***
— Исида-сан, Вы хорошо натренировали медсестёр, не хотите ли податься в учителя? — Благодарю, Куросаки-сан, но моя работа привлекает меня больше. Ичиго стягивает халат и кидает его на свой стул, подходя к окну. В своём кабинете он отказался от рисовой бумаги, пропускающей свет. Отец его не совсем понял, впервые заметив изменения в помещении, но не стал ничего говорить. Ичиго нравился запад, поэтому его кабинет впитал в себя много мелочей. Он закрывает створки и садится за стол, жестом приглашая Исиду сесть напротив. — Продолжим наш разговор. Мне любопытно ваше предложение. Признаюсь, я не думал о чём-то подобном, — говорит он, сцепляя пальцы в замок и смотря в стол. Ичиго не совсем уютно от темы беседы, но долго так точно продолжаться не может. Они с Орихиме должны наладить отношения, и он готов на всё для этого. Совет от человека, которому не безразлично их положение — достойный шаг. — Как я и говорил ранее, я думаю, что вам с Куросаки-сан нужно отвлечься. Я — человек одинокий, но Вы, Куросаки-сан, давно женаты, но неужели с годами вы утратили чувства, закопав их под быт и жажду наследников? — Ичиго хмурится, и Исида поправляет очки, выдавая своё нервное состояние. Комнату постепенно наполняет напряжение, от чего у Исиды пробегает по коже холодок. Его друг долгие месяцы находится в нервном состоянии, но невозможно быть вечно мягким, нужно толкать и помогать встать на верный путь. — Мне кажется, что, как Вы выразились, «жажда наследников» это и есть чувства, их продолжение. Ребёнок — это воплощение родительской любви. Так говорит моя жена, — добавляет Ичиго, неловко кашлянув в кулак. Он невольно краснеет, вспоминая, как Орихиме любит эту фразу, и она повторяла её все эти мучительные для них годы. Правда, он давно не слышал этих слов… Ичиго хмурится вновь, возвращаясь к разговору. — Но что Вы предлагаете? Исида тихо выдыхает и улыбается уголками губ, поддаваясь немного вперёд, и говорит: — Куросаки-сан, вам поможет даже простая прогулка. Тем более наш прекрасный город Камакура располагает к прогулкам в это время года. Также я слышал, что в одном из новых кафе в течение этой недели будут выступать иностранцы с непривычной для нас музыкой — джаз, как раз недалеко от больницы. Да вы и без этого можете зайти поужинать в любое кафе перед прогулкой. Ичиго задумчиво трёт подбородок, прикрыв глаза. В принципе эта идея очень даже хороша. Он досадливо морщится, — «А ведь и сам мог бы додуматься». — Исида-сан, Вы мой спаситель, — чуть улыбается Ичиго, согласно кивая на эту идею. — Завтра так и поступлю, придя домой пораньше, а теперь нам с вами пора по домам. Исида поправляет очки с высокомерным видом и заявляет, усмехаясь: — Разумеется, Куросаки-сан. Без меня Вы бы и на работе этой долго не продержались.***
— Я дома, — произносит Ичиго, стягивая туфли и отставляя их. Он слышит тихие шаги и замирает, даже перестаёт дышать. Он давно не возвращался домой так рано. Ичиго настолько окунулся в работу, что приходил домой к ночи, и супруга, конечно же, уже спала. — С возвращением, Ичиго, — слышит он неуверенный голосок, и резко вскидывает голову, не понимая, почему так долго лишал себя её образа. Пускай она была в обычной юкате, с просто заколотыми волосами, плавной волной спадающих на плечи, но она была бесконечно прекрасна. Ичиго словно влюбляется в неё заново, как в самую первую встречу. Он глупо улыбается и также глупо повторяет: — Я дома, Орихиме… Её щёки покрываются нежным румянцем, и она смущённо опускает взгляд в пол, волнительно перебирая конец оби пальцами. Ичиго медленно подходит к ней ближе, он словно под гипнозом от её простоты. Да, он давно ослеплён лишь ей одной. Ичиго шумно выдыхает и сжимает дорогую супругу в любящих объятиях, уткнувшись носом в медную макушку. Орихиме резко выдыхает, обжигая шею, и нерешительно обнимает в ответ, но с