Никотиновый пластырь

1. Ремень безопасности Сьюзен с разбега втрескалась в Дженнис два года назад, на какой-то глупой вечеринке, которую устроил её брат. Разве можно было пролететь мимо очаровательной блондинки, тихий смех которой заглушал громкую музыку, а улыбка — слепила? Сьюзен сразу же почувствовала себя банальной и старой. Крысой, запавшей на дудочку. Она могла бы подобрать ещё десяток метафор, но это не изменило бы факта: Сьюзен с разбегу втрескалась в Дженнис два года назад, потратила три часа на ухаживания и неделю — на перевоз вещей своей единственной Навсегда. Пожалуй, лучше быть не могло. Каждое утро улыбались цветы, пели птицы и танцевали капли росы. Сьюзен была счастлива, как никогда. Если бы её спросили, она прописала бы каждому страдальцу верный рецепт: влюбиться. Втюриться. Втрескаться. Впустить другого в сердце и разделить с ним своё одиночество. Все мировые проблемы можно решить так просто. Сьюзен не понимала, почему люди так слепы, и тонула в ласках Дженнис. По пятницам они ходили в клубы. Дженнис предпочитала молодёжные, с ритмичной музыкой без слов и крепкими коктейлями. Сьюзен же пыталась ввести свою Навсегда в темный круг. В конце концов, девочки должны горой стоять друг за друга, и каждая обязана работать на благо всего лесбийского общества, а не прятаться у себя дома, за семью замками. К тому же, общественная активность без усилий открывает карьерные двери. Сегодня — помогают тебе, завтра — поможешь ты. Дженнис отказывалась это понимать и спускала свою жизнь в унитаз. Сьюзен смирилась. По утрам всё ещё улыбались, пели и танцевали. Первый гром грянул через три месяца после знакомства. Дженнис ушла в клуб и не вернулась под утро. Сьюзен крепко спала до четырёх утра, а потом — смотрела в потолок и вслушивалась в тишину за окном. В пять зачирикали долбаные птицы, в шесть — заревели моторы автомобилей, в семь — зацокали каблуки, но мимо, а не в дом, не на второй этаж, не к двери с табличкой «Сьюзен Мастерс». В девять можно было сдаться. Можно было позвонить на мобильник и спросить «у тебя всё в порядке?», но ни в коем случае не истерить «где ты?!» и «почему не пришла домой?!», это перебор, это отпугнёт и... В тот момент Сьюзен подумала, что с Дженнис на самом деле что-то случилось. Что-то страшное. Полиция, больница, морг. Сердце замерло, и Сьюзен чуть не заорала от ужаса. С Дженнис что-то случилось. С Дженнис ничего не случилось. Кроме лёгкого романа в чужой постели. Мужской. С перерывами на сон и алкоголь. Замечательный трахомарафон. «Позвони мне попозже, нам осталось продержаться всего десять часов, чтобы я поставила свой личный рекорд!» Сьюзен была уверена, что умрёт, но ей не удалось соблазнить Смерть. Можно было бы польстить себе и сказать, что Жизнь активно защищала свою женщину, пока та сидела на кухне, заливалась виски и курила одну за другой. Можно было бы, только глупо. Сьюзен точно знала, что и Жизни, и Смерти на неё плевать. Как и Дженнис. Потому что Сьюзен старая и бесперспективная лесбиянка. Кому нужна женщина тридцати пяти лет от роду, с морщинами на лице, с потерявшими упругость грудью и задницей? Как ни умасливай природу кремами и упражнениями, она всё равно своё возьмёт. Всё дело в возрасте. В возрасте и внешности. Все кругом кричали о красивой молодости и с каждым словом загоняли женщин слегка за тридцать всё глубже в подполье. Впрочем, Сьюзен допускала, что просто вскармливает свои личные страхи и стереотипы. Женщины «слегка за пятьдесят» регулярно мелькали на экранах и ничуть не смущались своего возраста. Только у них не было Дженнис, которая с головой ушла в трахомарафон и обещала перезвонить после того, как удовлетворит свои страсти по мужскому члену. Она даже перезванивала. И являлась домой — утомившаяся и довольная. Сьюзен тошнило от смеси любви и брезгливости. От себя. Дженнис регулярно трахалась на стороне, а Сьюзен никак не могла её выгнать. Сидела на кухне, пила и курила, смотрела на минутную стрелку и слушала городскую тишину. Вместо того, чтобы выгнать. Сьюзен раздавила окурок в пепельнице и спросила себя, смогла бы она выкинуть Дженнис из сердца, если бы та изменяла с женщинами. Скорее всего — да. Скорее всего — нет. Теория так прекрасна на бумаге, но практика искажает её до неузнаваемости. До Дженнис были другие би-бляди, которые вылетали после первой же измены. Но что делало Дженнис такой особенной? - Я не знаю, Господи, если бы я только знала, я бы смогла освободиться. Алкоголь не расширял сознание, не помогал найти ответ и не делал боль слабее, но Сьюзен закидывала в себя бокал за бокалом, измеряя сутки пальцами и сигаретами. Упивалась виски и жалостью к себе. Блевала от передозы и презрения. И радовалась — как ребёнок Рождеству, радовалась — возвращению блудной Дженнис. Сьюзен надеялась когда-нибудь повзрослеть и найти в себе силы отказаться от пагубной привычки. Ото всех сразу. Бросить пить. Бросить курить. Бросить Дженнис. Сьюзен надеялась. Но пила, курила и дженнис. Намного легче раз в месяц пострадать на одинокой кухне, чем раз и навсегда навести порядок в собственной голове. Чем признать, что Дженнис — хлам. Чем доказать себе, что чувства к Дженнис — наркотик. Куда страшнее никотина и разрушительнее риталина. Сьюзен даже привыкла к загулам Дженнис. Они были регулярны, как месячные, и редко когда сбивались со своего цикла. Каждую четвёртую пятницу Сьюзен садилась на кухне с бутылкой виски и двумя пачками сигарет и уходила в свой загул. К утру воскресенья она приводила в порядок себя и квартиру и ложилась спать. Через несколько часов появлялась Дженнис. Следующие четыре недели можно было жить спокойно и наслаждаться цветами, птицами и каплями росы. На этот раз Дженнис сбилась с цикла. Сделала паузу между мужиками всего две недели и ушла раньше. Сьюзен сначала подумала, что что-то случилось, и в панике набрала её номер, но бодрый и весёлый голос успокоил страхи и разбудил злость с ненавистью. Телефон с разбега втрескался в стену и разлетелся на десятки кусочков. Сьюзен уткнулась лицом в колени и завыла. Неделю назад ей стукнуло тридцать семь, но она так и не выросла, чтобы отказаться от наркотика по имени Дженнис. Надо просто решиться и переломаться. Пострадать день, два, неделю. Всё равно каждый день — это боль. Ожидание грядущей измены. Медленное самоубийство. То же страдание, только с другим оттенком, запахом и вкусом. С надеждой. - Ну же, Сьюзен. Решись. Она захохотала. Её рассмешил собственный гнусавый голос, льющийся вселенской обидой из сухих губ, горьких от никотина. Слёзы хлынули ещё сильнее, отстаивая своё право быть главными героями вечера. Смех разрывал горло. Сьюзен упала на пол, не в силах успокоиться, замереть, вычеркнуть мысли из реальности, а реальность — из мыслей. Она рыдала и хохотала. От боли и над собой. Она — всего лишь жалкая старуха, которая связалась с молодой блядью, голодной до членов. Утром жизнь наладилась. Солнечные лучи разбудили Сьюзен, заснувшую на кухне. Её будто избили, и это вернуло из страны возвышенных любовных страданий на грешную землю. Сьюзен посмеялась бы над собой, если бы у неё были силы, но горло саднило так, будто она прошлый вечер провела на концерте Finger Eleven. Сьюзен привела себя в порядок: полчаса провалялась в горячей ванной, ещё час потратила на маски, притирания и массажи, и к обеду даже почувствовала к себе уважение. Отражение подмигнуло ей. Видимо, оно считало, что всё не так плохо, что могло быть ещё хуже, что Дженнис вообще могла оказаться мужчиной, а как может уважать себя лесбиянка, которая влюбилась в мужчину? В блядей влюбляются все подряд, вне зависимости от пола, расы и религиозных убеждений. Дженнис заявилась в четыре. Обновлённая Сьюзен — трезвая, красивая и уверенная в себе — поднялась, подошла к ней и с удовольствием влепила пощёчину. - Ты чего? - ошарашенно спросила Дженнис, зажав нос. Сьюзен даже восхитилась силой своего удара. Она никогда не считала свои кулаки настолько крепкими и называла себя неженкой. Но оказалось, что она не совсем слаба и, в случае необходимости, может категорично высказаться. - Ты — шлюха. Ты — блядина. Ты... Это был последний раз, Дженнис. Больше я терпеть не буду. - Какая муха тебя укусила? Сьюзен чувствовала, как внутри разливается желчь, готовая вырваться разрушительным потоком и смести всё на своём пути. - Ты что себе позволяешь?! - крикнула Дженнис. - Ты вообще с головой дружишь?! - Я живу с тобой два года. Как по-твоему, я дружу с головой? - То есть, это я виновата, да? Я виновата? Ты — неполноценная, ты не можешь удовлетворить меня, а виновата — я? Да ты не офигела со своими предъявами? Сьюзен задохнулась. Она надеясь, что неправильно поняла Дженнис. Надеялась, что в ней взыграли обычные бабьи комплексы. Что было сказано совсем другое. Что просто отношения зашли в тупик давным-давно, но им обеим не хватило ума поговорить, обсудить и вытащить друг друга из болота недомолвок. - Что? - прошептала Сьюзен. Новая — трезвая, красивая и уверенная в себе — рассыпалась под натиском вопросов и сомнений. Как будто сняли макияж — яркий, задорный, маскирующий возраст и недостатки кожи. Как будто содрали блестящую обёртку и обнажили самое обычное дерьмо. - Что слышала! Понимаешь, мне нравятся члены! Иногда мне надо, чтобы большой потный мужик отымел меня во все дырки. Тебя я — люблю. Но ты не можешь дать мне то, что мне нужно. Даже если ты наденешь страпон, ты не станешь огромным мужиком с огромным хуем. Ты останешься субтильной женщиной, которая не может трахнуть меня так, как мне надо! И я думала, что мы обе нашли компромисс! Что на тебя вдруг нашло? Опять пересидела в своём бабском клубе? Сьюзен чувствовала себя глупой и жалкой. Ущербной. Она даже поверила бы в ложь Дженнис, если бы не знала о случайных связях с женщинами. Она позволяла пользоваться собой. Сама втаптывала себя в грязь. Верила словесному поносу и обжиралась обманом, который Дженнис любезно подавала на блюдечке с голубой каёмочкой. - Я тебя и без члена трахнуть могу, - прошипела Сьюзен единственное, что пришло ей в голову. - Не смеши мои тапочки, они и так смешные, - фыркнула Дженнис. Сьюзен взорвалась. Сьюзен отвесила Дженнис ещё одну пощёчину. Прижала её к стене, задрала короткую юбку и впилась губами в шею. Хотела бы убить. Хотела бы отрастить член и трахнуть так, чтобы Дженнис сорвала голос и неделю шипела от неосторожных движений. - Блядь, - сказала Сьюзен и сунула руку в трусы Дженнис. В мокрые трусы Дженнис. На секунду подкатила тошнота, но Сьюзен проглотила её, загнала поглубже в кишки и впилась злым поцелуем в губы своей Почему. Вонзилась пальцами в её тело — грубо и властно, как никогда не позволяла себе. Как никогда не хотела. - О Боже, ещё, - простонала Дженнис, и Сьюзен вдавилась в неё, выплеснулась гневом и желанием, презрением к себе и похотью. Она жадно заглатывала хриплые вскрики и раздирала себя на части, выжигала лёгкие дымом зависимости и плакала. От облегчения, потому что Дженнис вернулась. От стыда, потому что так и не сменила замки. От боли, потому что горела исцарапанная спина. От любви, которая захлестнула разум и уничтожила силу воли. Дженнис текла. Захлёбывалась страстью. Сьюзен текла. Захлёбывалась любовью и отвращением. Ночью она стояла у окна и курила одну за другой. Не хотела возвращаться в собственную постель, в которой дрыхла вредная привычка. Не хотела дышать с ней одним воздухом, травиться её запахом. Не хотела ещё сильнее врастать в неё чувствами. Курила — до тошноты, до рвоты — и презирала себя. За свою зависимость. За свою любовь. За своё презрение к себе. - Ты же взрослая женщина, - прошептала Сьюзен. - Или смирись с блядством, или выкини её из жизни. Какого чёрта прикидываться жертвой? Она представила себе, как стала крутой и независимой. Как собралась с силами и выставила Дженнис. Как вдохнула полной грудью, освободившись от пагубной привычки. И тут же упала на колени, поползла за своей Накрепко, вцепилась в подол её юбки и со слезами на глазах попросила не уходить, не бросать, не оставлять в одиночестве, простить дуру глупую. - Такая жалкая, - поморщилась Сьюзен, раздавила в пепельнице очередной окурок и пошла в ванную комнату — привести себя в порядок. Она радовалась, что в её жизни были ещё работа и увлечения. Социальные контакты с постоянным успехом вытаскивали её из горького презрения к себе и били по морде реальностью. Не так уж она плоха. Интересна людям — иначе зачем они подходят, общаются, тратят своё время. Отличный специалист — лестница ещё не обвалилась, не накрыла своими обломками, не раздавила кости в крошку. Привлекательная женщина — её приглашают, смотрят, подмигивают, оставляют номера телефонов... Сьюзен пулей понеслась в туалет, вжалась лицом в унитаз и проблевалась, обещая желудку, что бросит курить. Обязательно. Как только соберётся с