Sad, sad robot

Вглубь старых улиц, туда, где никто давно не живет, где выбиты стекла в оставленных домах, где выцветают надписи на стенах и облезает краска на вывесках. Вглубь города, столетия назад покинутого людьми. Туда, куда больше никто не вернется. На окраину, где когда-то жили рабочие, где царила нищета и разруха. По узким улочкам, перелезая через полуразвалившиеся заборы, забираясь по поржавевшим шатким лестницам. В одном из тех маленьких и тесных задних дворов, где некогда играли дети и женщины разговаривали между собой, развешивая белье на веревках, вы найдете его. Одинокого и печального робота. Его программа повторяется раз за разом, снова и снова. Цикличность - и больше ничего. Она выматывает, изнашивает. Ошибки нет - только потерян счет дней. Прошло уже столько лет - это перестало иметь смысл. Идеальная машина. Существование - вечность, вероятность сбоя - ноль. Его изначальное предназначение давно забыто. Оно - лишь строки кода, потерявшие смысл. Вот и остается ему сидеть тут, на крыше одного из этих заброшенных домов, между антенн и проводов, ища утешение в воспоминаниях. Ветер поднимает вихрь пыли, срывает последние сухие листья с мертвых деревьев. Небо перечеркнуто линиями спутанных проводов. На нем лишь темные облака едкого дыма. Дыма, который сейчас застилает всю землю. Дыма, от которого столетия назад бежали люди, оставляя дома, подчиняясь всеобщей панике, пытаясь спасти собственные жизни. Далеко, на горизонте - трубы заброшенного завода, из которого рваными клочьями и поднимается этот самый дым. Солнце заходит. Последние лучи освещают город-призрак своим золотистым светом. Уже совсем скоро оно исчезнет за горизонтом, блеснув своими последними бликами в осколках стекол. А спустя мгновение наступит тьма. Дым смешается с тяжелыми темными облаками, не давая увидеть звезды. А сейчас, пока крыша старого дома, на которой сидит робот, освещена теплым светом заходящего солнца, он мечтает о прошлом. *** Историю не переписать, не повернуть время вспять. Не найти виноватых. Да и надо ли? Ничего все равно не изменить. Отсюда, с крыши, был хорошо виден центр. Верхний город, заброшенный район богачей и элиты. Контуры многоэтажных зданий и правительственных башен темными силуэтами вырисовывались на небе. Когда-то они загорались каждый вечер тысячами огней. И были недостижимой мечтой их, жителей промышленных районов. Людям из Нижнего города был закрыт проход в центр, так что никто не знал, что он представляет из себя на самом деле. Слухи ходили самые разные. Нельзя было понять, каким их них можно верить, а каким - нет. И взрослые, и дети - все грезили о шикарной и беззаботной жизни в Верхнем городе. Слухи порождали зависть. Робот ясно помнил разговор двух заводских рабочих, произошедший как-то здесь, на лестнице, ведущей на крышу. Вечерело, дым сизыми клочьями поднимался из тонких труб завода. Старая мигающая лампочка освещала крышу тусклым светом. Двое мужчин стояли, оперевшись на старые перила, и курили. - Мы на дне, понимаешь, на самом дне. Второй рабочий уставился куда-то вдаль. - Я не хочу завтра опять на работу. Я хочу другой жизни. В этом мире нет свободы. Нам даже некуда бежать, - мужчина продолжал разглагольствовать. - Не мы выбираем, где нам родиться... - рабочий продолжал безучастно смотреть в сторону горизонта. - Я устал. Просто устал. Но за свободу я готов драться до потери пульса. - Дерись... - И буду. Мне нечего терять, понимаешь? ...И вот таких людей, озлобленных и недовольных, были тысячи. *** Вспоминая прошлое, пробиваясь сквозь завесы памяти. Все они - и люди, и роботы, - были всего лишь простыми рабочими. Теми, кто целыми днями надрывался на заводах, обеспечивая центр ресурсами. Теми, кто страдал ради счастья других. На окраине только и было, что огромная сеть заводов. Вся индустриальная промышленность сосредоточилась здесь. Воздух был вечно наполнен тяжелым смогом. Везде, куда не посмотри, виднелись высокие трубы заводов. Вечно серое небо нависало над городом. Рабочие со своими семьями жили в однотипных многоэтажках плановой застройки, стены которых потрескались от времени, а краска с них давно уже слезла. Здесь, на окраине, господствовала бедность и нищета. Робот тоже был одним из них - машиной с угольного завода. Каждый день на рассвете он отправлялся на фабрику, чтобы выполнить норму - так было заложено в его программе. Он снова и снова возвращался в свой цех, делал одну и ту же работу. И так - в течение десятилетий. И он даже был доволен, его устраивало это ложное счастье стабильности. Потому что машинам все равно. Совершенно. У них нет лишних эмоций, нет недовольства. Мечты о свободе не прописаны в программе. Но люди-то не такие. Их терпение не вечно. У всего есть конец. Конец, который приближался с каждым днем. Все ближе и ближе. И вот однажды огонь перечеркнул очередной бессмысленный день и сжег дотла все их бесполезное существование. Здание завода горело. Из окон завода валил густой черный едкий дым. В раскаленном воздухе летал пепел. Огонь бушевал внутри здания, стремясь выбраться наружу. Языки пламени взвивались