***
-А ехё выло вы нефлохо нати вензин. У Данте ещё одна вредная привычка – разговаривать с набитым ртом. Фасоль в томатном соусе и свиная тушёнка – вот что составляет их ужин на сегодня. Монотонное рычание дизельной электростанции хоть как-то заглушает довольный хруст, когда мужчина достаёт из рюкзака тщательно хранимую им пачку чипсов, тут же принимаясь за них, по пути сунув половину Кэт. Электричества в доме не было – линии электропередач каким-то образом вышли из строя, поэтому, найдя в подвале дома электростанцию, часть бензина перелили в маленький бак. К сожалению, топливо, что имелось в распоряжении, скоро должно было подойти к концу. ….За последние несколько недель они поняли, что в разрушенном мегаполисе оставаться опасно. Вездесущие демоны, стайки людей, промышлявшие разбоем – как только не боялись монстров? – и убийствами, частично разрушенные здания, Лимбо, тесно пересечённый с реальным миром - всё это было только огромной угрозой. И, если в этом творившемся хаосе Данте мог почти спокойно выжить, то Кэт – нет. Найдя целый пикап – других машин уже не было, либо они покорежены, товарищи отправились в путь и, съехав после с трассы, нашли этот дом, на деле оказавшимся фермерским.… -Всё нормально, - обращается к ней, видя, как девушка неловко ведёт простреленным плечом. -А? Нет, всё в порядке, - Кэт более уверенно пошевелила некогда повреждённым плечом, и, радостно улыбнувшись, сообщает, - Оно уже зажило. Только немного побаливает, когда резко двигаю, а так хорошо. - М-м-м-м. Уже что-то, - желанная пачка чипсов давно кончилась, и нефилим, рыская по шкафчикам в надежде найти ещё что-нибудь съестное, натыкается на патроны, старый револьвер и автомобильную карту округа. Возле отметины «ты здесь» красные точки с подписями. Маленькие городки. Значит, поблизости можно достать и топливо и провизию.***
На его теле ужасные следы от когтей. Гневы. Нанесённые раны только-только начинают регенерировать, стягивая рваные края в единую плоть. Данте недовольно шипит и матерится сквозь крепко стиснутые зубы, когда на обнажённое мясо попадает спирт. Кэт от напряжения закусила губу, стараясь как можно аккуратней дезинфицировать рану. Вид окровавленного тела напарника явно не привёл её в восторг, об этом свидетельствовало побледневшее лицо и нервный блеск зелёных глаз. - Да оно само зарастёт, - пытался подбодрить девушку нефилим, но, когда она нащупала у него в ране и, крепко ухватив, выудила из мяса остаток отколовшегося когтя, очевидно, с ядом – вот почему регенерация проходит так медленно, стал громче материться с удвоенной силой. - Больно, мать его…, - сплюнул кровью на пол, закрыв глаза. Так казалось не сильно больно. Промыв раны и, тем самым, избавив тело нефилима от яда и оставшихся когтей демонов, медиум вскоре узрела плоды трудов своих: ранения быстрее затягивались, и вскоре даже от самого глубокого остался кривой, пересекающий грудь от плеча до бедра, уродливо красный рубец. Кожу внезапно что-то начало охлаждать. Её пальцы, осторожно обводя контуры рубцов, двигались от одного к другому. Всего тринадцать ранений. - Я столкнулся с ними на автостоянке, - поясняет, глядя в неестественно яркие, как ему казалось, зелёные глаза. В городок, что был неподалёку, Данте отправился за предметами первой необходимости, и на самом последнем, бензине, попался стайке гневов. Хоть и нефилим, а гневы – твари тоже ловкие. Умудрились изрядно задеть когтями перед своей смертью, издыхая в луже собственной гадкой крови. - Всё в порядке, Кэт, - он берёт её влажные от лекарства и волнения ладони в свои и сжимает. Её кожа прохладная, но в его горячих дланях быстро согревается, и мужчина, распрямив девичьи ладони, рассматривает причудливый узор хной на её пальцах. Витиеватый узор от кончиков пальцев волнистыми линиями идёт по ладони, переходя на запястья и исчезая, словно растворяясь. Данте не замечает, как сам начинает медленно поглаживать пальцами кисти её рук. Эти размеренные и монотонные движения, казалось бы, успокоили обоих. Сухие губы накрывают её уста. Чувствуется металлический привкус – немного его крови. Но прежде чем Кэт осознала происходящее, Данте отстраняется. - Спасибо, - серые глаза благодарно светятся. Медиум чувствует, как к щекам приливает румянец. Неожиданно урчание нарушает тишину - заживший живот требовал порцию пайка. Улыбнувшись, медиум высвобождает свои ладони из его, напоследок немного сжав кончики пальцев. Данте крепкий и сильный, но ведь и природа нефилима может подвести его, а этого надо избегать.***
