Да и Джиен, кажется, совсем не плох. Приведи его на новогодний семейный ужин. Ты давно не навещал бабушку. Она обрадуется. Мы должны постараться стать ближе как одна семья. Сынхен в шоке оборачивается и с широко раскрытыми глазами смотрит на телефон. Привести кого? Куда? – Именно, сынок, – продолжает отец, будто читая мысли своего сына. – У меня все еще есть сомнения, так как я знаю, какой ты изворотливый гаденыш. Приведи Джиена и покажи, что у вас действительно есть чувства. В противном случае, я приму все за ложь, и мало тебе не покажется. Доброй ночи. Раздаются длинные гудки, и Сынхен в отчаянии запускает пятерню в свои волосы. Он так и думал, что отец не поверит ему. И что ему теперь делать? Джиен даже не знает, что у него появился новый парень в лице своего лучшего друга. Как он отреагирует? Сынхен срывает с бедер полотенце и надевает боксеры. Он берет телефон и заваливается в постель, быстро печатая сообщение. «Где ты?» Ответ приходит через пять минут, которые кажутся Сынхену пяти часами. «Дома, а что?» «Что делаешь?» Десять минут. Десять долбанных минут Сынхен ждет ответа Джиена. «Накладываю маску» Сынхен прыскает от смеха, читая сообщение. Порой Джиен прямо как девчонка. Сынхен представляет его в банном халате и накладывающего на лицо маску. От изображения, появившегося перед глазами, одновременно и смешно, и внезапно душно. «Клубничную, шоколадную? И отвечай быстрее!» «Огуречную» – приходит почти мгновенно. Сынхен довольно улыбается. «Что ты делаешь на Новый год? У тебя есть планы?» «Нет. Буду с семьей» «Малыш?» «Что?» «Ты ведь мой друг» «Только дошло?» «И ты поможешь мне, что бы ни случилось» Нет ответа. «Джиен?» «Что у тебя опять стряслось?» Сынхен хочет напечатать все то, что вертится на языке: про сегодняшний разговор, что он наврал отцу, что гей, про все-все... Но напечатав, медленно стирает одну строчку за другой. Ему стыдно. «Ничего. Спокойной ночи, малыш» – просто печатает он и отправляет. Ответа так и не получает, сколько бы не ждал. Разозлившись, он швыряет телефон на другую сторону постели и поворачивается к нему спиной, обиженный на весь мир. ~~~ Джиен сидит и смотрит на сообщение Сынхена. «Ничего. Спокойной ночи, малыш» Он ненавидит это «малыш», но с каждым разом с извращенным удовольствием позволяет ему называть себя так. Как будто Сынхену есть дело до того, как замирает все внутри Джиена от одного звука его голоса. Как будто ему есть дело до того, что чувствует Джиен, когда он прижимает его к себе, когда всякий раз целует в щечку, треплет его волосы, когда пишет такие совсем не дружеские сообщения... Джиен втягивает воздух, чувствуя жжение в глазах. Сынхен слеп и не видит, что его друг уже давно не замечает никого, кроме него. Ни Менхун, ни кто бы то ни был до него, так и не смогли выбить образ Сынхена из его мыслей, стереть его имя из сердца. Джиен откладывает телефон и ложится в постель, так и не напечатав ответ Сынхену. ~~~ – Что?! – Джиен, прошу! – Ты спятил? Ты понимаешь, что говоришь? – Ты – мой лучший друг! Ты обещал помочь! – Да, но не так! Охренеть... Джиен меряет шагами студию, чувствуя, что вот-вот взорвется от возмущения и злости. Он резко разворачивается к Сынхену и тыкает пальцем в его грудь. – Как ты мог сказать отцу, что я – твой любовник?! – Я сказал, что мы любим друг друга... – Это не меняет дело! – взрывается Джиен. – Почему я? Раз уж ты – гей, не мог найти другого парня? – Я не гей... – Заткнись, – злобно бросает Джиен, подходя к окну. Он молчит и смотрит в голубое небо, пытаясь взять себя в руки. Сынхен подходит к нему и нерешительно кладет ладонь на его плечо. Джиен весь напрягается, но не отстраняется – хороший знак. Воодушевившись, Сынхен тихо замечает: – Да брось! Кто из нас настоящий гей, так это ты, – говорит парень, с осторожностью поглядывая на друга, в