756 лет в тёмном лесу ( Постапокалипсис вчера).

« Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины». Данте А, «Божественная комедия», Ад, песнь I. « Так как дети являются драгоценнейшим даром Божиим и ни с чем не сравнимым сокровищем, то к ним нужно относиться с величайшей заботливостью». Я. А. Коменский, «Материнская школа».

Данная статья открывает задуманный мной цикл моих произведений и работ других авторов, написанный в вечно юном и в то же время уже достаточно испытанном в мировой литературной традиции жанре детской робинзонады. От пресных, нравоучительных романов Р. Баллантайна и Ф. Марриота до самодовольно-кичливой попытки дать отечественный ответ « Повелителю мух» У. Голдинга, сделанной В. В. Булатом под названием « Киндеррейх» ( « Детский мир»), эта тема вдохновила многих писателей. И я не являюсь в этом отношении исключением. Дети, сами по себе не виновные в наших пороках, с ранних лет, порой, несут на себе отпечаток нашего развращённого мира. Меняются времена, страны, привычки и имена действующих лиц, но неизменным, к сожалению, остаётся лишь одно – полное пренебрежение со стороны взрослых интересами ребёнка и упорное нежелание видеть в нём не уменьшенную копию самого себя, а настоящую человеческую личность во всём её своеобразии. В цикл вошло около десяти историй, написанных в разных литературных формах ( поэзия, проза, драматургия). Каждая из них похожа и в то же время не похожа на другую. Похожа особенностями сюжета и общей концепцией, непохожа – конечными выводами и характерами персонажей. Все эти истории складываются в огромную притчу о детях, по различным причинам оказавшихся выброшенными на обочину мировой истории, оказавшихся вдали от цивилизации. Их герои – представители различных стран и эпох, но главным, что их объединяет, является поиск подлинной сути своего я, своего пути в жизни. В равной мере я считаю недопустимым как излишний руссоистский оптимизм, некую устаревшую и неверную идеализацию ребёнка, ведущую к излишней сентиментальности повествования, как это было характерно, скажем, для Ф. Бёрнетт или С. Джемисон, так и чрезмерный пессимизм, искажающий реалистическое восприятие мира и исходящий из ложных теоретических концепций автора, идущий вразрез с логикой повествования, когда автор на деле изображает одно, а считает, что изобразил другое. Для иллюстрации последнего случая достаточно упомянуть всё тот же роман У. Голдинга. Избегая подобных крайностей, я двигался вперёд, создавая различные антиутопии и притчи и иной раз придавая повествованию аллегорический характер. Эти произведения не только о детях, иносказательно они ещё и обо всех нас, жителях планеты Земля, которым не мешает остановиться и задуматься, оторвавшись хоть на время от борьбы за материальное преуспеяние и благополучие, которая приобретает порой всё более и более острый характер. Первая часть этого цикла посвящена детским крестовым походам начала XIII века. В средневековом обществе высшие сословия отделялись от низших незыблемыми границами: одним надлежало молиться за всех (церковники), другим защищать страну (рыцарство), третьим же — трудиться. Рыцари занимались нескончаемыми войнами и приготовлениями к ним. Война была единственным способом решения любой тяжбы. Владельцы замков устраивали между собой поединки, враждебные наезды, мстили друг другу за нанесенные обиды. При этом вся тяжесть кровопролитных стычек падала на крестьян, у которых отнимали скот, вытаптывали посевы враждующие соседи-рыцари. Дни простолюдина текли, похожие один на другой, заполненные тяжким, отупляющим трудом на хозяйском поле. Вся жизнь была пронизана страхом, тоскливым ожиданием новых бедствий: того и гляди, налетят рыцари, разорят, отберут последнее, а то еще напасть — неурожай, тогда верный голод. К тому же непосильная барщина, оброк, жестокие поборы и наказания, всецело зависевшие от прихоти феодалов, многие из которых имели перед замком собственную виселицу для устрашения непокорных. Жизнь детей в те далекие времена немногим отличалась от жизни взрослых, а взрослеть приходилось рано. Собственно, и понятие такое — «детство» — отсутствовало в том смысле, который мы связываем с ним сегодня. Детство… Какое оно? Счастливое, беззаботное, радостное — вот слова, которые первыми приходят