силами. Как только окрепнет духом. Непременно бросит и освободится. Поменяет замки и ритм жизни. Завяжет с кофе и начнёт бегать по утрам. - Ты в порядке? - спросила Дженнис. Оторвала от молитвы. Желудок сжался ещё раз, сильнее, будто в нём что-то осталось. Горький воздух ударил по глотке, по нёбу, по губам, вырвался наружу мерзкими звуками. - Я вызову врача. Дженнис тревожилась. Сьюзен плакала от облегчения, цепляясь за фарфор и втягивая в себя жёлтый запах лимона и кислый - рвоты. Дженнис тревожилась, а значит, любила. - Дорого, - выдавила Сьюзен. - Пройдёт. - Ещё чего. - Правда. - Или врач едет к нам, или мы едем к врачу. Сьюзен хотела смеяться, но глотка содрогалась в конвульсиях и выдавливала слёзы, забивала нос слизью и не давала дышать. Сьюзен чувствовала себя жалкой. Была жалкой. - Всё будет в порядке, - сказала она, смирившись с собой, объявив рекламную паузу и проглотив спазмы. - Я просто нервничаю. У меня отчёт. - Нельзя себя доводить до такого. Это всего лишь работа. - Да, ты права. Дженнис улыбнулась и ушла. Принесла стакан воды. Желудок возмущённо сжался, но Сьюзен сдержалась. Не в первый раз. Увы, не в последний. Она будет блевать, пока не бросит. Но для этого надо стать сильной. Не быть жалкой. - Чёрт, макияж по новой, - сплюнула Сьюзен и оторвалась от унитаза. - Тебе помочь? - Да. Сделай ко... ромашку. С гренками. И не жалей масла. - Гренки обжарить в масле и присыпать ромашкой? - улыбаясь, спросила Дженнис. - Именно, - кивнула Сьюзен. Они вместе позавтракали. И даже поговорили. Обсудили новую серию и старый фильм. Обругали политиков. Улыбнулись. И поцеловались у двери. - У меня сегодня книжный клуб, - сказала Сьюзен, чувствуя себя выжатой и готовой на всё. - Придёшь поздно? - Да. Не жди. Ужинай сама. - Хорошо. - Жаль, что ты не хочешь присоединиться. - Я не люблю обсуждать книги, - сказала Дженнис. - Мне нравится их читать. - Но видишь же не всё, - возразила Сьюзен. - Только то, что можешь увидить. И ты хоть убейся, но Набоков написал педофилическую хрень, от которой меня тошнит. - Ты смотришь слишком однобоко. - А тебе пора на работу, - подмигнула Дженнис. - И мы не только извращенцев обсуждаем. - Я знаю. И всё же. Пока. - Пока. - Хорошего вечера. - И тебе. Сьюзен жалела, что Дженнис разделяет не все её интересы. Лучше бы ей нравились книжные вечера, а не члены. Обе с удовольствием катались на велосипедах и играли в шахматы, резались в стрелялки и вышивали наперегонки, но Дженнис предпочитала клубы и танцы, а Сьюзен — бурные обсуждения книг. Банальные мелкие несовпадения, которые не страшны, пока не достигают критической массы. А потом происходит взрыв, способный разрушить всё. Сьюзен ударно отработала и успела дочитать роман Маккормака, который планировала обсудить на встрече. Она с трудом удерживалась от смеха, читая отдельные моменты, и старательно не представляла себе куски описанного безумия. «Братец мог бы выбрать что-нибудь менее крэковое, - подумала она. - Но тогда я никогда не взялась бы за эту книгу». - Стивен, ты хочешь родиться назад? - первым делом спросила Сьюзен, когда пришла к брату. - Нет. На самом деле, я жутко боюсь женщин с их вагинами и хотел, чтобы ты поняла, почему. Стивен был на две головы выше сестры и мужчиной. На этой различия заканчивались. Оба были сухощавыми брюнетами с тёмно-карими глазами. Правда, Сьюзен выглядела миниатюрной, а Стивен — жердью. Жеребёнком, который в свои тридцать оставался по-прежнему неуклюжим и игривым. - Ужинать будешь? - спросил он. - Кофе и пару бутербродов. Скоро подтянутся остальные. А где Санни? - А мы с ней разошлись. - Опять? - удивилась Сьюзен. - С ней — в первый раз. - Вы только месяц назад съехались. - Ничего не могу поделать. Женщины активно ломятся в мою жизнь и так же активно сбегают, выиграв золотой билет. - А ты не страдаешь, - улыбаясь, сказала Сьюзен. - Потому что я не влюбляюсь, сестрёнка. Знаю, чем закончится, и берегу своё сердце для настоящего чувства. - И как ты его узнаешь? - А вот когда стану мазохистом, который спускает своей подружке с рук любую гадость, тогда и попал. - Подлый ход, - фыркнула Сьюзен. - Не смог удержаться, - подмигнул Стивен. - У меня ветчина закончилась. Просто с сыром? - Конечно. Остальные гости начали появляться, когда Сьюзен доедала второй бутерброд. Одна из них была новенькой. Стивен представил её, как малышку Венди, и Сьюзен чуть не заржала: малышка не уступала ростом Стивену и была раза в два мощнее него. - Начнём? - спросил Тома. - Признавайтесь честно, кто не дочитал? - Конечно, все. Дочитали, - сказала Уиллоу. - Правда? - Правда, - кивнула Сьюзен. - И никого не стошнило? - Ты о сцене с проституткой? - спросил Стивен. - Возражаю, - сказала Венди. - Это была не проститутка, а его мать. - То есть, ещё и инцест, - довольно протянул Тома. - Это же было его воображение. - Ну и что? То есть, он хотел переспать с матерью? Ведь он же возбуждался на её голое немощное тело в самом начале.. - Тома, передёргиваешь, - сказала Сьюзен, стараясь не пялиться на шрамы Венди и честно проигрывая в битве с собой. - Это символизм. Акт обратного рождения. - Посредством введения себя в материнскую вагину. - Это не был секс. - Но с каким трепетом!.. - Чушь, - сказала Венди. - Восторг и возбуждение был, но не сексуальные. Это просто... А, забей. - Да ладно, заканчивай, раз уж начала, - предложил Стивен. - Мне сложно выразить мысль словами. Они испугались натиска настоящего мужчины, скрестили ноги и притворились дохлыми, - с невинной улыбкой признала Венди. - Неудачная отмазка. Не верю, - со смехом сказал Тома. - Не дави, - попросила Сьюзен. Перепалка немного отвлекала от шрамов Венди. Шрамов на запястьях. Шрамов на шее. Шрама над левой бровью. Сьюзен не могла представить, как надо было жить, чтобы так изувечиться, и у неё не было ни одного шанса спросить. Если, конечно, играть в приличного и воспитанного человека. - Он считал себя исключительным. Как многие люди, считал, что в каждом происшествии кроется особый смысл. Для него, - сказал Стивен. - Но разве это не так? - спросила Сьюзен. - Всё, что происходит в жизни человека, имеет для него особый смысл. - То есть, если ты обожглась о горячий утюг, то это провидение? - охотно кинулся в атаку Тома. - Это глупость. И урок. Деточка, не суй пальцы к раскалённым поверхностям, для этого есть другие отверстия. - А кто-нибудь понял, почему он видел этот сон? - спросила Венди. - С дырой? А видел ли он? Смотри, - сказал Стивен. - Если исходить из последних глав, то он записал всё по просьбе своей жены и многое понял. Я уверен, что он просто подогнал факты. И придумал то, чего не было. - А Гарри? А буря? А смерти? - Для пущего драматизма, - сказала Сьюзен. - Люди постоянно пытаются найти высший смысл. А он просто боялся жить. - Цинично, - сказала Венди. - Но похоже на правду. Ведь в книге опущены сотни дней, когда не происходило ничего. Самых обычных дней. Взяты только те события, которые красиво ложатся в картинку страха. - Ключевые. Как будто кто-то согласится читать про серые будни, - возразила Уиллоу. - Но насколько эти события на самом деле ключевые? - спросила Венди. - Он с самого начала пишет о своём рождении. И о смерти сестры. И об отце. И о похоронах. О взгляде матери. Хотя ничего этого не помнит и помнить не может. Счастье, что признаёт это. Но он описывает эти события, как значимые, повлиявшие на его дальнейшую жизнь. Потому что они нужны с точки зрения художественного замысла. - И только? - спросил Тома. - Но тогда любую книгу можно раскритиковать за то, что описанные события притянуты для сюжета. И какой смысл думать, обсуждать и так далее? - Социальная активность, - сказала Венди и улыбнулась. - Мы сидим и разговариваем. Любая книга — всего лишь повод высказать свои мысли. Ну, которые обжигают мозг существованием. Сьюзен тяжело вздохнула. Кажется, Венди не вольётся в дружную группировку интеллектуалов. Она бесстыдно сняла с мальчиков и девочек розовые очки и показала, что кое-кто играется, но не дотягивает до высшего уровня. Даже Тома на несколько секунд потерял дар речи и молча хлопал ртом, как рыба, выброшенная на берег. Правда, он быстро взял себя в руки и сумел перевести разговор в приятное для всех русло. Встреча была спасена, и через пару минут все непринуждённо смеялись. А Сьюзен украдкой наблюдала за Венди. Было сложно разгадать загадку новенькой. Представить себе ключевые события её жизни. Придумать себе её историю. Судя по акценту, Венди откуда-то переехала. Откуда и почему? С каждой минутой Сьюзен всё крепче путалась в паутине своих догадок и теряла нить разговора. Даже не заметила, как закончился вечер и все поднялись со своих мест. - Ты решила остаться у меня? - спросил Стивен, положив руку на плечо сестры. - А? - Тебе надо меньше работать. Будешь меньше спать в приличном обществе. - Я не... А ладно, спала, чего уж там, - покраснев, сказала Сьюзен и пошла к двери. Ей было стыдно за то, что она так откровенно пялилась на шрамы Венди. А та словно не заметила и вела себя, как ни в чём не бывало. Наверное, привыкла к нескромным взглядам и не смущалась собственных недостатков. Этому можно только позавидовать. - Выпьем пива? - предложила Венди, помогая Сьюзен надеть пальто. - Что? - Пива? Выпьем? В баре? Или ты торопишься домой, к мужу и детям? - Нет. Я не... Просто неожиданное предложение. Венди улыбалась широко и открыто. Смущала Сьюзен. Словно вернула её в подростковый период, зажала в углу и поставила перед выбором «поцелуй или жизнь». - Ты предпочитаешь вино? Или коктейли? Или безалкогольное? - И пиво люблю, - сказала Сьюзен и заставила себя улыбнуться. - Я тебе не нравлюсь? - спросила Венди. - Что? - Ну, ты себя так ведёшь, как будто тебе со мной неудобно. Я тебе не нравлюсь? - Нет, это... другое. Пойдём. - Твоё согласие — следствие моего шантажа? Высокоморальная канадка не выдержала натиск наглой американки? - Я сейчас откажусь и пойду домой, - сказала Сьюзен и широко улыбнулась. - А наглая американка пойдёт куда-нибудь одна. - Ты тоже не в компании домой пойдёшь, - подмигнула Венди. - Какая ты разговорчивая. Ты где живёшь? - За углом. - За каким? - Видишь дом? - Да. - Вот за его углом я и живу, - тяжело вздохнула Венди. - Потому что в приличные дома меня не пускают, говорят, мордой не вышла. И кормиться приходится у китайцев, а то даже в Макдональдсе картошку не подают. - А «Паровой гудок» и вовсе не купить? - с сочувствием спросила Сьюзен. - Именно. Теперь поняла мою проблему? - Хорошо. Я тебя спасу. Пошли быстрее, пока не поздно! Мы ещё можем тебя спасти! - Благослови тебя Бог! Сьюзен засмеялась и побежала к ближайшему бару, окончательно почувствовав себя подростком. Наверное, давно стоило выбросить из головы деструктивные мысли и вспомнить, как радоваться жизни. Без забот. Без переживаний. Без угнетающего Завтра. Она наслаждалась Сейчас и верила, что способна на всё. - Не так быстро, - потребовала Венди. - Я старая женщина. Я пью и курю, у меня просто не хватает здоровья угнаться за тобой! - Я тоже пью и курю, это не мешает мне бегать. - Ты мельче. И легче. И вообще! - Ты тоже способна! - Давай лучше степенным шагом. Как приличные женщины. Воспитанные и всё такое. - Хорошо, - легко согласилась Сьюзен. - Мы можем побыть приличными. - Какая сговорчивая, - довольно протянула Венди. - Мне это нравится. В баре они заняли место в углу, чтобы не мешать болеющим за любимую команду. И чтобы не мешали им. Сьюзен хотела задать тысячу вопросов, но не могла сформулировать ни один из них. Она просто не знала, как начать содержательный разговор с совершенно незнакомым человеком. Хотя всегда оставалась погода. Эта тема спасала и будет спасать многих. - Жарковато. - Меньше бегать надо, - сказала Венди, снимая куртку. Она закатала рукава рубашки, и Сьюзен прилипла взглядом к очередным шрамам. Стыдилась, но не могла отвести взгляд. Ругала себя, но чужое уродство гипнотизировало. - Это муж, - сказала Венди. - Что? - Муж. Сейчас — бывший, тогда — действительный. - Я не... - Сьюзен замялась и не закончила фразу. - Да ладно тебе. Я ещё у Стивена заметила твои взгляды. - Извини. - Не за что извиняться, - сказала Венди и пожала плечами. - Я уже привыкла. Люди или пялятся, или стыдливо смотрят в другую сторону, как будто я... Калечная. А это всего лишь шрамы. - Извини, - повторила Сьюзен и уставилась на свои руки. - Два пива, - заказала Венди. Она дождалась, пока уйдёт официант, и сказала: - Прекрати. У меня бы тоже возникли вопросы. У меня и возникли. Например, почему у тебя такой побитый вид. - У меня? - Да, у тебя. Ты такая... будто твой мужик прошёлся по тебе кулаками. Только эмпирическими. - Эмпирическими? - переспросила Сьюзен. - Ну, не настоящими, а мозговыми. - Ментальными? - Эмпирическими, ментальными, какая разница, - махнула Венди рукой. - Дело не в этом. А в том, что у