любой момент ожидая вспышки гнева. Джиен сейчас как бомба замедленного действия: одно неверное слово или движение, и не избежать мощного взрыва. – Тебе нужно просто притвориться моим парнем перед моей родней. Всего на пару часов, и все будет как прежде. Джиен вздыхает и закрывает глаза. Как Сынхен не понимает, что уже ничего не будет как прежде? – Я обещал маме, что буду с ними... – Скажи, что у тебя появились другие планы. – Только один раз, – предупреждает он. – Один раз, – поддакивает Сынхен, начиная улыбаться. – И только на пару часов, не больше! – Не больше, – кивает Сынхен, прижимаясь к Джиену и обнимая его со спины. – Ладно, – сдается Джиен, ощущая тепло Сынхена, чувствуя его запах. – Спасибо, малыш! – Сынхен крепко целует его в щечку и, постояв, прижимая его к себе еще несколько секунд, отстраняется. – Люблю тебя! Он уходит, тихо закрыв за собой дверь. Оставшись один, Джиен открывает глаза и закусывает губу. Те начинают предательски дрожать. – Дурак, – шепчет Джиен и пытается улыбнуться, но не получается, и он сдается. Сынхен слишком жесток. ~~~ Дорога занимает целый час, благодаря пробкам. Наконец, шумный город остается позади, и теперь за окном проплывает красивый сельский пейзаж. Джиен пытается отвлечься, любуясь видом из окна, но не получается. Руки дрожат от волнения, и он крепко сжимает их. Сынхен наблюдает за ним и кладет ладонь на его руки. – Расслабься. Будет весело. Он охает, неожиданно получив болючий щипок в живот, и с возмущением косится на Джиена. – Ты меня раздражаешь, – цедит Джиен, отворачиваясь к окну. Сынхен тушуется и мигом становится серьезным. Он и сам волнуется, просто не хочет показывать это Джиену. Зная отца, он не уверен, что у них получится убедить его. Да и как притвориться геем, если ты никогда им не был? Джиену легко, он знает как, в отличие от него. – А как целоваться с парнем? – внезапно тихо спрашивает Сынхен и тут же кашляет, смутившись. Он не видит лицо Джиена в этот момент, но может себе представить. Нужно бы защитить живот от очередного щипка, мало ли что... – Зачем тебе? – с подозрением спрашивает Джиен, сужая глаза. Потом резко распахивает их, догадавшись. – Ты что... Мы что будем.... Сынхен пожимает плечами, притворно равнодушно смотря на дорогу. – Просто спросил, – окончательно смущается Сынхен, краснея. – Вдруг нам никто не поверит, и придется... – Нет, – отрезает Джиен, скрещивая руки на груди. Он упрямо выпячивает нижнюю губу, и Сынхену снова становится душно. – Мы о таком не договаривались. Я просто притворяюсь твоим парнем, никаких поцелуев. Сынхен хмурит брови, забывая о своем смущении. – Разве быть моим парнем не подразумевает и поцелуи? – Не быть твоим парнем, – поправляет Джиен, – а притвориться им... – Да не суть! – отмахивается Сынхен, еще больше хмурясь. Между его бровями залегает складка, и Джиену безумно хочется разгладить ее пальцем... – Они могут не поверить нам, если мы просто скажем, что встречаемся. К чему тогда все это?! Сынхен начинает злиться, а Джиен просто пожимает плечами, оставаясь не при чем. – Нужно было раньше думать... Сынхен окончательно взбешен. Он резко выруливает на обочину и останавливает машину. Он сильно сжимает руль так, что под ладонями скрипит кожаная обивка, и Джиен вопросительно сгибает бровь. – Ты чего? Уже почти стемнело, – ворчит Джиен, не желая уступать Сынхену. У него не получится напугать его. – Если бы ты два часа не выбирал подарки, мы выехали бы вовремя, – раздраженно цедит Сынхен, смотря прямо перед собой. Он тяжело дышит от злости, хотя сам толком не понимает из-за чего. – Я виноват? – поражается Джиен. – Это подарки для твоей семьи, неблагодарный! – А кто просил покупать их?! – взрывается Сынхен. – Хватило бы и того, что купил я! Джиен грустно усмехается и неверяще качает головой. – Ты даже не выбирал их, за