Аромат Гортензии

      Двое подростков, держась за руки, бежали по лесу силясь укрыться среди деревьев. Океан изумрудной зелени вокруг них был испещрен яркими пятнами лунного света. По обеим сторонам тропы вспыхивали всеми цветами радуги прекрасные орхидеи, гибискусы и другие тропические цветы. Опутанные колючими ветвями кустарника и цветущими травами, стояли огромные деревья с гладкими стволами и искривленными ветвями, торчащими во все стороны. Гибкие плети густой зелени, падавшие сверху, походили на зеленую бахрому, усыпанную яркими цветами – белыми, алыми, золотыми, розовыми. От пестрой яркости их красок буквально рябило в глазах.       С трудом выдерживая темп, заданный спутницей, Такаши не мог не восхищаться ею. Ведь Саэко Бусудзима была единственной, кто не растерялся, когда листья гортензии попали в костер, разведенный в центре их маленького лагеря, вызвав у их отряда странные галлюцинации. Пока Кота скакал по пляжу, повязав волосы банданой и крича что-то бессвязное о «любви», «мире» и «революции» а сам он, деликатно пытался избежать домогательств впавших в любовный пыл Рей и Шизуки, она не дрогнула. Не дала воли рвущимся из-под контроля инстинктам, не позволила наркотическим видениям затуманить свой разум. Прикрыв лицо рукой, мечница резко вскочила на ноги и метнулась в сторону, за пределы сладковато-удушливого дыма, склубившегося над костром.       Конечно, Бусудзиму слегка пошатывало при каждом резком движении, а ее щеки были покрыты нездоровым, лихорадочным румянцем, но несмотря на это держалась она хорошо. Схватив Такаши за запястье, она рывком выдернула его из объятий Такаги, душившей его своим бюстом, едва скрытым узеньким розовым лифчиком с кружевными оборочками и потащила в сторону темневших по периметру пляжа густых зарослей деревьев.       — Быстрее, сюда! – ее голос звучал хрипло из-за дыма, пропитавшего, казалось, все вокруг.       — С-Саэко, – с трудом сохраняя остатки рассудительности, Такаши попытался последовать за ней. А если быть более точным – пополз на четвереньках, словно собака. Времени на то, чтобы подниматься не было. Охваченные любовной лихорадкой девушки преследовали его буквально по пятам, так и норовя схватить шаловливыми ручонками за какую-нибудь выступающую часть тела. И хорошо, если только за руку или за ногу...       — Уйдем отсюда, Такаши. Это наиболее важно сейчас. Симптомы сами исчезнут по прошествии времени.       — Окей, – пробормотал парень, поднявшись на ноги и даже сумев сохранив равновесие пусть и с некоторым трудом.       — Подожди, Комуро-кун! Такаши! – кричали ему вслед девушки, так и не бросившие попыток напрыгнуть на него с поцелуями и задушить в любовном объятии. Однако Комуро удалось вырваться, спастись. И все благодаря Саэко, которая теперь тащила его через тропический лес, не теряя скорости на незнакомой местности.       Она остановилась лишь обнаружив относительно безопасное место, в котором удобно было бы отражать внезапную атаку зомби, случись им все же появиться на острове. Инстинкт искать укрытие, появившийся у каждого из их маленькой группы, не могло подавить даже действие наркотика. Внимательно оглядев окрестности, Саэко втолкнула Такаши в небольшую теснину, образованную двумя скалистыми утесами, и остановилась выпустив его руку.       Парень, тяжело дыша, встал рядом, упершись ладонями в колени и успокаивая дыхание. Этот забег дался ему с большим трудом. То ли сказывалась усталость последних дней, то ли воздействие паров гортензии, но Комуро чувствовал себя так, словно его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он дышал часто и глубоко, обливаясь холодным потом. Все тело горело и причиной тому была отнюдь не интенсивная физическая нагрузка, а... рука Бусудзимы, еще пару секунд назад так крепко и, вместе с тем, так нежно стискивавшая его запястье.       Пытаясь как-то справиться с этим непривычными ощущениями, юноша осмотрелся, пытаясь понять, где это они очутились? Небольшая лощина с трех сторон была стиснута шероховатыми, поросшими плющом и кустарником, темно-серыми скалами. Однако лунного света, падавшего сверху, хватало чтобы рассмотреть видневшиеся неподалеку стволы огромных пальм, подобные коричневыми колоннам с густыми шапками листьев на высоте. Украшенные яркими цветами, лозы дикой растительности свисали сверху словно живая портьера и приятно щекотали его голову и лицо.       — Нам следует переждать здесь, - с наигранной бодростью предложил Такаши по прошествии нескольких минут, когда ему все же удалось немного успокоиться и привести свои мысли в порядок. - Мы вернемся и проверим их, когда огонь погаснет. Он пытался выглядеть веселым и бодрым и не показывать, сколь сильным оказалось воздействие клубов одурманивающего дыма на его тело, охваченное каким-то странным жаром.       