Снежинки попадали на голую кожу и, мгновенно тая, каплями воды оставались там, неприятно охлаждая. Данте ещё раз недовольно передёрнул плечами, пытаясь избавиться от таких ощущений, но тщетно – капли воды начали стекать под одежду, доставляя большее неудобство. Заморозки ныне наступили неожиданно и, как-то так вышло, что вместе с выпавшим первым снегом. С большим количеством снега, от которого надо было как-то избавлять двор. Держа найденную в гараже лопату, Данте поначалу неумело чистил от снега ранее сделанные дорожки. Кэт заставила его: по тропам легче ходить, нежели по снегу. Заодно мышцы разомнёт. Тем более, как оказалось, она любила прогуливаться на свежем воздухе – полезно, не то, что в городе. Вместо привычного плаща тело защищала от холода чёрная куртка, сочетаясь с тёплыми сапогами. - А тебе идёт этот видок, - Кэт, стоя на крыльце и кутаясь в найденную в шкафу зимнюю куртку, наблюдала за ним, держа в руках книгу. Бросив своё занятие, он подходит к ней и, глянув через девичье плечо, различает на странице, как оказалось старой книги, помимо букв ещё какие-то символы. - Это защита, - девушка поясняет на его вопросительный взгляд. И тут же протягивает мешочки внушительного веса: - Расставь по углам. Послушно исполнив просьбу, замечает, как границы участка, в котором был дом, на миг светлеют и, сверкнув белой пентаграммой, вновь становятся обычными. Неожиданно ему в голову что-то прилетает. Холодное и… мокрое. Снежок. Оный, незамедлительно начиная таять, холодной лужицей стекает за шиворот. Моментально обернувшись и чуть отклонив корпус тела в сторону, уворачивается от второго. Медиум, хитро улыбаясь, лепит уже третий и, прицелившись, запускает в него. Данте, лениво уклонившись, мгновенно покрывает одним прыжком расстояние до крыльца, оказавшись рядом с «противником», но вот неудача – снег задевает плечо, рассыпаясь хлопьями и попадая на лицо. Тыльной стороной ладони утирает лицо, отфыркиваясь, очищает от снега. - Убила – на его губах играет лёгкая, непринуждённая и такая добродушная улыбка. Немного хитрая – явно что-то задумал. Вдруг снежная пелена накрывает девушку – нефилим, собрав руками снег, осыпает им её. Жертва такого удара быстро отряхивается от снега, и сильные руки обхватывают её за плечи, затем мужчина притягивает медиума к себе. Она замирает. С чего бы это он? Серые глаза внимательно вглядываются в её, зелёные. На его губах блуждает всё та же непринуждённая улыбка. Склонившись над ней, нефилим касается носом её щеки, проводит до виска и останавливается, шумно дыша ей в ухо. Кэт ощущает его горячее, согревающее дыхание на своей коже, объятия, тепло его тела, близость – всё это было немного непривычно. Пугающе, но так маняще. - Данте? – ей уже малость не по себе. Мужчина отвечает тяжёлым выдохом в ухо и, соприкоснувшись устами с краешком её губ, медленно целует. Тонкие пальцы, мокрые от растаивавшего снега, останавливают его, но тогда нефилим переключается на пальцы. Касаясь мягких подушечек, слегка сжимает, отпускает и переходит потом на ладонь, щекоча лёгкими движениями, пробуя языком. Накрыв её ладонь своей, слегка поглаживает. Кэт облегчённо выдыхает, когда Данте выпускаёт её из своих объятий. Отходит от него и, взяв с близстоявшего табурета книгу, заходит в дом, напоследок скользнув по нефилиму внимательным взглядом.***