на ум. В представлениях людей средневековья дети были маленькими взрослыми, которые еще не успели вытянуться и набрать сил, еще не способны выполнять тяжелую работу. Даже одевали детей точь-в-точь как взрослых. С самых ранних лет начиналась школа жизни, в которой учебу заменял повседневный труд наравне со взрослыми. Лишь надежда на загробную жизнь, где каждому воздастся по заслугам, согревала души людей, ибо с детства человеку было знакомо чувство безнадежности, невозможности иного исхода, кроме предопределенного ему судьбой, и одновременно страстное чаяние избавления. Исступленная вера в чудо, готовность к встрече с ним прорывались необузданными вспышками религиозного экстаза, случаями массового психоза и «видений», особенно частыми среди детей и подростков. По сообщениям немецких летописцев, например, в 1237 году около тысячи детей, охваченных непонятным безумством, прошли путь от Эрфурта до Арнштадта, непрерывно приплясывая и пританцовывая. А в летописи XV века содержится сообщение о детях Гаммельна. Как гласит легенда, сотни детей враз покинули родные места и навсегда исчезли, повинуясь наигрышу серебряной дудочки в руках неизвестно откуда взявшегося молодого человека. Только бы вырваться из беспросветности будней, и не где-то там в загробной жизни, а здесь и сейчас! Простой люд уповал на странствие в далекую Святую землю, как называли тогда ближний Восток, как на избавление от тягостного, заполненного непосильным трудом существования. Рыцари также стремились на Восток в надежде захватить там сказочные богатства и приобрести плодородные земли. Дело в том, что население Европы к XI–XII векам сильно выросло, а неподеленных земель оставалось все меньше и меньше. По феодальным обычаям наследовать земли имел право только старший сын сеньора, в то время как многочисленный слой знати составляли младшие сыновья феодалов, которые не имели земли и стремились получить ее любой ценой. Не удивительно, что призыв церкви направить на Восток христианское ополчение, чтобы очистить от мусульман Иерусалим, где, по преданию, находился гроб Господень, — этот призыв подействовал, словно искра, высеченная близ смоляного факела. Так в 1095 году по призыву папы Урбана II был начат первый крестовый поход, открывший целую эпоху крестовых походов, сотрясавших и христианский, и мусульманский мир вплоть до 1270 года. В путь двинулись два очень разных ополчения. Одно, собравшее простой люд, зачастую поднимавшийся целыми деревнями, было скудно вооружено, не имело снаряжения и припасов. Другое ополчение составляли рыцари в боевых доспехах, на выносливых скакунах. Знатные сеньоры, рассчитывавшие на затяжную военную кампанию, везли с собой домочадцев, слуг, музыкантов, за ними двигались обозы, груженные утварью, охотничьими принадлежностями и даже музыкальными инструментами. О том, где лежит конечный пункт их устремлений, понятия у людей того времени были самые фантастические, имевшие мало общего с реальностью. Да и само направление их движения зачастую было выбрано наугад. По свидетельству летописца, один из отрядов крестоносцев пустил перед собой в качестве проводника, прокладывающего маршрут… обыкновенную козу. Да и каковы могли быть познания в географии у людей того времени, если даже карты, составленные учеными мужами, изображали мир в виде круга с центром в Иерусалиме. В круг была вписана буква «Т», рассекавшая его на три части. Часть, расположенная вверху над перекладиной буквы «Т», представляла Азию, две нижние части — Европу и Африку. Первый крестовый поход, начатый в 1095 году, завершился летом 1099 года падением Иерусалима. Победители жестоко расправились с населением города. После трехдневной резни крестоносцы, одевшись в платье смиренных богомольцев-пилигримов, отправились в храм молиться. Второй крестовый поход постигла неудача. Неудачен был и третий крестовый поход, несмотря на участие в нем таких знаменитостей, как германский император Фридрих Барбаросса и английский король Ричард Львиное Сердце. В 1187 году на Запад пришло известие о том, что Иерусалим вновь захвачен войсками египетского султана. В 1212 году случилось одно из самых невероятных и жестоких событий, которыми изобиловала эта эпоха. В крестовый поход двинулись дети. Нам, людям двадцать первого века, трудно