меня возник вопрос, и мне за это не стыдно. Я же тварь разумная. В моей голове вечно что-то возникает. Так что лучше расскажи, чем ты кроме чтения занимаешься. - Меня не избили, - сказала Сьюзен, с прищуром глядя на Венди. - Ну, это просто моё впечатление. Я могу и ошибаться. Ты хочешь об этом поговорить? - Нет. - Вот и... - С чего такие выводы? - Сьюзен перебила Венди. - Потому что я себя в зеркале часто видела. Потому что я ограниченная женщина, которая видит в других то же, что и в себе. Поэтому я часто ошибаюсь и предпочитаю молчать, а не задавать вопросы. Но с моими шрамами ситуация очевидна. - Да? А вдруг я из тех странных людей, которым нравятся шрамы? Которые находят их сексуальными? - Тогда я предложу тебе стать моей женой, - сказала Венди и засмеялась. - А то таких странных людей очень мало. Обычно люди видят шрамы и виснут, как винда. Наверное, не могут переварить картинку. Хотя их не так уж и много, если честно. Подумаешь, пара десятков. - Почему ты от него не ушла? - Тут всегда так долго пиво несут? - Не знаю, я здесь первый раз, - сказала Сьюзен. - Так почему? - Потому что мне некуда было идти. Потому что я была... Я боялась, наверное. И любила его. Да, точно, ещё я его любила, - ответила Венди, широко улыбаясь. - Понимаешь, я же не просто так вышла замуж за мужика, который распускал руки. Я ворвалась во взрослую жизнь. Вцепилась в отличного парня, быстренько залетела и оторвалась от мамкиной юбки. Потом... Ну, я долго была жертвой. Он же любит! Ну бьёт же, значит, любит! Да и куда, ну вот куда мне идти? Мне было семнадцать, когда я рванула вперёд, подальше из дыры, в которой выросла. Сьюзен вцепилась в кружку с пивом, как в спасительную соломинку. Она не ожидала, что Венди будет настолько откровенной. Могла бы отделаться общими фразами и предложить проехать тему, всегда можно обсудить голодающих детей Африки и влияние гороскопа на умы среднего класса. - И почему ушла? - спросила Сьюзен, решив играть до конца. - Потому что мне надоело. Однажды утром я проснулась и поняла, что больше не уважаю себя. Долгое время уважала, а однажды проснулась и поняла, что всё. Даже когда мочилась с кровью — уважала себя. Не спрашивай, за что, - хихикнула Венди, - просто уважала. А потом — как отрезало. В тот же день собрала сумку и свалила. Потом развелась, почувствовала себя сильной и готовой к переменам. И вот я здесь. Со всеми шрамами, которые напоминают мне, что себя надо уважать. - Это синоним любви? - Это допрос? - Да. - Кстати, отличное пиво. - У меня такое ощущение, что я должна поблагодарить. Но не я варила. Даже заказывала не я. - Тебе так сложно сказать спасибо? - с удивлением спросила Венди. - Нет, но... - Ну так скажи и забудь. - Спасибо. - Ну так продолжим? Смотрела «Чёрного лебедя»? - Нет. А стоит? - спросила Сьюзен. - Каждый решает для себя. Там тоже про глюки в голове отдельно взятой человеческой особи. - Как я могу решить, смотреть или нет, если не видела? - Ну... так, - улыбнулась Венди. - Решаешь смотреть и смотришь. Решаешь не смотреть и не смотришь. - Всё так просто, - засмеялась Сьюзен. - Хорошее, кстати, пиво. - Спасибо! Они болтали обо всём и ни о чём. Сьюзен наслаждалась каждой фразой и хохотала до слёз. Громко кричала, когда их команда забивала гол — об этом она узнавала по радостному рыку других посетителей. Мешала пиво с виски, проигрывая несерьёзные пари. Четверг получился волшебным. Слишком алкогольным, но очень позитивным. Сьюзен давно столько не смеялась и надеялась, что запомнит эти прекрасные ощущения и будет собирать новые. Одно за другим. Делясь ими с Дженнис. Прекрасной и нежной. Сьюзен Мастерс — лучший донор радости, который может встретиться женщине, которая нуждается в любви. Даже если эта женщина нагло спит, когда вокруг неё кипит счастье. Утром раскалывалась голова и крутило желудок. Сьюзен пыталась вспомнить, сколько она выпила, но чёрный ящик накрылся после четвертой кружки пива и забрызгал память белыми пятнами. - Чтоб я ещё, - пробормотала Сьюзен и приняла аспирин. Рабочая пятница прошла мимо неё. Числа стремительно менялись в правом углу монитора, дебет не желал сходиться с кредитом, а Сьюзен парила в нежном тумане. Её желудок ненавидел каждую секунду прошлого вечера, но она с удовольствием вспоминала беспечный обмен репликами и непринуждённый смех. Хотела рассказать Дженнис об открытиях, которые успела сделать, и пила минеральную воду. Когда рабочий день закончился, Сьюзен быстро собралась и побежала домой. По пути она купила продукты для шикарного ужина, который планировала устроить для себя и своей Дженнис. Она лихорадочно вспоминала всё, что хотела обсудить, и придумывала новые темы. Каждый разговор заканчивался в постели — синяками на груди и мясом, бессовестно забытым в духовке. Дженнис не было. Сьюзен сразу поняла, что та не придёт ночевать, но не поверила себе. Пошла на кухню, зажгла свечи, налила в стакан виски и закурила. Луна скалилась и смеялась. Издевалась, как гиена над раненым зверем. Над будущей падалью. Алкоголь не убивал тошноту. Дым обволакивал язык горечью и впивался иголками в лёгкие. Сьюзен не сдавалась, не шла на поводу у своего слабого тела, пила и курила назло гиене, которая захлёбывалась смехом в её желудке. Дженнис появилась под утро, когда серый свет начал изгонять ночную тьму. Явилась довольная, уставшая, с поплывшей косметикой и в облаке перегара. - Ты чего не спишь? - спросила она, увидев Сьюзен. - Тебя жду. - Зачем? Она удивилась. Так искренне, так по-детски, что кулаки Сьюзен начались жить самостоятельно и впечатались в любимое лицо. Дженнис упала и с изумлением уставилась на Сьюзен. - Больно же. - В том и смысл! - рявкнула Сьюзен. - За что? - Ты знаешь! - Опять? Да сколько можно? Я пытаюсь быть хорошей. Терпеливой. Доброй. Но я не могу вечно отказывать себе. - Ты могла бы ходить по мужикам не так показательно! - Втихушку? - с издёвкой спросила Дженнис. - Чтобы ты потом закатывала истерики, что я не только изменяю, но и вру? - Изменяешь же! Сама же так считаешь! - Ты так часто повторяешь это слово, что другое на ум не приходит! Сьюзен почувствовала себя пустой. Выпотрошенной, как рыба. Выжатой, как половая тряпка. У неё не осталось сил переживать и доказывать. По щекам потекли слёзы и набухло в носу. Сьюзен покачала головой и пошла к столу. - Ты понимаешь, как мне больно? - спросила она, вынимая из подставки нож. - Сьюзен, не надо, - сказала Дженнис. Её испуг только раззадорил. Сьюзен решительно сжала рукоять ножа и пошла к Дженнис. Та отползала и бормотала что-то невнятное, словно в миг разучилась говорить. - Ты, как всегда, не хочешь понимать, - мягко сказала Сьюзен. - А я всего лишь хочу показать. Она подошла к Дженнис, и та тихонько завыла. Сьюзен встала перед ней на колени и протянула ей нож. Рукоятью вперёд. Дженнис затихла и с непониманием уставилась на неё. - Возьми, - попросила Сьюзен. - Что? - Возьми. - Зачем? - Зачем ограничиваться словами и изменами? Зачем калечить только душу? Намного гуманнее калечить тело. По крайней мере, честнее. - Сьюзен, ты перепила. Давай ляжем спать и поговорим с утра. - Уже утро, Дженнис, если ты не заметила. Ярость выжигала лёгкие и холодила желудок. И в то же время, Сьюзен была спокойна. Смотрела на обеих со стороны и покатывалась от идиотизма ситуации. Дженнис хлюпала носом и не желала играть по чужим правилам. - Ты поняла, что я имела в виду, Сьюзен. Проспимся, а потом решим все вопросы. - Зачем откладывать? - Потому что ты не в себе! - взорвалась Дженнис. - Потому что несёшь бред! - Потому что ты ссышь? Я могу всё сделать за тебя. Это не так сложно, поверь. Смотри. Сьюзен перехватила рукоять ножа и, улыбаясь, полоснула себя по предплечью. Больно не было. Было неприятно: кровь щекотала, как лапки насекомого. К тому же, Дженнис завопила, и этот звук впился в уши. - Не кричи. Ты со мной делаешь это каждые.. уже даже совсем каждые выходные. Или глаза не видят, так и не было ничего? - Сьюзен, пожалуйста, надо к врачу. Швы. Ты же... о Господи, пожалуйста. С каждым словом голос Дженнис становился увереннее, словно она зубами вцепилась в проблему и нашла возможность сбежать от неприятного разговора. Сьюзен не хотела её отпускать. Не хотела заканчивать посреди фразы. Злилась, и её мутило от злости. - Не смей, - прошипела она. - Не смей трогать меня! Не смей увиливать от разговора! Просто — не смей! - Но тебе надо... - Мне надо, чтобы ты поняла! К горлу подкатила тошнота. Перед глазами закружились чёрные мухи. Сьюзен подумала, что зря выпила столько виски: алкоголь всё равно не приносит никакой пользы. И зря схватилась за нож: Дженнис испугалась, а до разума в таком состоянии не доходит ни одна здравая мысль. Даже столь образная. - Ещё и кухню драить придётся, - недовольно сказала Сьюзен. - Глупо. Она поднялась с колен и, пошатываясь, пошла к раковине. Дженнис что-то говорила, но её слова не пробивались сквозь шум в ушах. К лучшему. Всё равно она не могла сказать ничего умного. Разве что обвинить Сьюзен во всех бедах и пообещать уйти сразу после обеда. - Давно пора. Сьюзен не хотела пачкать полотенце кровью — вряд ли потом удастся вывести пятна. Она заплакала, когда увидела красные пятна на любимой пижаме, и тут же попыталась их отстирать, но левая рука плохо слушалась гневных приказов, а вода мелкими зубами впилась в рану. От обиды задрожали ноги, и Сьюзен плюхнулась на пол, проклиная чёртову Дженнис, которая не могла ограничиться почти-супружеской кроватью. Которой обязательно надо было всё испортить. - А ведь всё... лучше... если бы не... а так... Сьюзен прижалась горящим лицом к холодному полу, надеясь, что это убьёт жар и облегчит дыхание, но лучше не становилось. Было чертовски жалко себя и сдохшую надежду на счастливое будущее. Хотя ещё оставался шанс, что всё закончится, и будущее станет очень счастливым. Пустым. Без Сьюзен. Потому что если Сьюзен умрёт... «Но я не хочу... Я жить... Боже, что я?.. Вот ведь...» Сьюзен пыталась сбежать от обволакивающей её тьмы, но не хватало ни сил, ни дыхания. Она делала шаг назад и оказывалась на два — ближе к центру чернильного пятна, затопившего мир. И это пугало до ужаса и костяной крошки в ногах. «А если я вперёд и насквозь? Чтобы с другой стороны? Если я всё равно не могу назад? А может, и не надо?» Сьюзен выдохнула, наклонилась, опёрлась на кисти и заняла стартовую позицию. «Внимание!» - скомандовала она себе, набрала полную грудь воздуха, досчитала до шести и резко выдохнула. После шести — снова вдохнула и улыбнулась: она была уверена, что сумеет прорваться сквозь чернильное пятно. - Марш! - приказала она себе на выдохе и оттолкнулась. Никогда прежде Сьюзен не бежала с такой самоотдачей. Как будто движение стало единственным смыслом жизни, а может — и самой жизнью. Чернильное пятно испугалось, дрогнуло и пошло рябью. Сьюзен расхохоталась и с разбега втрескалась в самый центр, сжимая его в объятиях и выворачиваясь слезами. Тьма запищала и расползлась гнилыми волокнами, оставляя на теле вонючую слизь. Расступилась под натиском. Испугалась, лопнула, пропустила сквозь себя. Сьюзен даже обиделась, что её выпустили так легко, практически без боя, но глаза заслезились от яркого света и отвлекли внимание на себя. - Сьюзен! Горло саднило, как после заглатывания кишки. Тело было возмутительно слабым и отвратительно пахло — застарелым болезненным потом. Сьюзен скривилась от недовольства собой и попыталась вырваться из хватки Дженнис. - Я грязная, - хрипло сказала она, с усилием выталкивая из глотки каждое наждачное слово. - Зато живая! Боже, прости, прости меня, я так переживала, я поклялась, и ты пришла в себя, так что я теперь сдержу, потому что я не хочу тебя мёртвой, я хочу тебя живой, и на улице солнце, тепло и цветы, такие яркие, а ты такая бледная, Господи, как я пересрала, Сьюзен, больше никогда так не делай, понятно, пожалуйста, потому что я не переживу, если ты не переживёшь, и это неправильно, я глупая, но больше не буду, только и ты больше так не делай, пожалуйста, договорились? - Да. Воды. Сьюзен с трудом говорила, а следить за потоком слов Дженнис было ещё сложнее. Та трещала, будто не собиралась останавливаться. Опять слушала только себя, но это не злило: Сьюзен слишком устала и хотела пить, чтобы на самом деле раздражаться на Дженнис. Она даже не удивлялась, что лежит на больничной койке, а рядом пищат приборы. - Вот. Вода. С газом и льдом, как ты любишь. - Спасибо, - сказала Сьюзен после того, как выпила и почувствовала себя намного лучше. - Очень заботливо. - Потому что с сегодняшнего дня я о тебе забочусь! Хотя ты не особо наглей, - подмигнула Дженнис, - даже у меня есть предел, на круглосуточную заботу меня не хватит, но я буду стараться! Очень сильно стараться! Сьюзен вяло улыбнулась. Она не знала, что сказать. Не хотела ничего говорить и верить