Дитя. Человеческое.

Моя сестрица – алые косы, смеётся и радует всех вокруг, У неё есть ответы на все вопросы, только мне разъяснять недосуг, У неё нет ни капли такта, но обидеться не могу, У моей сестрицы сто три таланта - я ещё один ей подарю. У моей сестрицы душа, что пламя – вверх всё выше и всё горячей, Она шепчет, смеясь, заклинания, и огонь отвечает ей, Льнёт к рукам её верной кошкой, никогда я так не смогу, У неё есть главный талант – никогда не идти ко дну. А мой брат – пустота и холод, и в глазах его тьма ночная, У него есть старые книги и брикет дорогого чая, Светлокожий брат мой ненавидит, не выносит вино и хмель, Выражение далёких глаз с каждым годом словно страшней. Вот, мой брат теребит свой свитер и взирает из-под ресниц, На нелепые все попытки утянуть за собой его вниз, У него невесомые пальцы, но сжимают больней цепей, Когда он говорит мне зло «Помощь, Вита, просить не смей». У меня есть лишь русый хвостик и талант попадать в беду, Провалюсь, как обычно, в омут, а уж выбраться не смогу, Будут руки сжимать осоку, резать в кровь, лишь бы только жить! Я прошу: "Дорогая сестрица, научи меня ворожить!" Я прошу: "Мой волшебный брат, помоги мне вернуться домой!" Но они лишь проходят мимо, предлагая спасаться самой. Я для них нелюбимый подменыш, хоть не выскажут это вслух, Я спасусь, а потом - Бог-слышишь!? - я сама колдовать научусь.

Что б когда-нибудь алым утром, прижимая к их коже сталь, Усмехнуться и тихо спросить: «Никогда меня не было жаль? Спасибо».