Jingle Bell Rock

Снег выпал за несколько дней до Рождества. В тот день Jupiter в последний раз собрались в студии перед небольшим перерывом. Впрочем, дел было немного - пару раз прогнать новый материал, обсудить кое-какие шероховатости в аранжировках... и, в общем-то, все. Для всех пятерых эта встреча была скорее символической: в уходящем году они виделись в последний раз. Репетиция не клеилась, а разговоры уходили все дальше и дальше от музыкальных тем. Теру то и дело засматривался на кружащиеся белые хлопья за окном, и пальцы каждый раз предательски срывались со струн. Масаши рассудком давно уже был где-то далеко за пределами не то что студии, а Токио вообще. Он мечтал о Хоккайдо и горных лыжах чуть ли не с июля. Даже Зин, который обычно из кож вон лез, чтобы не разочаровать инструменталистов, путался, забывал слова, беспрестанно извинялся, но потом путался снова... Хизаки пытался ругаться, но звучало это скорее как дружеское подтрунивание... Но никто и не думал переживать из-за этих мелких неудач. Снег за окном делал все слова, мысли, чувства похожими на себя самого - такими же легкими, мягкими, пушистыми и бесконечно светлыми... Кроме того все пятеро чувствовали, что ужасно устали. -Все. - Гитара Хизаки жалобно всхлипнула, когда он убрал пальцы с грифа, резко оборвав композицию на середине. - От вас уже совершенно невозможно добиться чего-то удобоваримого. В другое время ребята бы удивились. Но теперь инструменты послушно стихли один за другим. Дольше всех продержался Юки, и в абсолютной тишине прозвучало маленькое драм-соло. Но затем и он сложил палочки вместе и опустил на один из томов. -Ты бы хотя бы не улыбался так, когда делаешь выговор, Хизаки-сан! - усмехнулся Теру. Хизаки еще раз безуспешно попытался нахмуриться и выпрямить губы в строгую линию, но... слишком чудесен был снег за окном, кружащийся на фоне красной и белой неоновой рекламы. Масаши и Теру расхохотались. -Ладно, все равно не получится. Мы тебя раскусили - ты на самом деле добрый! - проговорил басист сквозь хохот. -Ну, раз я такой добрый, может, все-таки постараемся сделать эту репетицию чуточку менее бессмысленной?! Ради моей доброты! Ребята энергично закивали, однако трое из них под разными предлогами улизнули из студии уже минут через десять, несмотря на умоляющие вопли лидера. Кто-то сослался на страдающего от одиночества и голода кота, кто-то - на то, что не успевает приготовить подарки, а кто-то - на свидание. Каждый с хитрющей мечтательной улыбкой рассыпался в извинениях, поздравлял с наступающими праздниками и исчезал за дверью. В студии остались только Хизаки и Теру. В мягкой, истинно зимней тишине казалось, что слышно, как тихонько перешептываются и перезваниваются за окном снежинки. Такой тихий-тихий шепчуще-серебристый звук. Как в мультфильмах, когда внезапно происходит маленькое, но такое нужное и долгожданное чудо. Оба гитариста молчали. Каждый обнимал свою гитару, сложив уставшие руки на коленях. Каждый молчал, боясь нарушить ритм этой сказочной симфонии за окном. За много лет они не заметили, что стали до смешного похожи друг на друга... -Мне недавно звонил Юджи, - тихонько произнес Хизаки. - Приглашал отмечать Рождество вместе с ним... -Ты согласился? Оба они продолжали заворожено следить за причудливыми траекториями снежинок... -Нет... Я уже решил, что на Рождество поеду к родителям. А с Юджи пересекусь через пару-тройку дней... В общем, когда вернусь. -А я тоже еду к родителям. Значит, поедем в Киото вместе? Хизаки тепло улыбнулся. -Нет! Знаешь, ты мне и так уже порядком надоел. Теру и Хизаки снова замолчали. Для них обоих и поездка домой на синкансэне, и пребывание там были чем-то особенным, едва не сакральным. Они редко бывали в Киото по каким-то делам. Намного чаще их там ждали родительские дома, вкусная домашняя еда, старые друзья, бессмысленные на первый