Дженнис — слишком часто разбивала нос о её эгоизм. И не было сил думать о прошлом, настоящем и будущем. Думать — вообще. Сьюзен мечтала, чтобы Дженнис ушла, оставила её в одиночестве, дала шанс выспаться и набраться сил для серьёзного разговора. - Ну, я пойду, - сказала Дженнис, словно прочитала мысли Сьюзен. - Вечером ещё раз загляну. Почитаю тебе на ночь сказку. - Буду ждать. Дженнис ушла, и Сьюзен с облегчением выдохнула. С большим удовольствием она оказалась бы в своей постели, но с неё хватит глупостей: можно воспользоваться передышкой, скинуть ответственность за свою жизнь на врачей и чётко следовать их указаниям. Лежать под капельницей. Верить, что постоянно хочется в туалет только из-за катетера. Убеждать, что не хотела себя убивать, просто не подумала о том, насколько остёр нож. Клясться, что у неё обычная человеческая усталость, а не депрессия. Заверять, что готова ходить на приём к специалисту хоть каждый день, пока все не удостоверятся, что она в порядке. Принимать таблетки и страдать от больничной еды. Каждый вечер слушать, как Дженнис читает про Руфь, и Иджи, и Эвелин, и ещё десяток персонажей. Но бездействие быстро надоело. Сьюзен мечтала вырваться из унылого здания, пробежаться под солнцем, ворваться в свою квартиру, привести её в порядок под рок-н-ролл, а вечером — непременно наесться китайской лапшой или даже жареными зелёными помидорами. - Я встретила врача, он сказал, что тебя завтра выпишут! - сообщила Дженнис, как только влетела в палату. - Правда? - подскочила Сьюзен. - А, может, сегодня отпустят? Ну если их хорошо попросить? - Лежать! Не дёргаться! - Я больше не могу. Ты не поверишь, как болит моя задняя часть. Вся. От шеи до пяток. Это просто пытка какая-то. У преступников в тюрьмах лучшие условия, чем у больных в больницах. У них хотя бы тренажёрный зал есть! И двор для прогулок! - Здесь тоже есть, - сказала Дженнис. - Кто бы меня туда выпустил, - пробурчала Сьюзен. - Только под присмотром, а им не хватает персонала, а ты приходишь только вечером, а вечером нет смысла гулять по тёмному дворику! - Ну прости. Зато завтра тебя выписывают, и ты будешь свободна! Словно птица в небесах! - Не могу дождаться. Честно-честно. - А сегодня мы дочитаем книгу. Готова? Тут немного осталось. Сьюзен была готова к чему угодно. Она съела бы луковый суп и закусила грибами, если бы это приблизило выписку. К счастью, достаточно было подсчитывать слова, которые приближали отбой, а потом — беспокойно спать, ворочаясь на жёсткой кровати, которая успела изрядно надоесть за неделю под наблюдением. Сьюзен ждала Дженнис и нетерпеливо мерила шагами палату, то и дело подбегала к окну, которое выходило в сад, а не на стоянку. Но доводы разума не помогали, и Сьюзен цеплялась в подоконник, смотрела на зеленый газон и яркие пятна клумб, пока не открылась дверь. - Наконец-то! - Заждалась? - со смехом спросила Дженнис, вкатывая в палату кресло. - Садись, повезу тебя к свободе. - Ни за что, я своими ногами! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я больше не выдержу! И погулять, обязательно погулять! - Всё, что угодно, моя королева, - пообещала Дженнис и поцеловала ладонь Сьюзен. - Ты меня смущаешь. - Мне нравится, когда ты розовеешь. Надо будет повторить. Неожиданно. А теперь пошли уже отсюда, меня просто тошнит от больничного запаха. Сьюзен не надо было уговаривать. Она быстро вышла из палаты, по просьбе дежурной подписала все документы, не прочитав ни одного слова, и засмеялась, вырвавшись на свободу, под солнце и к свежему воздуху. - Господи, счастье-то какое! И как мало для него надо! Они гуляли, пока Сьюзен не устала. К сожалению, это случилось очень быстро: организм так долго валялся и пытался умереть, что выдохся буквально за час и не поддавался ни на какие уговоры и обещания. - Всё. Хватит, - решительно сказала Дженнис. - Садись в машину, мы едем домой. Сьюзен послушалась. Почему бы и не последовать разумному приказу. К тому же, у неё наконец-то появится возможность принять ванную и по-человечески отмыться. - И почему я раньше не замечала, сколько счастья в каждом моём дне? - пробормотала Сьюзен, глядя на проносящиеся мимо дома и машины. Квартира была неожиданно чистой. Вылизанной и залитой солнечным светом. Кругом были расставлены вазы с букетами тюльпанов, и Сьюзен с трудом сдерживалась от вопля: она словно ошиблась дверью, выходя из палаты, и попала в другое измерение. В котором Дженнис — нежная и любящая. Такая заботливая, что проще разбить голову о стену и вернуться в настоящую реальность, чем привыкнуть. - Нравится? - сияя, спросила Дженнис. Сьюзен кивнула и выразила удовольствие невнятным бормотанием. Она хотела побыстрее миновать цветочные поля и спрятаться под одеялом. Уснуть покрепче и проснуться к новой Дженнис, несмотря на то, что не верила ни одному обещанию, сделанному над багровым рубцом. Она хотела, чтобы Дженнис легла и уснула. Чтобы дала возможность уединиться в ванной комнате и поговорить со своим телом. - Я приготовила ужин. Простой, но надеюсь, тебе понравится! Чёртова Дженнис фонила и брызгала энергией, как вулкан — лавой. Сьюзен против воли улыбнулась и расслабилась. Она почти поверила, что смогла достучаться до Дженнис, и они рука за руку пойдут по жизни, не предавая друг друга. - Конечно, понравится, - уверенно сказала Сьюзен. - Иначе и быть не может. Они болтали обо всём, совсем как раньше. Дженнис эмоционально рассказывала, как боролась с плитой, чтобы потушить баклажаны. Она превратила кухню в поле битвы, себя — в Богом отмеченную монахиню, которая смогла изгнать демонов из утвари, потеряв при этом много пота и даже кровь. - Смотри! - показала она ранку на указательном пальце. - Это сделала тёрка! Честное слово, она как обезумела, тёрла всё подряд, даже мои руки! Ты не представляешь, что тут творилось! Сьюзен хохотала и жалела, что не порезалась немного раньше. Что затянула петлю до предела, сорвалась и чуть не осталась во тьме. А если бы ей не хватило сил вернуться? Разве ела бы она тогда недосоленные баклажаны, считая их лучшим лакомством в мире? - А ещё я взяла на прокат первый сезон Лекса. Поваляемся? - Конечно, - с радостью согласилась Сьюзен, чувствуя себя дома. Она вспомнила, за что любит Дженнис. Надеялась, что больше не забудет. Зарылась лицом в светлые волосы, пахнущие лавандой, и смеялась над глупым Твидлом, пока не уснула, но даже во сне — улыбалась, наслаждаясь близостью и покоем, которых давно не чувствовала. Ночью было ещё лучше: Дженнис чутко исследовала тело Сьюзен и будила животные инстинкты, от которых хотелось рычать, кусаться, стонать и мурлыкать. Удовольствие было подобно шторму, и девятый вал снёс все преграды и смыл за борт все сомнения. Завтраки готовила Сьюзен, ужины — Дженнис, а обедали они в ресторанчиках, затерянных на узких улицах, о которых и не подозревали туристы. Они пили кофе на залитых солнечным светом площадях и кормили голубей. Улыбались и не могли оторваться друг от друга. Сьюзен чувствовала себя снова влюблённой и с радостью ощущала, как расслабляется тугой узел неверия и крепнет уверенность в будущем. - Ты не пойдёшь на свои книжные посиделки? - с удивлением спросила Дженнис. - Нет. Я не прочла книгу и не хочу уходить от тебя. - Но ты же не только из-за книг туда ходила. Как же брат, общение, социальная жизнь? - Я уже начала работать, - поморщилась Сьюзен. - Хватит с меня социума. Хорошего — понемножку. С одной стороны, она была рада вернуться в свой коллектив и обсуждать последние новости за чашечкой кофе и сигаретой. С другой стороны, она понимала, что могла это время провести с Дженнис. Которого оставалось всё меньше и меньше. Сьюзен почти не сомневалась, что сказка скоро закончится, но больше не переживала из-за этого, просто наслаждалась каждой насыщенной или ленивой минутой со своей Очень Сильно. - Как знаешь, - подмигнула Дженнис. - Тогда пошли в бассейн. Или ты хочешь под простыней попотеть? Сьюзен вспыхнула, словно девственница, которая очень хочет познать запретный плод, но боиться признаться в этом даже себе, и торопливо согласилась пойти в бассейн. - И не говори потом, что я не давала тебе выбор, - засмеялась Дженнис и побежала в спальню собирать сумку. Хорошие дни сплетались в яркую фенечку, которая скрывала шрамы на предплечье и сердце, и отрывали от реальности: с каждым вдохом — всё дальше, с каждым взмахом прозрачных крыл — всё выше, с каждым стоном — всё глубже. Сьюзен забыла об алкоголе и почти не курила. Обвилась эмоциями вокруг Дженнис и забыла про остальной мир, выполняя лишь обязательную программу и не тратя ни одной лишней минуты на разговоры с братом и друзьями. Узел сомнений развернулся ремнём безопасности: Сьюзен чувствовала его грудью и животом, но он не мешал жить. Скорее, помогал, потому что тандербёрд рано или поздно рухнет в Гранд-Каньон, а она твёрдо намерена выжить. В пятницу после работы она купила бутылку брюта и чёрный шоколад, собираясь отметить месяц после выписки. Месяц счастья и солнечного смеха. Но Дженнис не пришла ночевать, и Сьюзен с облегчением выдохнула. Жизнь наконец-то нашла правильную реальность, и всё встало на свои места: гулящие бисексуалки гуляют, престарелые лесбиянки страдают, а правил из исключений нет. Сьюзен накрасилась, надела красное кружевное бельё, налила вина и включила музыку. Вечер ещё можно было спасти. Провести его красиво, как перед пафосным самоубийством, и получить удовольствие, как с любимым человеком. Только бы научиться любить себя. - Наверное, стоит начать с уважения, - пробормотала Сьюзен. - Или наоборот? Сначала любовь, потом уважение? Стань себе другом, дурёха. Перестань быть врагом. Сьюзен танцевала под лучшие рок-баллады, подпевала хриплым мужским голосам и медленно пила вино. Она не заметила, как опустела бутылка. Как только Сьюзен поняла, что выпила литр вина, в голове заклубился густой туман. - Спать, - хихикнув, сказала она и, спотыкаясь, пошла к кровати. Утром Сьюзен вызвала слесаря и попросила сменить замки. Через час она получила новые ключи и дала щедрые чаевые за хорошо и быстро выполненную работу. Первый шаг сделан. Осталось дойти до конца. Сьюзен знала, что путь будет нелёгким, но можно избавиться от любой дурной привычки. Если очень захотеть. Часовая стрелка завершила свой круг, но Дженнис так и не появилась. Сьюзен запрещала себе пить и курить: если отказываться от одного порока, то почему бы не отказаться от всех сразу? За несколько месяцев она может полностью изменить свою жизнь и стать свободной. Открытой всему новому. Дрожали руки. Лёгкие разрывало от желания закурить, но Сьюзен держалась. Она не хотела проигрывать в малой битве, это могло подорвать её уверенность в своих силах. - Утро вечера мудренее, - сказала она себе, и пошла спать. Сьюзен разбудил звонок в дверь. Она с трудом выбралась из-под одеяла, проклиная всех, кому хватает наглости приходить, когда на улице ещё темно. - Кто там? - Это я, - сказала Дженнис. - Не могу открыть дверь. - Подожди. Я сейчас. Дженнис что-то кричала: Сьюзен слышала голос, но не разбирала слов. Ей срочно была нужна выпивка. В горлышко бутылки можно вцепиться, как в спасательный круг, и переждать бурю, которая грозила быть сильной. Подумав, Сьюзен захватила сигареты и пепельницу: на тяжелые переговоры надо приходить хорошо подготовленной. - Я снова тут, - сказала она, сев на пол и прислонившись спиной к двери. - Какого чёрта? - гневно спросила Дженнис. - Ты отлично знаешь, любимая, - сказала Сьюзен и налила себе вино. - Мы же это уже проходили! - Вот именно. И мне было больно-больно, больно-больно, больно... Ну, ты поняла, - сказала Сьюзен и сделала небольшой глоток. - И я решила, что с меня хватит. - Впусти меня! Это даже не смешно! - То есть, ты не думай. Я всё ещё тебя люблю. О, как я тебя люблю! У меня даже мастурбировать не получается, потому что мои пальцы — это не твои пальцы. Но с меня хватит. - Да чтоб тебя! - рыкнула Дженнис и пнула дверь. - Вот если бы я хотя бы дрочить могла... И я ценю твои усилия, и заботу, и попытки, но очевидно, что это против твоей природы. Твоя природа недовольна. А моя природа недовольна твоей. Ну и зачем мучить друг друга? - Но я же тебя люблю, - плача, сказала Дженнис. - Я тоже тебя люблю. Но это не повод страдать. Слушай, мы же можем разойтись, разъехаться, слить яд и жить дальше. Каждая — сама по себе. Ты — с членами. Я — с чем-нибудь ещё. Идеально же. - А мои вещи? И где я буду жить? И вообще?! Дженнис была приятно возмущена. Сьюзен улыбалась, пила и курила. Впервые за последнее время она чувствовала себя удовлетворённой. Её месть оказалась на удивление успешной. - Я долго не понимала, что словами ничего не добьёшься. Ну... в долгосрочной перспективе. Нас хватало на несколько недель, и мы даже привыкли к этому. Я даже ждала... У Сьюзен задрожали руки, и она расплескала вино. Красные пятна на голубой пижаме напомнили кровь. К горлу тут же подкатила тошнота, и пришлось сглотнуть. - Какая же я глупая. И слепая. Прости меня, Дженнис. Я каждый день ждала предательства и подталкивала тебя к нему. Мне сейчас так стыдно, так стыдно... Сьюзен расхохоталась и заревела. Уронила бокал, и тот разбился. Не вдребезги, просто треснула ножка. Бокал разлетелся на две неровных части, как и их отношения. Только Сьюзен не могла понять, какая она часть. Сможет ли стоять без Дженнис или будет беспомощно лежать на полу. - У тебя истерика, - ровно сказала Дженнис. - Впусти меня, мы поговорим и... - Что и? И всё станет лучше? И всё сразу наладится? Мы станем настоящей семьёй, без загулов налево и направо? - Мы можем попытаться. - Нет, - устало сказала Сьюзен. - Мы уже пытались. Я... я — ножка. Надеюсь. Я смогу... - О чём ты? - Не важно. Уже — не важно. Просто... - Ты правда хочешь, чтобы я ушла? - сдержанно спросила Дженнис. - Да. - Скажи это. Скажи «я хочу, чтобы ты ушла». - Я хочу, чтобы ты ушла, - повторила Сьюзен за Дженнис. - Уходи. Напиши мне, куда отослать твои вещи. - Ну и чёрт с тобой! Ты сама не понимаешь, от чего отказываешься! Не понимаю, зачем я потратила на тебя столько времени! Ты такая жалкая! Дженнис ещё раз пнула дверь и ушла. Сьюзен слушала стук каблуков и запрещала себе вскочить, открыть дверь и вернуть свою Привычку. Рано или поздно надо стать сильной и начать новую жизнь. 