представить себе, как могли ребята отважиться на предприятие, которое зачастую было не под силу взрослым воинам. Без оружия и снаряжения, не имея карт, босые, в убогой одежонке, дети десяти-двенадцати лет шли к стенам Иерусалима, свято веря, что небеса помогут им чудесным образом одолеть мусульман. Детвора формировала отряды и маршировала по окрестностям, повсюду вербуя новых сторонников. Во главе каждого шествия, поющего гимны и псалмы, находился свой пророк, за ним несли орифламму – копию стяга святого Дионисия. Дети держали в руках кресты и зажжённые свечи, размахивали курящимися кадильницами. А какое это было заманчивое зрелище для детей знати, которые наблюдали торжественный ход сверстников из своих замков и домов! А ведь почти у каждого из них в Палестине сражались дед, отец или старший брат. Кто-то из них погиб. И вот – возможность отомстить неверным, стяжать славу, продолжить дело старшего поколения. И дети из знатных семей с энтузиазмом включались в новую игру, стекались под знамена с изображениями Христа и Святой Девы. Иногда они становились вожаками, иногда вынуждены были подчиняться худородному сверстнику–пророку. Весьма неприглядную роль в этой трагической эпопее сыграли взрослые. Начнем с того, что поход просто не мог бы состояться, а тем более собрать огромное число участников, если бы его не взяла под свое покровительство церковь. Папа Иннокентий III и не подумал остановить эту безумную затею, напротив, он ставил детей в пример рыцарям-крестоносцам: «Эти дети служат укором нам, взрослым; пока мы спим, они с радостью выступают за Святую землю». Сознание средневекового человека было насквозь религиозно. Умонастроениям простонародья (а в этот поход собрались в основном дети бедноты) отвечала распространяемая церковью идея о том, что после окончания земной жизни в царство небесное войдут не богатые и знатные, а бедные, много страдавшие. Именно корыстолюбием рыцарей объясняли церковники неудачи прежних крестовых походов. Детей было нетрудно убедить, что всевышний сотворит чудо, если у стен священного города соберется безгрешное детское воинство, воинство угодных Богу, невинных и неимущих. Однако самым чудовищным было то, что наивную веру детей использовали купцы, торговавшие рабами. Армия маленьких крестоносцев, вышедшая из окрестностей Парижа в Марсель, с тем чтобы там сесть на корабли, стала добычей алчных торговцев, которые пообещали путникам перевезти их через Средиземное море. Семь кораблей, заполненных ничего не подозревающими детьми, отплыли из Марселя. Два из них погибли во время шторма, а пять достигли Александрии, где тысячи ребят были проданы на невольничьем рынке. Немногим лучше была и участь детей, которые отправились из Германии и совершили переход через Альпы, намереваясь достичь Италии. Те из них, кому посчастливилось добраться до Италии, частью рассеялись по стране, частью попали в рабство. Жалкие остатки крестоносцев двинулись в скорбный обратный путь на родину. Историю, как и жизнь, не перепишешь набело, не вычеркнешь из нее тяжелые, трагические строки. Мы можем лишь попытаться стать свидетелями тех событий, как бы заново переживая эту трагедию вместе с известным русским писателем Е. М. Гаршиным и выдающейся нидерландской писательницей T. Бекман. Столетия изменили облик Европы, и вдруг в двадцатом веке напоминание о детях-крестоносцах пронзительной болью отозвалось в замечательной книге американца Курта Воннегута, рассказывающей о варварской, ничем не оправданной бомбардировке немецкого города Дрездена англо-американской авиацией. Книга так и называется — «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей». 