- А если так? Большой снежный шар кажется более-менее идеальным, но последующий комментарий Кэт перечёркивает эту идиллию: - Немного криво. Вот здесь, - рука, одетая в серую перчатку, скользит по окружности шара и, остановившись, счищает слой снега, придавая более верную форму. - А теперь? – нефилим переминается с ноги на ногу, и, зябко передёрнув плечами – предлагала ведь ему Кэт, чтобы надел свитер, да вот не захотел, - подносит ветку, готовясь воткнуть в белый бок… - Нет, стой! Вот здесь тоже кривовато… «Какого, мать его, чёрта…» С досады пнув ботинком по сугробу, Данте раздражённо сплёвывает в сторону, награждая рождающийся снеговик ненавистным взглядом. Не думал, что это дело затянется надолго, вытягивая все нервы. К тому же и холод давал о себе знать. Девушка, наконец-то придавшая правильную форму туловищу снеговика, многообещающе осматривала проделанную ими работу. - Ну а теперь? - Парочка деталей и… - Наконец-то! Кэт непонимающе смотрит на мигом повеселевшего Данте, который уже приделал корявую длинную ветку к телу, втыкал другую, такую же узловатую. …Он помнил, как давно в детстве, когда им с Вергилием было по пять лет, они вместе лепили снеговика. Только, как и сейчас, Данте любил скатывать вместе с братом снег в шар и украшать. А ровнял всегда Вергилий – у брата лучше это получалось. Ну, а после, когда снеговик был готов, они бегали вокруг него, радостно прыгая и увёртываясь от летящих снежков. Этот эпизод, давно, казалось бы, забытый, сам всплыл в его памяти … Задумчиво вертя в руках горстку мелких шишек, нефилим думал, куда их деть. Пуговицы все на месте – прямо пальто получилось, на карманы тоже хватило. А что, если?... Хихикнув, он наградил снеговика погонами, после нацепив тому вместо шапки крышку от старой кастрюли – валялась у забора. Поверх неё ложится ком снега, после чего ровняется руками, делая из этого маленького сооружения некое подобие шляпы. Кэт задумчиво осматривала их общее творение, предполагая, что работа ещё не окончена. - Данте, - он оборачивается. На его губах играет обычная ухмылка, а в глазах веселье, - Чего-то не хватает… -М? – нахмурившись, окидывает взглядом снежного военного и, растянув губы в ещё более озорной ухмылке, достаёт из кармана пачку сигарет «KENT-8». Его любимая марка. Сигарета моментально оказывается во рту у нефилима, который поджигает кончик, закуривая. Сделав несколько сильных затяжек – и как только из ушей дым не повалил? - вынимает сигарету и даёт прикурить снеговику. - Закури, приятель. Да…. Снеговик-военнослужащий, со странной шляпой на голове, карманами, тщательно выложенными мелкими веточками, крючковатыми руками, чёрными глазами - шишками, красной пробкой от газировки заместо стандартного носа-моркови, и с затухающей сигаретой во рту. Гордо осматривая своё творение, Данте подошёл к девушке и, мягко толкнув в теперь здоровое плечо, заговорил, лукаво подмигивая: - Красивее не найти, верно? - Я имела ввиду, что можно было бы и метлу поставить. Мужчина хлопает себя ладонью по лбу и, схватив с дорожки метлу, втыкает рядом со своим шедевром, устроив сучковатую ветку-руку на древке вышеупомянутого инструмента. Кэт согласно кивнула на вопросительный взгляд, ещё раз осматривая снежное чучело и, не выдержав, рассмеялась. Вслед за ней, приобняв за плечи, и нефилим разразился хохотом. Внезапный толчок в бок и Данте уже валяется в сугробе, недоумённо моргая глазами, а Кэт, продолжая смеяться, бежит по дорожке, направляясь к дому. Коварно усмехнувшись, нефилим принимает игру, мгновенно оказавшись на ногах, мигом отряхнувшись, следует за девушкой. Как бы быстро не бежала она, а мужчина стремительно сокращал расстояние между ними. Резко свернув, оставляет своего преследователя, ненамного оторвавшись. Сразу за воротами был лес. Забежав в близлежащую рощицу, девушка прячется за широким стволом сосны, надеясь спрятаться от догоняющего охотника. Слышно, как Данте пробегает мимо. Прикрыв рот ладонью, чтобы не выдать себя звуком, осторожно ступает в противоположную от преследователя сторону, но через минуту натыкается на мужчину. Данте, уже не скрывая своего присутствия, шумно дышит, создавая большие облачка пара, и, медленно надвигаясь на неё, притесняет к ели. Вначале сухие и холодные, после – влажные и горячие, губы накрывают её уста. Кэт, прижавшись к нему, робко отвечает. Мужчина, действуя осторожно, чтобы не испугать её, продолжает медленно целовать мягкие губы, слегка прикусывает нижнюю, после чего отстраняется. Подхватывает медиума и, удобно устроив на руках этот лёгкий для нефилима груз, неспешно направляется к, теперь ставшему привычным для них, жилищу, перебрасываясь шутками со своей «ношей». Приятной ношей.***