2. Свободное падение Если бы Сьюзен звали Элизабет, она отправилась бы в путешествие на год или даже на два. Но ей не повезло ни с именем, ни с фамилией, ни с банковским счетом, поэтому пришлось остаться дома, в рамках привычной жизни. Впрочем, Сьюзен это не расстроило: если нужно прийти в себя, то обыденность так же хороша, как и экзотика. Монотонность жизни даёт шанс настроиться на ровную, гладкую волну, смириться со своими чувствами и оставить в прошлом лишние из них. - Я в порядке, - ответила Сьюзен в сотый, наверное, раз на вопрос Стивена. - Правда. Тебе не надоело спрашивать? - Нет. Нет! Я тебе не верю! Ты всегда так активно переживаешь, а сейчас ходишь и улыбаешься! Сьюзен добавила в кофе сливки и сахар и широко улыбнулась. Она не знала, сможет ли описать это чувство облегчения, словно она избавилась от болезни, от всех шлаков, которые накопила в своём теле за годы жизни. Как будто она похудела на пятнадцать килограмм и способна летать, а не ползать по грязи, жалея себя и заливаясь горькими слезами. - Такое ощущение, что ты возмущён моим хорошим настроением, - насмешливо сказала она. У кофе был замечательный вкус. Насыщенный, полный, горький, жаркий. Стоило прикрыть глаза, и Сьюзен оказывалась на бескрайнем поле зелени под ярким и нежным солнцем. Ей было хорошо, и, несмотря на все уговоры, улыбка не желала покидать ни губ, ни глаз, ни сердца. - Просто такое поведение тебе не свойственно. И я переживаю. Потому что не верю в твою улыбку. Не верю в то, что у тебя всё в порядке. Я за тебя боюсь, в конце-то концов! Стивен был таким смешным и глупым. Он собирал все свои страхи и надевал их на поведение Сьюзен, а та сопротивлялась и отказывалась носить чёрные круги под глазами и красный опухший нос. Вела себя подозрительно. Не как женщина, которая рассталась с любовью всей своей жизни, а как... - Как кто? - спросила Сьюзен. - Что? - Как кто я себя веду? - В смысле? - Стивен не понял даже расширенный вопрос. - Ну вот ты не веришь, потому что я должна вести себя как-то по-другому. Как сломленная жизнью женщина. Обложиться платками, упаковками мороженого, смотреть «Бриджит Джонс», «Красотку» или даже «Тельму и Луизу», рыдать над мировой несправедливостью и громко кричать о помощи. А вместо это я веду себя... Как кто? Стивен поморщился и покачал головой. - Я не имел в виду, что ты безмозглая истеричка, но ты... обычно обкладываешься платками, упаковками мороженого и так далее! - То есть, обычно я безмозглая истеричка, а тут вдруг выпала из образа? Радоваться надо, братик. - Я не... да ну тебя! - Правильно. Да ну меня. И не будь таким любопытным, одного гея в семье более чем достаточно. - Я шоколадный торт принес, - резко поменял тему Стивен. - Сам испёк? - Нет. Лола. Моя новая. - Сколько вы уже вместе? - заинтересовалась Сьюзен. - Три месяца. Познакомились через Венди. Ты помнишь Венди? Вот, она как-то привела с собой Лолу, и Лола внезапно осталась ночевать у меня, а потом переехала и... Короче, через месяц мы женимся, ничего грандиозного, просто да-да-согласен-согласна-можете-поцеловать-размножайтесь. С каждым словом глаза Сьюзен становились всё больше. Её тело постепенно обрело объём и чёткие границы: эйфория закончилась, как только включился мозг и заработал тревожный центр. Стивен не мог жениться на девице, которую знал всего несколько недель. Которую не знала Сьюзен. Что-то не в порядке с этой Лолой, раз она так быстро хочет выйти замуж. - Вы что, залетели? - шёпотом спросила Сьюзен. - Нет. Стивен довольно улыбался. Сьюзен с трудом сдерживалась, чтобы не надрать ему уши. Ему, видите ли, не нравилось её состояние. Он подозревал, что с ней что-то не так. Думал, что она скрывает боль под навозом оптимизма. А сам собрался жениться на сомнительной особе без твёрдых моральных принципов. - Я против! - Я тебя не спрашивал. Я тебя поставил в известность. За месяц. Чтобы у тебя было время купить всё, что ты хочешь купить для нашей свадьбы. Стивен улыбался, но от мягкого и послушного младшего брата не осталось и следа. Из ребёнка он неожиданно превратился во взрослого мужчину. Сьюзен покачала головой, поражаясь собственной слепоте: мальчик давно вырос и крепко стоял на своих ногах, а она всё ещё была не готова признать за ним право совершать ошибки. - Девичник, мальчишник, праздничный стол после всей обязательной шелухи. - Ты не права, - покачал Стивен головой. - Девичник, мальчишник и праздничный стол — шелуха. А да-да-согласен-согласна и есть сердцевина луковицы. - Как знаешь. Но не бывает хорошего лука без шелухи. Продумали? - Нет. Потому что это не важно. Сьюзен сжала губы в тонкую линию и укоризненно посмотрела на брата. Всё-таки, он не вырос, а оставался мальчишкой, который ничего не понимает. - Она тоже так думает? - Её зовут Лола, - с нажимом сказал Стивен. - Лола тоже так думает? - Сьюзен не хотела ссориться с братом по пустякам. В конце концов, это его жизнь. - Да, она и предложила обойтись без шелухи. - Я хочу с ней встретиться и поговорить. - Ужин в следующую пятницу, - улыбаясь, сказал Стивен. - Кто присутствует? - Родители — её и наши, — и Венди. - А она почему? - удивилась Сьюзен. - На правах старшей сестры. - О. - О? - Я просто пытаюсь переварить мысль, что ты женишься, поэтому пыталась хоть как-то заполнить паузу, но ты мне совершенно не помог, я отделалась круглой буквой и расслабилась. Мой мозг занят сведением дебета «брат» с кредитом «невеста». Ты, кстати, понимаешь, что с такой точки зрения брак равен нулю? Сьюзен вцепилась в спасительную мысль, рассматривая её со всех сторон, а Стивен благородно не мешал: улыбался и пил кофе, разглядывая сестру. - И всё-таки, это не шелуха, - решительно сказала она спустя пару минут. - Это развлечение, которое помогает лучше понять друг друга. Беру организацию на себя. - Поговори с Венди. Думаю, у неё больше прав на праздники-сюрпризы. - При чём тут праздник-сюрприз? - удивилась Сьюзен. - Ну... ты же хочешь устроить девичник? - Нет, мальчишник. Неужели ты думал, что я получу удовольствие от мужского стриптиза и тонкой полоски стринг на крепких мускулах? Я люблю красивые и мягкие девичьи тела. Стивен обнял сестру, уткнулся носом в её макушку и пробормотал: - Спасибо. Мне было важно твоё согласие. - Ты его выбил шантажом, - пробурчала Сьюзен. - С тобой другое не срабатывает. - Да ну тебя, - сказала Сьюзен, с трудом сдерживая слёзы. - Да ну меня, - согласился Стивен. Она разревелась, когда брат ушёл. Ругалась на себя, но не могла остановить слёзы. Не понимала, почему плачет, и всхлипывала, спрятавшись от всего мира в душевой кабине. Было сложно признать, что брат женится. И не только потому, что он был моложе. Просто Стивен никогда не хотел семьи, а Сьюзен — мечтала о ней. Стивен менял партнёрш одну за другой, а Сьюзен — годами пыталась сохранить отношения и подправить их под себя или себя под них. Но женится Стивен, а Сьюзен боится заводить новые знакомства. Жизнь чертовски несправедлива, но это уже не новость. Сьюзен потребовалось два дня, три бутылки вина и несколько десятков сигарет, чтобы вернуться к равновесию. Чтобы набраться сил и позвонить Венди, которая привела девицу с дурацким именем в квартиру брата и устроила чёртову свадьбу. - Привет, это Сьюзен, - сказала она. - Сьюзен? - Сестра Стивена. - А, да! Привет, Сьюзен! Голос Венди сразу же изменился, когда она поняла, с кем говорит. Сьюзен не доверяла людям, которые мгновенно становятся дружелюбными, хотя до этого вымораживали равнодушием. Она считала это лицемерием. И просто обижалась на Венди, которая увела у неё брата. Одно дело делить Стивена с девицами, которые долго не задерживаются, и совсем другое — с женой. - Я по поводу свадьбы. И девичника. И... Стивен сказал, что ты планируешь для... Лолы, - имя царапнуло горло, но Сьюзен смогла его произнести, - вечеринку-сюрприз. Моя разведка права? - Да. У меня такое ощущение, что ты не в восторге. - Чушь, - быстро возразила Сьюзен. - Просто я не совсем привыкла к мысли. - А-ха. - Нет, ну правда. - А-ха. Сьюзен вспыхнула от смущения и возмущения. Она бросила бы трубку, если бы не считала такое поведение детским. Может быть, даже не пришла бы на бракосочетание, только это было ещё глупее. - Ты там жива? - спросила Венди. - Да. - Есть чем писать? Записывай адрес и приходи сегодня ко мне, обсудим мой план. Надеюсь, ты внесёшь коррективы, потому что я всё-таки не местная и могу не знать всяких мелочей. Мне очень нужна твоя помощь. - Врёшь, - резко сказала Сьюзен. - Вру, - согласилась Венди. - Но тебе всё равно хочется принять участие. Так что записывай адрес и приноси своё недовольное тело в мою маленькую квартирку. И купи по дороге еды, у меня зарплата будет только через неделю. Сьюзен задохнулась от её наглости и не смогла придумать достойный ответ, лишь промычала в трубку, записывая адрес. Естественно, она ничего не купила. Если Венди не умеет планировать свой бюджет, это её проблема. Сьюзен надеялась, что Лола в состоянии правильно распределить деньги. Или, по крайней мере, не будет мешать Стивену. - Выдохни. Выдохни и не лезь, - приказала она себе. - Это его жизнь. А ты разбирайся со своей. Сьюзен ревновала к совершенно незнакомой женщине и заочно считала её пустышкой. Она безуспешно убеждала себя подождать хотя бы до знакомства с Лолой и хотела закурить, несмотря на то, что твёрдо решила бросить. Иногда даже носила пластырь, правда, часто снимала его и втягивала в себя горький дым. Сьюзен почти отказалась от сигарет и алкоголя с тех пор, как выставила Дженнис. Первые дни было так плохо, что хотелось рыдать от отчаяния. Вместо этого Сьюзен качала пресс и отжималась и за три недели достигла неплохих результатов. Она всё чаще оставалась довольна своим отражением и всё больше верила, что справится и будет счастлива. Впрочем, в последнем она почти не сомневалась, только руки тянулись к пластырю и чертовски хотелось закурить. Особенно, когда Сьюзен собиралась встретиться с теми, к кому не очень хорошо относилась. - Привет, проходи, а я чай сделаю. Тебе — послаще, а то от такого количества лимона и умереть можно, - насмешливо сказала Венди, открыв дверь. - Что? - спросила Сьюзен, разуваясь. - Хочу подсластить твоё кислое выражение лица. - Шути-шути. - Бесполезно на меня бурчать, я бурконепробиваемая. Сьюзен тяжело вздохнула и решила промолчать. Всё равно она ничего не добьётся, разве что поругается с Венди, которая лишь косвенно виновата в предстоящей свадьбе. Может быть, она тоже переживает, что какой-то мужчина увёл у неё сестру, просто не показывает этого. «И на кухню сбежала именно поэтому», - решила Сьюзен, проходя в комнату и внимательно её изучая. Если придавать значение мелочам, то можно многое узнать о характере человека. Зал был пустым и безликим, как будто Венди налегке въехала всего пару недель назад. Только необходимая мебель — диван и журнальный столик — и никаких украшений. Ни одной фотографии. Ни одной картинки в рамке или книги. Кружки, в которых Венди принесла чай, были такими же, как стены — чисто белыми и невыразительными. - Ты по жизни такая, - спросила Сьюзен, обводя полупустую комнату, - или это временное состояние? - Временное. Диван вообще только вчера привезли. - То есть, мне ещё повезло? - Скорее, не повезло, - улыбаясь, ответила Венди. - Так была бы возможность сидеть на подушках, на полу. А столик — три дня назад. Рано или поздно я привезу свои