13 февраля 1945 года этот город, в котором не было военных объектов и в котором скопились тысячи беженцев, за несколько часов был превращен в груду развалин и дымящегося пепла. Трагическая история детского крестового похода стала символом беззащитности маленького человека, втянутого в жестокие игры сильных мира сего. Стремит свой бег река времени, бредут по дорогам средневековой Европы вслед за своей мечтой босоногие крестоносцы, и до того, как первые снаряды разорвутся над улицами древнего немецкого города, до того, как взвоют дрезденские сирены, еще целых семь столетий… Спустя более чем триста лет история сделает новый виток. И хотя В. В. Булат самонадеянно считает свою, в общем-то неплохую и даже занимательную, книжку доказательством начавшегося возрождения русской литературы, следует помнить, что часто вслед за Возрождением наступает вырождение. Западная Европа в XVI – XVII веках, начиная с Италии, стремительно освобождалась от оков церковного мировоззрения и пережитков феодализма. Апологеты Ренессанса провозгласили, следуя античным образцам, культ физической силы, красоты и разума человека. Человек был провозглашён центром вселенной, наступало время антропоцентризма. Но часто, как это подтверждает мировая история, это мировосприятие оборачивалось на деле насилием и аморализмом. В трагических противоречиях рождался новый общественный строй, активную борьбу за свои права начинала буржуазия. Этому-то как раз периоду и посвящена трагедия о Ральфе Ровере и Джеке Меридью. Старая аристократия постепенно утрачивала свою былую роль в общественно-политической жизни европейской цивилизации и уже не могла противостоять натиску новых, зарождающихся социально-экономических формаций. С другой стороны, этот период ознаменовался необыкновенным числом религиозных противостояний. Рост протестантизма и движение Реформации вызвали ответную реакцию со стороны Католической церкви, породив явление, именуемое Контрреформацией, которое, в свою очередь, породило такие отвратительные явления как применение пыток и преследование научной мысли Инквизицией и безжалостную охоту на ведьм. Причём последняя, как ни странно получила наиболее широкий размах именно в протестантских странах. Детское общество на острове является своеобразной моделью взрослого мира, а так же и пророчеством, знаменующим ужасы Английской буржуазной революции и Гражданской войны в Англии 1642 – 1651 гг. Эта история предстаёт перед нами в виде пьесы, разыгрываемой перед наследником английского престола принцем Чарльзом, будущим королём Карлом I, и является, в известной степени, предостережением для него, а так же и для всех правителей подобного образа мыслей. Но предостережение это оказалось неуслышанным, а сам король – обезглавленным. Периоды безвременья, упадка и кризисов в истории человечества обычно характеризуются усилением религиозно-мистических настроений, суеверий и иррационализма: не видя спасения на земле, люди ищут его в небесах, сверхъестественном, оккультном. Детское воображение, как справедливо отметил В. Скотт, наиболее подвержено такого рода влияниям. И что говорить о детях, когда даже сами взрослые в ту же кромвелевскую эпоху всерьёз опасались козней дьявола и действий ведьм? И это в то время, когда жили и творили И. Кеплер, Т. Хэрриет, Г. Галилей, У. Гилберт, Ф. Бэкон и другие. Кроме того, этот период, в который происходит оформление первоначального, торгового капитализма, ознаменован сильнейшей колониальной экспансией, в том числе со стороны Великобритании. Отголоски этого можно легко отыскать в пьесе У. Шекспира « Буря». Алчность корсаров на службе у английских королей и королев и прочих мореплавателей вполне неплохо уживалась с внешней, показной религиозностью. Прощание с Ренессансом и переход к эстетике стиля барокко сопровождались господством чудовищной лжи и лицемерия. Искусство того времени красочно отобразило деградацию и глубокий упадок европейского общества той поры, относительное затишье которой вскоре сменилось бурями Кромвелевских войн в Англии и Тридцатилетней войной в Германии. Не будем надолго останавливаться на эпохе Просвещения. Отметим лишь только, что третья часть цикла, где в двух новеллах кратко сообщается о приключениях Фрица Байльшмидта, напоминает нам о том, что даже во время возникновения руссоистких концепций в Европе ещё господствовали отжившие и бесчеловечные взгляды на природу и сущность ребёнка. Так же этот период можно охарактеризовать, как период больших геополитических амбиций многих государств Западной Европы, правители которых не останавливались ни перед чем в достижении своих корыстных целей, что приводило к большому количеству жертв, в том числе и человеческих. Вообще, весь XVIII-ый век, по сути, являлся как бы грандиозным продолжением века XVII-ого. Следующее столетие по праву именуется эпохой промышленного переворота и веком угля и железа. Научно-технический прогресс, однако, не