каждой секундой руки крепнут, и пальцы вцепляются в одежду. Она счастливо улыбается, впервые за долгое время ощущая, что они едины. — С возвращением… — шепчет она, начиная мягко гладить мужа по спине, из которой постепенно уходит напряжение, от чего Ичиго даже немного горбится. — Я приготовила ужин и уже стелила татами. Не думала, что ты придёшь так рано, но я… Я так рада, Ичиго, я так скучала… Ичиго поджимает губы и чуть-чуть отстраняется, касаясь ладонью горящей щеки Орихиме. Он шумно выдыхает, в теле начинает кипеть кровь. Ичиго даже неловко, он так давно такого не ощущал, и жажда горит в его глазах. И от этого плавящего взгляда Орихиме краснеет ещё больше, быстро проводит языком по пересохшим губам и прижимается к любимому мужу вновь, телом ощутив его желание, что ответно вскипает в ней. Она радостно улыбается, и Ичиго, как в самый первый их раз, краснеет, выглядя крайне забавно, но для неё он самый лучший мужчина. Орихиме касается его ладони, что была на её щеке, и переплетает их пальцы, а после она медленно тянет его в комнату. Но не успевает она сделать и шагу назад, как оказывается в сильных руках, что подхватывают её словно пушинку. Орихиме вскрикивает от удивления, а после смеётся, чуть болтая в воздухе ногами, но пылкий поцелуй в шею заставляет её замолкнуть, вместо смеха с губ слетает резкий выдох. Поцелуй горит, словно клеймо, но ей этого мало. Она хочет своего мужа без остатка. Пользуясь свободой рук, Орихиме зарывается пальцами в яркие волосы Ичиго и сжимает их, вынуждая остановиться, и тянет его голову к себе, дерзко кусая за нижнюю губу. Ичиго гулко сглатывает, его взгляд горит, а она словно пьяна и совершенно не понимает, как оказывается уже на татами, ведь оно было так далеко, но разве это столь важно? Орихиме вновь тянет руки к Ичиго, и проворные пальцы скользят под кимоно, касаясь разгорячённой кожи. Она тихо смеётся, счастливая до безумия, когда Ичиго склоняется к ней, горячо целуя. Ей хочется, чтобы этот вечер никогда не кончался. Орихиме лишь сильнее обнимает Ичиго и ногами стискивает его бёдра. С их губ срываются рваные вздохи…***
— Я хотел бы пройтись с тобой завтра, — шепчет Ичиго, бережно прижимая Орихиме к себе. Уже середина ночи, в доме ещё где-то горит свет, но им сейчас всё равно. Они лежат, тесно прижавшись к друг другу, и голова Орихиме лежит на крепком плече, а на груди пальцы выводят неясные узоры. Плечо твёрдое, но у неё нет ни капли желания хоть как—то сместиться, но слова Ичиго удивляют. — Пройтись? — спрашивает она, приподнимая голову, совсем немного, чтобы увидеть лицо супруга. Меж его бровями столь привычная складка, и также привычно Орихиме проводит по ней пальцем, желая убрать. — Куда ты хочешь сходить? Ичиго шумно выдыхает и касается медных кончиков волос, что заскользили по груди. Как бы ей это преподнести… И, вспоминая свои недавние чувства, к нему в голову приходит неплохая мысль. — Ужин в кафе, где будет так любимая тобой иностранная музыка, и вечерняя прогулка, — тихо произносит Ичиго, после касаясь её волос губами, отчего Орихиме смущённо краснеет, и на её лице сияет робкая улыбка. — Куросаки-кун, вы зовёте меня на свидание? — шутливо спрашивает она, улыбаясь с задором, и губы Ичиго растягивается в ответной улыбке. — Иноуэ-сан, вы, как всегда, догадливы, — смеётся он, вновь прижимая супругу к себе, да покрепче, и начинает целовать её шею. Орихиме посмеивается, прерываясь на громкие и прерывистые стоны, что вновь заполняют их комнату. Их шутливая возня под одеялом перерастает в пылкую страсть.***
