***
Flashback
Безликий стоял у входа на самое дно Тартара, судорожно сжимая меч в левой руке. Ко входу выползло огромное многоглавое существо, напоминающее помесь змея, гидры и льва сразу. Одна из голов тут же принюхалась к аристократу. — Зачем ты пришел, если не хочешь добровольно отправляться в спячку на дно Тартара? — зашипела одна из голов твари на мертвом языке. — Я не собираюсь спать, и меня сюда никто не ссылал, — бесстрастно ответил демон. — Я пришел за Кейси. — Пророчица будет спать еще пятьдесят лет, — прошелестел охранник Тартара, закрывая собой вход. — Ты не войдешь, если не желаешь спать. — Я почему-то так и думал, — пожал плечами демон, направляя острие меча в сторону стража. Все головы охранника Тартара зашипели скрежещущим смехом. — Я такой же первородный монстр, как ты. И я существую, чтобы охранять тех, кто спит здесь. Ты не победишь меня, а вот за дерзость поплатишься.*** Безликий
С таким, как он, я еще не сражался. Я знаю, что одного слабого укуса змея достаточно, чтобы лишить меня почти всего запаса моей магии на год, но мне нужна пророчица! Чтоб ее сожрало пламя седьмого круга! Я убью ее! Сожру ее сущность! Много веков назад я заключил с ней сделку. Я принес ей лучших демонов-рабов, а она дала мне пророчество относительно меня и палача. Она сказала, что если я сближусь с палачом, то полюблю ее. Она сказала, что Лотос никогда не ответит взаимностью такому уроду, как я. Она твердила, что если я не убью палача, то Лотос убьет мою сущность, уничтожит меня. Кейси клялась, что палач просто лицемерная шлюха, которая спит с каждым демоном. Ее нельзя было любить, ее надо было уничтожить. Но прошло больше тысячи лет, а я еще жив. Прошло больше тысячи лет, а я ни разу не слышал и не видел, чтобы Лотос участвовала в оргиях. Прошло больше тысячи лет, а она ни разу не назвала меня уродом. И прошло больше тысячи лет, а она помнит нашу первую ночь на празднике в древней Греции. Могу ли я надеяться, что тот, кого она сама смогла полюбить — это я? Могу ли думать, что Кейси просто нарушила сделку, боясь нашего союза с палачом? В таком случае, я выжгу всю Преисподнюю, но уничтожу пророчицу и всех демонов Ада. Никто не тронет больше Лотос! И никто и ничто больше не причинит ей вреда, особенно я сам. Как глуп я был! Но могу ли я надеяться на прощение?***
Лотос еще давно наложила печать на свои руны палача. Синим огнем горел призыв к работе, красным вспыхивали ладони, если где-то кто-то незаконно убивал аристократа круга. Желтым светились руны, если нужно было наказать высшего демона. А черным огнем горело бешенство сущности Лотос. Черным огнем ладони горели впервые. Это значило, что кто-то убивал Безликого. Демонесса моментально оказалась по призыву на пустынном поле. Хватило одной секунды, чтобы просканировать ауры и магию. Безликий полумертвый, полностью без магии лежал на земле. Маска была сильно треснута, хоть и оставалась еще на лице, храня в себе запас магии. Почему-то демон не использовал ее. Палач тут же поняла, почему. Вокруг было слишком много высших злых демонов, полных жажды смерти Безликого, а за их спинами вдали стоял до безобразия веселый Алукард. «Он скорее умрет, чем покажет свое лицо.» Зарычав от ярости, Лотос тут же скрыла себя, материализуя катану. — Демонический палач здесь! — кто-то в шоке не успел договорить, потому что невидимая рука снесла ему голову. — Вас всех ждет смерть, ублюдки! — Лотос снова появилась с горящими тьмой глазами, выжигая взглядом проклятые души демонов. — Убью! Каждого из вас предам огню! — Разъяренная демонесса убивала быстро и беспощадно. Впервые Алукард присвистнул от удивления, наблюдая за сестрой. Веками Лотос казалась самой слабой аристократкой круга. Просто младшей сестрой, которая выполняла грязную работу. Просто вечно раненой, проклятой, не по-демонически доброй. А сейчас… сейчас Алукард с неудовольствием и искренним недоумением смотрел, как некровная сестра танцевала с катаной на поле, то появляясь, то исчезая перед врагами. Лотос источала чудовищную магию. — И это она на совете просила быть менее беспощадными в убийствах? Это точно Лотос просила вмешаться в человеческую историю и отменить инквизицию? — демон всплеснул когтистыми руками, заметив палача, которая клыками рвала горло врагов, убивая каждого медленно и особенно болезненно. Через несколько минут на поле остались стоять только палач, перемазанная кровью, и Алукард. — Твоя очередь, ублюдок, — Лотос сплюнула чужую кровь изо рта, убирая катану. — Тебя ждет десять лет Геенны, Алукард! Аристократ на мгновение вздрогнул от страха, но тут же сжал кулаки. Лотос не нужно было смотреть черными огненными глазами, чтобы знать самый большой страх Алукарда. Последний до дрожи боялся Геенны. — Это против правил, — взвизгнул демон, отворачиваясь, чтобы не смотреть в глаза