library stranger.

Наконец отыскав нужный справочник, парень чуть ли не закричал от радости, вовремя опомнившись, что находится в библиотеке. Аккуратно обходя громадные книжные шкафы и компьютерные столики, Гарри добрался до цели – круглого стола посреди читательской комнаты. Вздохнув, он поудобнее уселся на старенький деревянный стульчик, уныло заскрипевший под весом шатена. Работа предстояла долгая и тоскливая. Страница за страницей в его памяти отпечатывались термины, даты, имена, события. В это же время мозг Гарри дотошно распределял каждый символ на свою полочку: имена великих находились на самой верхней полке, а годы их жизни – на самой нижней. Люди приходили и уходили, иногда поглядывая на усердно работающего паренька, а тот все сидел и сидел, лишь иногда слегка приподнимая левую руку, чтобы взглянуть на свои часы. Казалось, он не моргал и не дышал, настолько сосредоточен он был. - Эй, зубрила! – раздались громкие голоса среди книжных полок. Наверное, книги не привыкли к такому шуму и вот-вот попадают на пол. - Я не зубрила! – возмутился Гарри, увидев своих друзей, приближавшихся к нему, и поправив надоедливую кудрявую челку. – И вообще, посоветовал бы тебе быть повежливее со мной. У кого вы будете списывать, если я сейчас уйду отсюда, плюнув на это дело? А, Зейн? Лиам, может, ты скажешь, м? Зейн ухмыльнулся, а Лиам примирительно выставил руки вперед, убедившись в правоте парня. Но когда Гарри вновь склонился над книгой, Зейн все-таки продолжил: - Да ладно тебе. Пойдем с нами на футбол? Может, ну его, этот экзамен? Проживем как-нибудь. - Ага. На панели, отбирая у бедной Элеанор кусок хлеба, - саркастично ответил Гарри, закатывая глаза, но через секунду вновь опуская их к учебнику. - Ну и сиди тут тогда, - небрежно бросил Зейн. - А мы пойдем. До завтра, зубрила. Лицо обоих друзей Стайлса растянулось в улыбке, после чего они покинули помещение, не забыв потрепать Гарри по голове. Лицо парня лишь растянулось в ухмылке, и работа возобновилась. Снова даты, события, имена, даты, события, имена... Увлекшись подготовкой к экзамену, Гарри не заметил руку. Да-да, именно руку. Изящную, маленькую, почти женскую руку. Гарри заметил её, лишь окинув наручные часы очередным взглядом. А она лежала прямо на той книжке, что так усердно изучал Стайлс. Первая его реакция была очевидна каждому, наверное. Нотка страха и удивления, смешанная с чем-то еще, с чем-то непонятным. Почти не подавая виду, Гарри аккуратно поднял свой взгляд на человека, который сидел по правую сторону от него. При этом парень старался не делать резких движений. Это был парень. Очень красивый парень. - Привет, - незнакомец подал голос, приветливо улыбнувшись. И эта улыбка почему-то заставила Гарри убедиться, что это был не какой-то маньяк или псих. Просто парень. Просто очень красивый парень. Настолько красивый, что когда Гарри смотрел на его губы, превращавшиеся в тонкую линию, когда тот улыбался, на его серо-голубые глаза, в которых было что-то прекрасное, что-то детское и еще что-то очень нежное, на его скулы, дыхание сбивалось, а ладошки потели. Гарри постарался подавить в себе эти эмоции (не очень удачно, к слову) и просто улыбнулся в ответ. - Ты Гарри Стайлс, верно? – продолжил тот. - Д-да, - какого черта ты заикаешься? - Откуда ты знаешь? Парень махнул головой на синюю тетрадь Гарри. Он всегда подписывает все свои вещи. Даже не подписывает, а исписывает. Дурная привычка, как считал он сам. - А ты? - Я Луи. Луи Томлинсон, - он снова лучезарно улыбнулся. – Я на третьем курсе. - Очень приятно познакомиться, Луи, - в голосе Гарри не прозвучало ни нотки фальши. И все-таки ему не хватило смелости спросить, почему же этот Луи так странно себя повел. Ну, расположился рядом с Гарри без всякого спроса, что ли. Поэтому его кудрявая голова тут же склонилась обратно к