вещи, которые оставила, и здесь станет теплее. Но на это надо заработать. Сьюзен вспыхнула от смущения: она осудила Венди за неразумную трату денег, даже не зная, в чём та нуждается. Когда долго живёшь на одном месте, легко забыть, каких трат требует быт. Хотя это не оправдание для навешивания ярлыков. - Мне интересно, о чём ты думаешь, но боюсь, ты не расскажешь. - Это вежливый способ задать вопрос, не задав его? - спросила Сьюзен, игнорируя смущение. - А-ха. - Ответа не будет. - А-ха. Садись, поговорим о свадьбе. Раздражение вытеснило смущение. Венди вела себя вызывающе и возмутительно. Она посмела приказывать, хотя ей никто не давал такого права, а Сьюзен не могла придумать, как реагировать. Её постоянно укладывали на обе лопатки, и рефери успевал досчитать до трёх. «Совсем потеряла сноровку, - вздохнула Сьюзен. - Хотя я просто не пытаюсь её соблазнить. А я слишком долго не общалась с женщинами просто так. Не считая коллег, конечно. Может, если я...» - Вот только не надо на меня так смотреть, - попросила Венди. - Как? - Как будто ты думаешь, с какой стороны удобнее начать трапезу. - И в мыслях не было! - возмутилась Сьюзен, села на краешек дивана и расправила складки на юбке. - Прости, ошиблась, - пожала плечами Венди. - Тебе сколько сахара? - Три. - Держи. Осторожно, чай горячий, кружки дешёвые, пальцы вава. Сьюзен не выдержала и расхохоталась. Создавалось впечатление, будто Венди старательно втыкала в неё иголки, проверяя реакции и записывая результаты экспериментов в толстый блокнот. Сложно понять, зачем ей это надо, но все настоящие учёные немного сумасшедшие. Хотя сама Сьюзен не лучше: ещё пять минут назад она обиделась бы на такую манеру разговора, но смеяться — от души и до слёз — намного приятнее. - Это почти оскорбительно, - с укоризной сказала Венди, что вызвало новый приступ смеха. Сьюзен с трудом взяла себя в руки спустя целую вечность. Болел живот, болели щёки, болело горло, но она чувствовала себя просто великолепно. Словно со смехом из неё вылетела вся грязь, которая была прикрыта улыбками, но травила тело. - Спасибо, - сказала Сьюзен, утирая слёзы. - Но всё равно не люблю я твою Лолу. - Честность — замечательное качество. Намного лучше глупости. - К чему это? - Ни к чему. Просто общие фразы. И правильные по содержанию. Разве в них есть ложь? - Иногда честность намного хуже глупости, - сказала Сьюзен, глядя в тёмные — почти чёрные — глаза. - Например? - Но мы не об этом. Свадьба. Девичник. - Я думала, ты займёшься мальчишником, - с лёгкой насмешкой сказала Венди. - Мальчики с писюнами далеко не всегда рады мальчикам без писюнов, - сокрушённо вздохнув, пожаловалась Сьюзен. - Даже в нашей благословенной стране. Даже в моей семейке. Стивен до сих пор с ужасом вспоминает, как я его по проституткам повела. - Сильно, - хмыкнула Венди. - И как? - Как-как. Ещё две текилы-бум, я бум, Стивен бум, оба спать до обеда, больше не пить. Целых три недели. Потом тела расслабились, забылись и снова потребовали разврату! - И ты не любишь мою сестру? - качая головой, спросила Венди. - И я не люблю твою сестру. - Мне этого не понять. Ну да ладно. Девичник. Лола не хочет никакого девичника, но я не упущу возможность погулять и расслабиться. В глазах Венди горела решимость, на высоких скулах — румянец, а под плоской грудью — пламенное сердце. Сьюзен прикинула и поняла, что может влюбиться в неё, но нет никакого желания. К тому же, было бы странно крутить роман с сестрой невесты брата. «О Господи, как всё сложно. Я ещё не отсосала яд одной штучки, как прицеливаюсь на другую. Стыд и позор мне. С учётом того, что я не люблю Лолу». - Ты опять обгладываешь мои кости, - с укоризной сказала Венди. - Я же просила принести еду с собой. - Не льсти себе, - резко ответила Сьюзен. - Я просто задумалась. Давай уже займёмся делом, нам обеим завтра работать. Венди кивнула и открыла альбом с семейными фотографиями. За пару часов Сьюзен узнала больше, чем хотела бы знать как о Лоле, так и о Венди Коттон. Сначала — о детстве и разбитых коленках, потом — о колледже и любви к макраме. Чуть позже — как старшие Коттон прихватили Лолу и уехали в Канаду, оставив Венди с мужем в суровой Америке. К десяти вечера Сьюзен была уверена, что Лола слишком хороша для её брата. И совсем не понимала, что он нашёл в этой спокойной, домашней девочке, которая не пила, не курила и не любила клубную жизнь. - Тебя проводить? - предложила Венди, когда они закончили планировать вечеринку. - Я вызову такси, - вежливо отказалась Сьюзен. - Блин, ну откуда у неё подруги, если она такая тихоня? Венди улыбнулась и ничего не сказала. Это раздражало. Сьюзен не нравилось, когда она что-то не понимала. Особенно, если это было связано с её семьёй, которую следовало защитить любой ценой. Даже если придётся сломать чью-нибудь жизнь. В конце концов, есть только свои, а чужие — всего лишь декорация. По дороге домой Сьюзен пыталась разложить по полочкам всё, что узнала за три часа в обществе Венди. Прошлое Лолы было настолько чистым, что и в половину верилось с трудом. Даже святые оступаются, но платье невестки было безукоризненно белым. - И от этого болит голова, - буркнула Сьюзен, аккуратно закрыв за собой дверь и бросив сумку на пол. Она раздевалась, разбрасывала одежду и по-прежнему пыталась разгадать тайну Лолы. Зайдя в ванную комнату, она сорвала с плеча никотиновый пластырь и глубоко вдохнула: несмотря на то, что потребности организма были удовлетворены, мозг страдал — пальцы и губы требовали сигарет, а Сьюзен уже забыла, почему решила расстаться с дурной привычкой. - И кто сказал, что она дурная? - спросила Сьюзен у своего отражения. - И что Стивен нашёл в этой Лоле? Утро не ответило ни на один вопрос. Оставалось только радоваться, что не добавило новых. Сьюзен не ходила в курилку, грызла карандаш и думала не о работе. Кусочки паззла не складывались в чёткую картину, и было стыдно спрашивать брата в лоб. Намного приличнее было бы подкараулить Лолу у библиотеки и выбить правду из неё, но вряд ли кто-нибудь оценил бы этот благородный жест. Сьюзен заболела от того, что слишком много думала. Она почти не замечала окружающий мир, механически жевала, не чувствуя вкуса, и бездумно поддерживала разговоры. Головоломка сожрала её с потрохами и не оставила ни одного вдоха для других переживаний. - Я плохо себя чувствую, - сказала Сьюзен Стивену. - И не приду сегодня. - Хорошо. - Хорошо? - возмутилась Сьюзен. - Мне плохо, а ты «хорошо»?! - Мне очень жаль. Мне так жаль, что у меня тошнота и понос. Мне тоже плохо! - Издеваешься, да? - Нет, совсем нет, правда прихватило, - спокойно сказал Стивен. - Ненавижу тебя, - буркнула Сьюзен. - А я на тебя обижен. Я запланировал эту встречу, сам приготовил ужин... Ну, почти приготовил и почти сам. Но запланировал! И надеялся познакомить тебя с Лолой. И помирить с родителями... - Стоп. Ещё одно слово, и я сломаю себе ногу. Обе. Чтобы и на свадьбе не появиться. - Рано или поздно... - Стивен. - Хорошо, больше не буду. Сьюзен поморщилась и потерла лоб. Она не любила, когда в её отношения вмешивались. Даже с благими намерениями. Особенно с благими намерениями. Стивен же постоянно пытался помирить её с родителями и настаивал, что давно пора простить друг друга. Только Сьюзен не хотела признавать надуманные ошибки, связанные, в основном, с выбором профессии. - Спасибо. - Ты плохо себя чувствуешь из-за Лолы или из-за отца с матерью? - Я съела что-то. - Удивительно. Я тоже сегодня что-то съел. Даже дважды, - насмешливо сказал Стивен. - Из-за Лолы. Чёрт, я никак не могу понять, почему она? - с раздражением сказала Сьюзен и тут же прикусила язык. - Ты же её не знаешь. Вот приходи, познакомитесь, поймёшь. Стивен словно не заметил грубого выпада. Сьюзен не сомневалась, что он всё правильно расслышал, и была уверена, что его это задело, но брат редко отвечал ударом на удар. Именно поэтому она часто срывала злость на нём: жить намного легче после того, как выговоришься и проорёшься. - Я... Сьюзен не хотела приходить. Не хотела сталкиваться с головоломкой лицом к лицу. Не хотела сидеть рядом с родителями и пытаться полюбить чужую женщину, которая увела у неё единственного достойного мужчину. Но Стивен терпеливо молчал в трубку, и Сьюзен поняла, что не может предать его. - Хорошо. Я приду. Но сразу с работы, больная, голодная, злая и в плохом настроении. Так что ты сам виноват. Я предупредила! - Спасибо, сестрёнка. Стивен не попрощался и быстро положил трубку. Наверное, чтобы сбежать от раздражения Сьюзен, которое готово было сорваться с языка, влиться в радиоволны и ультразвуком ворваться в его ухо. - Гад! - рявкнула она айфону, который тут же благоразумно погас. Сьюзен глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Бессмысленно злиться на телефон. Да и на брата тоже. Ни тот, ни другой не виноваты в том, что ей плохо без всех своих дурных привычек. Можно было бы вернуть некоторые из них, но Сьюзен боялась, что уступив в одном, уступит в другом. Лучше всего было бы обезопасить себя отношениями, но умная женщина знает, что будет предвзято относиться к новой влюблённости, не избавившись от старой обиды, и это не приведёт ни к чему хорошему. - Хотя мне может очень повезти, - пробормотала Сьюзен. - Или не повезти. Господи, и где я познакомлюсь с кем-нибудь? Её тошнило от мысли, что придётся ходить по тематическим тусовкам только для того, чтобы перебрать десяток неинтересных женщин, как карты в колоде, лишь бы не остаться одинокой, но гордой. К тому же, вероятность встретить Ту Самую незначительна. Уйдут месяцы, если не годы, тоскливых путешествий по барам и собраниям. - Мне никто не нужен, - резко сказала Сьюзен своему отражению. - Мне и так хорошо. Я взрослая и самодостаточная. Громкие слова не изменили сути. Сьюзен привыкла жить с кем-то, пусть даже эта кто-то полоскала её душу в сточной канаве и беззастенчиво топталась по ней грязными сапогами. Зато — была рядом. Зато — делила завтрак и ужин. Зато — приносила фильмы из проката и с удовольствием ходила в кинотеатр. Сьюзен выставила Дженнис за дверь, но вместе с ней избавилась и от партнёра, с которым можно было отдохнуть и расслабиться после тяжёлой рабочей недели. - Я не буду плакать, - решительно сказала Сьюзен, поправляя макияж. - Я слишком хорошо накрашена. Она решила быть сильной, язвительной и агрессивной. Немного побольше от себя настоящей и поменьше от себя мямли. Только так она сможет пережить встречу с родителями и Лолой. И пусть Стивен обижается, это не её проблемы. По крайней мере, до тех пор, пока девица без твёрдых моральных принципов не рассорит её с братом. Встреча началась ужасно. Лола и правда была милой и вызывала иррациональную симпатию. Сьюзен проглотила все язвительные слова, натолкнувшись на её тёплую улыбку, и непроизвольно улыбнулась в ответ. Она ненавидела Лолу. И считала её замечательной, хотя бы уже потому, что она похожа на Венди. По крайней мере, внешне. Стивен расхаживал по квартире гордым петухом, родители пили чай и культурно общались, Лола излучала покой и уют, а Сьюзен сгорала от желания испортить вечер, но крепко держала себя в руках. Венди пристально следила за ней, как будто знала, что у неё на уме. - Я буду вести себя прилично, - прошептала Сьюзен, остановившись перед Венди и протянув ей бокал вина. - Я это проконтролирую. - И что сделаешь, если я выкину какой-нибудь номер? - Не знаю. Не планирую. Действую по обстоятельствам. Венди широко улыбалась, но её глаза были холодными. Кажется, она очень любила свою сестру. Почти как Сьюзен — брата. Это был хороший аргумент, чтобы играть в воспитанную девочку, которая в восторге от предстоящей свадьбы. Даже с учётом того, что Лола — до безобразия положительная. - Сдаюсь, - сказала Сьюзен Стивену. - Что? - Сдаюсь. Хороший выбор. - Я знаю, - гордо ответил Стивен. - Лучший. Я дождался. И даже без мазохизма. - Но всего несколько недель, - поморщилась Сьюзен. - Сколько дней ушло у тебя на Дженнис? А перед этим была Тамара. Кажется, на ухаживания ты потратила полторы недели. А потом притащила её в свой дом. - Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. - Как приятно быть Юпитером, - со смехом парировал Стивен. - Пойду к своей Юноне. Помогу накрыть на стол. А ты садись. Занимай лучшее место, пока не остался только один вариант — рядом с родителями. Сьюзен вздохнула и отдалась семейным разговорам. У неё не было большого выбора: или бездумно наслаждаться, или думать и страдать, а норматив по мазохизму она сдала больше месяца назад, поставила личный рекорд и решила больше не бороться за звание самой страдающей лесбиянки столетия. К удивлению Сьюзен, через полчаса она и правда начала получать удовольствие от разговоров и пикировок, которые не пересекали опасной грани. Казалось, каждый из присутствующих задался целью подружиться. Если