Благодаря достаточному запасу топлива дом хорошо отапливался и, когда первые заморозки, весьма крепкие на деле, ударили, то заведи электростанцию - и нет проблем. Несколько ящиков с провизией и медикаментами, баки с топливом, – Данте регулярно наведывался в маленький заброшенный городок, который подчистили демоны, пополнять запасы, – всё это было. Лёжа на диване и лениво приканчивая банку с остатками тушёнки, говяжьей, нефилим следил за Кэт, которая, разложив на полу прихваченные из запасной штаб-квартиры Ордена книги, тщательно изучала их содержимое, повторяя особо важное шёпотом – её привычка. По телевизору через DVD шёл фильм. «Размножение экзотических видов бабочек в дикой природе». Занимательно, что ещё сказать. Одним точным броском забросив пустую банку в стоявший в углу мусорный бак, Данте расслабленно потянулся и, встав с дивана, уселся на полу рядом с медиумом. Она, казалось бы, даже и не заметила его: всё продолжала листать жёлтые страницы с витиеватыми письменами, изредка что-нибудь переписывая в свою тетрадь. Одна отросшая прядь волос выбилась из причёски на лоб и, недовольно морща носик, Кэт сдувала её, но тщетно. Видимо, совсем погрузилась в свои книги. Ухватив эту посмевшую мешать прядь, Данте аккуратным движением заправил её за ухо, напоследок проведя грубоватыми подушечками пальцев по щеке, щекоча. Просто касаться Кэт ему нравилось. Поначалу она для него была чем-то вроде друга, но произошедшие события сблизили их. Прожив совместно несколько месяцев, понял, что его влечёт к ней. Неминуемо влекло и её к нему. Поэтому, учитывая все эти случайные касания и поцелуи, другом её назвать уже было нельзя – вернее, она теперь намного больше. Хотелось взять её и обнять. Сильно, однако, увлёкся ею – как бы ни переросло в нечто другое, более крепкое. Хотя…. Девушка вздрогнула и, наконец, обратила своё внимание на мужчину. Зелёные глаза заинтересованно изучали его, как будто по-новому разглядывали ранее неизвестный объект, словно пытаясь разгадать каждую деталь. - Данте, - он напрягся, чувствуя, что сейчас ему зададут сложную задачку, - А как ты относишься ко мне? Н-да. Вот так вопрос. Она точно медиум. Честно сказать, он и сам не знал, как ответить. Или хотя бы наплести что-нибудь заместо правды, но привык говорить прямо. -Ну…. Ты ничего так. Красивая и… очень привлекательная. Тебя хочется потискать… « Какого чёрта я несу?! Ну вот, поймёт ещё что-нибудь не то. А вот потискать и вправду захотелось. Мягкая она, верно». Задумчиво почёсывая подбородок, растерянно оглядываясь, он пытался найти наиболее нужный ответ и не мог. Кэт испытующе глядела на него, ожидая, когда нефилим созреет. Закусив губу, она теребила в пальцах карандаш. Не выдержав, отвечает: - Данте. Ты для меня друг. Просто знай это, хорошо? Я не думала, что кому-то так важна и… Друг. Хорошо. Пусть он будет другом. Пока что. Она не хочет большего. Боится – это и понятно. Но явно, что «друг» - всего лишь отговорка: её взгляды говорят о другом. Да и не отвечала бы она на его ласки тогда, скорее уж пищала от возмущения. «Ха, было бы интересно увидеть попискивающую Кэт. Мило, наверное. И ущипнуть бы….» - Да, Кэт. Я твой друг, - его губы растягиваются в привычной для него улыбке, а руки тянутся к ней, - Обнимемся? Как друзья. Девушка неуверенно двигается к нему, подозрительно глянув в глаза другу, но, решившись, попадает в крепкие объятия. Расслабившись, обнимает в ответ, положив руки на крепкую спину. Под ладонями она чувствовала, как напряжёны мышцы нефилима. Отстраняется, и, уперев ладони в широкую грудь, смотрит в сторону, пытаясь скрыть лёгкий румянец на щеках. Мужчина понимающе ухмыляется, незаметно для Кэт переместив руки с плеч на тонкую талию. Всё же, она привлекает его. Причём очень. И ничего против не имеет. Странная она. - А ты мне нравишься, - она вздрагивает, но он, высказав свой вердикт, лишь крепче прижимает её к себе, чувствуя, как она возмущённо давит ему на плечи. - Как друг? – он предпочитает промолчать, но видит смущённую улыбку и то, как румянец на её щеках стал ярче. «Друг. И к чему это она только сказала?»***