черно-белым страницам справочника. Ну не совсем поэтому. Он решил, что ему не стоит отвлекаться, а Луи явно привлекает его внимание больше, чем что-либо еще. Ему не помешали Лиам и Зейн. И Луи не помешает. Не помешает даже землетрясение или наводнение. Да конец света, в конце концов. Работать, надо работать, сосредоточься, Гарри - повторял сам себе Стайлс, и, о, чудо, он полностью погрузился в чтение, выкидывая из головы шатена. Но продолжалось это недолго. Из сосредоточения его вывел все тот же мягкий, игривый, почти детский голос: - Давай сбежим? – тихий шепот раздался у Гарри над ухом, обдавая невероятным теплом. И, наверное, невозможно описать то, что сейчас почувствовал Стайлс. От неожиданности, а может и от еще чего-то, с губ Гарри даже слетел тихий стон. И в этот момент случилось самое настоящее новогоднее чудо! Нет, правда, оно случилось. Гарри согласился. Гарри. Согласился. Гарри! Гарри, который только и делает, что читает учебники по истории Великобритании дабы благополучно сдать экзамен. Гарри, который ни за что и никогда не променяет свой вязаный оранжевый свитер и черные, рваные на коленках брюки на майку и шорты. Такой правильный Гарри, который останавливает друзей даже от того, чтобы посмотреть фильм компанией под предлогом “Нет, не стоит, вы помешаете нашей соседке Мэгз. Пожалейте старушку”. Именно этот Гарри сейчас согласился бежать с чудаком Луи, которого он знает пять минут от силы. Согласился бежать от экзамена, который, может быть, будет стоять между Гарри и его статусом отличника. - Давай. Куда? Ответа не последовало. Только крохотная, до ужаса теплая и мягкая ручонка схватила руку Гарри. Ему даже казалось, что его держит какой-нибудь плюшевый мишка из тех, что он собрался подарить сестре на Рождество. И одновременно с этим он чувствовал, что эта ладонь словно создана для того, чтобы Гарри только и делал, что держал её. И снова это безумное тепло в груди. Они побежали. Очень быстро и без определенной цели. Куда ноги понесли, туда и бежали. Просто так вздумалось. И через некоторое время они добрались до того волшебного места, которое даже не искали. И этим "волшебным" местом оказалась небольшая игровая площадка слишком рядом с дорогой. Но это не помешало ребятам лечь позой звездочек так, чтобы их ноги были противоположны друг другу. В тот же миг их руки разворошили весь снег в радиусе двух-трех метров. Ребята находили веселье во всем: падает снежинка – нужно поймать ее на язык и растопить своим теплом; какое-либо слово придет в голову – нужно тут же тщательно обдумать его, поговорить друг с другом о том, какое же оно странное; ну, а если в каком-то из домов раздастся знакомая песня – обязательно прокричим ее на всю округу. Их не волновало, что одному из них 19, другому – 22. Они все еще дети, и они все еще имеют право на свое рождественское чудо. Их собственное рождественское чудо. Они были просто рады. Просто очень рады. Говорили и делали глупости. Им было так хорошо вместе сейчас. - Смотри! – Стайлс указал пальцем в бесконечную темноту неба. – Звезды. Луи усмехнулся, в то же время умиляясь этой детской наивности - Этот парень звезд не видел? - Не смейся! Они такие горячие и далекие. И красивые. Они видели все на свете. Здорово, правда? - Правда. - Я хотел бы жить на одной из них. Ты со мной? Создадим там свою огро-омную библиотеку… - Разумеется. - А ну, идите отсюда! Пьяницы! – прервал веселье мужчина, которому вдруг помешало пение ребят. Даже интересно, с чего бы это?! – Ну и молодежь пошла! Все с тем же громким смехом ребята поднялись и отправились бродить по белым улицам, ярко освещенным светом из домов и фонарями. Все веселье закончилось, стоило онеметь рукам и ногам парней. - Тебе холодно? – едва услышав постукивание зубов Гарри, Луи принялся стягивать перчатки. – Гарри, тебе холодно? - Н-нет, - простучал