не с ней, то между собой. Даже родители не поднимали свою любимую тему о том, что дочь должна была стать медиком, как и поколения её предков, и Сьюзен была им искренне благодарна. Она даже поверила, что разногласия остались в прошлом и больше никогда не изобьют её разочарованными взглядами. Лола сияла. Она была удивительной — высокой, изящной, располагающей к себе домоседкой. Сьюзен хотела бы поймать её на лжи, но ужин был слишком вкусным, чтобы его приготовил Стивен, и слишком незайтеливым, чтобы его заказали в ресторане, а счастье брата бросалось в глаза. Как и гордость Венди. - Скажи, я на Стивена смотрю так же, как ты на Лолу? - негромко спросила Сьюзен, выйдя на балкон вместе с Венди. - А-ха, - ответила та и затянулась. Огонёк сигареты соблазнял своим горьким жаром, но Сьюзен не поддалась искушению, лишь вцепилась в плечо, ладонью ощущая прямоугольник пластыря. Она не знала, чего ей хочется больше — затянуться или попробовать вкус губ. Не знала, чего больше боится — сорваться вниз или взлететь вверх. Венди глубоко вдохнула, положила сигарету в пепельницу и резко притянула Сьюзен к себе. Губы были ожидаемо горькими, а продымленное дыхание — таким желанным, что задрожали колени. Сьюзен не отвечала на поцелуй, но наслаждалась им, как самым изысканным блюдом. Проваливалась мягкими ногами в нежный бетон балкона и отматывала годы назад, пока не превратилась в глупого подростка, который в своей комнате обнимается с подружкой, пока родители шумят в соседней комнате. - Очень хорошо для гетеро, - с лёгкой хрипотцой сказала Сьюзен, когда Венди прекратила поцелуй, отступила на шаг и снова затянулась. - А кто сказал, что я гетеро? - насмешливо спросила та. - Ну... муж. Залёт. Отличный парень. Шрамы. - А. Ты веришь всему, что говорят другие люди? Хотя в этой истории есть доля правды. За исключением залёта и пола супруга. Ты не спрашивала себя, где мой ребёнок? Или думала, что я могла бросить чадо на совесть мужика, который распускает руки? В голосе Венди отчётливо проступили злость и раздражение, но даже они не вырвали Сьюзен из растерянности. Ей солгали. Нагло и беззастенчиво. И столь же грубо обозвали легковерной дурой. - Не спрашивала, - растерянно сказала она. - Это твоё личное дело. Я... прости, я... туда... пойду. Не... Казалось, ещё секунда, и из глаз брызнут слёзы. Сьюзен не хотела реветь. Это было даже унизительнее, чем поверить в ложь, которой её щедро накормили. Набили в глотку и утрамбовали, чтобы влезло ещё немного, а Сьюзен послушно жрала и улыбалась. Сочувствовала тяжелой судьбе. Стыдилась за свои скоропалительные выводы. Дура легковерная. Сьюзен прошмыгнула в туалет, как мышка, никто не обратил на неё внимания. Она глубоко дышала, глядя на струйку воды, и улыбалась. Слёзы высохли, так и не выступив на глазах, и на душе стало легче. Она была легковерной, потому что сама редко врала, а каждая её ложь была неуклюжей и очевидной. И у Венди были причины, чтобы слегка изменить своё прошлое. Должны были быть. Сьюзен не верила, что была её мишенью, а не просто одной из многих, которым подаётся версия, обработанная фотошопом, без лишних килограмм и мелких недостатков кожи. Сьюзен была спокойна, когда вернулась в комнату. Её больше ничто не тревожило и не обижало. Она тепло улыбнулась всем, и Венди — в первую очередь. Та чуть заметно вздрогнула, покачала головой и что-то пробормотала себе под нос. Разговор вился вокруг свадьбы, как плющ вокруг ствола древнего дерева. Родители пытались донести до молодых, что праздник необходим. Даже если они его сейчас не хотят, то потом обязательно пожалеют. Стивен и Лола внимали аргументам и стояли на своём. Сьюзен улыбалась и поддакивала родителям, а спустя несколько минут — молодым, чтобы сохранить равновесие сил. - Я пойду, - сказала она в десять вечера и зевнула. - Это был очень долгий день. Рада была познакомиться. Конечно, Сьюзен уговаривали остаться, но она настойчиво пробралась к двери и надела обувь с курткой. И удивилась, когда Венди тоже попрощалась. - Поздно уже. Очень спать хочется. - Спокойной ночи, - сказал Стивен и хмыкнул, насмешливо разглядывая Сьюзен и Венди. - Даже не думай, - буркнула первая. - Я любуюсь, а не думаю. Сьюзен сжала челюсти, чтобы не ляпнуть глупость, и вылетела из квартиры раздражённой кошкой. Стивен думал. Она сама думала, ей не давал покоя горький вкус и глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Очень решительный и уверенный, Сьюзен чувствовала его животом и горящими ладонями, и боялась в очередной раз втрескаться в квартире Стивена, но пару месяцев назад уже взяла разбег и не знала, сможет ли вовремя затормозить. - И к чёрту, - буркнула она, резко затормозила и ткнула пальцем в грудь Венди. - Никогда больше... Сьюзен хотела потребовать, чтобы Венди её больше не целовала. Держалась на расстоянии случайной родственницы и переходила на другую сторону улицы, едва завидев тень. И даже ещё раньше — просто всегда держалась другой стороны города и не попадась на глаза. Но горло пересохло и слова испуганными ежами застряли в лёгких. - Что? - спросила Венди, с улыбкой глядя Сьюзен в глаза. - Не ври мне. Больше никогда, - сказала та, резко отвернулась и сердито пошла домой. - Хорошо. Венди шла следом и молчала. Сьюзен чувствовала её присутствие, как своё сердцебиение — такое же близкое и необходимое для жизни. По крайней мере, для одной прогулки — до дома, сквозь яркую городскую ночь, испещрённую яркими пятнами неона. Сьюзен выжимала педаль тормоза и улыбалась звёздам. - Спокойной ночи, - пожелала она, когда закончилась молчаливая прогулка. - Спокойной ночи, - мягко ответила Венди. Сьюзен не смотрела на неё, но лопатками чувствовала взгляд — столь же голодный, как прятала она. Кто-то перерезал тормозной шланг, и она катилась под откос, уверенно набирая скорость. И совсем не боялась. Это падение не могло причинить ей вреда до тех пор, пока она не позволит себе разбиться об острые скалы своих ожиданий. Дверь спрятала горящие щёки от внешнего мира, но обожгла жаром — внутренний. Сьюзен уговаривала себя подниматься по лестнице и не выбегать на улицу, чтобы повиснуть на Венди и отдаться ей у всех на виду, прямо на крыльце, выкрикивая проклятия и шепча благодарственные молитвы. Подгибались ноги, дрожали руки и грохотал в ушах пульс. Сьюзен с трудом дошла до своей квартиры, скинула с себя одежду и скрылась за прозрачной дверью душевой кабины. Холодные струи воды не остудили желание. Наоборот, обострили его твёрдыми сосками и жадными пальцами, которые с каждым громким выдохом всё увереннее ласкали тело и обжигали кожу. Сьюзен словно видела себя со стороны, и зрелище вызывало улыбку. Возбуждённая, красивая и вызывающая. Она слишком долго была другой, чтобы привыкнуть к новому образу. И глубоко любила себя, чтобы сомневаться в его искренности. Венди — если причина в ней — заслужила благодарность. Пожалуй, Сьюзен могла бы купить ей какую-нибудь мелочь, которая сделает квартиру уютнее. Картину. Или вазу. Или даже ковёр. Сьюзен скрутила насадку для душа, отрегулировала температуру воды, села, широко расставила ноги и упёрлась ступнями в кафель. Она не хотела долго ласкать своё тело, ей был нужен быстрый и уверенный оргазм — сбросить напряжение и легко уснуть, не думая о том, что было бы, если бы она повисла на шее Венди. Струя воды била по головке клитора, выписывала на ней алфавит от а до я, как язык женщины, которая клещом впилась в сознание, а брызги щекотали бёдра — как волосы, и щёки, и губы, и пальцы. Сьюзен проваливалась всё глубже в свои ощущения. Её дыхание отражалось от стен и вливалось в уши дыханием Венди. Нестерпимо тянуло сжать ноги, чтобы прекратить пытку, но колени прилипли к кафелю. Сьюзен была готова сдаться и попросить Дженнис, чтобы та... - Блядь! - рявкнула Сьюзен, бросила шланг и раздражённо уставилась в стену. Оргазм стал недостижимой мечтой, злость снесла возбуждение, как волна — песочный замок, и превратила его в отталкивающего уродца. Дженнис не оставляла её в покое и появлялась в самый неожиданный момент. В самый нежелательный момент. Как инфаркт в глухой деревне или понос на первом свидании. - Ненавижу, - пробормотала Сьюзен и резко выдохнула. Она поднялась — не было смысла сидеть на мокром акриле и страдать из-за несправедливости жизни, — выключила воду, вышла из кабины, тщательно вытерлась, нанесла на лицо крем и пошла спать. Сьюзен не могла думать о Венди и не хотела — о Дженнис. К её удовольствию, она быстро провалилась в сон без сновидений. Утро встретило Сьюзен солнцем и хорошем настроении. В жизни каждого человека бывают взлёты, падения и поражения в битвах за оргазм, но это не повод оставаться в постели и предаваться унынию. Всегда можно поднять упавшее знамя и снова ринуться в бой, как только появится желание. А паузу можно использовать на уменьшение банковского счёта. У Сьюзен было великолепное настроение. Она даже решила не ругаться с братом, который, как ей показалось, взял на себя роль сводника. Эта мысль пришла к ней, завернувшись в утренние сумерки и грациозно усевшись на краешек кровати. Стивен иногда обвинял себя в том, что Сьюзен влюбилась в Дженнис — в конце концов, они познакомились на его вечеринке. Он же привел Венди на литературные посиделки. И даже — сколь абсурдным ни был этот вывод — решил жениться на Лоле, словно для того, чтобы создать почву для роста новых отношений. Именно последний кусочек паззла насмешил Сьюзен и убедил не устраивать скандал с бурным выяснением отношений. Но она решила припасти шпильку для подходящего случая. Выходные тянулись ленивыми минутами, которые ожерельем обвивались вокруг балконных перил. Сьюзен сидела в кресле и жмурилась на яркое солнце, просчитывая прошлое и будущее. Каждый жест должен быть чётко выверен, чтобы картина жизни вне Дженнис приносила удовольствие. Чтобы в неё можно было поверить. Сьюзен не сомневалась, что у неё получится быть убедительной, но не знала, как тело среагирует на Соблазн. - Но ведь можно настроиться на другую Музу и Зрителя, - промурлыкала она и лениво потянулась. В любом случае, игру нельзя подстёгивать. У этой лошади слишком дурной нрав, чтобы брать с места в карьер, и при таком разгоне Сьюзен не будет выглядеть лучшим образом. По крайней мере, в своих глазах. Этого нельзя допускать. Вдруг заметит кто-то ещё. Сьюзен звонила Венди и обговаривала детали девичника. После работы бегала по магазинам и покупала ленты, блёстки, воздушные шары, яркие колпаки, алкоголь и стаканы — спасибо шведам за Икеа. Квартира Венди всё больше походила на склад, заваленный пакетами — от невыразительных белых до ярко-радужных. Сьюзен и сама была непрочь завалиться на полу в спальне, но сохраняла безопасное расстояние — лишь прикасалась бедром к бедру Венди, когда сидела с ней на небольшом диване и сосредоточенно изучала лист со списком необходимых покупок. - Осталось совсем немного. Спасибо за активную помощь, - сказала Венди. - Лола достойна хорошего праздника, - ответила Сьюзен, широко улыбаясь. Она вряд ли была бы так активна, если бы Лола мечтала о девичнике. Конечно, немало мотивировали и постоянные встречи с Венди, которые помогали лучше её узнать. Сьюзен никогда не догадалась бы, что та любит носить юбки и мечтает отрастить длинные волосы, но джинсы и короткая стрижка намного практичнее, поэтому уверенно лидируют в повседневной жизни. Или что Венди предпочитает чёрный кофе, от которого вяжет язык, и отказывается от сливок с сахаром из предпочтений, а не из экономии. Или о трогательной любви к мелким щенкам и крупным собакам — Венди планировала лет через десять купить дом с большим участком и завести пару немецких овчарок, а может, золотистых ретриверов, она пока не определилась. Или сотню других мелочей, которые складывались в цельный образ. - А-ха, - сказала Венди. - Нет, ну правда! - Я верю. - По тебе незаметно, - недовольно сказала Сьюзен. - Я позвонила паре подруг Лолы, которых знаю. Они знают других и позвонят им. Завтра будет готова копия ключей для тебя, придешь в пятницу в три, чтобы начать украшать квартиру и встречать гостей, к семи я приведу Лолу. - Я помню. Мы уже много раз повторяли. - Я знаю, - невозмутимо сказала Венди. Сьюзен скрипнула зубами, но ожидаемого продолжения — «повторение — мать учения!» — не последовало. Видимо, Венди была обучаемой и пары недовольных гримас хватило, чтобы она перестала изъясняться расхожими фразами, полными народной мудрости. Впрочем, Сьюзен уже знала, что ей могут сказать, и слышала даже замолченное. - Тогда спокойной ночи. И до завтра, - сказала она и быстро поднялась с дивана, не слушая уговоры своего бедра, которое пригрелось у бедра Венди. - Спокойной ночи. И до завтра. На следующий день Сьюзен встретилась с Венди, забрала ключи и тут же сбежала домой. Не потому, что не хотела находиться рядом с ней — сводило