Яблочко от яблоньки...

– Чего я не могу понять, так это того, как я здесь оказался? – Дезмонд сверлил тяжелым взглядом, полным пьяной грусти, свое пиво. – На метафизическом уровне? – спросил Шон. – Или ты забыл, как мы добрались сюда из-за Анимуса, превратившего твой мозг в кашу? Дезмонд осоловело уставился на него. – Мы приехали на фургоне, – коротко пояснил Шон. – Да знаю я, что мы приехали на фургоне, – отмахнулся Дезмонд и швырнул пустую банку пива в обрыв. Похоже, его предшественники явно питали определенную слабость к уединенным пещерам высотой в сто футов. И еще к подвалу Сикстинской капеллы. Что ж, о вкусах не спорят. Дезмонд открыл еще одну банку. – Я пытаюсь сказать, как я могу здесь сидеть, если все мои предки были такими невозможными геями? – Нельзя использовать слово «гей» как оскорбление, Дезмонд, – наставительно отозвался Шон. – Это уже гомофобия. – Сам ты гомофоб, – невнятно буркнул Дезмонд. – Я не использую слово «гей» как оскорбление, я просто хочу сказать, что в последние несколько месяцев я столько раз занимался однополым сексом, сколько не хотел бы заняться в своей жизни вообще любым. Дезмонд сделал большой глоток и скривился. Разумеется, он был ассасином, но он был еще и барменом, и такое дешевое и отвратительное на вкус пиво попросту оскорбляло его. – Как будто две жизни стоят однополого секса. Шон промолчал, и Дезмонд воодушевленно продолжил. – А теперь этот паренек, Раду… Ратан… Ротанх… ну, Коннор. Знаешь, это лишь дело времени, – он сделал щедрый глоток и повторно скривился. – Ведь оно в его генах. – Кажется, твоя проблема заключается в том, что ты смотришь на эту ситуацию сквозь призму устаревшего современного мировоззрения – ты думаешь обо всем этом, исходя из сексуальности, когда самого понятия «сексуальность» не было и в помине, если перефразировать Фуко, – Шон поднес банку пива ко рту, но маленько промахнулся и едва не сбил с носа очки, и ему пришлось замолкнуть на пару мгновений, чтобы их поправить. – Секс с мужчиной для Эцио и Альтаира был просто сексуальным поведением, а вовсе не признаком индивидуальности. Для них это было в порядке вещей, как сегодня некоторые отдают предпочтение клубнике, а не шоколадному мороженому – всего лишь дело вкуса. Ничего особенного. – Я спал с Леонардо да Винчи, – произнес Дезмонд. – По-моему, это как раз событие исторического масштаба. – Дезмонд, просто послушай, что я хочу тебе сказать, – Шон взирал на Дезмонда взглядом человека, который старательно пытается объяснить что-то, в чем сам ни черта не смыслит. – Ничего ненормального в том, что твои предки спали с мужчинами, а потом завели детей, нет. Просто думай о них как о бисексуалах, если тебе от этого станет легче. – Мне интересно, спал ли с мужчинами мой отец, – вопросил у пива Дезмонд. – Нет, мне вовсе не хочется этого знать, но ведь я могу выяснить – прогуляться по его воспоминаниям вплоть до ночи, когда он зачал меня. А после я с чистой совестью смогу сброситься с этого обрыва. – Ну что ты, – говорит Шон. – Ну не настолько же все плохо, а? То есть, твои предки явно наслаждались происходящим. – Вы смотрели эти воспоминания? – Шутишь? Ребекка смонтировала подборку лучших видео. Мы устраивали вечеринки. Люси притаскивала попкорн. Дезмонд издал мученический стон и откинулся назад, разлегшись на камне. – Как же я вас всех ненавижу. Я собираюсь присоединиться к тамплиерам. – Ты просто не должен слишком зацикливаться на застарелых шаблонах, Дезмонд. Быть открытым для нового опыта абсолютно нормально. И я хочу, чтобы ты знал, что я здесь ради тебя – можешь задавать мне любые вопросы, – Шон поднял руку и похлопал Дезмонда по плечу с теплотой умирающего морского окуня. – Абсолютно любые вопросы. Даже нелепые. – Думаешь, я шучу? Утром я точно позвоню тамплиерам, – Дезмонд заворочался на камне. – Бьюсь об заклад, что они все – настоящие мужчины. Хэйтем выглядит как супернастоящий мужчина: высокий, крепкий, с большими мускулами. – Дезмонд, ты совершенно прав. И крайне гетеросексуально мыслишь, к тому же, – зевнул Шон и прилег, чтобы присоединиться к Дезмонду на земле. – Шон, заткнись к чертовой матери, – вяло огрызнулся Дезмонд. – Может, если бы ты прожил жизнь одной из своих предков женского пола, у тебя бы не было столь ограниченного, прескриптивного взгляда на пол и сексуальность. – А если ты перестанешь использовать слова вроде «прескриптивный», то люди будут воспринимать тебя всерьез. – Знаешь, а ведь ты все еще не сказал, что тебе это не нравится, – съязвил Шон. – Будь честен. Дезмонд швырнул в него наполовину полную банку, однако промахнулся на метр, и она покатилась к обрыву, разбрызгивая во все стороны пиво и мимоходом пройдя сквозь полупрозрачное лицо раздраженной Юноны. – Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать, Шон, – сказал Дезмонд. – Ничто не истинно.