тебя все сделал твой менеджер, – говорит Джиен, понимая, что зря он согласился на все это. Какой, мать твою, парень?! Какие отношения?! Это все иллюзии, придуманные им, и по воле случая ставшие реальностью, но с одним "но": они – фальшивка. – Зря я согласился, – шепчет Джиен, чувствуя горьким ком в горле. Он трясущимися руками отстегивает ремень безопасности. – Что ты делаешь? – спрашивает Сынхен, с тревогой наблюдая за действиями Джиена. – Ухожу, – бурчит парень и открывает дверь. Сынхен хватает его за руку и не дает выйти. – Не будь мудаком, закрой дверь! – требует Сынхен и вздрагивает, когда Джиен поворачивается к нему лицом. – Хо-хо, теперь я еще и мудак? – улыбается Джиен, а в глазах слезы. Сынхену паршиво от всей этой нелепой ситуации. – Я не это хотел... – Отпусти, – шепчет Джиен и с решимостью вырывает руку из его хватки. После чего, выходит из машины, громко хлопнув дверцей. Сынхен выходит следом. – Ты что делаешь? Мы почти приехали! Куда ты пойдешь?! – его голос поднимается все выше, по мере того, как Джиен отдаляется от него. – Джиен! Джиен не останавливается, шагая прочь от машины, снег хрустит под его ногами. Он поднимает руку и выпячивает средний палец. – Джиен! – кричит Сынхен, но парень уже далеко. Он со всей силы пинает по шине от злости. Он хочет пойти следом и вернуть его, но останавливается. Парень так зол на друга, что решает, что все к лучшему. Зря он все это затеял, зря солгал отцу, зря упросил друга помочь ему. Все зря. – Проклятье, – выругивается Сынхен и садится в машину, заведя мотор. Он выезжает на дорогу, время от времени с тревогой поглядывая в зеркало заднего вида. К тому времени, как он добирается до их загородного особняка, начинает идти снег. Крупные, словно вата, хлопья кружат и красиво искрятся в свете фонарей. Сынхен выключает мотор и смотрит на большой дом. На часах уже девять. Он проверяет мобильный телефон, но к его досаде, здесь не ловит сеть. Он продолжает сидеть в машине и задумчиво наблюдать за снежинками до тех пор, пока из дома не выходит мать и не замечает его. Она радостно машет ему рукой, и Сынхен выходит из машины, с неохотой шагая к дому. – Ты почему один? – тревожится мать, поглядывая за спину сына. – Где Джиен? – Привет, мам, – улыбается Сынхен и нежно целует ее в лоб. Миссис Чхве выжидающе смотрит на сына, требуя объяснений. Сынхен проходит мимо нее и заходит в дом. Навстречу ему с громким лаем бежит американский кокер-спаниель и лижет его лицо. Сынхен смеется и заваливается на бок вместе с собакой. – Чарли, ты скучал по папочке? – спрашивает парень, любовно почесывая за его длинными ушами. Будто понимая своего хозяина, собака громко лает. Сынхен снова смеется и, оставив в покое своего питомца, встает. Он заходит в гостиную, здоровается с бабушкой и с остальными родственниками, не решаясь посмотреть в глаза отцу. – Итак, где же твой «парень»? – саркастически спрашивает мистер Чхве, отхлебывая вина из бокала. – Мы думали, ты приведешь его? Сынхен решительно проходит к мини-бару и наливает себе добрую порцию виски. Он осушает стакан за один глоток и наливает следующий. Присутствующие удивленно переглядываются. – Сынок, что-то случилось? Почему ты один? – спрашивает мать, подходя к нему и трогая за локоть. Сынхену стыдно перед ней, перед отцом, и вообще перед всеми. Он набирает в легкие побольше воздуха и на одном дыхании выпаливает: – Я солгал. У нас с Джиеном никогда не было отношений, мы были просто друзьями. Я солгал, потому что не хотел жениться, не хотел рушить свою жизнь из-за одной бумажки. Сынхен опирается руками о столешницу бара и закрывает глаза. – Не ждите Джиена, он ушел. – Куда ушел? – не понимает миссис Чхве. – Ты бросил его одного? Где он? Сынхен качает головой. – Не знаю. Мистер Чхве, за все время не проронивший ни слова, с досадой хлопает