Путь молнии

Эта глава посвящается Владимиру Высоцкому - в день его рождения

Темнота была не страшная - прохладная. Он глубоко вдохнул - ночь пахла домом. А еще горькой полынью и сладкой корицей. Рин... Реальность или иллюзия?! - Развейся, - на всякий случай пробормотал он. - Это не гендзюцу, - твердо сказала она. - Кошмаров больше не будет. Обещаю. И тогда он сгреб ее, так что онаохнула, прижал к себе, выдохнул в пушистую макушку: - Рин, настоящая... Его трясло, вздрагивали даже пальцы, вцепившиеся ей в плечи. - Рин, - захлебываясь, шептал он, - живая, настоящая, моя... Ты вытащила меня, нашла на дне страшных снов. Не оставляй меня, Рин. И я... тоже никому тебя не отдам. - Не оставлю, - и ее тонкие руки сомкнулись у него на спине. Так близко, так тесно, сердце в сердце, что между двоими уже не остается места для смерти. Здесь ее временно отменили. Нет ни прошлого с его ужасами, ни будущего с его тревогами. Есть только вечное здесь и сейчас, мгновение ценой в целую жизнь. Бессмертие прячется под разными ликами. И лишь немногим открывается именно этот. *** Много лет спустя, Какаши, как ни старался, никогда не мог вспомнить, сколько же длилось это мгновение. У него в сознании всегда всплывало дурацкое слово - вечность. Вечность, которую они боялись спугнуть лишним движением или словом. А потому долго так и стояли, прорастая друг в друга объятиями, дыханием, биением крови под кожей. - Рин, - шепнул он. - Давай включим свет. Я слишком долго был... в темноте. Какое изможденное у нее лицо... Какие синяки под глазами. - Фугаку... он тебя тоже пытал?! - Нет. Он выдохнул и опустился на пол: ноги не держали. Рин села рядом, он обнял ее и ткнулся лбом в плечо. - Кто вмешался? Кто меня спас? - Данзо-сан. Рин вкратце рассказала ему все, что произошло. - И сколько я валялся? - Двое суток с лишним. - Со мной... было тяжело? - Ну... так. Мы справлялись. Правда, сегодня с Чидори ты застал нас... врасплох. Какаши дернулся, вцепился ей в плечи, встряхнул. -Рин, ты что творила?! Зачем ты вообще ко мне близко подошла? А если бы я... убил тебя? Как бы я потом жил дальше? Я же... ты для меня...всё. - А если бы ты умер, пока я отсиживалась бы в соседней комнате? Он помолчал. - Рин, обещай мне, что и близко не подойдешь, когда я снова... засну... - Нет, - твердо ответила Рин. - Я же сказала - кошмаров больше не будет. Плевать мне на Данзо и на секретность. Я сейчас же пошлю Гая за кем-нибудь из Яманака. Гай! Гаааай!!! Гай появился из-за двери необычно быстро. На его щеках поблескивало нечто, подозрительно напоминающее торопливо смахнутые слезы. - Гай, быстрее, приведи сюда кого-нибудь из практикующих Яманака! - Не так быстро, - буркнул Майто. – Давай ты меня сначала подлатаешь – а я полюбуюсь... на нашего зомби. Он был без майки, на плече красовалась кривая, быстро промокающая от крови бесформенная блямба из бинтов и ваты. - Ох! – Рин покраснела. – Да, конечно. Прости! Гай присел на краешек кровати, подставил ей плечо, глядя на Какаши, и вдруг всхлипнул. - Очнулся… - пробормотал он, уже в открытую размазывая грязной майкой слезы и кровь по лицу. - Я так рад, что твоя сила юности победила, Какаши! Я знаааал! Впервые его друг не поморщился и не закатил глаз, услышав про «силу юности». Какаши рассматривал Гая серьезно, словно увидел в первый раз. *** Сегодня среда… - думал Гай, быстро шагавший к центральной площади деревни. – Так-так, подумаем. В «Ветке ивы» сегодня каждая вторая рюмка сакэ бесплатно… это, конечно, аргумент. Но туда я уже заглянул - их там нет. Зато «У сытого кота» скидки на барбекю. Ставлю на «Сытого кота»! Он усмехнулся и свернул на знакомую боковую улочку. Угадал! – Гай это понял с порога. Он остановился, у двери, рассматривая посетителей. Вкусные запахи, большая компания, веселые девичьи голоса, суетящийся больше обычного Рику, негромкий перебор гитары, задушевный тенор выводит: «Только чувству, словно кораблю, Долго оставаться на плаву…» Ино-Шика-Чо уже здесь. Видно, завалились сразу после миссии – у стены валялись разгрузки и оружие. Знаменитая команда джоунинов заняла сразу несколько столов. За одним развалился Чоуза, так