4 слова

«Без тебя у меня день за два идет, я не понимаю, как ты это, черт тебя дери, терпишь. И я не хочу этого знать. Почему? Потому что тогда я буду думать, что тебе даже слишком легко живется. Сколько прошло времени с нашего последнего разговора? Три дня? Четыре? Сколько ты еще меня будешь мучить? Прекрати, пожалуйста.» Перечитать. Подумать. Удалить. Икер не какая-то девка, чтобы писать жалостливые любовные послания. Пусть даже по-другому уже и нельзя. Уже невозможно так жить, каждый раз, во время каждой ссоры, Касильясу практически на коленях приходится вымаливать прощение. Зачем? Для чего? Не проще было бы взять – и посмотреть по сторонам, начать жить не от письма к письму, не от звонка к звонку, не от встречи, не от слова, не от взгляда, прикосновения… А просто жить. Оглянуться уже по сторонам. Посмотреть на других людей, ведь не сошелся же на Дэвиде свет клином? - Сошелся, - устало пробормотал капитан, укладываясь на диван, и растирая виски. Конечно, сошелся. Чертов клин. Чертов свет. Чертово все. Они поругались в очередной раз. Из-за какой-то глупой фразы, которую Икер даже вспомнить не может. Но факт остается фактом, Дэвид выдал тираду в духе: «да катись ты к черту, на хрен ты мне не свалился». И оборвал все связи. Конечно, так бывало не раз. Конечно, не два. Не три, и даже не четыре. Но каждый такой случай будто бы душу рвет, на части, по кускам. И Касильясу каждый раз так трудно ее собирать. Вот и сейчас, эти дни его изматывают, у него и так проблем выше крыше, да еще и Бэкс объявил ему бойкот. Не долго думая, Икер собрался и поехал к своему лучшему другу. Без звонка и предворительного приглашения. Ведь он знал, что чувствует к нему Серхио. Он понимал, что играет, жестоко играет. Но Икер не хотел быть без своего друга, он не хотел его лишаться из-за какой-то любви. Хотя о чем это он? Что значит «какой-то», если он сам прекрасно понимает, насколько она болезненна. И именно поэтому Касильяс как мог пытался показать Рамосу, что между ними только дружба. И, ни в коем случае, ничего больше. Звоня в дверь, Икер уже приготовился к взглядам, невысказанным словам, в общем, ко всему, что будет обязано летать в атмосфере. Увы, в этом весь Серхио. Он открыл капитану дверь, взъерошенный после сна, но увидев Икера будто встрепенулся. - Привет, какими судьбами? Касильясу было в какой-то мере стыдно, что он его разбудил, но, как тому кажется, он не особо придаст этому значения. - Можно я войду? - Конечно, проходи, - Рамос сделал шаг в сторону пропуская друга, и закрывая за ним дверь, - что-то случилось? – спросил он, вздернув свою до тошноты идеальную бровь, зачем задавать вопросы, если ответ был очевиден? - Ну, так, жизнь случилась, - глупо, и как-то даже не к месту отшутился Кас, но Рамосу хватило и этого, чтобы он все понял. Он почему-то всегда это понимал. Сочувственно покачав головой, защитник пошел на кухню, зная, что Икер пойдет за ним следом и поставил чайник. Чтобы заварить чай, который так любит Икер. Чернее ночи, крепче кофе, если так можно было выразиться. - Мы опять поругались, - после недолгого молчания выдавил из себя Икер. В такие моменты на душе Серхио и радость, и грусть одновременно. Вроде бы они поругались, а значит, у него есть шанс, ну хоть одни на миллион, но есть. Но с другой, увы, более реальной стороны, Рамос понимал, что вряд ли у них что-нибудь выйдет. Не от того, что Чехо какой-то другой, просто он не Дэвид. Но сейчас, стоя, оперевшись спиной о столешницу, и смотря в эти идеальные карие глаза, Рамос выдал наверное одну из своих самых здравых мыслей за последнее время. - Вам надо расстаться. - Что? – Икер на мгновение оторвался от кружки. Нет, он, конечно, знает о любви Серхио, и, в какой-то мере может его понять, или хотя бы посочувствовать. Но все же. - Расстаться, - повторил Чехо, и сел напротив Икера, - не пойми меня неправильно, но у вас это уже не в первый раз. И если раньше ссоры были из-за, допустим, ревности, или какого-нибудь недопонимания, то сейчас вы ругаетесь по пустякам. Даже дети на такие вещи не обижаются, а вы как будто каждый раз находите еще более идиотскую причину. - Это не… - И