взгляд разговоры, без которых на самом деле почти невозможно было бы жить дальше. Киото был для них маленьким спасительным островком, на котором можно набраться сил, а потом плыть дальше... И плыть после этого было намного легче, даже если никто еще толком не определился с направлением. Ведь там вокруг них никогда ничего не менялось... Ну, почти ничего. Хотя порой им даже не всегда удавалось заметить, как стареют родители и намного чаще хмурятся друзья и братья. Или просто не хотелось замечать... Слишком быстро текла жизнь за пределами их маленького островка, который каждый из них считал своим и ничьим больше. И нигде больше нельзя было вот так вот спокойно сесть у окна и, почти не моргая, смотреть на крупные хлопья снега на фоне подсвеченного городскими огнями неба... И хотя им никто не мешал заниматься этим же в студии, где-то в глубине души у обоих скреблось странное чувство, будто они нарушают какую-то не пойми откуда взявшуюся, но предельно важную установку. Поэтому в Киото Теру и Хизаки старались не встречаться. Не то, чтобы они действительно надоедали друг другу, плывя бок о бок в этом изменчивом океане, окружающий их островок со всех сторон... Просто так по возвращению в Токио, спустя несколько дней, они были рады видеть друг друга чуточку больше. -А ты что будешь делать, когда вернешься? - осторожно спросил Хизаки, проверяя, не обиделся ли Теру на его последнюю реплику. Нет, вообще-то он не имел привычки обижаться на всякую ерунду, но под конец года уставший рассудок всегда мыслит и реагирует немного по-другому. -Рисовать и... А вообще-то ты и сам знаешь. В наступающем году все как-то более однозначно, чем в уходящем. Даже не интересно, - смущенно улыбнулся гитарист. -В смысле? -Ну, в начале года мы готовили новый проект, и все как-то непредсказуемо было... А теперь - тур, потом мировой тур... все расписания есть. Даже мечтать особенно не о чем. Хизаки нервно рассмеялся, перекинул волосы на одно плечо. -Что за пост-апокалипсис у тебя в голове?! В Versailles ты такого не говорил. -В Versailles я был моложе. А еще там ответственности было меньше... -И все-таки. Когда мечтать не о чем - это совсем... плохо. Вообще-то вместо "плохо" Хизаки хотел употребить чуть более крепкое словечко, но вовремя решил исправиться. Вся эта экспрессия совсем не подходила под теплую уютную атмосферу в студии, где мягкий свет лился с маленьких светильников на потолке и отражался от теплых оранжевых стен... Где за окном падал, проникая в рассудки, волшебный белый снег... Теру чуть коснулся пальцами струн, полилась тихая странная мелодия. Словно он не контролировал себя... или же его контролировал кто-то другой... что-то другое? -Ты пойми... По сути ничего не изменилось. Да и мы особенно не меняемся... - Хизаки моментально осознал, что сам в это не верит, но все-таки решил продолжить: - И в наступающем году... Ты просто знаешь, что будет. Но не знаешь, как это будет! Поэтому мечтай себе на здоровье! Теру продолжал меланхолично импровизировать. Но Хизаки знал, что это вовсе не значит, что его игнорируют. Просто это был еще один способ разговаривать. Способ, понятный, наверное, только им двоим. И, судя по этому загадочному перебору, Теру колебался, но в целом был все-таки согласен. -Тем более, знаешь, - Хизаки ухмыльнулся. - Если ты не мечтаешь, то на кой черт ты мне тогда сдался в группе? Гитара Теру моментально смолкла. -Хизаки-сан! Что за угрозы? -Это не угроза. Скорее, пожелание тебе на Рождество и Новый год. Мы же последний раз видимся как-никак. Теру перестал хмуриться, улыбнулся и доиграл свою таинственную, оборванную на середине мелодию. Хизаки решил, что это означало "спасибо". -Ребята как-то оперативно свалили... Пора и нам выдвигаться, наверное. - Теру встал со стула и затолкал гитару в чехол. Хизаки решил последовать его примеру. -Ты уже решил, когда хочешь