по подлокотнику кресла. – Вот паршивец! Ничему не учится! Найди и приведи его! – приказывает он. – Не хочу, – уныло отвечает Сынхен и идет к лестнице. – С Новым Годом, родня. – А ну вернись! – кричит вслед отец. – Оставь, – слышится тихий голос матери. Наконец, оказавшись в своей комнате, Сынхен прижимается спиной к двери и откидывает назад голову, медленно оседая на пол. Он не знает, что с ним, почему ему так хреново на душе, и это отнюдь не из-за ссоры с Джиеном. Есть что-то еще, там, в сердце. Оно ноет и болит. Очень сильно. Он прокручивает в голове ссору в машине и не может сдержать смех. Они ругались как настоящая парочка. Помня сердитое лицо Джиена, Сынхен понимает, что не смотрит на него как на друга. Он не знает, когда это началось, но точно до разговора с отцом и всей этой заварухи. Может, тогда, когда Сынхен стал называть его «малышом»? Или когда участились не совсем дружеские поцелуи в щечку, внезапные обнимашки? Почему-то Сынхен даже не удивляется. Он и раньше бывало, засмотрится на друга во время разговора, чувствуя внезапное желание обнять его, прижать к себе. Он любил женщин, но когда ему писал или звонил Джиен, тут же мчался к нему, оправдывая себя тем, что друзья важнее. Он беспричинно злился, когда тот не отвечал на его звонки, злился, когда не заставал его дома, злился, видя его и Менхуна вместе. Сынхен тихо смеется, признавая себя полнейшим кретином. Он вспоминает ночи, когда он, лежа в постели, думал о Джиене: где он, что делает, спит ли он. Полуночные сообщения стали нормой, – Джиен не жаловался, а Сынхену было просто необходимо знать, что с ним все в порядке. В голове прокручиваются одни моменты за другими, где неизменно присутствовал только один человек. Сынхен закрывает глаза и закусывает губу. Там, в машине, ему безумно захотелось заткнуть его поцелуем. Но сама мысль о поцелуе с лучшим другом пугала и одновременно была наваждением. Сжав зубы, Сынхен резко вскакивает на ноги и выходит из комнаты. Он пробегает по лестнице, мимо родни, даже не посмотрев на них. Машина стремительно трогается с места, разбрасывая в стороны хлопья снега. Он приезжает в то место, где оставил Джиена, и оглядывается. Снег продолжает идти, и он беспокоится за него. Сынхен едет по дороге, по которой они ехали, и высматривает окрестности. К счастью, вскоре показывается автозаправка. – Извините, – окликает Сынхен одного из работников. – Вы не видели молодого парня в красной куртке? – Парня? Видел, он спрашивал у меня про ближайшую гостиницу, – отвечает мужчина средних лет. Он ежится от холода и указывает пальцем прямо, в том направлении, в котором едет Сынхен. – В пяти минутах отсюда, вниз и направо, будет небольшая гостиница. – Спасибо Вам! – от всей души благодарит он мужчину. Следуя его словам, вскоре он находит нужный поворот. Там, и вправду, находится гостиница. Зайдя внутрь, он спрашивает на ресепшене про Джиена. Миловидная девушка за стойкой отказывается выдавать его, и Сынхену приходится включить все свое обаяние, чтобы уговорить ее. Джиен в номере триста семь. Лифт едет возмутительно медленно. Сынхен, буквально, вылетает из него, когда тот, наконец, приезжает. Он стучится в дверь, чувствуя, как колотится его сердце. – Кто? – За дверью слышится приглушенный голос Джиена. – Обслуживание номеров, – бурчит Сынхен. За дверью повисает молчание, после чего, она со щелчком открывается, и виднеется удаляющаяся спина Джиена. – Что ты здесь делаешь? – бесцветно спрашивает Джиен, стоя к нему спиной. Сынхен медленно подходит к нему и встает позади него. – Зачем ты пришел? – снова спрашивает Джиен и снова не получает ответа. Сынхен смотрит на его затылок, на мягкий изгиб шеи. Он поднимает руку и касается гладкой кожи. Джиен замирает. Сынхен продолжает ласкать его, сам не отдавая отчета своим действиям. Джиен