Саэко не ответила ему, продолжая стоять в прежней позе. Ее руки плетьми повисли вдоль тела, голова была низко опущена и скошенная челка скрывала ее лицо до половины, бросая густую тень на глаза, которые обычно казались такими яркими. Сделав несколько глубоких и тяжелых вздохов, девушка без предупреждения шагнула ему на встречу, положила руки на грудь, лаская напряженные мускулы, а затем и вовсе прижалась к нему, расплющив свою большую и полную грудь о его поджарый торс. Такаши рефлекторно попробовал отступить и в результате этого маневра оказался прижат спиной к шершавой скале. Саэко подняла голову и посмотрела затуманенным взором:       — Та... Такаши... я не могу больше сдерживать... - ее лицо было красным, наполовину от стыда, наполовину от жара, который, по всей видимости, палил изнутри и ее, - желания моего тела...       — Саэко... - Комуро видел, как от звуков его голоса по ее спине пробежала дрожь. Бедра девушки дернулись несколько раз, еще теснее припечатывая его к каменной поверхности, и от этих прикосновений парень почувствовал необычайно приятное напряжение в паху. Успокоившееся было сердце, вновь пустилось в дикий и неистовый пляс. Все приличные мысли мгновенно покинули его голову. Он больше не мог думать ни о зомби, ни о безопасности товарищей, ни даже о Рей, о которой мечтал столько времени. Саэко завладела его вниманием целиком и полностью.       — Я хочу тебя так сильно, - тонкая ладонь скользнула по его лицу, и кожа загоралась под чуткими пальцами - Я хочу всего тебя. Саэко взяла его за подбородок, потянула к себе для поцелуя, но в самый последний момент остановилась в молчании и нерешительности. Сцена затягивалась. Чувствуя горячее дыхание девушки на своем лице, Такаши медленно терял контроль над своим пошедшим в разнос телом, подавляя желание самому наброситься на нее и захватить эти полураскрытые, розовые губы. Когда ему уже начало казаться, что Бусудзима так и не решится завершить начатое, и что ему все же придется сделать первый шаг, девушка все-же пересилила смущение и резко подалась вперед, буквально впившись в его губы.       Поцелуй шокировал Такаши тем количеством неутолимого голода и страсти, которые Саэко вкладывала в каждое движение губ. Она пыталась прижаться к нему как можно теснее, с усилием проталкивая свой язык в его рот, силясь сплестись с его языком. Предоставив девушке полную свободу действий, парень позволил ей целовать себя так, как ей хотелось и просто отдался тем приятным ощущениям, которые дарили ему мягкие и влажные движения ее губ и языка. Его член отвердел и теперь рвался на волю из узкой темницы плавок.       Саэко отстранилась только оказавшись на пороге потери сознания от нехватки кислорода. Сам Такаши уже давно задыхался, но даже не помышлял о сопротивлении. Близость девушки, к которой он, после всего произошедшего между ними в последнее время, уже не мог относиться как к боевому товарищу, дурманила не хуже паров гортензии.        Отлепиться друг от друга, впустив немного воздуха в горящие огнем легкие, и взглянуть друг другу в глаза. Их лица были одинаково-красными, а тесно прижатые тела - покрыты крупными капельками пота, скользившими по разгоряченной коже. Их обоих трясло, как в лихорадке. Любовной лихорадке...       — Саэко, - прошептал Такаши, когда она скользнула ладонью по его лицу в последней ласке прежде, чем убрать ее. Ему захотелось продлить прикосновение ее нежных пальцев и он инстинктивно потянулся за ее рукой.       — Я не хочу, чтобы ты считал меня пропащей женщиной, - в шепоте Саэко странным образом смешивались стыд и страсть - Это просто... я всегда хотела сделать это с тобой... именно с тобой, Такаши. Она закрыла глаза, состроив забавную гримаску, а затем резко подалась вперед. Потянулась к нему с отчаянной мольбой во взгляде.       — Я хочу быть твоей! - Такаши посмотрел на девушку, которую сам того не замечая, уже несколько минут сжимал в страстных объятьях. Освещаемая замершей в небе луной, она казалась ему удивительно красивой. Высокая, стройная, подтянутая. Ее выставленное напоказ, по-кошачьи гибкое тело, била крупная дрожь. На гладкой, цвета классического белого фарфора, коже скатывались капли пота. Длинные черные волосы с фиолетовым отливом, опускавшиеся гораздо ниже лопаток, а спереди ниспадавшие на лицо, слиплись. Ее красивые, ярко-синие глаза, подчеркнутые бледным тоном кожи, застилала матовая поволока и казалось, что от страсти они потемнели.       — Така... - он заглушил ее голос поцелуем и слова Саэко почти сразу перешли в стоны, которые еще больше распалили юношу. Теперь уже он засовывал язык в ее рот, да так глубоко, словно хотел заставить ее проглотить его. А Саэко с готовностью сосала его, скользя по чувствительной плоти влажными губами.       