демонессе. — Ты не получала приказа! Не имеешь права! Безликий с трудом попытался приподняться. На всем теле не было живого места. Нужно было срочно телепортировать в озеро демонов, чтобы залечиться. Неожиданно Безликий заметил Лотос с Алукардом. Услышал их разговор и увидел гору трупов вокруг. — Палач? — не веря прошептал он. Лотос с Алукардом его не слышали. — А ты забыл, что нарушить приказ для меня не проблема? — усмехнулась кровавой улыбкой демонесса, снова скрывая себя. — Лотос, давай поговорим нормально? — взвизгнул демон, чертя руны призыва за спиной. — Ты же понимаешь, что он тебя не любит! Зачем так рисковать собой и убиваться? Лотос хотела уже отправить Алукарда в Геенну, но хитрый демон успел магией пролезть в ее мозги раньше. — Нет, — демонесса открыла себя, схватилась за голову и упала на колени. Перед глазами стали бегать иллюзии, которые насылал Алукард. Только, кроме Лотос, эти магические проклятые иллюзии видел и Безликий с Алукардом. Магия демона, помноженная на страдающее бьющееся сердце Лотос, материализовала видения. Перед глазами, скрытыми маской, и черными глазами Лотос мелькали живые образы. Безликий видел то избитую Лотос у проклятой скалы и аристократов, требующих его собственного убийства, то себя, дерущегося с палачом, то слышал собственные оскорбления в адрес демонессы. — Хватит, хватит! — Лотос держалась за голову. Из ушей, носа и рта бежала черная кровь. Алукард пока не мог подойти и убить ее, тратя силы на проклятья, которые провоцировали воспоминания палача. Демон не прекращал чертить руны в воздухе. — Хватит! — Лотос не могла встать, только смотрела на себя, на века, слыша свое бьющееся сердце, видя секс с Безликим, видя их обоих сражающимися, видя страх в своих глазах за него, слыша раз за разом отказ выполнять приказ и убить его. Безликий с болью видел любовь палача к себе. Демон видел восхищение, слова любви, проклятья, гнев, светящиеся радостью глаза. Все это было обращено к нему. Видел розы в саду замка, видел сплетающиеся голые тела под Луной, видел отчаянье, слышал сердце. Ее сердце. Сердце, которое билось из-за него и ради него. Пять лет пыток, но отказ убивать его. Она стала человеком, она была ранена, проклята, бита, почти мертва. Безликий вдруг услышал то, что так упорно игнорировал столько лет. Столько раз верил в то, что слышит, как бьется сердце палача и на другом краю земли, а про свое не думал. Это его сердце билось в унисон с сердцем Лотос столько веков. Они бились настолько одинаково, что невозможно было отличить, где чье. И Безликий верил, что это только ее сердце ожило, не задумываясь, что его тихо прячется за ударами ее. — Заключи со мной сделку, и я прекращу пытку, — пел Алукард, медленно приближаясь к скулящей плачущей кровью Лотос. Безликий не мог встать от полученных ран — и тогда демон сорвал с себя маску, пополняя свои силы и одновременно залечиваясь. Алукард уже тянулся лапами к Лотос, как Безликий мечом снес ему обе руки по самый локоть. Демон взвыл от боли, не веря своим глазам. Алукард медленно перевел взгляд с обрубков рук, которые больше никогда не восстановятся после клеймора Безликого. Алукард замер, смотря в лицо демона. Смотрел на его разноцветные глаза, не понимая ничего. Безликий был без маски, без раздвоения личности. Он с холодной яростью смотрел на некровного брата. — Меня не пугает сто лет Геенны за полнейшее убийство аристократа круга, — безразлично сказал Безликий, смахивая черную кровь с меча. — Убирайся, если хочешь жить. Скажи всему кругу о моем лице, скажи каждому, что если попадутся мне на глаза, я убью их. Уничтожу каждого, кто пытал Лотос. Я не буду сам искать сражения с этими ублюдками, но если увижу их, если они еще раз попытаются нанести вред Лотос, я уничтожу их. Алукард телепортировался, забыв о своей шутливой манере скомороха. Для себя демон решил, что не будет больше связываться с этими двумя. Едва он исчез, Безликий тут же убрал меч, опускаясь перед Лотос на корточки. Демонесса все еще стояла на коленях, сжавшись в комок. Лицо было залито кровью, чужой и своей. Нос и уши все еще кровоточили. Лотос не понимала, где она и что происходит. По щекам катились кровавые слезы, пелена застилала глаза. Черный огонь в глазах и на руках исчез. Безликий, не выдержав, прижал к себе хрупкое тело, зарываясь носом в ее спутанные грязные волосы. Прижал к себе бережно, не зная, что сказать и с чего начать. Он даже не был уверен, что она понимает, что это он. — Прости, прости меня, — прошептал демон, гладя ее сильной рукой по спине. Пальцы осторожно касались чуть выпирающих позвонков под тканью черной майки. — Все закончилось. Тебя больше никто никогда не тронет. Прости меня, — умолял Безликий, все гладя ее по спине и прижимая крепче к себе. — Обещаю, клянусь, больше никто никогда не тронет тебя.