не надо говорить, что это не так, - покачал головой защитник, - вас губит расстояние, оно вас съедает изнутри. - Я же люблю его, - уверенно сказал Икер, неуверенно смотря в глаза своему другу, куда подевалась вся эта капитанская сила? - Конечно, любишь, - согласился Серхио, хоть ему это было трудно признавать, но он не был слепым, - и он тебя любит, я уверен, только ваша любовь сожжет вас, не даст вам двигаться, она парализует. Вы выжжете себя без остатка и останетесь ни с чем. Не проще ли оставить все, и сохранить то малое, что у вас осталось? Не перекрыть все воспоминания, плохим осадком. Икер понимал, что Серхио прав, но он никак не мог отречься от своего прошлого, ведь в душе он все же надеялся, что все у них будет нормально. - Посмотри вокруг; все живет, цветет, все пробуждается, а вы наоборот, стоите на месте. Оглянись, ведь есть много других людей, которым ты дорог, которые могут тебя потерять из-за того, что ты от них сознательно отрекаешься. Вот скажи мне, с кем ты еще общаешься? Ты куда-нибудь ходишь? Что ты в последний раз делал по своему желанию? «Любил Дэвида», - подумал Икер, ему вдруг очень захотелось встать и уйти, чтобы в тишине все обдумать. Но больше всего он боялся, что сейчас Рамос как-нибудь, да продолжит мысль, и все это закончится его признанием. Да дурак не замечал то, как сильно Серхио любит Касильяса. Эти взгляды, попытки помочь. Но беда была в том, что Икер ничего кроме дружбы к нему не чувствовал, и уж точно не хотел терять возможно единственного друга. - Я пойду, - тихо сказал вратарь, казалось, с каждой ссорой с Бэкхемом он как будто стареет, они вытягивают из него все жилы, и это действительно страшно. - Может еще посидишь? Выпьешь чего-нибудь, на тебе лица нет, - как-то даже растерянно сказал Чехо, - тебе надо выговориться, как ты в таком состоянии поедешь? Капитан понимал, что каждое сказанное слово, каждое действие, каждый взгляд – будет прямой плевок в душу, а он не хотел ранить друга еще больше. - Нет, я точно пойду. Рамос только развел руками, и пошел открывать дверь другу, а ведь он волновался, действительно волновался, хоть попутно всеми правдами и неправдами пытался скрыть свою любовь и привязанность к капитану. Икер спустился вниз и сел в машину, опустив голову на руль. Кто бы знал, как он боялся пить с Рамосом, а вдруг тот сорвется, и признается ему в любви? Что делать тогда? Такое уже было один раз, на сборах. Икер успешно притворился спящим, и ему не пришлось объясняться, перед, возможно самым близким другом. Но ведь так не может же продолжаться постоянно, верно? Серхио закрыл за капитаном дверь и только вздохнул. Ему было больно, больно от той стены, которую строит Касильяс. Как будто бы если он лишний раз от того будет бегать, что-то изменится. Чехо волновался за своего друга, он видел, как он страдает. Но никто не видел, как страдает защитник. Как ему больно каждый раз, когда Икер говорит о Дэвиде. Как ему невыносимо, когда Касильяс опускает взгляд, виновато прикусив свою такую манящую губу и говорит – не сейчас, Чехо, поговорим потом. А ведь ему столько всего надо сказать! Но каждый раз, Икер как чувствует, прерывает разговор, и Серхио приходится молча проглатывать обиду, и жить дальше, делая вид, что ничего не произошло. В какой-то момент он стал жалеть, что вообще знает об этих отношениях. Зачем Икер сказал? Зачем он этим все разрушил, разбил последние надежды Серхио. Хотя, может оно и к лучшему, как знать, как знать. Возвращаясь на кухню, Чехо взял кружку с уже остывшим чаем, и отпил, так хотя бы он мог почувствовать губы Касильяса. А крепкий чай он не любил. Он был горьким. В его жизни было слишком много горечи. Икер наворачивал уже наверное третий круг по квартире, каждый раз смотря в экран ноутбука. Ничего не поменялось, буквы остались все те же, реальность не исказилась. «На вашей почте нет новых сообщений» Они все еще играют в молчанку. Дэвид все еще пытается что-то доказать. А Икер как будто бы хочет проверить, насколько его хватит. Кто первый поползет на коленях, наплевав на свою гордость? В голове Касильяса все никак не проходили слова Серхио, о том, что пора