медленно поворачивается к нему лицом, и в его глазах застывает немой вопрос. Сынхен касается его щеки и улыбается, внезапно осознавая, что теперь все правильно. Так и должно было быть. Он и Джиен. С самого начала. Рука смещается к губам, большой палец слегка оттягивает нижнюю. – Что ты делаешь... – шепчет Джиен, испуганными глазами смотря на Сынхена и чувствуя, как пересохло во рту. Сынхен улыбается ему так нежно, что у него перехватывает дыхание. – Хочу вернуть тебя... – говорит Сынхен, лаская его взглядом, и медленно наклоняется ближе, легонько касаясь губами его виска. – Я же сказал, что не поеду туда... – с придыханием шепчет Джиен, теряя голову от близости Сынхена, но все еще упорно отказываясь ему поддаваться. – Я не буду притворяться... – Хочу вернуть тебя... – снова повторяет Сынхен, водя губами вдоль щеки, вниз, к губам. Он замирает у самого края рта и сглатывает, – себе... Джиен широко распахивает глаза, чувствуя, как губы Сынхена смещаются на миллиметр и прижимаются к его губам. Первый поцелуй с Сынхеном, о котором он мечтал, но не смел даже надеяться... Первый поцелуй с парнем, с Джиеном, которого он желал все это время, но боялся. Боялся своих новых, ранее неизведанных чувств. Боялся привязаться. Глупо? Несомненно. Но сейчас, Сынхен понимает, что ему все равно. Теперь все равно. Он жадно втягивает губы Джиена, целуя глубоко и томно, ближе прижимая к себе его худенькое тело. Джиен сначала не отвечает, все еще пребывая в шоковом состоянии, а затем, отвечает не менее пылко и страстно. Они целуются так жарко, зарываясь пальцами в волосы друг друга, прижимаясь всем телом друг к другу. Все оправдания и бессмысленные отговорки, именуемые "дружбой", разбиваются вдребезги. Каждый из них признает свои истинные чувства. Сынхен целует мягкие губы Джиена, желая еще и еще, и тихо шепчет: – Будь со мной... Будь моим... – Сынхен скользит губами по его щеке и, чмокнув, нежно прикусывает мочку уха, вырывая тихий стон из губ парня, дрожью отозвавшийся в его собственном теле. – Я, кажется, люблю тебя… Джиен улыбается и стягивает с него свитер. – Повтори, – требует он, губами прижимаясь к его губам, и слегка прикусывает. – Повтори... Сынхен с рыком подхватывает его под ягодицы и опрокидывает на кровать, нависая сверху. Он утыкается в его шею, выцеловывая ключицы, горло. – Люблю! – рычит Сынхен и тянется к его губам. Его язык исследует горячий рот Джиена, даря неописуемое наслаждение последнему. – Долго же до тебя доходило, – с упреком шепчет Джиен, выгибаясь дугой от сладко-дразнящих ласк Сынхена. Тот снимает с него одежду, целуя каждый оголившийся участок кожи. Пальцы касаются его члена, и Джиена, буквально, прошибает током. Он задыхается и судорожно впивается пальцами в простыню, когда головку обхватывают теплые губы. Для новичка, Сынхен делает просто потрясающий минет. По всему телу волнами прокатываются обжигающие мурашки. Трясущимися руками Джиен отталкивает голову Сынхена, заставляя его лечь. Он садится на его бедра и мило улыбается, закусив губу. – Ты такой глупый. Мучил меня! – упрекает Джиен, пальцем рисуя невидимые узоры на животе Сынхена. Он обхватывает ладонью его член и неспешно водит вверх-вниз. Сынхен со свистом втягивает воздух и крепче сжимает его талию. – Откуда мне было знать, я никогда не был геем, – Сынхен протяжно стонет на последнем слове, так как Джиен облизывает свои пальцы и проталкивает себе в зад. Эта картина настолько пошлая и возбуждающая, что Сынхен готов кончить от одного лишь созерцания. Тем временем, Джиен продолжает растягивать себя пальцами, одновременно лаская член Сынхена. – Еще ты бросил меня сегодня! Я ждал, что ты побежишь за мной! – Джиен хнычет, но совсем по другой причине: его будто разрывает от сильных чувств, переполняющих все его тело. Совсем не осознавая себя, он приподнимается