привёл, как ожидалось к совершенствованию нравственной природы человека. Напротив, в данный период товарно-денежных отношений всё больше о себе давал знать грубый индивидуализм и эгоизм. Сильное социальное расслоение характеризует жизнь в таких странах – гигантах индустрии, как США и всё та же Великобритания. Хищническое присвоение природных богатств – ещё одна яркая черта той эпохи, достаточно только обратиться к примеру калифорнийской золотой лихорадки. Для многих, как верно отмечал Ч. Диккенс в «Трудных временах», собственные дети стали лишь средством реализации своих несбывшихся мечтаний, и у ребёнка по-прежнему отнималось его детство. Гарри Стайлс, изображённый в повести « Костры на Парнасе», является типичным представителем юного поколения той поры. И при всём том, он, обременённый знаниями и навыками, навязанными ему взрослыми, всё-таки несмотря ни на что остаётся верен нравственным общечеловеческим ценностям. В этом можно усматривать благотворное влияние культуры, а именно – искусства. Воспитанный на высоких образцах мирового художественного творчества, Стайлс находит в себе силы не поддаться окружающему его злу. В этом и заключается гуманистический пафос « Костров на Парнасе». Но гуманизм этот не всеобъемлющий, человек не должен забывать, что он – лишь часть великой природной системы, и от него зависит равновесие этого хрупкого мира. Излишнее стремление к познанию добра и зла, объявление себя « венцом природы» - лишь следствия его высокомерия, частенько приводящего к ужасным последствиям. Гибель «Звезды Востока» в связи с этим представляется здесь явлением, глубоко символичным, как зримое подтверждение тщеты всех эгоистических человеческих устремлений. Первая мировая война, являвшаяся закономерным результатом превращения капитализма в империализм, была ещё одной проверкой на прочность всему светлому и прекрасному, что только есть в человеке. И из-за бессмысленной вражды, посреди всего этого кровавого безумия гибли далеко не худшие представители мыслящей половины человечества, художники и поэты. Этому страшному периоду в нашем цикле посвящено стихотворение об Английском поэте Р. Бруке. Вслед за Первой мировой войной была подготовлена, а затем развязана Вторая мировая война, имевшая тенденцию плавно перерасти в Третью. Миллионы людей были вовлечены в жуткую кровавую бойню, заставившую усомниться многих творческих людей в прочности и долговечности добра в человеческих душах и едва ли не утратить веру в человечество. Эти сомнения, впервые высказанные в мировой литературе ещё Г. Уэллсом в таких романах, как « Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь» и « Остров доктора Морро» и продолженные молодым Э. Берроузом в его « Потерянном континенте», нашли особенно яркое выражение в романе У. Голдинга « Повелитель мух». Не буду подробно останавливаться на проблематике данного романа, включённого в цикл и являющегося его шестой частью. Отмечу только его замечательное продолжение « Остров иллюзий», написанное весьма талантливой и, надо полагать, молодой писательницей, скрывающейся под псевдонимом Пиратка Кэт, посвящённое душевным страданием и терзаниям одного из главных антагонистов голдниговского романа. И, наконец, восьмой, заключительной, частью всей огромной эпопеи является сценарий детско-юношеского фильма «Робби-островитянин», действие которого происходит во времена Холодной войны, где, с помощью синтеза двух искусств: литературы и кинематографии, изображается возможный выход из создавшейся ситуации, заключающийся в обращении к всё тем же вечным ценностям – милосердию и сочувствию, в отказе от осуждения ближних и поисков внешнего врага, этого мифического « козла отпущения», который, в большинстве случаев, и есть мы сами. Мотивы этого сценария во многом связаны с произведениями М. Робертсона « Три закона и золотое правило» и Г. де вер Стэкпула « Голубая лагуна». Однако неоромантические построения этих авторов в фильме существенно переосмыслены. Главная героиня в этом произведении олицетворяет вечную женственность и является своеобразной аллегорией материнства, торжествующего, несмотря на время скрытой вражды и недоверия. Во всей эпопее присутствует страстный протест против шаблонной, формальной религиозности, поскольку такая навязанная извне