Проводив Ичиго на работу, Орихиме начинает прибираться по дому, порхая и лучась счастьем. Она давно так не ощущала себя. Они с Ичиго словно переступили невидимую грань, и теперь-то уж всё точно станет хорошо! Орихиме улыбается, мурлыча простую песенку себе под нос, замирая на короткий миг, приложив ладони к животу. Да, она чувствует, скоро всё будет просто замечательно. В заботах о доме и мечтаниях о будущем пролетает незаметно день. Орихиме достаёт своё самое лучшее кимоно и заколки, начиная готовиться к романтическому вечеру. Глаза её пылают воодушевлением и предвкушением. Словно действительно в первый раз. Она тихо смеётся, погружаясь в воспоминания прошлого, как стеснительны они были, как робко касались друг друга. Орихиме томно вздыхает, подкрашивая глаза и губы, покончив с причёской, закрепив несколько передних прядей на затылке, оставляя большую часть струиться по спине. Орихиме неспешно прибирается, убирая в шкаф домашнюю одежду и косметику, когда слышит шорох от входных дверей. — Я дома, Орихиме, — слышит она голос Ичиго и идёт к нему навстречу, испытывая волнение и нетерпение. Она прикладывает ладони к горящим щекам и легонько похлопывает по ним, приободряя себя. — С возвращением, Ичиго, — радостным, но и немного дрожащим голосом приветствует она мужа, кланяясь. Ичиго так и застывает с поднятой ногой, не успев подняться на деревянный пол. Он сражён вновь и счастлив от этого. У него самая прекрасная супруга в мире. Бледно-жёлтое хитоэ и нежно-голубое оби отлично подходили Орихиме, делая её неземной и недостижимой. Разглядывая её хитоэ, как изумительно оно сидело на её фигуре, ставшей ещё более выразительной благодаря оби, Ичиго приметил, что узор на одежде выполнен из цветков гибискуса, а на оби были изображены пионы. Те самые цветы, что он ей впервые подарил. — Ты прекрасна, — слетает с его губ так тихо, словно он признался в самом порочном грехе во всём мире. Орихиме краснеет, и на губах цветёт счастливая улыбка. Эти слова — самая лучшая музыка для её ушей; этот взгляд — самый желанный зритель. Ичиго подходит к ней и касается медных прядок, лаская. В груди полыхает от восторга. — Я переоденусь, и мы пойдём в кафе, подожди ещё совсем немного, Химе. От ласкового прозвища у Орихиме краснеют даже уши, и она лишь кивает, не доверяя своему голосу.***
Они неспешно прогуливаются по главной улице, ещё шумит музыка во многих кафе, не смотря на позднее время, гудят люди, прогуливаясь также неспешно или наоборот торопясь. Хотя жизнь в городе только начинает оживать для молодёжи. Орихиме улыбается, вспоминая джазовую мелодию, что они слушали в кафе. — Это был великолепный вечер, — тихо произносит она, взглянув на профиль Ичиго, что тоже улыбался. Они оба словно ожили, и их чувства засверкали новыми красками. — Я знаю, что ты не любишь эту музыку, спасибо большое. — Это не столь важно. Главное, что тебе понравилось, — отвечает ей Ичиго, положив свою ладонь поверх её, что держалась за его локоть. — Я вполне насладился одним твоим довольным видом, Химе. Орихиме слегка краснеет и отводит взгляд. Вот вечно он её смущает! Но Орихиме этим будет всегда лишь наслаждаться. Она отвлекается на группу молодых людей и весело улыбается. — Так сложно привыкнуть к таким нарядам! Они выглядят совсем не традиционно, — говорит она, и Ичиго согласно кивает, тоже взглянув на молодых людей. Причудливая западная одежда, круглые очки, мешковатые брюки, яркие краски в одежде — такими были молодые люди в их время. У девушек были довольно короткие стрижки, в то время как у парней были длинные волосы. Выглядели они крайне забавно в своих попытках выделиться, отказываясь от японских корней. — Когда-нибудь западный вид одежды будет для нас привычным, — задумчиво говорит Ичиго, взглянув на супругу. — Лично я считаю её весьма удобной. — Но ты никогда и не одеваешься столь нелепо, мой дорогой супруг. Ты выбираешь строгие наряды, я видела такие у нескольких иностранцев, что были в нашем городе этим сезоном, — и правда, вместо кимоно Ичиго для их прогулки надел рубашку, выглядя совершенно иначе, но Орихиме казалось, что так ему даже лучше, пускай и непривычно для её глаз. Но