уехать? -Скорее всего, завтра днем. -Тогда я поеду послезавтра! -Неужели, лишняя встреча со мной вызывает такое отвращение? Гитаристы посмотрели друг на друга и расхохотались. Свет в студии погас, стены из оранжевых превратились в темно-коричневые на неопределенный срок. Теру и Хизаки вышли на улицу и оказались в мягких холодных объятиях снегопада - полноправного хозяина этого вечера. Они еще немного постояли, щурясь и глядя, как на другой стороне улицы снуют на фоне светящихся витрин темные силуэты. Где-то играла знакомая с юношества рождественская песенка... "Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock Jingle bells swing and jingle bells ring..." -Тебе в какую сторону? - медленно произнес Теру, вслушиваясь в слова песни, заглушаемой шорохом шин и разговорами людей. Хизаки неопределенно махнул рукой. -Туда. Мы сегодня договорились встретиться с Кайей, посидеть за глинтвейном, поболтать наконец-то нормально. Хочешь с нами? Теру улыбнулся. Настало время маленькой сладкой мести. -Не-а. Между прочим, ты мне тоже успел здорово надоесть! Кайе-чан привет. -Обязательно. Счастливого Рождества! -Счастливого Рождества!.. Они помахали друг другу руками и разошлись. Хизаки бодро пошагал в ту сторону, где рождественская музыка струилась между витрин с еловыми ветвями, где люди коротали вечера в теплых уютных кафе, где в одном из таких кафе его уже ждал Кайя, кокетливо играя с трубочкой в каком-то теплом зимнем коктейле - ни в коем случае не в глинтвейне. Глинтвейн они договорились пить вместе с Хизаки, а значит, он обязательно его дождется. Камиджо лениво бродил по гостиной, иногда отпивая из изящного бокала что-то очень дорогое и выдержанное красивого темно-красного цвета, и иногда вешал по одной игрушке на маленькую елочку, стоявшую на журнальном столике. И размышлял о том, что если бы Хизаки согласился отметить Рождество в компании, которую он намеревался собрать, то ради такого случая он непременно раздобыл бы елку побольше... Но после того внезапного звонка и радикального "нет" смысл пропал, а вместе с ним и желание вообще что-то праздновать. Тем более, Камиджо все еще не до конца верил в то, что Хизаки решил отправиться к родителям, и это порождало где-то на поверхности души неприятное тянущее чувство. Он считал, что они уже давно помирились, и только это чувство противным червячком шевелилось где-то за ребрами и заставляло сомневаться... Вообще-то он не планировал ничего такого шумного и безумного, после чего иногда просыпаешься в неожиданных местах и не можешь вспомнить ничего, кроме каких-то сумбурных речей и разноцветных размазанных пятен. Камиджо хотелось устроить тихую дружескую вечеринку - он, Хизаки, Кайя, Кисаки, может быть, Шаура... Такую, чтобы можно было просто спокойно посидеть в его гостиной, освещенной, как сейчас, парой тусклых настенных светильников, и, наслаждаясь обществом друг друга и дорогим алкоголем, немного поностальгировать. Правда, с тех пор, как они стали ностальгировать на камеру, на сцене, это потеряло львиную долю своей прелести. Конечно, все еще оставалось много такого, что было известно только их узкому кругу, и не должно было быть известно никому больше. Но каждый раз, когда Камиджо вспоминал и заговаривал об этом с кем-нибудь, ему мерещились лица еще полусотни восторженных слушателей, и это сводило с ума. Тогда он замолкал и переключался на темы своих ежедневных твитов, что не было и вполовину так прекрасно, но зато намного более спокойно. Камиджо опустился на пол рядом со столиком, поставил бокал рядом с елкой, воткнул в розетку вилку гирлянды. Мерцающие огоньки отразились в темной поверхности вина... -К родителям, значит, да?.. - произнес он вслух. Похожее чувство Камиджо испытывал когда-то давно, еще в детстве, сидя под елкой... И сейчас, глядя на свою маленькую переливающуюся всеми цветами радуги елочку, он