Украденный сын

Однажды жила на свете семья вампиров, и хотелось одному из них младшего брата, но его всё не было. И вот, наконец, решил его Мастер создать ещё одного вампира. И вот когда набирался он сил для создания пятого сына, увидел он в городе хильденов пауков. И так захотелось ему этих пауков, что ничего он с собой не мог поделать. Одного паука съел, второго, третьего. И неожиданно столкнулся с Хаш'Ак'Гиком и сильно перепугался. - Как смеешь ты лазить в мой город, - сказал он, - и есть моих пауков? - Ах, - ответил он, - решился я на это по нужде. Нужны мне силы для создания пятого сына, попробовал я крови ваших пауков и приобрёл к ней такую страсть, что, пожалуй, умер бы, не попробовав её ещё. Гнев у Хаша немного прошёл, и он сказал Каину: - Если это правда, что ты говоришь, то я позволю тебе съесть пауков столько, сколько ты пожелаешь, но при одном условии: ты должен будешь отдать мне вампира, которого затем создашь. Ему будет у меня хорошо, я буду о нем заботиться, как мать родная. И Каин со страху согласился на всё. Когда пришло ему время создавать вампира, тотчас явился Хаш и забрал его. И ни разу остальные братья его не увидели, даже имени не узнали. А звали его Зефон. И стал он самым красивым вампиром в Носготе. Когда исполнилось ему двенадцать сотен лет, злой Хаш'Ак'Гик запер его на самом верхнем этаже Умолкнувшего Собора. В той башне не было ни дверей, ни лестницы, только на самом ее верху было маленькое оконце. Когда хильдену хотелось забраться на башню, он становился внизу и кричал: - Зефон, сыночек, проснись, спусти паутинушку вниз! А мог Зефон плести длинную прекрасную паутину, тонкую, словно из нити шёлковой. Услышит он голос Хаша, сплетёт свою паутину, и упадёт паутина на целых двести метров вниз, и взбирается тогда Хаш, уцепившись за неё, наверх. Прошло несколько лет, и случилось тому из сыновей Каина, что мечтал о младшем брате, проезжать на коне через горы, где стоял Собор. И вдруг услышал он пение, а было оно такое приятное, что он остановился и стал прислушиваться. Даром его был тонкий слух, и он мог издалека услышать чужой голос, но всё же не мог угадать, кто это поёт. Это пел Зефон своим чудным голосом песню, коротая время в одиночестве. Захотелось вампиру (имя его было Турэл) забраться наверх, откуда шёл голос, стал он искать вход в башню, но найти его было невозможно. Он поехал домой, но пение так запало ему в душу, что он каждый день выезжал в горы и слушал его. Вот стоял он раз за скалой и увидел, как явился хильден, и услышал, как он закричал: - Зефон, сыночек, проснись, спусти паутинушку вниз! Спустил Зефон свою паутину вниз, и взобрался хильден к ней наверх. «Если это и есть та лесенка, по которой взбираются наверх, то и мне хотелось бы однажды попытать счастья», — и на другой день, когда начало уже смеркаться, подъехал Турэл к башне и крикнул: - Зефон, сыночек, проснись, спусти паутинушку вниз! И тотчас упала паутина вниз, и Турэл забрался наверх. Зефон, увидя, что к нему вошёл вампир, какого он никогда не видел, сначала сильно испугался. Но Турэл ласково с ним заговорил и рассказал, что сердце его было так тронуто пением и не было ему нигде покоя, и вот он решил непременно Зефона увидеть. Тогда Зефон перестал бояться, и когда Турэл спросил у него, согласен ли он выйти за него замуж, — не ведая, что перед ним его собственный брат, — Зефон подумала: «Он будет любить меня больше, чем старик Хаш», — и дал свое согласие и протянул ему руку. Он сказал: - Я охотно пойду с тобой, но не знаю, как мне спуститься вниз. Когда я плету паутину, то очень устаю. Когда ты будешь ко мне приходить, бери всякий раз с собой кусок шелка; я буду плести из него лесенку, и когда она будет готова, я спущусь вниз, и ты увезешь меня на своем коне. Они условились, что он будет приходить к Зефону по вечерам, так как днем приходил Хаш'Ак'Гик. Хильден ничего не замечал до тех пор, пока однажды Зефон не заговорил с ним и не сказал: - Почему ты ползёшь медленнее, чем Турэл? Он поднимается ко мне в один миг. - Ах ты, мерзкий мальчишка! - крикнул хильден. - Что я слышу? Я считал, что скрыл тебя ото всех, а ты меня всё-таки обманул! И был хильден таким безжалостным, что отправил бедного Зефона в глухое прошлое; и пришлось ему там жить в большом голоде и горе. А шёлковая верёвка уже была почти доплетена. Нашёл её Хаш и в тот же вечер повязал к оконному крючку, и когда явился Турэл и крикнул: «Зефон, проснись, спусти паутинушку вниз!» - то спустил хильден верёвку вниз. И взобрался Турэл наверх, но не нашёл там своего любимого Зефона, а увидел хильдена. Он глянул на вампира своим злобным, язвительным взглядом. - Ага! — крикнул он насмешливо. — Ты хочешь увезти своего возлюбленного, но красавца-паука нет больше в гнезде, и он уже не плетёт паутину. Его унесла змея, а тебе она ядом уничтожит к тому же глаза. Ты потерял Зефона навек, не видать его тебе больше никогда! И отправил его Хаш в прошлое, где вселился в Мортаниуса и заточил Турэла в подвалах Авернуса, где тот и ослеп. Турэл был вне себя от ярости и вырвался из плена, но не знал, куда ему теперь идти. Долго бродил он слепой по Носготу, питаясь разными демонами, и всё время горевал и плакал по потерянному им любимому мужу. Так блуждал он несколько лет в горе и печали и попал наконец в то же время, в котором был и Зефон вместе с яйцами, которые он снёс. Вдруг услышал Турэл чей-то голос. Он показался ему таким знакомым, и он пошел навстречу ему; и когда подошел он ближе, то Зефон его узнал, бросился к нему на шею и горько заплакал. Но упали две слезинки к Турэлу на глаза, и он снова прозрел и стал видеть, как прежде. Вернулись они в своё время, где вся правда о Зефоне и вскрылась; но всем было на это решительно плевать, так как они с Турэлом были братьями лишь по названию, а не по крови. Потерянного много веков назад вампира встретили в империи с большой радостью. И жили они долго и счастливо, и лучше вам не знать, что именно вылупилось из отложенных Зефоном яиц...