времена меняются, меняются и люди с их привычками и внешним видом. — Ты пытаешься смутить меня? — с улыбкой спрашивает Ичиго, сворачивая с главной улицы в сторону их дома, где было тише, и горели редкие фонари. — Что ты, совершенно нет, — смеётся Орихиме, прикрывая рот ладонью и смотря в сторону. — Всего лишь говорю правду, — она поднимает взгляд к холмам, где скрывается дорога к храму Котоку. Орихиме резко выдыхает, вспоминая величественную статую Большого Будды — Амита Будда. — Давай завтра сходим в храм? Ичиго удивлённо вскидывает брови, посмотрев на супругу, а после переведя взгляд в сторону храма. Он давно там не был, да и не тянуло, на самом деле. — Для чего? — спрашивает он, хмурясь, а после его лицо становится растерянным, когда Орихиме кладёт свою свободную ладонь на низ живота, светло улыбаясь. — Я хочу помолиться. Ичиго накрывает её ладонь своей и кивает, поджимая губы. Если им не помогла медицина, то почему бы не попробовать поверить в силу молитвы?***
Они поднимаются к храму, когда солнце уже было высоко, и на улице стоит жара. Орихиме с надеждой смотрит на арочный вход, ведущий к Будде: она всей душой верит, что молитва им поможет. Ичиго раздражённо фыркает себе под нос от жары, с недовольством глянув на небо, сложив ладонь козырьком. Неделя была тёплой, а сегодня погода словно взбесилась, давя на организм духотой. Ичиго уже хотел было позвать Орихиме домой, волнуясь за её здоровье, но, увидев пылающий взор, направленный на Будду, решает промолчать. Они подходят к колодцу, моют руки, лицо и рот, после следуя в парк. Здесь было очень красиво и свободно, а этот Будда настолько велик, что его видно даже издалека. Ещё с детства Ичиго помнит своё благоговение от высокой и просто огромной статуи. Орихиме едва дышит, когда они подходят совсем близко. Голова Будды немного наклонена вперёд, и Орихиме кажется, будто между ними растёт связь, трепетно горящая внутри груди. Это словно долгожданная встреча, и теперь Великий Будда приветствует её. Весь его вид наполняет её душу покоем и верой. Орихиме тихо выдыхает и бросает монетку, после хлопая три раза в ладони и прикрывая глаза, начиная молиться. Ичиго хмуро взирает на Будду. В детстве этот Великий Будда не услышал его молитвы, когда он просил за здоровье матери, но может сейчас он откликнется на их призыв? Ичиго бросает монету и хлопает в ладоши, также начиная молиться, когда земля начинает трястись. Ичиго резко вскидывает голову и оглядывается по сторонам, видя, как люди вокруг тоже начинают волноваться, а тряска всё нарастает. Он слишком поздно понимает, что это за тряска, когда фундамент Большого Будды начинает рушиться прямо на их глазах. — Орихиме! — кричит он, хватая её за руку. Он тянет её за собой, крепко сжимая похолодевшую ладонь. И если казалось, что людей в храме почти не было, то теперь здесь целая толпа. Кто-то спотыкается о поднявшуюся землю и падает, а толпа словно обезумевшая топчет несчастных. На кого—то падают деревья, прокалывая ветвями плоть, как бумагу. Орихиме в ужасе смотрит на происходящее, и из глаз льются слёзы, когда она оборачивается на Будду, что просто съезжает с фундамента, чудом оставаясь целым. Орихиме плачет, стискивая руку Ичиго, не веря в происходящее. Это словно кара, знак с небес за её невинную мольбу о ребёнке. Она едва ли не спотыкается, но Ичиго тянет её, прорываясь сквозь галдящую толпу, свободной рукой расталкивая людей. Он едва ли не рычит, не доверяя своему телу, своим ногам, что дрожат от тряски земли. Он сам едва не падает, но нельзя. Если упадёт, то пострадает Орихиме, их ведь обоих затопчут насмерть. Наконец-то он видит выход, и арки ещё стоят, они должны успеть пробежать меж ними. И, когда они уже совсем рядом, одна из арак, массивный столб, начинает падать прямо в их сторону. Глаза Ичиго в ужасе распахиваются, он захлёбывается в панике, теряя секунды. Тело словно онемело, он видит лишь падающий на них столб, словно сама вечность накрывает их с головой, и слышит отчаянный вой Орихиме, её пальцы дрожат в его ладони. И эта дрожь заставляет его отмереть, и Ичиго отталкивает её в толпу, когда столб падает на него. Последнее, что он слышит в этой жизни голос самой дорогой и бесконечно любимой им женщины: — Нет! Ичиго!***