был готов просить прощения у Санта-Клауса и поверить в него заново. А если так, то все вечеринки точно отменяются, иначе никакого чуда не произойдет... "А может, тоже поехать к родителям? Нет, а что? Я так давно их не видел... Хизаки и Теру - молодцы, навещают своих каждый год. А я..." С еле различимым в тишине шорохом мерцали желтые, синие, красные огоньки. С еле слышным перезвоном мерцали за окном снежинки. "Хизаки... какой же ты, в сущности, ребенок! Впрочем, и я тоже..." Зин фланировал между увешанных подарочными пакетами людей, и рассеянно искал что-то глазами среди светящихся вывесок, гирлянд, жизнеутверждающих надписей. По правде сказать, он и сам не знал, что ищет. В кармане лежал блокнот с именами тех, кого ему хотелось бы поздравить с Рождеством, а всю фантазию, которую он должен был применить при выборе подарков, вытеснило одно единственное желание: встать прямо посреди улицы, наплевав на все, и поймать языком пару-тройку снежинок. Но повсюду куда-то спешили люди, не хотелось ни мешать им, ни привлекать внимание лишний раз. Поэтому вокалист просто брел вслед за случайно выбранным прохожим, зачем-то стараясь наступать точно на его следы. Прохожий шагал как-то мелко и быстро, и идти за ним было неудобно. Золотистые, красные, зеленые витрины превратились в одинаковые размытые пятна... "Как же быть?" "Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock Jingle bells chime in jingle bell time Dancin' and prancin' in Jingle Bell Square In the frosty air..." - весело звучала песенка в динамике где-то прямо над ним. Зин остановился, задрал голову. Где-то там, рядом с тем самым местом, где музыка была громче всего, еле слышный перезвон снежинок был слышен так отчетливо! Вокалисту показалось, что они тихонько хихикают над ним: "Наслаждайся! Сколько уже можно заморачиваться?" "В конце концов, подарки должны сами найтись! - решил он, резко сорвавшись с места, и оставив позади эту снежную песенку. - Если я буду просто гулять и думать о тех людях, кому я хочу их подарить, они обязательно найдутся! Jingle bell time - самое время для маленького чуда, разве не так?" Зин уже взялся за ручку двери одного из сияющих мягким рыжеватым светом магазинчиков, как вдруг вспомнил о чем-то. "Маленькое чудо, да?.." Он смущенно улыбнулся, снова поднял голову, высунул язык и замер в ожидании. И когда вокалисту удалось поймать сразу две снежинки подряд, на него лавиной обрушилось чувство наивного искреннего детского счастья. Две женщины, беседовавшие неподалеку, с изумлением уставились на него, но Зину уже не было до них никакого дела. "Хорошо, что Хизаки-сан не видел", - подумал он, и, с улыбкой только что нашкодившего мальчишки, наконец, толкнул стеклянную дверь. В маленькой квартире Масаши царил настоящий хаос. Можно было подумать, что этот кусочек пространства - единственное место в мире, которое дух рождества обошел стороной. Никакого мягкого света и запаха имбирного чая, никакой елки. Повсюду валялись какие-то вещи самых разных оттенков, форм и назначения, а центром всего этого безобразия был раскрытый и пока абсолютно пустой чемодан. Кот Пииске лениво перемещался между ворохов одежды в поисках самого большого, чтобы там остаться и спокойно завалиться спать. Масаши то и дело извлекал его из одной из таких куч, чтобы случайно не раздавить, но кот упрямо возвращался обратно. Басист в очередной раз поймал Пииске, который теперь уверенно направлялся к чемодану, и поднял кота на руки. -Хочешь поехать со мной, да? Кот смотрел, нагло прищурив глаза. Словно намекал на беспросветную глупость своего хозяина. -Прости, Пииске-кун, не получится. Весь мир почему-то решил, что коты не могут кататься на лыжах... Очень зря, тебе не кажется? Масаши отпихнул ногой свою зимнюю куртку, опустился на освободившееся место на диване, посадил кота на колени. Тот потоптался