Секрет

- Альтаир ибн Ла-Ахад, если ты сейчас же не отойдешь от меня на безопасное расстояние, я тебя так уделаю, что тебя даже Аль-Муалим не узнает. – Юноша в сером одеянии вжимался в холодную стену склада и не сводил злого взгляда с приближающего к нему парня. - Малик, успокойся. Я же не сделаю тебе ничего дурного. Просто воспринимай это как тренировку, подготовку ко взрослой жизни. Альтаир остановился и поднял руки в примирительном жесте. Его светло-карие, почти желтые глаза горели, как у безумца, и были хорошо видны даже в полумраке. - Шайтану в зад такие тренировки! Ты, видно, сегодня днем упал мимо сена и окончательно головой тронулся. Малику, конечно, не в новинку участвовать в безумных авантюрах, пришедших в голову его друга. Ощипать голубей Аль-Муалима на спор, умыкнуть и выпить кувшин вина на дежурстве или подсыпать перца в одежды других учеников. Почти за половину всех выходок парни получали наказание. Аль-Саиф ворчал, пытался образумить своего непутевого товарища, но, все же, почему-то проигрывал и велся на все его уговоры, но сейчас, по мнению парня, Альтаир переходил все невозможные границы дозволенного. - Хватит трусить, я ведь не прошу тебя помочь мне побрить учителя. Лишь только оказать мне маленькую услугу, позволить мне на тебе потренироваться целоваться. Взгляд, которым его наградил Малик, был красноречивее самой отборной ругани. Зная, что, если Аль-Саиф еще не набросился на него с тумаками, то Альтаир еще может убедить своего друга какими-нибудь весомыми аргументами. - Ну представь, - Ла-Ахад скрестил руки перед собой и выдохнул, как репетировал перед зеркалом утром, – Совсем скоро мы получим клинки и прекратим быть новичками. Вступим в ряды наших братьев ассасинов и, в белых одеяниях, будем выполнять сложные задания во имя братства. Дождавшись, когда Малик неуверенно кивнет, парень продолжил: - Но также мы должны будем подарить братству новых воинов, а это значит, что нам предстоит завести себе женщин. - В тебе говорят гормоны, рано нам еще о женщинах думать, - перебил друга Аль-Саиф. - Думать об этом никогда не рано. Нас ждут очень опасные задания, и только Аллах знает, что с нами может приключиться. Но я отвлекся. Малик печально вздохнул, ему не удалось увести Альтаира от первоначальной темы. - Ну, так вот, представь что тебе понравилась одна девушка, и ты хочешь чего-то большего, чем держание за руки. Дело доходит до поцелуев, и вот ты проваливаешь все с треском, потому что не знаешь, как это делается. - Я думаю, что, если это произойдет, я разберусь. - Малик, мой дорогой друг. Если ты сделаешь что-то не так, женщина от тебя уйдет. Старшие братья говорили, что они очень привередливы и нежны. Если ты сделаешь ей больно, то она больше и не посмотрит в твою сторону. Аль-Саиф нахмурился и принялся оглядывать склад. В словах его друга была толика правды, относительно женщин. Ему вспомнился отец, который постоянно говорил о его матери так: «Твоя мать была очень красива, горделива и невыносима». У самого Малика воспоминания о матери были размыты - его слишком рано отдали в орден. В братстве женщин не было, только изредка приходили жены старших братьев, но, разумеется, парень с ними даже не смел заговорить. - Давай попробуем. – Голос Альтаира вернул Аль-Саифа из раздумий. - Ладно. Но давай договоримся, что никто об этом не узнает. В конце концов, это не так опасно, как твои другие безумные идеи. Альтаир улыбнулся его словам. Ему всегда очень нравилось одерживать победы в спорах со своим другом. Подавшись вперед, Ла-Ахад положил свои руки на плечи Малика и прикоснулся своими губами к чужим. Прошло меньше секунды, как Альтаир отпрянул. - Ну как? - Не понял… - Честно ответил Малик, проводя пальцем по своей губе. - Шайтан. Что же не так? – Альтаир от досады пнул рядом стоящий ящик. – Давай еще раз попробуем. Не дожидаясь ответа, Ла-Ахад вновь приблизился к Малику. Альтаир всегда был очень талантливым учеником, его всегда хвалили наставники, и сейчас его начало раздражать, что у него не получается столь нехитрое дело - поцелуй. Это ведь не сложнее прыжка веры! Малик закрыл глаза, и, кажется, смирился, но как только руки друга обняли его за талию, а язык Альтаира прошелся по сухим губам, Аль-Саиф начал вырываться. Не разжимая рук, Ла-Ахад пустил в ход зубы, прикусив нижнюю губу Малика. - Аль... – Парень попытался достучаться до, видимо, вошедшего во вкус друга, но понял, что совершил большую ошибку, открыв рот. Альтаир воспринял это как приглашение и просунул свой язык внутрь. Это были новые ощущения для обоих. В попытках вытолкать чужой язык, Малик лишь раззадорил Ла-Ахада. Хватка на талии усилилась, у Аль-Саифа, отчего-то, начали подгибаться ноги, а по спине побежали мурашки. Когда руки, отталкивающие Альтаира, начали цепляться за него в поисках опоры, Малик уже не думал ни о чем. Дверь с громким скрипом начала открываться. - Брат? В проходе показался Кадар. Малик среагировал молниеносно. Меньше, чем за секунду, он вывернулся из немного ослабевшей хватки и резко оттолкнув от себя Альтаира, ударил того по лицу. Ла-Ахад упал и ударился о стоявший близко ящик. - А что вы тут делаете? – Привыкнув к полумраку, Кадар теперь мог видеть своего брата и его друга. Альтаир сидел возле ящиков, не поворачиваясь, а Малик смотрел на младшего. - Ничего! – Не своим голосом, ответил Аль-Саиф старший, подойдя к Кадару, схватил его за руку и буквально силой потащил к выходу, не оглядываясь на друга. - Вы поругались? Альтаир уже не слышал, что ответил брату Малик. Как только шаги затихли, он поднялся с пола. Во рту чувствовался вкус крови, а по подбородку потекло что-то теплое. Проведя рукой по губам, Ла-Ахад сначала посмотрел на свои испачканные кровью пальцы, а потом перевел равнодушный взгляд на ржавый гвоздь, торчавший из ящика. - Малик… - Прошептал он в пустом складе. – Мне больно. Было действительно больно, только болели не губы, а что-то глубоко внутри. В той стороне, Альтаир знал, находится сердце.