религиозность, привитая ребёнку без любви и уважения к нему, не может сделать его ни добрее, ни нравственнее. Начинать такое воспитание, на мой взгляд, следует именно с любви и положительного примера взрослых, а не с сообщения детям сведений мифологического и теологического характера, а тем более, к примеру, – с запугивания последствиями первородного греха. Итак, вот перед нами 756 лет блужданий и скитаний в тёмном лесу эгоизма и бездушия взрослых, религиозного фанатизма, потери нравственных ориентиров и нарушения преемственности поколений. Финал цикла в целом оптимистичен. Но от нас зависит, чтобы этот оптимизм не остался ни на чём не основанным и ложным. Только мы можем положить этому конец, выйти из этого леса и вывести из него наших детей. Общим для всей эпопеи, на мой взгляд, является, кроме всего прочего, мотив блудного сына, постоянно выбирающего неверные пути, но в то же время всегда имеющего возможность возвратиться к отцу… Не вошедшими в цикл остались вышеупомянутый роман В. Булата « Киндеррейх», чей выход в свет сопровождался ничем не оправданной громкой рекламой автора, именовавшего его « новым словом в русской литературе», и роман японского писателя К. Таками « Королевская битва». Роман В. Булата, вопреки отзывам самого автора и дружественной критике, примечателен как раз не тем, что является чем-то абсолютно новым. Его отличительной чертой, напротив, является продолжение лучших традиций мировой литературы, использованных в несколько пародийных целях. В романе « Киндеррейх» автор явно отталкивается от « Повелителя мух» Голдинга, хотя и приуменьшает влияние этого произведения на собственное творчество. Кроме этого, роман довольно правдиво описывает нравы и пристрастия среднестатистических современных подростков, преимущественно россиян, и имеет ощутимый политический контекст. С другой стороны, к существенным недостаткам данной книги относятся некоторый схематизм в изображении детей, взяты лишь самые наиболее характерные и бросающиеся в глаза черты современной российской молодёжи, не хватает философско-психологической глубины, смысл происходящего во многом затемняется формалистическими экспериментами автора, так, в частности, для читателя, в принципе, остаётся непонятным до самого конца, как же именно дети покинули остров. Название романа то же можно отнести к творческим неудачам автора, ведь никто из его героев не является представителем немецкоязычного мира. В целом роман представляет собой произведение, характерное для переходной эпохи, в которой оказалась наша страна в известный период, и является для нашего отечества тем же, чем роман У. Голдинга для послевоенной Великобритании, в свою очередь созданный, как ответная реакция на повесть Р. Баллантайна « Коралловый остров». В связи с этим мне почему-то вспоминаются пушкинские строки: «Всё моё», — сказало Злато; «Всё моё», — сказал Булат. «Всё куплю», — сказало Злато; «Всё возьму», — сказал Булат. « Куплю» здесь надо понимать в значении « приобрету дорогой ценой, ценой существенных творческих усилий». Что же касается К. Таками, то включение его произведения в цикл придало бы ему крайне пессимистический оттенок. В романе изображено далёкое будущее, в котором развитие общества достигло своего абсурдного предела, где взрослые сознательно ставят на детях свои жестокие эксперименты. Атмосфера гнетущего тоталитаризма составляет рельефно выписанный фон данного романа, но обилие футуристических деталей не даёт сосредоточиться на сюжете и психологии героев. Хотя пусть читатель сам сделает свой выбор. Романы В. Булата и К. Таками посвящены настоящему и будущему, моя же эпопея отображает прошлое, но без знания прошлого невозможно избежать ужасных ошибок в настоящем и будущем. Печально сознавать тот факт, что история, похоже, так ничему нас и не научила за все эти семьсот лет, но в наших силах положить этому конец и всё-таки усвоить суровые уроки прошлого. Такова мораль всего цикла, но преподнося эту мораль, я всячески стремился не впасть в дурное и пошлое морализаторство, недостаток, который, к сожалению, встречается во многих произведениях для детей. Читателю в таковых книжках часто предлагались готовые решения, часто не облечённые в художественную форму и, при явной тенденциозности, напоминающее открыто