Соединение разорвано

- Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу свою жизнь. Насколько правда? Насколько ложь? На месте зеркала – зияющая серая пустота металлической облицовки, отдельные, удержавшиеся в раме, острые зубья-осколки. Остальное – на полу. Десятки кусочков, и некоторые - в слабых разводах крови. Изрезанный кулак сжимается и разжимается, и вонзившиеся в кожу мелкие осколки причиняют лёгкую успокаивающую боль. Это неплохая плата за попытку избавиться от своего же взгляда; взгляда, наполненного страхом. «Ты же солдат, Шепард, солдат не боится. Идеальный солдат не боится никогда». А вот хрен вам. Страх не отпускает, он поглощает, окутывает ледяным ветром и шепчет: «Всё кончится скоро, Шепард, ты же знаешь. Когда ты берёшь у смерти отсрочку, она всегда рядом, только и ждёт, чтобы схватить тебя за ворот и утащить вглубь своей бездны. Ты же знаешь, Шепард, ты ведь не сможешь убегать от неё вечно. Не теперь». Ты можешь закричать, можешь спеть патриотичную песню, сказать патриотичные слова… Что-то из того, что делают в военных фильмах, чтобы у героев поднимался боевой дух, и они крушили всё вокруг, хотя ещё секунду назад едва удерживали свои жизни в руках. Ты можешь сделать всё это, никакими законами не запрещено, но это никогда не заглушит страх. Звуки не могут заглушить чувства, потому что чувства громче, и чем сильнее ты будешь стараться, тем сильнее будут греметь в тебе чувства. Шепард выходит из душевой. Мокрые ноги шлёпают по кафелю, интуитивно избегая осколков, израненная рука продолжает сжиматься и разжиматься в кулак. Здоровая же тянется к стакану на столике, взгляд отыскивает дверцу мини-бара. Нужно что-то крепкое, чтобы заглушить себя. А потом мысли замирают или замедляются, словно хотят проследить события. Их гул в голове растягивается, становится осязаемым. Шепард не сводит взгляда с бара, почти не думает. Ярость и ненависть сплетаются где-то внутри, и их непрочный союз порождает взрыв, вырывающийся звоном разбивающегося об стену стекла. - Ненавижу, ясно?! Голос дрожит. Чёрт возьми, голос дрожит! «Ты же солдат, Шепард», - недоумение. – «Солдаты не истерят, словно полоумные бабы. И не разносят свои каюты». Просто выпивка не поможет. Не заглушит страх, не уймёт боль, не скажет, что всё было сделано верно. Не сейчас, а давно, лет, эдак, тринадцать назад. Легкий шорох доносится из переговорного устройства. Кто-то пытается выйти на связь. Неважно, кто. Никто не нужен! Выключить, выключить! - Заткнись же ты! – яростно говорит Шепард устройству и отключает его прежде, чем соединение установлено. И в каюте вновь тишина, в которой мысли кажутся неприлично громкими, а страх – необъятно большим. Все чувства становятся острыми и опасными, словно оголённые провода. - Ну какого хрена? – тихий стон. – Почему сейчас? «Потому что человек – не кремень. И рано или поздно он оплавится, как зажжённая свеча. Важно успеть проконтролировать это вовремя, чтобы не растечься лужицей парафина, а собрать себя вновь». Вот так. Получается, уже поздно. Шепард – не кремень, Шепард – лужица, хорошая такая истеричная лужица. Вот так ты ринешься в свой последний бой, а? - Почему я боюсь именно сейчас? Потому что почему кончается на «у». Ну же, Шепард, признай, в тебе с каждым часов зреет уверенность, что ты не сможешь вернуться. Это глупо, это неправильно, но это чувство, которое порой обретают солдаты. И если оно тебя обманывает… Ты будешь радоваться… Потом… Если выживешь. А ты выживешь. - А я выживу? Усмешка. Кулак сжимается и разжимается, но успокаивающая боль уже почти не чувствуется. Шепард опускает взгляд вниз, вытаскивает пальцами самый крупный тонкий осколок из кожи, подумав, аккуратно кладёт его на столик подле кровати. Остальные слишком малы, чтобы подцепить, нужен пинцет. Кулак снова сжимается и разжимается, заставляя несколько капелек крови появиться из порезов. Эти капельки действуют завораживающе – маленькие блестящие рубиновые бусинки. Они словно говорят: «Ты обычный человек, Шепард. Обычный. Просто тебе… ну… не слишком повезло. А может, наоборот, повезло гораздо сильнее, чем всем остальным. Скоро станет ясно». Шепард вытирает капли крови о штанину. Они оставляют тонкие грязные разводы. Стук в дверь похож на гром. Шепард поднимает голову, зная, кто пришёл и зачем. И первым вскипает желание промолчать, не открывать, потому что если это всё увидит… Ох, не нужно, чтобы вообще хоть кто-нибудь видел это… безумие… эту слабость. Но потом нежное полузабытое существо мурлыкает: «Так будет лучше, ты же знаешь». И Шепард говорит: - Входи, не заперто. И почему-то совсем не страшно. Потому что это – должно быть. Потому что любой страх должен отступать прочь, когда с тобой то, что твоя душа любит безмерно и искренне. Это успокаивает. Это – надежда.

***

Блок данных. Запись №1. Прослушиваний: 3567. «Это Шепард. Слышишь меня?» [Пауза, приглушённый шум, вздох] «Точно… Не знаю, дойдёт ли эта запись… Как и не знаю, насколько верно то, что я собираюсь сделать. Времени мало, но…» [Пауза, приглушённый неопознанный голос] «Передай всем, что я горжусь тем, что все они были со мной, были… командой. Это честь для меня. И ещё…» [Шум] «Шепард? Это ты? Шеп…» «Спасибо тебе за всё. Жаль, что я не смогу сдержать обещание. Но… если бы не ты… всё было бы иначе для меня. Спасибо» «Шепард, что…» «Люблю тебя» [Треск, шумы, приглушённый неопознанный голос] «Шепард! Ш…» [Крик. Треск. Гудение.] Соединение разорвано.