и не сбросивший боевой брони. Блестящий панцирь был расстегнут на животе. Чоуза жестикулировал так, что сидевшей вокруг молодежи приходилось то и дело уворачиваться от могучих рук в стальных накладках, рассекавших воздух. - ... остались мальчишка-чуунин, раненый Иноичи и мы с Шикаку. Это только на словах четверо. И тут я увеличил кулак и кааак шандарахну! Семерых накрыл. - Чоуза-сан, а вы только кулак… увеличивать умеете? – прощебетала из-за соседнего столика одна из девушек, как обычно, окружавших Иноичи Яманака. Иноичи красноречиво изогнул изящную бровь. Окружающая джоунинов молодежь грохнула хохотом. Чоуза, красный как рак, замолчал и обратил свое благосклонное внимание на тарелку с барбекю. Иноичи с невозмутимым видом продолжил: Прежде чем узнать, что "я люблю" Значит "я дышу" и "я живу". *** Двое сидели в раю за чашкой чая, а больше не было ничего. Даже времени. Какаши лег грудью на стол, уткнулся лбом в ее руки, пахнущие горькой полынью и зажмурился. Как пес, подумал он. Ее пес. И пусть бы она гладила - всю оставшуюся жизнь. Пальцы Рин разбирали его спутанные волосы, касались затылка - в той сладкой точке, откуда горячая дрожь выстреливала вдоль позвоночника и отдавалась во всем теле. Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке, провел вниз, легко коснулся губ и подбородка. Он хотел запомнить ее не только глазами, не только чутьем, - но и осязанием, и всем телом. - Не спи, - попросила Рин. - Я не... буду. Я буду защищать тебя всю жизнь. *** Гай прислонился к косяку и слушал, как поет Иноичи. Насмешливый красавчик, легкомысленный любимец женщин, Яманака преображался, когда пел. Голос у него был небольшой, но душевный. Как свеча в темной ночи. Шум в кабачке как-то сам собой утих. И даже в груди Гая, крысеныша из трущоб, умевшего и любившего в этой жизни только одно - драться - ворочалось что-то раскаленное, отзываясь словам: Свежий ветер избранных пьянил С ног сбивал, из мертвых воскрешал Потому что - если не любил - Значит и не жил, и не дышал. *** Яманака допел, отставил гитару, полушутливо поклонился. Наступившая тишина прорвалась аплодисментами. Потом снова заговорили. Красивая блондинка, сидевшая справа от Иноичи, что-то у него спрашивала, томно заглядывая в глаза. Но Иноичи сначала скосился влево, где сидел темноглазый, тихий Шикаку. Тот одобрительно кивнул и молча поднес к губам кружку с вином. Гай двинулся через весь зал к Ино-Шика-Чо. - Иноичи-сан, прошу прощения, что отвлекаю вас... -Слушаю, юноша, - благосклонно отозвался джоунин. - Нужна ваша помощь? - Почему именно моя? - бархатно протянул Иноичи. - Вам нужен кто-то из Яманака? Так в кабинете клана сейчас наверняка дежурит кто-то из наших женщин. - Здесь нужен мозгоправ - и шиноби. Нужны именно вы. При слове "мозгоправ" Иноичи едва заметно поморщился. - Я сейчас занят, юноша, подойдите утром к моему отцу, - он демонстративно отвернулся к блондинке и поцеловал ее тонкие пальчики. - Нет, - упрямо сказал Гай. - Вы. Сейчас. Очень нужна ваша помощь. Пожалуйста. -Я же сказал - я занят! - Я все объясню. Мне только нужно поговорить с вами один на один. - Да нууу! - бирюзовые глаза потемнели, Иноичи явно начинал заводиться. - И что же это за секрет, который не могут узнать мои друзья? - Это действительно важно. И я могу рассказать только вам, - Гай почувствовал, что начинает терять терпение. - А если я откажусь? - в глазах Иноичи плясали озорные искры. - Тогда я морду тебе набью! - гаркнул Гай. - Моему другу нужна помощь, слышишь, ты, мммм... мозгоправ! - Пустите меня, - начал подниматься Чоуза. - Я буду краток. - Нет, - тихо сказал Шикаку. - Чоуза, СЯДЬ. Здоровяк Акимичи плюхнулся обратно за стол. - Иноичи... - Шикаку особым знаком сцепил пальцы - у Ино-Шика-Чо была своя система жестов, позволявшая им общаться без слов. - Понял, - кивнул Иноичи. - Выйдем, юноша. Сегодня вам повезло. *** - Хатаке Какаши нужна помощь! Срочно! - едва очутившись за дверью, выпалил Гай - Тот самый Шаринган Какаши? А что произошло? Что-то с глазом? - хмель, казалось, начал выветриваться из Иноичи прямо на глазах. - Нет, - тяжело сказал Гай. - Последствия пыток