Кэт любит сгущённое молоко. Когда она смотрит какой-либо фильм или читает, то сласть для медиума быстро и незаметно исчезает, оставляя после себя пустой тюбик или банку. Крекеры, с которыми уплетается сгущённое молоко, тоже оставляют после себя лишь крошки, да и те транспортируются в совке до мусорки. Своеобразная закономерность. Но, когда Данте тоже захотелось сгущёнки и он полез за ним в ящик, то не нашёл ничего из сладкого, не считая маленького пакетика с печеньем. Старым печеньем. Твёрдым, невкусным теперь и ненужным – крысинная стайка под полом возмущённо пищит на «ненужное», страстно желая урвать хотя бы печенюшку. В последние два месяца малые обитатели дома сели на принудительную диету, сбросив парочку-другую наеденных граммов. «А где, чёрт её возьми, сгущёнка? Была же ещё банка. Наверняка у Кэт,» - Данте оставляет тщетные попытки найти хоть ещё что-нибудь. И вправду. Девушка сидела на ковре перед телевизором, незаметно для самой себя уплетая последнюю стоящую внимания сласть, намазывая иногда на крекер, но больше предпочитала есть маленькой чайной ложечкой. Не замечая вошедшего в гостиную нефилима, она продолжала смотреть передачу – «В заповеднике сурикат». Сурикаты. Добывают пищу себе. Данте сел немного позади девушки, но так, чтобы видеть каждое её действие. Вот она подносит ложку со съестным содержимым ко рту и, немного задержав у рта, – на экране сурикат наконец-то поймал многоножку и с аппетитным чавканьем довольствовался извивающимся насекомым, - съедает сгущёнку. Остатки лакомства розовый язык медленно слизывает с металлического прибора. Мужчина задерживает дыхание, с особым вниманием наблюдая за производящимся действием. На миг представил, как этот самый язык скользит по его коже, облизывает губы, и ласково щекочет грудь, спускаясь по животу и ниже…. «Начинается», - раздражённо подумал нефилим, чувствуя, как внизу живота становится тяжелее. Усилием воли приводит свои мысли в порядок. Кэт даже не замечает, как мужские руки поначалу ложатся на тонкую талию, лишь тогда, когда, спустя некоторое время, обнимают и к спине прижимается Данте, утыкаясь носом ей в макушку, вдыхая запах волос, вздрагивает. Цитрус – определяет для себя Данте – пахнет цитрусом и ещё немного корицей, Кэт недавно пекла булочки. Медиум продолжает сидеть неподвижно, только вот сгущёнку уже не трогает. Ждёт, что будет дальше. А мужчина продолжает сидеть, пока не предпринимая никаких попыток к домогательствам. - Я тоже хочу хавать, - шепчет ей в ухо, нарочно касаясь губами мочки. Банка из её рук перекочёвывает в его и, заполучив желаемое, нефилим просит также и ложку. Полная ложка, с верхом, направляясь от банки к его рту, по пути, у самых губ, роняет пару капель на подбородок. Кэт наблюдает, как одна сползает и уже готова упасть вниз, но тонкий палец убирает её. Данте, отстранив уже пустую ложку, касается языком пальца и, облизнув, сладко причмокивает. Специально. Медиум смущённо отворачивается, убирая ладонь, но горячее дыхание на шее делает напрасными все попытки отгородиться. Чтобы хоть как-то показать свою занятость, она берёт ложкой – взяла обратно - сгущёнку и подносит ко рту, но из-за того, что от волнения рука немного дрожала, сгущёнка попадает не только в рот, но и на кончик носа и губу. Плохая попытка отвлечь себя. Видит, как юный сурикат роет нору. К чёрту этого суриката! - Оу, Кэтрин…, - от одного своего имени, произнесённого этим голосом, ей становится не по себе, а внутри живота отчего-то начинают порхать бабочки, - Ты замарала свой очаровательный носик. Данте умеет делать комплименты, когда желает добиться своего, а посему всегда получает всё, чего хочет. Теперь его ловкий язык скользит к носу и, не спеша, собирает сладость с кончика носа. Его рука параллельно поглаживает её щёку. После язык переходит к губе, и уста нефилима собирают сласть, затем целуют. Кэт пытается отстраниться, но рука, обвившая талию, не позволяет. Вторая рука убирает сгущёнку и ложку. Подхватив девушку, нефилим устраивает её у себя на коленях, тиская жертву и всячески пощипывая за бока и приятные глазу выпуклости женского тела. Она извивается, пищит, когда он особенно больно щипает за мягкое место, но он держит крепко. Губы, закончив сладкий поцелуй, переходят на шею, оставляя влажные краснеющие