Ощущая страшное, непреодолимое, нестерпимое вожделение, нараставшее внизу живота, Такаши опрокинул Саэко на спину и продолжил целовать, нависая над ней опираясь о землю коленями и руками. Гордая и независимая мечница лежала под ним, широко расставив ноги, между которых он расположился с таким удобством.       От этого зрелища у него просто дух захватывало! Он и предположить не мог, что эта богиня войны, эта прекрасная валькирия и самый сильный боец в их отряде окажется такой покорной и, вместе с тем, такой женственной. Однако Бусудзима имела привычку разительно преображаться оказываясь наедине с ним.       И этот случай не был исключением.       Ее правая рука оглаживала напряженные мышцы его предплечья, груди, живота... а левая - путалась в каштановых волосах, перебирая взмокшие пряди. С каждой секундой ее приглушенные стоны становились все эротичнее. Комуро даже не заметил, как партнерша стащила с него плавки, выпустив на волю его одеревяневшую и давно торчащую колом, мужскую плоть. Освободившись от оков одежды, он издал стон облегчения.       Ни на миг не прекращая целовать мягкие, словно медом наполненные губы Саэко Такаши запустил руку прямо под ее тугой лифчик, заставляя ее вскрикнуть прямо ему в рот. Промедлив мгновение, он достаточно сильно сдавил нежную грудь, так удобно легшую в его шершавую, мозолистую ладонь. Деформировал податливую, мягкую плоть. От этого синие глаза девушки потрясенно расширились. Она рефлекторно напряглась, но почти сразу расслабилась, отдаваясь на его милость и издавая сладостные стоны при каждом сжимающем движении его пальцев.       Вид распластанной под ним возбужденной и беспомощной девушки возбуждал невероятно. Ощущая желание накинуться на нее, войти в нее и остаться там навсегда, Такаши просто сорвал с девушки узкие белые трусики и проник в разгоряченное влагалище. Торопливо, бестолково и мелко дрожа от сильного напряжения. Несколько толчков и он уже готов был взорваться фонтаном наслаждения, однако, сумел сдержать себя, не позволил близости превратиться в стремительную гонку за наслаждением и закончиться быстротечным финалом. Ведь удовольствие, полученное от каждого проникновения так хотелось продлить... и он начал замедляться, по мере сил.       Поначалу Саэко пыталась протестовать, пыталась заставить его двигаться так быстро и сильно, как хотелось именно ей. Но Такаши не поддался ее желанию, не позволил остреньким ноготкам, украшавшим его ягодицы алыми разводами, сбить себя с ритма. Продолжая сминать ее грудь, он старался не торопиться, замедляя свои движения, когда понимал, что внутри нарастает непреодолимое напряжение, и ускоряя толчки, когда оно притихало. При этом он ласкал ее грудь, крутил твердые, будто каменные, соски, целовал плечи, шею, покусывал мочку ушка.       - Бери меня! Владей мной! - закричала девушка, извиваясь на земле, не замечая ни сырости, ни того, как ее кожа покрывается палыми листьями. Такаши лишь усмехнулся, сделав следующие несколько движений по-настоящему медленными, тем самым ввергнув Саэко в экстаз. После этого она сдалась и полностью покорилась его воле, жалобно постанывая и подлаживаясь всем телом под его ритм. Иногда поворачивала голову, пытаясь поймать его губы.       Такаши тянул мгновения близости сколько мог, но внезапно его тело взбунтовалось и вопреки его воле сорвалось в стремительные удары, сбиваясь с ритма. Саэко больше не стонала. Она лежала, округлив глаза, широко распахнув рот и тяжело дыша. А затем издала крик, эхом заметавшийся меж каменных стен их маленького убежища. Его тело отреагировало на это проявление женской страсти полыхнув неизъяснимым наслаждением.       Реализовав вызванную дымом гортензии страсть и получив передышку расслабленности и покоя, Комуро вытянулся на разгоряченном теле своей подруги, уткнувшись в ее полную грудь словно в удобную мягкую подушку. Волны вожделения более не накатывали на его сознание, а странный жар перестал жечь изнутри. Саэко лежала неподвижно, вытянувшись во весь рост и запрокинув голову к горящим звездными огнями небесам.       — Такаши... - прошептала девушка, нервно поглаживая его окончательно растрепавшиеся волосы.       — Я люблю тебя, Саэко, - чуть сбивчиво ответил Такаши с трудом приподнимая голову и заглядывая в ее распахнувшиеся от удивления и недоверия глаза, вновь ставшие ярко-синими. - Ты очень красивая и сильная девушка, я горжусь тем, что встретил тебя и обещаю, что буду любить тебя всю... вместе с твоей темной стороной.       — Ох... спасибо, Такаши, - прошептала Саэко, потянувшись к его лицу и запечатлев на губах долгий и нежный поцелуй благодарности и любви. Затем они перекатились на бок и замерли в объятьях друг друга, чтобы немного поспать и окончательно избавиться от последствий «курения» гортензии и следующим утром, освещенные лучами поднимающегося из волн солнца, вернуться к остальным уже вместе. Как настоящая пара.