бы уже все прекращать. И, похоже, это было последней каплей. Сев на пол, и взяв телефон, Икер стал звонить Дэвиду, молясь, чтобы тот не взял трубку, ведь тогда разговор можно будет отстрочить. Можно же? Но как на зло, фортуна отвернулась от капитана, и Бэкхем все же соизволил взять этот чертов аппарат. - Да? – послышалось на том конце, англичанин специально делал голос, будто бы его вообще не волнует, кто звонит. Будто бы это не его дело. Как будто, Икер сейчас опомнится, и скажет, что ошибся номером. - Нам надо поговорить. - Тебе надо, ты и говори, - ну что за детский сад! - Я… я давно хотел тебе сказать, - текст репетируемый заранее будто бы исчез из головы капитана, и тот сжал пальцами виски, надо было. Для их же блага, надо было все закончить, скажи ты уже эти 4 слова, Касильяс, - я… я не люблю тебя. - Что? – не понял Дэвид. - Тебя я не люблю. - Что ты за бред несешь, Касильяс? – спросил он, Бэкхем всегда называл Икера по фамилии, когда был раздражен. - Это правда, я не люблю тебя, - но почему-то с каждым разом он даже себе верил все меньше, - расстояние нас погубило. - Икер, послушай, если это из-за ссоры, ты прости меня, я… - Нет, это не из-за ссоры, нам давно нужно было это сделать. - Что ты несешь?! А как же наши чувства? – негодовал англичанин. - А не было никаких чувств, и «нас» тоже не было, возможно когда-то и были, но все закончилось, с тем, что ты уехал. - То есть, ты хочешь сказать, что просто искал повода, чтобы расстаться? То есть, ты мне все это время врал?! – Дэвид практически кричал. - Я не… - Пошел к черту, Касильяс, я тебя ненавижу, - очень тихо сказал Бэкхем отключаясь. - Ну вот и все, - прошептал Икер, сжимаясь на полу, на глазах появились слезы, ему хотелось позвонить, объясниться, сказать, что это он так глупо пошутил, умолять, в конце концов. Но назад дороги не было, он все сказал, они все решили. Но почему ему не становилось легче? Почему? *** Серхио заметил перемены в друге, но ничего не говорил, правда его душа ликовала. Ведь похоже, они расстались, а значит, был шанс, что когда-нибудь, Икер придет к нему, и у них обязательно все получится. Осталось только подождать. *** И, да, это случилось. Однажды поздно вечером, Икер не вытерпел, и напился в хлам, горюя о своей любви. И он поехал к Чехо, в поиске, наверное, успокоения. Ему сейчас остро захотелось почувствовать себя кому-то нужным. Звоня в дверь, он уже жалел, что разбудил защитника, у которого и так неделя вышла не из легких. Серхио открыл дверь, сонно тря глаза, и удивленно воззрился на капитана. - Икер? Что ты тут делаешь… в 3 часа утра? - Я пришел к тебе, - просто ответил Касильяс, - я соскучился. Чехо медленно сделал шаг назад, не сводя шокированного взгляда с капитана, он был пьян, наверное, в стельку. И, наверное, в тот момент, когда Касильяс обнял его, и посмотрел в глаза, очевидно, ожидая поцелуя, защитник понял, что ни за что, и никогда. Икер любит Бэкхема. И не надо даже и пытаться. Иначе всем будет слишком больно. Он аккуратно отстранил от себя Касильяса, и чуть улыбаясь сказал. - Икер, ты пьян и ко мне пристаешь, а я не по этим делам, - хорошо, что вратарь был пьян, и вряд ли различил бы ложь. - То есть? – до капитана очень медленно доходил смысл. - Я не люблю тебя, нет, люблю, конечно, но как друга, или даже как брата, - защитник готов был разрыдаться, но играл свою роль до конца, - давай я постелю тебе? - Не надо, - Касильяс во мгновенье протрезвел, и почувствовал себя очень глупо, - прости, что разбудил, я такой дурак. Он развернулся и вышел, вдыхая свежий воздух, и осознавая всю суть происходящего. А Серхио тем временем сполз на пол, задыхаясь в рыданиях. Как можно было так жестоко поступить? Конечно, он сделал это для их блага, ведь понятно же, что никаких чувств со стороны Касильяса нет и не будет. Но… почему от этого не становится легче? Почему вообще не становится легче, после того, как сделаешь что-то, что пойдет наперекор своим чувствам, но спасет положение. Почему не падает тот самый камень с души? Икер и Серхио еще не скоро в полной мере оценят правильность своих поступков. Но это будет уже совсем другая история.