следы. - Д-д-д-данте, прекрати…. Не надо, - от волнения её голос дрожит, равно как и сама медиум, но мужчина, вставая с пола и взяв её на руки, пытается успокоить: - Не переживай, всё будет хорошо. И он идёт вместе с ней на второй этаж, в свою спальную комнату. Несмотря на то, что Кэт оказывает незначительное, скорее всего, ради приличия, сопротивление, Данте укладывает её на двуспальную кровать, - составил две отдельных воедино, - и, заткнув протестующую девушку грубым поцелуем, запускает одну руку под тонкую майку. Исследуя её тело, несильно сжимает ладонью грудь, щипает за сосок, оглаживает плоский живот. Понимая, что «сопротивляться» уже бесполезно – он всё равно добьётся своего, пытается отговорить. - Данте…. Мы же друзья, - понимает всю абсурдность сказанного, но с надеждой смотрит в серые глаза. - Мы давно знаем, что это не так, верно? – он прав, а его горячие ладони, быстро освободив её от ненужной теперь одежды, ложатся на обнажённые бёдра, стискивая. Медиум прекрасно, знает, что это давно не так, но и хочет большего, всем существом желая принять нефилима в своё бешено бьющееся сердечко, но неуверенно топчется на месте, незная, как вернее поступить. Кэт поддаётся вперёд и целует нефилима, который, в свою очередь, не упуская момент, пылко отвечает, заманивая в общий омут страсти. Пусть будет так, но они должны держаться вместе. Чтобы выжить, чтобы поддержать друг друга, чтобы быть просто вместе – это было единственным, о чём они оба думали в этот момент. Что было дальше, девушка помнит отрывками. Его и её стоны, смешавшиеся в этом страстном безумии, одно дыхание на двоих. Сильные руки, ныне немного грубоватые, стискивающие её бёдра, оставляя свои отметины; ненасытные губы, забывающие красные метки на шее, груди и животе; рваные и пылкие движения; общий безумный ритм их тел; бешено бьющиеся сердца; царапины, оставляемые на теле друг друга, незамеченные ими в эти мгновения. А также и всепоглощающая обоих страсть.***
-Тише-тише, - он успокаивает девушку, прижимая к себе. На настенных часах в спальне, – надо же, до сих пор работают, хотя и старые, - полчетвёртого ночи. Кэт опять приснился кошмар. В последнее время они её часто донимают, не давая нормальному сну окутать сознание. Ещё окончательно не придя в себя, она жмётся к мужчине, утыкаясь лицом в крепкую грудь, всхлипывая. По её щекам текут слёзы, их немного, но он чувствует их голой кожей. Поглаживая по спине, шепча какие-то слова, прижимая к себе, спустя некоторое время он понемногу успокаивает медиума. Зелёные блестящие глаза устремляются в его, и Данте читает в глубоких омутах страх и боль. Прикосновение губ к её горячему лбу, и Кэт не выдерживает. Обхватывает плечи нефилима и, уткнувшись носом в изгиб шеи, начинает опять беззвучно плакать. Он садится на постели и, посадив медиума на колени, тихо раскачивается, успокаивая. Её горячие губы бессвязно что-то шепчут, задевая кожу, а пальцы судорожно сжимают плечи. Мужчина тяжело выдыхает: это уже не первый раз. Кошмары начали мучить девушку спустя месяц, как они расстались с Вергилием. И что же он, спрашивается, делал такого с Кэт, чтобы ей не снились призраки из прошлого? Какой-то обряд или ещё какая хрень? В своих раздумьях он не замечает, что медиум, дав выход эмоциям, уже пришла в себя и внимательно изучает его лицо. Тонкие пальцы убирают густую и заросшую чёлку, – надо будет подстричь, - с его лба на бок, касаются тонкого шрама, идущего через правую бровь, оканчиваясь на скуле. Все раны мгновенно или не совсем заживали на теле нефилима, а этот рубец остался. Ладонь гладит щеку и Данте поворачивает голову, устремляя свой взгляд на Кэт. Влажные губы примыкают к его и, благодарно поцеловав, отстраняются. На щеках мокрые дорожки от слёз, лицо покрасневшее. - Тот самый?