Bleed out

Забавно, какими люди бывают за 5 часов до Нового Года: преисполненными веры и надежд. Они верят, что уж в этом-то году встретят свою любовь, решат все проблемы, разбогатеют или станут знаменитыми. Кто-то мыслит немного глобальнее и надеется на решение экономических и социальных проблем этого прогнившего мира. Можете считать меня приземленной, но я больше ни во что не верю и ни на что не надеюсь. Я просто стою, прислонившись лбом к холодному стеклу окна и пытаюсь переждать очередной приступ паники. Просто пытаюсь дышать. Сделать вдох, а затем и выдох. Снова и снова. Хотя нет, это не просто, чертовски непросто, когда вся грудная клетка словно сдавлена железными кольцами, когда сердце колотится, как бешеное. Это ты виноват, это все из-за тебя. По щеке медленно скользит слеза. Кажется, начинает отпускать. Но я не скажу, что становится легче. Легче - это когда хочется жить. А мне не хочется. Люди ждут нового года, ждут праздника, а я просто пытаюсь выжить в эти дни. И это твоя вина.       Кто бы мог подумать, что прошло уже три года? Кто бы мог подумать, что я переживу эту тысячу и девяносто пять суток беспросветного ада? Говорят, в ад попадают после смерти, но это же ты умер, почему в аду оказалась я? Почему каждый раз, как я закрываю глаза, я вижу тебя. Но не такого тебя, какого хотела бы запомнить: смеющегося, с ласковым взглядом, а такого, какого хотела бы навсегда забыть. Я вижу тебя таким, каким увидела тебя после аварии: весь в крови, поза неестественна, что неудивительно при том, сколько костей ты сломал, когда этот ублюдок не притормозил на чертовом пешеходном переходе! Ты спешил ко мне, с этим дурацкими плюшевым мишкой в руках, почему, почему ты не мог подождать еще несколько секунд? Почему? Я помню тот твой взгляд. Ты боялся смерти, я знаю, ты всегда был смелым, но смерть - это неравная война, ее можно затянуть, но не выиграть. А мы просто хотели быть вместе.       Я делаю еще вздох. В ушах стоит крик, жуткий, пронизывающий. Лишь на твоих похоронах я узнала, что это был мой крик. Я не помню как кричала, я не помню, как содрала колени, когда упала с разбегу рядом с тобой. Не помню себя в тот момент.       Выдох. Я забыла сделать выдох. Он дается чуть проще, насколько это сейчас возможно. Стекло нагрелось, я передвигаюсь немного правее и снова ощущаю такой приятный, спасительный холод. Как бы мне хотелось, чтобы мое сердце было ненамного горячее этого стекла! Я так и не смирилась, слышишь! И никогда не смирюсь с тем, что больше не услышу твой смех, что ты больше никогда не подойдешь ко мне со спины, не обнимешь за плечи и не прошепчешь на ушко:"Родная". Помнишь, как я смеялась над этим "родная"? Говорила, что мы не родные, просто близкие. Как же я ошибалась, мы были не просто родными, мы были одной душой на двоих. Когда один из неразделенных сиамских близнецов умирает, другой умирает тоже, спустя какое-то время. Ты - мой близнец. И я умираю, я кровоточу изнутри, я истекаю кровью без тебя. Тогда, три года назад, я хотела отправиться за тобой, ты же знаешь, но они выхватили лезвие у меня из рук, они не дали мне... А теперь мне не хватает смелости на это. Прости меня.       Я приложила к стеклу еще и ладонь. Стекло мне показалось странно теплым...

***

      Родная, милая, прошу, не плачь. Я здесь, я рядом, я всегда буду рядом, пусть ты меня не видишь, но я не отпущу тебя в эту бездну. Я не дам тебе умереть, прости меня за это. Я вновь и вновь буду присылать всех подряд к твой двери, стоит только тебе взять в руки хоть что-нибудь опасное, ядовитое, колюще-режущее. Я не ушел, я с тобой. Чувствуешь тепло, это я, родная. Только прошу, не плачь. Я не могу взять тебя за руку и провести с тобой всю жизнь, как мы планировали, но я могу быть рядом, ты почувствуешь. Я буду теплым ветром и летним дождем, я буду снежинкой, что ты поймаешь в руку. Я буду рядом, просто держись. Ты знаешь, даже после смерти я люблю тебя больше всего на свете.