под гендзюцу. Больше я ничего не могу вам сказать. Вы все увидите сами. Два дня он не приходил в сознание, бредил, у него был жар... - Пойдемте, -сказал Иноичи. - Подробности расскажете по дороге. Надо отдать должное Яманака, когда они дошли до дома Хатаке, красавчик уже был трезв как стеклышко, собран и сосредоточен. На разбитую в щепы дверь взглянул коротко, но ничего не спросил. Гай боялся, как бы Какаши снова не заснул, пока Рин с ним одна. Но эти двое сидели на кухне и пили чай, причем его друг выглядел уже немного живее, чем пару часов назад. - Иноичи Яманака, - представитель клана мозгоправов вежливо поклонился. - Я пришел, чтобы помочь вам, Хатаке-сан. Будьте добры, найдите место, где вы могли бы удобно сесть в кресло, а я - расположиться напротив вас на уровне зрительного контакта. Такое место быстро нашлось - в комнате Какаши. Гай и Рин были допущены под обещание, что ни словом ни жестом не помешают Иноичи. - Возможно, будет тяжело, - предупредил Яманака. Рин зажала себе рукой рот. Какаши смотрел на Яманака спокойно, но тяжелое дыхание выдавало его. Ему страшно. - Давайте начнем с диагностики. Я должен увидеть, то, что с вами сделали, - мягко сказал Иноичи. - Для этого просто посмотрите мне в глаза... Примерно с минуту он впивался взглядом в единственный глаз Хатаке. Его лицо напряглось, красиво очерченные брови нахмурились, потом на лице проступило удивление. - Я.. не могу добраться, - выдохнул он. - Там... в вашей психике... многое искорежено. Я видел следы разрушений. Вы чудом остались в своем рассудке. Каким-то образом вам удалось не только сохранить разум, но и... частично блокировать то, что с вами произошло. Вы - как бы вам проще объяснить - отгородились от этого, заперли этот ужас в кладовке разума, и теперь он воет там, кидаясь на дверь и пытаясь вырваться. Этот блок отнимает много ваших сил - не понимаю, откуда они у вас вообще взялись. Ваш блок несовершенен и долго не продержится. Нам нужно будет почистить все и установить профессиональный барьер. Для этого вам придется все-таки показать мне то, что с вами произошло. Обратиться к памяти об этом, хотя она и очень для вас болезненна. Мы должны войти в эту темную кладовку вместе, Хатаке. Это опасно для вас - но это единственный путь. Вы готовы? - Да. - Тогда используйте ваш шаринган и покажите мне начало гендзюцу. Дальше я ухвачусь за эту ниточку и сам размотаю весь клубок. Какаши медленно поднял с левого глаза протектор. Иноичи придвинулся ближе, холеными пальцами взялся за виски пациента и сосредоточился. Бирюзовые глаза встретились со взглядом алого и серого. *** Это было долго. Бесконечно долго. Яманака сидел неподвижно, их с Какаши взгляды, как намагниченные, впились один в другой. Какаши побелел. Его пальцы вцепились в подлокотники кресла, сминая каркас. Тонкое лицо Иноичи тоже начало бледнеть. С него схлынула краска: теперь оно напоминало рисунок тушью по белому. На лбу выступили капли пота. Он до крови прикусил губу, упрямо вглядываясь в невидимые Гаю и Рин бездны. На его белом горле пульсировала нелепая синяя жилка. Наконец, он со вздохом опустил голову и разорвал зрительный контакт. - Это сделал Фугаку-сан? - потрясенно переспросил мозгоправ. - Да, - глухо отозвался Какаши. - Ошибки быть не может, - подтвердила Рин. - Данзо Шимура в курсе? - Он меня и спас. Кстати, вам лучше будет потом забыть обо всем, что вы сейчас... увидели и услышали. - Хорошо, - Иноичи встряхнул головой, и помассировал себе виски, возвращаясь в нормальное состояние. Ему уже приходилось восстанавливать разум шиноби после пыток. Правда, с такими сложными повреждениями он еще никогда не сталкивался. - Значит, так. Часть эмоций я уже подчистил. Теперь можно установить на эти воспоминания барьер или полубарьер. - Что это значит? - Странно, что вы не знаете. Барьер означает, что вы просто не будете ничего помнить, кроме нашего разговора и может быть, самого начала гендзюцу. Я бы выбрал именно этот вариант. - А полубарьер? - Будете помнить, но отстраненно, без эмоций. В идеале - так, будто видели все это через прозрачную стену. - Давайте поставим полубарьер. -Почему? - Ценный... жизненный