и с томным вздохом опускается на его член. Сынхен переворачивает парня, оказываясь сверху, и начинает двигаться в нем глубоко и быстро. От ощущения, что Сынхен не входит в его тело, а натягивает, Джиен прикусывает пальцы, пытаясь заглушить стоны... Комната наполняется пошлыми звуками шлепков и запахом секса. Сынхен утыкается в шею Джиена, ускоряя движения, и сходит с ума. Все тело сводит сильным наслаждением, он чувствует, что уже почти, скоро. Хватка на бедре усиливается, движения становятся размашистее и глубже. Сынхен достигает пика вслед за Джиеном, крепко прижимая к себе его подрагивающее тело. Звонят часы, висящие над камином, пробивая ровно двенадцать часов. Сынхен целует Джиена в щечку, потом в уголок рта и в нос. – С Новым Годом! – шепчет Джиен, и Сынхен целует его в губы. Джиен просто нереально вкусно пахнет, и на вкус он такой сладкий, что Сынхен никак не может насытиться им. Джиен заливисто смеется, когда он прикусывает кончик его носа. – С Новым Годом, малыш, – улыбается Сынхен и перекатывается на спину, так и не выпуская Джиена из объятий. Он чувствует его сердцебиение прямо напротив своего сердца, и это мгновение настолько медово-сахарное и воздушное, что он всей душой желает, чтобы так было всегда. Вместе, держась за руки, крепко обнявшись. Навсегда. На следующее утро они оба вваливаются в дом родителей Сынхена, переглядываясь со смущенными загадочными улыбками. Миссис Чхве не спрашивает подробностей, тоже пряча улыбку, итак подозревая, где ее сын пробыл всю ночь. А главное, с кем. Мистер Чхве сначала делает вид, что не замечает их, но ближе к обеду оттаивает. Он все еще смущается признавать, что его сын все-таки оказался геем, но старается принять это. Бабушка Сынхена просто очарована Джиеном. А больше всех – Чарли. Джиен с Сынхеном сидят на полу в гостиной и играются с собакой. Со стороны кухни слышатся восхитительные запахи запеченного гуся и домашнего яблочного пирога. Миссис Чхве выходит из гостиной, чтобы проверить мясо, и, оставшись наедине, Сынхен быстро прижимает к себе Джиена, пока никто не видит. Он целует его так жадно и горячо, что Джиен смеется, изумляясь его пылу. – Все утро не мог к тебе прикоснуться, – ворчливо жалуется Сынхен и снова целует его. – Сынхен, – тянет Джиен, между поцелуями. – Твоя мама сейчас зайдет! Сынхен вымученно вздыхает и прижимается лбом к его лбу. – Пойдем! – вдруг говорит Сынхен, вскакивая на ноги и утягивая за собой удивленного Джиена. Они незаметно проскальзывают мимо кухни и выходят во двор. Снега навалило за ночь столько, что дороги засыпало по колено, и повсюду разъезжали снегоуборочные машины. Сынхен затаскивает Джиена во флигель, где он в детстве частенько играл с друзьями. Внутри маленький диванчик, камин и крохотная кухня. Уютно и тихо. Сынхен прижимает Джиена к стене и утягивает в сладкий волнующий поцелуй. Они долго наслаждаются друг другом, позднее, лежа перед горящим камином, согреваясь в объятиях друг друга. Джиен целует живот Сынхена, томно вылизывает впадину пупка, одновременно лаская ладонью его пах и сводя его с ума своими неспешными движениями. – Малыыыш, ты так и не сказал, что любишь меня… – задумчиво говорит Сынхен, разглядывая потолок. Он нежно перебирает мягкие волосы Джиена, развалившегося на его груди. Тот вскидывает голову и смотрит на него непонимающе, после чего тянется вверх и легонько касается губами его подбородка. – А ты все еще не понял? – тихо спрашивает Джиен, усаживаясь на Сынхена и целуя его в губы. – Я люблю тебя больше жизни… Этот год обещает быть сладким и трепетным, как и все последующие. Все началось с обмана, а закончится их бесконечным счастьем. Новый год дарит чудеса, радость и любовь. Пусть каждый получит свое чудо и частичку сказочного волшебства. Любви всем и необъятного счастья! С новым годом! :)