немного, раздумывая, подходящее ли это место, чтобы все-таки заснуть. Наконец, уселся, глядя на Масаши таким же сонным наглым взглядом. -Вот и я так думаю. А было бы здорово. Тогда мы с тобой и Рождество бы отметили вместе. Надеюсь, там, где ты останешься, когда я уеду, будет елка. И что-нибудь вкусное в качестве подарка... - басист погладил Пииске по полосатой спине. Кот еще сильнее сощурил глаза и довольно заурчал. К елкам он не питал нежных чувств, а вот перспектива получить что-нибудь вкусное на Рождество его очень радовала. Хотя, конечно, идеально было бы, если бы это что-нибудь приготовил его до умопомрачения безмозглый, но все-таки любимый хозяин... Пииске уткнулся носом в ладонь Масаши и лизнул его палец. Должно же было хотя бы это сработать! -Ты из меня веревки вьешь... - вздохнул басист и тихонько рассмеялся. - Так и быть... Масаши осторожно, чтобы не спугнуть кота, дотянулся до телефона. -Алло... Знаешь, я думаю, что присоединюсь к вам чуть позже. Ну, скажем, сразу после Рождества. Почему? Ну, просто не могу, - в трубке кто-то сердито ворчал, но басист не переставал улыбаться, глядя, как Пииске удобнее устраивается у него на коленях. - Спасибо, что понял. Счастливого Рождества! Масаши начал кнопку сброса и небрежно отшвырнул телефон, который сразу же исчез в складках зимней лыжной куртки. Дотянувшись до тумбочки рядом с диваном, басист включил радио. "Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock Jingle bells swing and jingle bells ring..." Рождественская песня тихонько, медленно, но решительно наполняла маленькую, заваленную разным хламом квартирку правильным, апельсиново-имбирным золотисто-блестящим настроением. -Сейчас дослушаю песню и пойду готовить тебе ужин. Ну, и себе заодно. Может быть. Кот громко урчал у Масаши на коленях. Жизнь была прекрасна. ...Где-то на окраине Токио Юки стоял, прислонившись к машине, и нервно курил. Вообще-то все уже давно считали, что он бросил. Даже Юки так считал, но иногда наступали такие моменты, когда курить хотелось просто невыносимо. И в последнее время таких моментов становилось все больше. И если бы дело было только в тех сложностях, которые он переживал вместе с ребятами, когда шел сквозь лайвы и записи рука об руку с Хизаки и остальными... Нет. Именно он, Юки, был сегодня тем, кто сослался на свидание, убегая из студии. Будучи, впрочем, почти уверенным, что оно не состоится. Так оно и случилось... Если бы все шло по плану, то она давно уже сидела бы в его машине, нервно сжимая сумочку на коленях, а он бы мчал ее обратно - туда, откуда только что приехал. Где по оживленным улицам струится рождественская музыка, где сверкают витрины и вывески, где люди на какие-то мгновения становятся счастливы... Где снег звенит и перешептывается. А здесь, на окраинах, было слишком тихо. Даже снег был каким-то молчаливым. И так молчаливо и неумолимо он опускался на голову и плечи ударника, на капот и крышу его автомобиля... Словно он единственный в этом месте наверняка знал о том, что такое время... Где-то наверху распахнулось окно - видимо, такой же несчастный высунулся покурить. Из чьей-то квартирки донеслась давно знакомая песня: " Jingle bell time is a swell time To go glidin' in a one-horse sleigh..." Впрочем, одно Юки знал точно. Времени прошло уже слишком много, чтобы позволить себе ждать дальше. Нужно было вернуться туда, в яркую рождественскую жизнь, хотя бы одному. Тем более, он почувствовал, что начинает замерзать. "Возможно, я просто зациклился, - подумал Юки и потер руками плечи, смахивая налипший снег. - В конце концов, я большей частью напридумывал себе сам всякого дерьма... ну, и не дерьма тоже, но дерьма больше. Мы же и виделись всего пару-тройку раз - и когда я позволил себе настолько увлечься? Это Рождество точно будет другим!" Юки решительно затушил сигарету в снегу, развернулся спиной к окну, из которого доносилась музыка... -Юкио-сан? ...