опыт. - Хорошо, - склонил голову Иноичи. - Кстати, подновлю и тот барьер, который у вас уже стоял раньше и который практически доломал Фугаку. - Что это за барьер? - насторожился Какаши. - Он закрывает какую-то часть ваших реальных воспоминаний о смерти отца. Почему-то очень небольшую. Я за него не заглядывал, что там - не знаю. Какаши промолчал, пытаясь поймать хоть одну из разбежавшихся мыслей. - Вот что, - наконец сказал он. - Не восстанавливайте этот блок, на моих воспоминаниях об... отце. Наоборот, давайте снимем его полностью. Я хочу знать... что от меня скрывали. - Я не уверен, что стоит это делать. Ваш разум находится сейчас в хрупком равновесии, я бы как можно быстрее заблокировал все, что связано с гендзюцу. - Нет, - упрямо сказал Какаши. - Сначала снимите барьер. Сейчас. - Хорошо. Дышите ровно и глубоко, не сопротивляйтесь мне. Если что-то пойдет не так, я остановлюсь, договорились? - Да. Иноичи сосредоточился, установил зрительный контакт и снова оказался в сознании пациента. Они стояли плечом к плечу перед очередной дверью, в полумраке. Замок был взломан, дверь висела на одной петле. - Вы готовы войти? Здесь, во внутреннем пространстве сознания, голос Иноичи звучал по-другому: он был низким и гулким. - Готов. - Я жду вас на пороге. Это только ваши воспоминания. Иноичи приоткрыл дверь и пропустил Какаши вперед. Темная комната. Пятна лунного света. На полу - Какаши вздрогнул всем телом - хрипит умирающий человек. Его отец... Зажимает вспоротый живот?! Пытается... ползти к порогу? А это что? Из темного угла на него - нет, на маленького 8-летнего Какаши - двинулась неясная фигура. - Оставь... - шепот ударил по нервам, хуже крика. Две тени метнулись в раскрытое окно и исчезли. Какаши кинулся к отцу. Тот уже не мог ничего сказать, но левая рука еще двигалась. Обмакнув палец в собственную кровь, он пытался что-то написать на полу. Пальцы дернулись еще один раз и разжались. Собрав последние силы, его отец потянулся рукой куда-то вперед, за пределы светлого пятна. Пальцы заскребли по половицам и замерли. Какаши медленно опустился на колени и рассмотрел проведенные кровью линии. Не сразу, но он все-таки понял, что линии складывались в кривой, так и оставшийся недорисованным иероглиф. 月 Цуки. Луна. - Какаши-сан, пора возвращаться, - мягко сказал из-за двери Иноичи. Кровавые линии перед его глазами начали таять, сквозь них забрезжил свет - и вот он уже снова в своей комнате, в кресле, ошарашенно трясет головой, пытаясь сосредоточиться, а перед ним - встревоженный Иноичи. -Вы в порядке? - Да, - выдавил он. - Выпейте воды, соберитесь с силами, и начнем ставить барьер. Это было долго, но не так уж страшно. Он наблюдал со стороны за тем, как Иноичи возводит в его сознании защитную стену, отделяющую от пережитых кошмаров. Разумеется, всей сложности процесса он понять не мог. Сознание выдавало лишь упрощенные зрительные метафоры: Иноичи проделывает сложные пассы - и под его руками растет прозрачный барьер: глушит звуки и запахи, скрадывает боль, отодвигает ужас. *** Они закончили уже на рассвете, измотанные до крайности. Иноичи вышел из контакта, откинулся на спинку стула, выдохнул, начал массировать виски. У него дико болела голова. Если бы не девочка-медик, которая дважды поддерживала их обоих своей чакрой, могло бы и не получиться. Сейчас он больше всего хотел дойти до кабака и опрокинуть стопку-другую обжигающе-крепкого сакэ. И наверное, поговорить об этом всем с умницей Шикаку. Какаши прислушивался к новым ощущениям. Клан Яманака не зря славился своими запредельными умениями по части работы с человеческим сознанием и психикой. А Иноичи не зря был наследником старого Яманака и будущим главой семьи. Теперь я смогу нормально спать. Кошмары больше не вернутся. Но сейчас ему не хотелось спать. То, что он узнал несколько часов назад, меняло многое в его жизни. Кто-то был рядом с отцом в момент его самоубийства. Или... это было не самоубийство? Кто были эти люди? Почему от меня спрятали эти воспоминания? Цуки. Луна. Увидеть эту надпись мог кто угодно. Но я уверен - отец пытался что-то передать именно мне.