***
Не самого презентабельного вида многоэтажка, в которой находилась крохотная квартирка Кохары, подаренная родителями, встретила одного из своих обитателей ярким светом из окон многочисленных квартир. Серые стены внутри нее были своеобразно украшены симпатичными бумажными снежинками, а кое-где на дверях соседей встречались уютные рождественские венки. Десятый этаж, на котором находилась квартира Казу, уныло встретил его электронным сигналом лифта, раскрывающего свои двери и выпускающего парня на лестничную клетку, абсолютно не отличающуюся от своих соседок сверху и снизу. Хотя, пожалуй, одно отличие все-таки было, и заключалось оно в наличии сидящего на холодных бетонных ступеньках спиной к Казумасе молодого мужчины. Видимо услышав звуки прибывшего лифта и шаги Казу, незнакомец обернулся. Взгляду Казумасы предстало вытянутое лицо в обрамлении черных волос, кончиками едва достающих до широких плеч, спрятанных под теплой зимней курткой, длинный прямой нос и чуть пухловатые губы с маленькой металлической сережкой пирсинга внизу. Картину симпатичного в целом лица завершал живописный синяк на левой скуле, поставленный, судя по всему, совсем недавно, и разбитая губа, из которой сочилась свежая кровь. - С Наступающим, - чуть улыбнувшись, проговорил мужчина, и Казумаса, тихо усмехнувшись, кивнул. - И Вас. Не простудитесь? За дверью одной из квартир, находящихся на этом этаже, что-то стукнуло, а затем все снова стихло. Незнакомец лишь пожал плечами, а Казумаса тем временем доставал из кармана ключи, еще на шаг приближаясь к своей уютной кухоньке и вину, в котором намеревался утопить все печали уходящего года. Но небольшая связка, неловко выскользнувшая из его пальцев, со звоном ударилась о бетонный пол, и, наклонившись за нею, Казумаса зацепился взглядом за небольшую коробочку рядом со странным незнакомцем, в каких обычно дарят украшения. И все же, почему этот мужчина все еще здесь? На бездомного он никак не был похож. Поругался с женой? Выгнала из дома? «Не твое это дело», - твердил внутренний голос, но врожденное любопытство все-таки брало верх. Возможно, не ему одному плохо в эту ночь? Ну а мужчина тем временем, будто бы чувствуя изучающий взгляд медовых глаз Казумасы, неловко встал на ноги, держась за перила цепкими пальцами. И тут же со стоном опустился назад. - Простите, - снова подал голос Казумаса, - Вам плохо? - Немного болит нога. Не волнуйтесь, я скоро уйду, – незнакомец говорил как-то странно, непривычно растягивая слова, словно был…иностранцем? Казу много раз встречал иностранцев, но этот отчего-то казался особенно забавным со своим явно японским происхождением и акцентом. - Быть может, - Казумаса вдруг замолк, будто в нерешительности, - зайдете?***
Он, по правде говоря, и сам поразился собственному великодушию в тот момент, но вскоре уже поил горячим чаем случайного гостя. Амано Шинджи, как звали нового знакомого Казу, оказался вполне милым молодым переводчиком, приехавшим из Америки к своей невесте и, как это иногда бывает, не совсем гостеприимно встреченным еще одним ухажером девушки. Казумаса опоздал всего на пару минут, чтобы увидеть воочию то, о чем в красках рассказывал Шинджи. Живописный синяк на его левой скуле, поставленный в пылу разборок, постепенно наливался, приобретая сиреневатый оттенок, а пострадавшая также в бою за сердце прекрасной дамы нога была обездвижена. Мерно тикали часы, отсчитывая секунды, приближающие их к очередному году, за стенами отчетливо слышались шаги суетящихся соседей, а в маленьком пространстве кухни уютно звякали чайные ложки о чашки, полные золотистой жидкости. - А почему ты, - буквально пятью минутами ранее они договорились обращаться друг к другу «на ты», ведь разница в возрасте была не такой уж большой, - встречаешь Новый год один? - Пару часов назад мне позвонила моя девушка и сказала, что теперь она бывшая девушка. - Мечтал бы оказаться на твоем месте в аэропорту Нью-Йорка… - Шинджи усмехнулся, делая еще один маленький глоток горячего чая из нелепой кружки с тигрятами. Юми, та самая соседка Казумасы, к которой приехал Амано, представляла собой довольно симпатичную девушку, переехавшую сюда около года назад после учебы в Америке. Видимо, они с Шинджи там и познакомились. До наступления Нового года оставалось совсем немного. Маленький, рябящий изображением, телевизор отображал каких-то людей, но никто из них не обращал на него совершенно никакого внимания, и вскоре тот и вовсе был выключен. Крошечная елочка на столе ни капли не поднимала настроения, как и маленький теплый огонек на верхушке свечи. Зачем зажигать свечи при включенном свете? А черт его знает. Затянувшаяся пауза неприятно давила на нервы, а за окном только пуще прежнего разошлась метель, намереваясь, видимо, установить на Земле еще один ледниковый период. - Забавно получается, - первым нарушил воцарившуюся тишину негромкий и немного хрипловатый голос нового знакомого Кохары, иногда затихающий, будто бы его обладатель вспоминал родную речь после стольких лет жизни вне Японии, - нас обоих бросили девушки в канун Нового Года. - И там, сверху, - большой палец Казумасы указал на потолок кухни, - вдруг великодушно решили не дать нам помереть от тоски и холода в Новогоднюю ночь? Как твоя нога? - Надеюсь, как-нибудь доползу до самолета. - Надеюсь, у тебя просто ушиб. Но я не травматолог, знаешь ли, так, всего лишь интерн-терапевт, - Кохара засмеялся. - Я попал в хорошие руки. Кстати, - Амано бросил короткий взгляд на часы, висящие на стене, - с Новым Годом. - О… и тебя тоже. Надо выпить по этому поводу, - молодой врач кивнул в сторону нетронутой бутылки вина. – Шампанского не терплю, прости, так что придется немного отойти от традиций. Да и вино гораздо полезнее. - Как скажет док, - на пухлых губах Шинджи появилась легкая улыбка. Было немного жаль, что ближайший рейс до Нью-Йорка предвиделся этим же утром.***
Казумаса в нерешительности завис над клавиатурой ноутбука. Монитор, светящийся в темноте, показывал страницу нового знакомого в известной социальной сети. На фотографии профиля был изображен все тот же Амано, который задумчиво курил, и Казумаса неожиданно даже для самого себя отметил, что хотел бы встретиться вновь. Возможно, было глупым навязываться совершенно чужому человеку после всего нескольких часов общения, но отчего-то ему вдруг захотелось это общение продолжить. На столе, рядом с Кохарой покоилась та самая бархатная коробочка, в каких обычно дарят украшения, а тонкие пальцы быстро набирали текст сообщения: «Эй, Шинджи, ты кольцо забыл»