Это Рождество точно будет другим. Ведь так?.. Хизаки распахнул дверь в одну из теплых приветливых кафешек - колокольчик над дверью весело звякнул в знак приветствия. Вязкое золотисто желтое тепло окружило его со всех сторон, и гитарист понял, что он жутко замерз в этом снегопаде, и тепло это сейчас ему жизненно необходимо... Как и запланированный стакан глинтвейна. Из поскрипывающего динамика прямо над дверью доносилась та же песенка, что он слышал, прощаясь с Теру: "What a bright time, it's the right time to rock the night away..." Кайя сидел за столиком у окна, подперев голову рукой. Другой рукой он возил по столу телефон, как игрушечную машинку. Напротив него стоял стакан с остатками чего-то бордово-коричневого на дне (не глинтвейна!), а под ним - две исписанные салфетки. В глазах Кайи отражался снег... "А ведь полчаса назад мы с Теру выглядели не лучше", - усмехнулся про себя Хизаки и направился к столику. -Давно ждешь? Кайя обернулся и заулыбался. -Привет! Не знаю... Этот снег делает с людьми что-то странное. На него же можно бесконечно смотреть! -Сегодня, наверное, родится много новых песен, - задумчиво произнес Хизаки, вешая пальто на крючок рядом со столиком. - Не только у нас с тобой. Как ты считаешь? -Да, пожалуй... - Кайя смущенно опустил глаза, скомкал свои салфетки и затолкал в карман. - Ну, есть же в этом что-то мистическое... -Есть. Определенно. Может, дашь почитать? - Хизаки облокотился на стол, пытаясь высмотреть, куда его друг спрятал свою писанину. - Я бы мог помочь с музыкой, если хочешь. Кайя легкомысленно улыбнулся. -Снова ты о работе, Хизаки-чан. Почитать дам, но только после Рождества. Расслабься пока. -Сегодня все мне только это и советуют... -А, ну если все, тогда срочно нужно сделать наоборот, - Кайя рассмеялся и положил смятые салфетки обратно на стол. Девушка-официантка уже с полминуты наблюдала за ними, улыбаясь самой искренней, а не рабоче-дежурной, улыбкой. -Вы готовы сделать заказ? -Да! Два глинтвейна, пожалуйста! Теру сам не знал, куда идет. Вокруг него тоже суетились люди с подарочными пакетами в руках, смеялись, галдели... В развешанных повсюду динамиках по-прежнему звучали рождественские мелодии. Попадались на пути светящиеся изнутри кафе, манящие аппетитными вывесками со специальными зимними меню... Но ни в одном из этих кафе его никто не ждал. Не было никакой определенной цели... В какой-то момент Теру даже пожалел, что не присоединился к Хизаки и Кайе, но сожаление быстро сменилось мыслью о том, что так даже лучше. Теперь этот вечер и снег - только его. Гитарист снял перчатку, вынул из кармана телефон, сделал несколько снимков этой суетливой предпраздничной переливающейся улочки. На одном из кадров отчетливо были видны несколько крупных хлопьев снега на фоне уходящих вдаль фонарей, и это вызвало у Теру абсолютный искренний детский восторг. "Приду домой - напишу в блог или в твиттер... Грех не поделиться такой фоткой!" - гитарист даже улыбнулся в предвкушении... но сразу же передумал. Раз уж это только его вечер, то он не станет делать его ни с кем. Даже с подписчиками через интернет. "Вот бы снег пролежал хотя бы до Рождества!" Теру и сам понимал, что это почти невозможно, но мысли уже устремились далеко в дебри фантазий... "Надо дописать ту песню. Во что бы то ни стало дописать!" Какая она будет? Пока что сложно сказать. Красивая медленная баллада или опять что-то в духе спид-метала? А может, снова попробовать поэкспериментировать? Пока неясно. Точно так же, как пока что ничего непонятно про грядущий год... "...Mix and a-mingle in the jinglin' feet That's the jingle bell That's the jingle bell That's the jingle bell rock..." - затихала рождественская песня у него за спиной. Теру не знал, какой именно будет его песня. Пока что было достаточно просто знать, что она будет.