… - Нет, - он вопросительно поднимает бровь, - на этот раз другой. Более страшный. - Тогда, что же? Обычно тебе снится про, сама знаешь что, - он не понимает, что ещё способно ввести девушку в такое состояние. - Мне снился… ты. «Надо же! Это получается, что теперь я её? Вот уж приснится ей» - И я? - Ты погибал, - Данте облегчённо выдыхает – хоть не мучил её во сне. - Я не могу погибнуть, ты же знаешь, - ласково улыбаясь, убирает мешающиеся пряди тёмных волос с её лица. - Но это было страшно! Тебя заживо раздирали, твоя кровь и раны…. Они были ужасными! А я не могла помочь… – её глаза действительно выдают ужас промелькнувшей в сознании картины, а тонкая ладонь, татуированная узором хной, перехватывает его руку и, прижав к горячей щеке, поглаживает, - Я боюсь потерять тебя. Я боюсь… остаться одной. Всё понятно. Она привязалась к нему. Поначалу друг, а теперь и большее, он стал для неё единственным защитником и опорой в этом жестоком и опасном мире, пересёкшимся с Лимбом. И, хотя нефилим ранее ни к кому особо не привязывался, а теперь ведь он тоже привык к ней. Эта зависимость, дружба или любовь, чёрт только разберётся, скорее взаимная любовь, тесно связывала их. - Я не оставлю тебя, Кэт, - он прижимается лбом к её лбу, смотрит в зелёные глаза, соприкасается носом с её, - Обещаю. Буду с тобой до конца. Слышишь? Медленно целует в губы, чувствуя, как она сжимает его ладонь в своих, и стесняет в ответ, подтверждая сказанные слова. Девушка снова и снова приникает к его губам, щеке, подбородку, оставляя влажную дорожку. Прижимается к нему, чувствуя, как нефилима постепенно охватывает жар. Между ними ничего нет, никаких преград. Кэт сдавленно ойкает, когда мужчина, уложив её на спину, оставляет красный засос на шее, грубовато прикусив нежную кожу. Острые на деле ноготки оставляют тонкие зудящие царапины у него на плечах, впрочем, тут же затягивающиеся. Грубоватые покусывания дорожкой спускаются к груди, переходят к розовому, твёрдому как орешек, соску, несильно прикусывают. Горячие ладони медленно мнут округлые вершинки груди, а язык, обведя пупок, чертит влажную дорожку ниже…. Медиум теряется в ощущениях, в накрывавшей обоих страсти, на деле пытаясь забыть, отодвинуть подальше тот неестественно страшный кошмар. Данте же охотно помогает ей забыться, уже целуя плоский живот, проводя языком по нежной коже, чувствуя, как девушка, вплетя тонкие пальцы в его волосы, сжимает короткие пряди, слегка оттягивая и вновь сжимая. Рычит от удовольствия, когда Кэт впивает короткие ноготки в крепкие плечи. Подается вперёд, хрипло стонет, одним толчком заполняя горячее и тесное лоно. Зажмуривает от удовольствия глаза, ощущая, как внутри его обволакивает жар и приятная теснота женского тела. Несильно прикусывает в изгиб шеи, слыша её одобрительный стон. Ухмыляется, когда медиум хватает его за холку и ответно кусает за нижнюю губу, после издавая громкие завораживающие стоны – нефилим сразу берёт грубый и быстрый темп. Полностью отдаваясь во власть ощущений и инстинктов, они погрязают в них, получая от процесса всё необходимое удовольствие. Лишь когда мужчина, выйдя из манящего тела, с хриплым стоном кончает на живот, то всё ещё обнимает любовницу, тесно прижавшуюся к нему. Что-то бессвязно шепчет ей на ухо, вытерев краем простыни её живот, какую-нибудь непринуждённую успокаивающую дребедень, но от этого Кэт расслабляется и уже просто обняв нефилима за шею, уткнувшись носом к ключицу и вдыхая его запах, моментально, как только восстановила дыхание, засыпает. Данте следует поданному примеру, напоследок заботливо укрыв их ранее отброшенным одеялом.***
В надвигающегося демона с размаху врезается лезвие Арбитра, разрезая пополам. Чёрно-красная маслянистая кровь брызгами застывает на доселе белом снегу, а пронзительный вой умершего гнева привлекает остатки стаи к месту битвы. Несмотря на то, что близлежащий городок был с виду пустынен, - а на окраине он таковым и являлся, - ближе к центру демоны давно оккупировали здания, затаясь в заброшенных строениях. Многочисленная стая гневов примерно в шестьдесят голов – в прошлый раз было втрое меньше, учуяла незваных гостей, выбравшись на улочки для тёплой встречи. Слишком даже тёплой. Плюс к ним отряд адских рыцарей вперемешку с парой мясников, – и откуда это всё? - но с теми легче было: триггер помог. До тех пор, пока не исчерпал энергию тела. Кэт, спрятавшись за серым пикапом, слышала звуки битвы. Жуткий вой, разбавляемый рычанием, угрожающее шипение, лязг когтей по оружию, череда выстрелов, дробь, свист Аквилл, тяжёлые удары демонического топора, хлюпанье