зубы от желания хотя бы посидеть, прикасаясь бёдрами. Но Сьюзен должна была подготовиться к девичнику — потратить кучу времени на маникюр, педикюр, выщипывание, бритье и покраску. «Как перед первым свиданием», - хихикнула она, выкладывая рабочие инструменты в стройный ряд. На то, чтобы привести себя в порядок, ушло четыре часа. Сьюзен прикинула, что ей понадобятся ещё часа два на стрижку и макияж, значит, с работы надо будет уйти в двенадцать. Тихо и незаметно сбежать, скопировав стиль графа. Только не зашивать себя в грубую мешковину, а просто выйти на обед и пропасть до понедельника. Сьюзен пришла к Венди ровно в три. Той ещё не было — с её работы так просто не сбежишь и сверхурочными не прикроешься. Впрочем, Сьюзен и не надеялась на присутствие Венди: иначе она не получила бы ключи, а дверь не открывалась заветной фразой. Зато можно было спокойно украсить квартиру и пошарить в шкафу — не вынюхивая, всего лишь поближе знакомясь с владелицей вещей. В пять появилась первая гостья. Сьюзен с удовольствием подключила Жизель к подготовке праздника и поболтала с ней. За десять минут женщины обменялись своими историями и решили, что нравятся друг другу, хотя их интересы совсем не совпадают. К семи — квартира была полна чёртиков из табакерки, которые спрятались в комнате, выходящей во внутренний двор, чтобы их не обнаружили раньше времени. Сьюзен взяла на себя роль хозяйки вечера, скользила от одной группки к другой и внимательно изучала подруг Лолы. Принцип Еврипида срабатывал практически безотказно, хотя и из него были исключения. Сьюзен было бы неприятно узнать, что её оценили по Дженнис. Не потому что Дженнис плохая, просто она совершенно другая и не обременена тягой к моногамии. - Идут! - громким шёпотом сообщила Клэр, и все притихли. Венди была красивой. У Сьюзен перехватило дыхание, когда открылась входная дверь и подъездный свет нарисовал тёмные женские фигуры. Бесконечные две секунды был виден только силуэт — и улыбка шириной в сердце, горячее и живое. От неё тянуло в груди и щипало глаза. Щёлкнул выключатель и подружки Лолы подскочили с громкими радостными криками. Виновница торжества удивилась, всплеснула руками, обрадовалась и даже прослезилась. Сьюзен скривилась — и тут же покраснела под цепким взглядом Венди. - Ну да. Ну я не умею притворяться слишком долго. Она мне всё равно не нравится, - решительно сказала Сьюзен, когда вышла с Венди на балкон. - А-ха. - Не ахакай на меня! - Целовать не буду. - Ну и не надо, - фыркнула Сьюзен. - Но я хотела извиниться за ту свою гримасу. - За то, что тебе не нравится Лола? - вкрадчиво уточнила Венди. - Нет. За свою гримасу, которая обидела тебя. - Я не обиделась. - Тогда мне не за что извиняться, - победно улыбнулась Сьюзен. - Именно. Венди затушила сигарету — быстро, одним движением — и пошла в комнату. Улыбка треснула и осыпалась на пол перхотью. Сьюзен вздохнула, достала из кармана новую — немного поуже глупости, сияющую бокала на два вина — и прилепила её, чтобы доиграть выбранную роль до конца. Если не для окружающих, то для себя. Лола лучилась от счастья и удовольствия. Сьюзен — ещё раз — увидела, почему Стивен женится именно на этой особе, и махнула рукой на свою неприязнь. Она могла бы вмешаться в их отношения и настроить парочку против себя и друг друга, но не была готова платить за это. Не хотела терять брата. Не желала войны с Венди. Которая совсем не обращала на неё внимания. - Зараза, ты это специально, я знаю, - пробубнила Сьюзен себе под нос. - Ты что-то сказала? - спросила проходившая мимо Анита. - Стриптизёр хорош. Улыбка получилась убедительной, а подмигивание — игривым, но язык зачесался от раздражения на себя. Сьюзен оторвалась от стенки и влилась в шумную компанию женщин, бурно реагирующих на каждую тряпку самца, которую тот с себя срывал. Она тоже легко могла сыграть роль одной из обезьян. Даже всех троих — не задумываясь. А поставив перед собой такую цель, без усилий превращалась в них. Прощаясь, Сьюзен крепко пожала руку Венди, сердечно обняла Лолу и прошептала ей на ухо, как рада обрести такую замечательную сестру. И даже не солгала: если отбросить ревность и досаду, Лола была чудесной. Ночью Сьюзен крепко спала. И следующей тоже. Её больше не тянуло к сигаретам и алкоголю, хотя ещё неделю назад она была готова упасть брюхом на пол и ползти, унижаться, выпрашивать у самой себя — строгой и суровой — право на один глоточек и пару затяжек. Две их трёх привычек были забыты, но очной ставки с последней — пока не было. Это не мешало крепко спать и вкусно кушать. И не звонить Венди. Сьюзен не обиделась — хотя было на что. Она просто приняла чужие правила игры — если они играли. Она терпеливо ждала — высыпаясь и балуя своё тело. Работала — и сплетничала с коллегами. Сьюзен больше не торопилась и не спешила — она вышла из возраста горячности и влетела в томительную чувственность. Но Венди могла бы и позвонить. Свадебная церемония была незатейливой — как и хотели молодожёны. Простое белое платье с голубыми вставками оставляло открытыми икры, которыми можно было залюбоваться. Поднятые волосы не скрывали аппетитные шею и линию плеч. Но сильнее всего притягивала улыбка на соблазнительных губах. Сьюзен задумчиво смотрела на них и представляла их вкус. - Не пялься так, - шикнула на неё Венди после того, как пихнула локтем в бок. - Как? - невинно спросила Сьюзен, уставившись на её губы. - Вот так. Ты что, уже выпила? - Иначе я не пережила бы этот день. Брат женится на другой, ты меня не любишь, не звонишь, не пишешь, использовала для девичника сестрички и позабыла мой телефонный номер. - Не самый лучший момент выяснять отношения, - тихо, но твёрдо сказала Венди. - Они уже обменялись клятвами, мы их уже обняли, мама-папа будут их ещё некоторое время мучить, так что, почему бы и нет? Отношения? Сьюзен широко улыбалась. Ей и самой казалось, что она успела выпить, но забыла закусить. Эйфория медленно поднималась от горящих ступней через звенящие колени и взбухала пузырём смеха в голове. Но Сьюзен сдерживалась и вела себя прилично. Смотрела на губы Венди и парила в облаках. - Потом. - Почему? - надулась Сьюзен. - Потому что я так сказала, - отрезала Венди. - Хорошо. Покорность подпитывала эйфорию и щекотала грудь смехом. Венди недоумённо моргнула, покачала головой и пошла к молодым. Сьюзен послала ей воздушный поцелуй и выбежала на улицу, под яркое солнце и зелёную листву. Все её чувства кричали о том, что должно произойти что-то хорошее. Что-то, от чего можно умереть и вновь возродиться — просто сбросить старую кожу, закончить одну страницу и начать новую, изменить мечту, а не мечте. Такси Сьюзен приехало к ресторану последним. Стивен подлетел к машине, открыл дверцу и торопливо выпалил: - Я не знал, что она придёт. - Кто? - улыбка крепко вцепилась в губы, как рыба-прилипала в днище корабля. - Я могу её прогнать. Жиль может обижаться, сколько его душе угодно. - Кого? Ты чего так разнервничался? Ответ сам вышел на улицу. В ярко-красном платье и чёрных босоножках на высоком каблуке. Сьюзен задохнулась, увидев Дженнис. Чуть не потеряла равновесие, но Стивен придержал её за локоть. Пузырь эйфории лопнул и окатил холодной водой, обжегшей вонью боли и неуверенности. - О. Теперь я поняла. Не надо. Жиль? - Мой друг. Ты его видела на моём прошлом дне рождения. Такой... крупный брюнет. Банкир. Стивен уверенно держал Сьюзен под руку. Если бы его не было рядом, можно было бы развернуться, прыгнуть в такси и уехать домой. Поджать хвост и сбежать. В этом не было ничего позорного — простой инстинкт самосохранения. Все бы поняли. А если и нет, то к лучшему: Сьюзен досталось бы меньше сочувствия. Но Стивен был рядом, а такси уехало. - Не страшно. Всё в порядке. Правда. Ты же видишь, какая я красивая! И улыбаюсь! - Ну-ну, - сказал Стивен. - Но... - Забей. Я забила, и ты забей. Сегодня твой день. И Лолы, конечно. Нечего ковыряться в моих трупах под одеялом. Пошли за стол. Ты должен быть рядом со своей женой. С каждым словом шаг становился увереннее, улыбка — теплее и шире, камень в животе — тяжелее и холоднее. Сьюзен знала, что рано или поздно столкнётся с Дженнис — большой город был слишком маленьким, если не желаешь кого-то видеть. Только не ожидала встретиться с ней на свадьбе брата. - Я... - Слушай, - прищурилась Сьюзен. - Сейчас я разозлюсь. И уйду по другой причине. Ценю твою заботу, марш к жене! Дженнис — чертовски красивая Дженнис — курила и смотрела на шепчущихся брата с сестрой. Сложно было понять, что творится в её блондинистой головке. Если бы Сьюзен была чуть менее эгоцентрична, то решила бы, что встреча случайна. Но Дженнис слишком хорошо знала, что Стивен — её брат. - Добрый вечер, - сказала Сьюзен, проходя мимо. - И тебе. Насмешка полоснула по лицу, и Сьюзен чуть не вцепилась в волосы Дженнис. Но та именно этого и хотела. Ударить побольнее. Уязвить посильнее. Зацепить поглубже. Поругаться и бурно помириться. - Я себе так льщу, - пробормотала Сьюзен и хихикнула. - Что? - Ничего. Досада загустела в прохладном полумраке ресторана. Сьюзен сбросила с лица улыбку, глубоко вдохнула и пошла за стол, надеясь, что Жиль сядет за другой. Если бы свадьба была пышной, то было бы проще затеряться среди гостей и не сталкиваться взглядами. Впрочем... Впрочем, бесполезно. Если пришла мелкая карта, можно попытаться сыграть на мизер, а не жаловаться на руки сдающего. - Ты какая-то хмурая, - сказала Венди час спустя. - Потанцуем? - Спасибо, но нет. Так заметно? - Очень. Просто тревожная лампа на весь зал. Потанцуем. - Я же отказалась. Жаль, что так очевидно. - А я не предлагаю. Вот и замаскируем. - Не хочу. Венди глубоко вдохнула и медленно выдохнула. - Ты можешь пойти сама, - сказала она, - или я понесу тебя. Закину через плечо и понесу. Есть третий вариант. Я сяду рядом, и ты мне расскажешь, почему. - Можно, я от всего откажусь? - спросила Сьюзен, помешивая трубочкой коктейль и пряча взгляд. - Нет. Выбирай. - Можно четвёртый вариант? - Какой? - Ты идёшь танцевать, я напиваюсь в стельку и сваливаюсь под стол. - У тебя безалкогольный коктейль, - хмыкнула Венди. - Тебе придётся очень много выпить, чтобы под стол. - Наблюдательная. - Это та блондинка? В красном? Сьюзен вздрогнула и подняла взгляд. Ей не понравилось, что Венди прочитала её, как открытую книгу. Это раздражало даже больше, чем присутствие Дженнис. И уязвляло — до скандала и драки. Плевать, что противник на две головы выше и значительно крупнее. Так даже лучше: большие люди всегда недооценивают мелких и не принимают их всерьёз. - Значит, та блондинка в красном, - кивнула Венди и наклонилась. - Ты такая дурёха, - сказала она. - Ты!.. Сьюзен не закончила гневную тираду. Даже не успела толком начать: Венди — опять без предупреждения, нагло, настойчиво и у всех на виду — поцеловала её. Выжгла губами клеймо и выпила всё раздражение. И самое приятное, у Сьюзен была куча возможностей отвернуться — Венди не принуждала, просто брала то, что хотела, — но ни малейшего желания прервать поцелуй. - Взрослая, а дурная, как ребёнок. Пошли танцевать. Сьюзен не могла говорить — она смаковала послевкусие, — просто кивнула, приняла протянутую руку и вышла на середину зала, смущаясь, как старшеклассница. Стивен улыбался — от этого щёки горели ещё сильнее. Родители хмурились — это расправило плечи. Дженнис недовольно смотрела, как Венди ведёт в танце — глаза Сьюзен округлились от неожиданной догадки: - Ты это специально? На публику? - Я? - возмутилась Венди. - На публику? Вот чтобы я тебя ещё приглашала! Но в её глазах была нежность, а руки — поддерживали и не давали упасть. Сьюзен хихикнула и уткнулась лбом в плечо Венди, обволакиваясь её уверенностью, как самыми желанными духами. С таким другом невозможно упасть. С такой женщиной нельзя спешить. С таким чувством надо быть осторожной. Сьюзен подняла голову и тепло улыбнулась. В её груди толпились лихорадочные слова, которым срочно нужно было вырваться на волю и поведать всему миру — или только Венди — о благодарности, и дружбе, и влечении, и доброте. Но губы не хотели говорить. Они мечтали о нежном, неторопливом поцелуе — и Сьюзен воплотила их мечту. С каждым тактом прошлое превращалось в блёклое воспоминание. Дженнис осыпалась пожухлой листвой и осталась на жёлтых страницах. С каждым ударом сердца будущее теряло значение. Страхи сгорели в пламени веры и исчезли из вероятностей. Сьюзен парила в настоящем и знала, что не разобьётся, если не будет спешить и строить долгосрочные планы. Она просто танцевала и не загадывала, проснётся ли рядом с Венди. Но радовалась, что надела красивое бельё. В конце концов, женщина должна быть готова к разным неожиданностям. Позже, в уборной, Сьюзен отлепила никотиновый пластырь. Она уже выздоровела, и ей не нужны костыли. Зачем они человеку, который опять научился летать?