Литры слёз остались в прошлом. Твои лживые слова истёрлись от старости. А это пустое «люблю» равно нулю
От лиц моих псевдодрузей мозоли на глазах
Вырвала страницы жизни, заполненные тобою, и швырнула в костёр мелочных обид/провалов.
Одним махом полжизни прахом
Как ты мечтал сжечь школу, так и я —
сжечь эту псевдолюбовь, сотканную из боли и питавшуюся влагой моих бесполезных слёз. А всё-таки надежду я умела отряхивать от пыли твоего безразличия.
В твоих руках порой была марионеткой, 'любимой игрушкой на ночь'. Только ты мог сказать «Уходи», а потом сам же и вернуться. Твой наивно-смешной вопрос впечатался в сознание:
– Скажи, ты меня ещё любишь?
И мой ответ:
– Уже нет.
Во мне нет больше нас, есть только одно слово-Свобода! Как глоток свежего теплого воздуха, повысивший температуру, ушедшую когда-то в минус.
У тебя и рядом с тобой всё в минусе. Ты же Морозов
Потерян твой 'волшебный' ключик, открывавший все дверки. Всё бывает впервые. А ты, видно, не научился слышать «нет». Наивный.
Наивность пришла на смену прожигающей всё внутри ярости, которую ты заливал дорогим алкоголем. Упорхнул твой
личный ангел, сдерживавший настоящего Максима, в которого я, помню, в первом классе влюбилась.
Отличница же, а приглядеться — так 'приличное' количество ошибок заметишь. Жизнь прожита на слабую троечку. Нерационально. Я пошла, знаешь, делать работу над ошибками. Чтоб на четвёрку хотя бы. Но для Виктории ведь это маловато, правда?
Ценой
его свободы я обрела свою. Уничтожила только зарождавшийся
новый мир. А может, он и сам его уничтожил по неосторожности. На осколках
чужого мира (чужих иллюзий?) можно, оказывается, построить что-то пусть отдалённо, но похожее на собственное счастье.
Твоё имя уже комком в горле, а его-Римом в душе. Ты показал мне, как жить/думать не следует. А он показал, что было бы, если бы я не встретила тебя или же переступила через призрачное «люблю». Он притворялся, что любит. А ты даже не смог /притвориться, что притворялся, что любил/.
Сработал эффект бумеранга. На этот раз в мою пользу. 10:1, наверное. Я так пару нулей после двоеточия мысленно справа подрисовала.
Вот что значит
Виктория
***
Эти стены его не сломили. Такие, как он, не сломятся.
— Не ожидал?
— Разве что, в следующей жизни, — Легкая ухмылка. И искорка удивления, промелькнувшая в глазах.
— Ну что ж, считай, что она наступила сейчас, — Старалась казаться сильной, отплатив ему той же монетой холодности с неприкрытым сарказмом. Вести себя с ним так же, как и он со мной
тогда.
— Я не понимаю тебя, Кузнецова, — усмехнулся. Возможно, в этот момент приравнял меня к тем ничтожествам, которым прямая дорога в ад.
— А я, представь себе, думала, что ты всегда понимал меня лучше, чем все вместе взятые. Юбилейная ошибка, видно.
— Значит, первой было то, что ты упустила любовь всей своей жизни? Я угадал? — Это не ядом отдаёт, а кисло-сладким вкусом мандаринов.
— Нет, я его не люблю. Уже нет, — Не сразу заметила, сколько счастья в этих словах.
Ожидала увидеть его разочарование-«шуточка невзначай» не удалась. А наткнулась на того Барышникова, по виду которого можно было смело заключить-он поработил полмира. (
Интересно, с каких пор Морозов считается за половину мира?)
Какой-то пугающе-родной.
А его правильная девочка захотела пожить для себя и подышать их общей свободой.