дидактические назидания и нравоучения. Я же в подобных местах стремился подать мораль с юмором, с тонкой иронией, потому что именно способность посмеяться иной раз над собой, над своими ложными представлениями о мире – одно из подлинно человеческих свойств. Юмор – это та волшебная синяя птица М. Метерлинка, которая, как феникс, постоянно возрождается в наших душах, и если она живёт в нас, значит, ещё не всё потерянно для человеческого рода. Ведь нам известно, с каким выражением лица совершаются обычно самые гнусные преступления в нашем мире, и это далеко не улыбка. В заключение приведу известную историю, которая, похоже, действительно имела место в объективной реальности, но теперь воспринимается, как легенда, связанная с именем великого итальянского художника Леонардо да Винчи. В 1496 году в замке миланского герцога Людовико Моро состоялось предновогоднее праздничное шествие под руководством художника и учёного Леонардо да Винчи. Одним из его главных участников был обнажённый сын бедного пекаря, полностью покрытый золотой краской, с крыльями и лавровой ветвью в руке — олицетворение ожидавшегося Золотого века. В разгар представления мальчик должен был вылезти из фигуры лежащего рыцаря, символизировавшего уходящий Железный век. Праздник был прерван из-за внезапного заболевания жены герцога. Замок опустел. Мальчик целую ночь провёл на каменном полу и заболел. Утром его обнаружил Леонардо да Винчи и отнёс к себе домой, пытаясь вылечить. Однако на четвёртый день ребёнок умер. Причиной смерти по некоторым версиям считается нарушение терморегуляции и самоотравление организма вследствие нарушения выделения вредных веществ и закупорки пор. В этом событии можно легко усмотреть глубоко символический смысл. Несчастный ребёнок олицетворяет здесь само детство, загубленное и забытое по причине эгоизма взрослых. Кроме того, золотой мальчик - это символ душевного состояния человека, повреждённого грехом гордыни и собственным высокомерием. Погружённый лишь в самого себя и заботящийся только о себе человек быстро губит свою душу и гибнет сам, как гибнет и тот, на теле которого закупорены все естественные отверстия. Организм человека в таком случае пожирает самого себя, а не выведенные из него вредные вещества отравляют его. Так и гордец. Вот о чём не мешало бы постоянно помнить и нам, и представителям нашего подрастающего поколения. Состав цикла: 1. Французская версия: Е. М. Гаршин, «Дети-крестоносцы» http://az.lib.ru/g/garshin_e_m/text_1881_deti-krestonostzy.shtml, немецкая версия: Т. Бекман, « Крестоносец в джинсах» http://www.e-reading.co.uk/bookreader.php/4999/Bekman_-_Krestonosec_v_dzhinsah.html. 2. В. Белан, « Трагическая история Ральфа Ровера и Джека Меридью». http://ficbook.net/readfic/1171146 3. Он же, « Как Пруссию чуть не поженили, или Всё прошло», « Объединение превыше всего ( Киндеррейх)». http://ficbook.net/readfic/1331685, http://ficbook.net/readfic/1323575. 4. Он же, « Костры на Парнасе». http://ficbook.net/printfic/995179 5. Он же, « Памяти Руперта Брука». http://ficbook.net/readfic/1066092 6. У. Голдинг, « Повелитель мух». http://modernlib.ru/books/golding_uilyam/povelitel_muh/read/ 7. П. Кэт, « Остров иллюзий» ( пока в черновиках). 8. В. Белан, « Робби-островитянин» http://ficbook.net/readfic/980103. Так же читатели могут ознакомиться со следующими произведениями: К. Таками, « Королевская битва» http://lib.aldebaran.ru/author/takami_kosyun/takami_kosyun_korolevskaya_bitva/takami_kosyun_korolevskaya_bitva__0.html, Владимир Владимирович Булат, « Киндеррейх», http://www.ateism.ru/forum/viewtopic.php?f=7&t=12537, Р. Баллантайн, « Коралловый остров» http://www.e-reading.co.uk/bookreader.php/76125/Ballantaiin_-_Korallovyii_ostrov.html, М. Робертсон, « Три закона и золотое правило» ( на англ. языке) http://www.erbzine.com/mag18/robertson.htm, Э. Берроуз, « Потерянный континент» http://www.e-reading.co.uk/bookreader.php/5913/Berrouz_-_Poteryannyii_kontinent.html. Творчество школьников по мотивам романа У. Голдинга « Повелитель мух» http://www.school-1.ru/works/gulyaeva_masha_ostrov.htm, http://www.school-1.ru/works/sokolov_igor_ostrov.htm, http://www.school-1.ru/works/kulikov_grisha_ostrov.htm, http://www.school-1.ru/works/dementeva_dasha_ostrov.htm. С уважением Виктор.