Орихиме резко подскакивает на кровати, по щекам градом льются слёзы, и она просто задыхается от ужаса, сжимая собственный живот, что так выпирает. Она плывущим взглядом осматривает комнату, опускает взгляд на соседнюю половину кровати, что пуста и холодна сейчас, когда входит Ичиго. — Химе? Я разбудил тебя? — удивлённо спрашивает он, только после замечая её слёзы и дрожь. — Что случилось? Что-то с Казуи? Он прямо в одежде забирается в постель, сминая отглаженные брюки, и включает ночник со своей стороны. Орихиме трясётся и продолжает рыдать, притягивая Ичиго к себе, цепляясь за него. Боже, неужели это был просто сон? Какой кошмар! Ичиго растерянно смотрит на неё, затягивая к себе на колени и крепко обнимая, понемногу покачивая, желая успокоить. Он даже забывает о времени, хотя он специально встал пораньше, чтобы успеть в аэропорт. — Ну тише, Химе, моя дорогая, это был просто сон, — шепчет он, целуя её в макушку и гладит по волосам, и Орихиме постепенно затихает, лишь изредка всхлипывая и судорожно выдыхая. Ичиго притягивает плед и накрывает её плечи, кутая словно маленькую, и Орихиме чуть улыбается, что безумно радует Ичиго. — Прости, ты ведь торопишься, — хрипло пробормотала она, плотнее закутываясь во плед. Ичиго улыбается и щёлкает её по покрасневшему носу. — Не думай об этом. Плохой сон, да? — аккуратно интересуется он, на что Орихиме кивает и шмыгает носом. — Но теперь-то всё в порядке, я здесь. Она улыбается и кивает. И чего это ей приснился такой сон? Уж с беременностью у них точно проблем нет. Орихиме берёт ладонь Ичиго и гладит его пальцы, успокаиваясь всё больше, желая поскорее искоренить из мыслей плохой, нет, кошмарный сон. — Сегодня же 11 число, да? Ты успеешь на УЗИ? — спрашивает она, разглядывая задумчивое лицо Ичиго. Он трёт висок и переводит на неё взгляд, улыбаясь уголками губ. — Не переживай, конечно успею. Горы сверну, но на нашего малыша погляжу, — шепчет он, пробираясь ладонью под плед и касаясь прилично выросшего животика. Орихиме счастливо улыбается возникшему спокойствию и уюту, но спустя минуты сама же его нарушает, торопя мужа на самолёт. Уже стоя в коридоре, — она всё же настояла на том, что проводит, — Орихиме допытывает Ичиго, проверяя, всё ли он собрал. А то врач он собранный, а вот так… Эх. — Химе, я ведь не первый раз лечу на семинар. А если что и забыл, то уж у Урюю точно всё с собой, — весело хмыкает он и коротко чмокает Орихиме в губы. Отстраняясь, он видит надутые щёки, что безмерно умиляет его, и тогда он вновь целует её, уже серьёзнее. От друг друга их отвлекает уведомление в телефоне. Ичиго смотрит на сообщение и кивает сам себе. — Такси подъехало. Ну всё, Химе, мне пора, не заметишь, как я вернусь, — улыбается он Орихиме и целует её в лоб, подхватывает сумку и отходит к двери. — Префектура Мияги слишком далеко, так что замечу, — с улыбкой бормочет Орихиме, закрывая за Ичиго дверь и возвращаясь в кровать. Наступает утро, и Орихиме сладко потягивается в постели. Она встаёт и идёт на кухню делать себе завтрак, хотя время скорее обеденное. Чтобы не скучать, Орихиме включает телевизор и смотрит кулинарное телешоу. Смотрит и улыбается, попивая чай у раскрытого окна, пока шоу не прерывают экстренные новости. — …Землетрясение вызвало крупнейшее цунами… Больше половины затопленной водой территории пришлось на префектуру Мияги. Высота цунами, налетевшего… И Орихиме роняет кружку на пол, не в силах удержать её в дрожащих руках.