тот. – Но ты же замерзнешь! – еле двигая челюстями запротестовал тот, нехотя приняв перчатки. Даже промокшими и такими маленькими, они казались ему самыми лучшими. Самыми теплыми, самыми-самыми. - Пойдем ко мне, - не дождавшись ответа, Луи схватил парня под руку и повел в обратном направлении. Несколько раз по дороге к дому Луи Гарри пытался снять и вернуть перчатки парню, ведь он видел, что тот уже дрожит от холода, но после парочки сотен попыток он окончательно и бесповоротно сдался. В этом деле Луи был таким же упертым, как Гарри со своей справедливостью и моралью. Дрожащими от холода руками Томмо разыскал ключ, но и дверь открыть получилось далеко не с первого раза – руки никак не поддавались. Гарри лишь громко цокнул, про себя ругая Томлинсона за то, что тот не принял назад перчатки. - Дай это мне, - подал голос шатен. В этот же миг замок щелкнул, а дверь отворилась. – Вот так, – улыбнулся кудрявый. Но даже теперь Луи всячески пытается ухаживать за Гарри. На этот раз он пропустил его вперед, почти загибаясь от холода. Пройдя в большую свободную комнату (гостиную, видимо) Гарри усадил шатена в кресло и принялся раздевать его, освобождая от тяжелой, усыпанной снегом и насквозь промокшей одежды. После чего Гарри судорожно принялся искать плед, одеяло, что угодно, что могло согреть это хрупкое тело. - Где тут у тебя плед? – послышалось уже со второго этажа. – Все, нашел! Промчавшись по лестнице молнией, Стайлс закутал Луи тремя одеялами с двумя пледами. Несмотря на все (еле слышные) протесты шатена, Гарри пошел готовить ему чай. Вернувшись с чашкой обжигающего ягодного чая и передав ее Луи, Гарри пронаблюдал за тем, как тот делает первый глоток и через секунду облегченно вздыхает и откидывается на спинку кресла. - Лучше? - Да. Спасибо, Гарри, - и Луи снова улыбнулся своей волшебной улыбкой, вновь заставляя Гарри улыбнуться ему в ответ. А еще через минут двадцать гостиную окутал запах Рождества, Санты, оленей и всего этого волшебства. Да, это запах пирожных, что приготовил Гарри на скорую руку. Что-что, а готовить он умел. - Ну, как? Все очень плохо? – поинтересовался тот, жадно наблюдая за Луи, который опробовал его творчество. - Болван! – ударить Гарри ему мешала лишь толстенная прослойка одеял. – Это очень вкусно. Очень. На лице Стайлса появился легкий румянец, с каждой секундой приобретавший оттенок ярче предыдущего. Уверенный в одобрении Томмо, парень забрался к нему под одеяла. На самом деле, в любой другой день Гарри бы и не заговорил с незнакомцем. Да ни за что на свете. Просто Луи не оказался обычным прохожим незнакомцем. Кудрявому показалось, что они знакомы всю жизнь. Он испытывал к нему какую-то необъяснимую тягу, желание быть рядом, желание быть с ним. Его одурманил запах Луи: апельсины, шоколад, веселье и невероятная забота и нежность. Именно этим веяло от Томлинсона. И Гарри определенно нравилось это. - Счастливого Рождества, Гарри, - раздался тихий голос посреди комнаты. Все тот же, знакомый жар обжег ухо парня. Момент – и им жарко не от того тепла, которое исходит от чашки фруктового чая, не от тепла, которое задерживается в пледах и одеялах. Все дело в тепле их губ, которые вдали друг от друга лишь искрят, а вблизи сжигают все на своем пути: робкость, боязнь, неизведанность. Клянусь, в тот момент они были бесконечны. Они были так счастливы. И никто из них не понимал, что подтолкнуло их сегодня к такому: Луи - к тому, чтобы так просто подойти и буквально влюбить в себя парня, чего никто из них еще не осознал; Гарри - к тому, чтобы так легко пойти с этим милым шатеном, влюбиться и влюбить в себя. - Счастливого Рождества, Луи. И этот момент стал их рождественским чудом. Первым, но далеко не последним. Одно сказать мы можем точно - экзамен Гарри так и не сдал. Ну.. Не сдал бы без помощи Томмо...