столбом и переплетались между собой. У ворот собралась толпа зевак. Приехавшая пожарная машина пыталась затушить пламя. Безуспешно. Огонь лишь разрастался. Он взлетал вверх по трубам и вырывался из окон, захватывая здание в свою власть. Это был поджог, бунт рабочих. Революция, переворот. Недовольство достигло точки, терпение рабочих лопнуло. Ведь народ устал от несправедливости и притеснений. Не желал мириться со всем эти безумием. Люди всего лишь хотели свободы. Хотели убежать отсюда. Хотели жить так же, как люди из центра. Дым густыми клубами поднимался высоко в небо. *** С каждым днем воспоминания становились все туманнее и туманнее. Они расплывались, путались и сплетались непонятными узорами. С каждым днем он терял еще один осколок своего прошлого. Это было мучительно больно. Это сводило его с ума. По щекам - ржавые полосы от слез. Как это глупо. Соленая вода разъедает железо и портит механизм. Медленное самоубийство. Только он не может это остановить. Уже нет сил бороться с эмоциями. Он всего лишь несчастный и одинокий плачущий робот. Совсем один в этом безумном мире. Безнадежность накрывала с головой. Его боль не поймет никто. Некому уже. И он часами сидел тут, на крыше, пытаясь вспомнить хоть что-то, но мысли ускользали от него, словно играя в прятки. Перед глазами темнело. Он пробовал снова и снова, раз за разом. Безуспешно. Вместо прошлого - лишь пугающая пустота. И слезы текли, окисляя металл. *** ...Обрывки фраз. Листовки, летящие из машин и из окон домов. Крики людей на улицах. Лозунги. "Долой лживых богачей Верхнего города!", "Свободу простому народу!". Мятежники громили магазины, били витрины. Срывали государственные флаги. И никто даже не спрашивал: "Зачем?". Они лишь слепо боролись против власти. "Сколько можно ждать? Мы слишком долго терпели гнет центра! Пришло время изменить нашу страну". Черно-белый мир. Люди стали бояться выходить на улицы. Прятались по домам, уводили детей со дворов. Разговоры на кухнях становились все тревожней. Так продолжалось несколько месяцев. Только вот все эти митинги и погромы были безуспешны. Верхнему Городу было все равно. Центр давно не интересовался жизнью окраин. Им не было никакого дела до простого народа. Они жили своей жизнью, утопая в роскоши, и даже не задумываясь о тех, кто добывает для них хлеб. И, конечно, они даже не догадывались, что все может зайти так далеко. *** Но все пошло не так, как задумывалось. План революционеров срывался. Толпу было не остановить - скоро вся огромная паутина заводов была объята огнем. Город тонул в пламени. В огне оказался и атомный завод. Кто были те безумцы, кто поджег его?.. - Мы зашли слишком далеко. - Мы ли? Мы пытались остановить их. Мы не говорили о поджоге всех фабрик. Нет, это сделали не мы... Позже робот долго размышлял над этим. Кто-то желал такого развития событий. Явно. Некий антагонист. Тень. Тот, кого никто не знал и кто знал всех. Тот, кто ненавидел. Кому было все равно. Тот, кто был свободен, кто не имел ничего. Тот, кто стоял в толпе. Тот, кто умирал сам и жаждал убить других. Он - оратор, сумевший в нужный момент задать настроение толпе, повернуть людские массы в нужную сторону. Но он не был лидером, нет. Сначала он был одним из сотен недовольных. Ровно такой же, как они. С пустым взглядом, с мечтами о идеальном мире. Только вот "идеальный мир" его был другим. То, что отличало его от остальных - желания. Он хотел убийств, разрушений. Без смысла, без идей и предпосылок. Лишь потом он взял течение мятежа в свои руки. Он - просто наблюдатель. Он хотел лично видеть падение мира. Смотреть издалека на горящие башни Верхнего города, на взрывающиеся заводы, на разрушенные районы, на панику. И готов был заплатить за это зрелище любую цену. Пусть даже этой ценой будет его жизнь. Имя его останется неизвестным. Кто же он, безумец, жаждавший апокалипсиса? *** И апокалипсис настал. Люди в страхе бежали из города, беспомощно цепляясь за свои жизни. Спастись. Выжить. Только чего ради? Бессмысленно. Радиация захватывала город. Все обращалось в пыль. Горели здания, рушились мосты. Границы между окраиной и центром стирались - это было то, что уже не имело значения. Никто из тех, кто остался в городе, не смог сбежать, не выжил. Кроме него, печального и одинокого робота. В памяти до сих пор звучат голоса заживо сгоревших. *** Воспоминания приносили лишь боль. Воспоминания были единственным, что у него осталось. И их с каждым днем их становилось все меньше. Казалось, что этот вечер ничем не отличался от других. Казалось. - Здравствуй, мой грустный робот, - послышался детский голос, оторвав робота от раздумий. Маленькая девочка в черном кружевном платьице. Она стояла во дворе и, высоко задрав голову, смотрела на него. "Что она делает в таком месте?" Ее светлые, почти белые волосы заплетены в две аккуратных косички. На голове - венок из засохших цветов. Взгляд - пронзительный, даже пугающий. - Пойдем со мной, робот. Ты мне нравишься. Я заберу тебя с собой. *** Время есть бесконечность. Время дарует успокоение. То, чего он так боялся, принесло лишь абсолютную свободу.