крови, шлепки разрезанных тел о снег с характерным хрустом и… вскрики боли. Данте тоже изрядно доставалось в нешуточном поединке – триггер демона, - как не вовремя, - исчерпал свою силу, и теперь только так нефилим мог сражаться. Медиум всей душой хотела помочь возлюбленному, но не могла – понимала, что от неё мало толку. В морозном воздухе витает запах разложения демонических тел, резко ударяя по ноздрям. Чаша терпения переливается за край, когда уши режет очередной крик боли. Наплевав на всё, девушка выбегает из-за своего укрытия и останавливается, осознав картину происходящего. Вокруг «арены» валяются куски чёрного мяса, истлевающие на глазах с характерным ароматом мертвечины, бывшие ужасными порождениями Ада, а трое из них – уцелевшие – нападали на измотанного боем нефилима. На самого него было страшно смотреть. Если в прошлый раз когти прошлись по груди и боку, то теперь и спина, и живот, да и всё тело было в ужасных кровоточащих ранах, навевающих ужас на девушку. Благодаря природе они почти мгновенно затягивались, но яд на когтях ловких демонов и постоянные атаки сильно изматывали организм нечеловека. Он готов был упасть лицом в снег, замереть, рискуя быть убитым навсегда, но какая-то сила подпитывала его. Медиум знала, что та энергия идёт от амулета, висевшего на шее напарника, но и её не хватит надолго. На снегу валялись пистолеты – Эбони и Айвори, и Кэт, недолго думая, подхватила первый и выпустила остаток магазина в близстоявшего к мужчине и готового атаковать гнева. Демон, неожиданно что-то почувствовав – пули для него не были особой помехой, повернул голову в сторону и ощерил алую пасть в предвкушении лёгкой добычи. Рванувшись вперёд, вытянул когтистую лапу для смертельной атаки. Увы, помощница рискнула попасть под этот удар. Едва лишь в самый последний миг кто-то отбросил нападающего, отбив оружием удар. Поражённая зрелищем, она видела, как нефилим в неизвестном приступе ярости набросился на тварь, вонзая остриё Мятежника в уязвимое брюхо. Истошный визг подыхающего существа прорезал установившуюся тишину – другие противники от неожиданного поворота событий словно застыли на месте. Не ожидали, что ещё есть силы в израненном мужчине. С криком набросившись на второго гнева, Данте опускает тяжёлый топор на хребет, слыша громкий хруст, продолжает наносить безжалостные удары. Алое лезвие Арбитра окрашивается чернотой, рукоять оружия, скользкая от крови, норовит уйти из крепко сжимающих её пальцев, но череда ударов продолжает обрушиваться на уже издыхающего врага. Последний из живых, гнев бросается к подруге нефилима, но та заранее отбежала к мужчине, держа наготове пистолет – обоймы, пустые и полные, валялись в снегу, опрокинутые в бою. Свинцовый дождь опаляет тварь, рассердив ещё больше. С рёвом прыгнув к стрелявшей, напарывается на лезвие Мятежника, выпуская из себя брызги крови. В предсмертном мгновении полосует неудачно подставленную спину когтями, задней лапой немного достав до живота. Данте орёт от боли, чувствуя, как острые лезвия, - а именно им подобны когти этих тварей, - раздирают кожу, мышцы на спине и вонзаются в бок, ломая рёбра и после перечерчивая живот. Труп твари оседает на мече, и мужчина, отбросив его невероятным усилием от себя, обессилено оседает на снег, тихо, почти беззвучно матерясь сквозь крепко стиснутые зубы, пытаясь свернуться в позу эмбриона, но даже это он не может сделать теперь. Болезненно стоная, – на большее попросту нет сил, - перекатывается со спины на бок, желая холодным снегом заглушить боль. Кэт садится рядом, прямо на снег, но не знает, как помочь. Устраивает нефилима у себя на коленях, прижимая к себе. Белый снег окрашивается в ярко-алый и она с ужасом понимает, что может потерять дорогого ей нечеловека, но бессилие делает эту ситуацию ещё ужасней. Ей вспоминаются те кошмары, донимавшие её в последние месяцы, и все отрывки оттуда – эта та ужасная картина, что ныне перед нею. Всхлипнув, крепче обнимает мужчину, ощущая под пальцами рваные края и живое, сочащееся кровью, мясо. Регенерация всё же работает – раны не так сильно кровоточат, иначе бы он умер бы уже, но медиуму неизвестно, насколько хватит нечеловеческой природы нефилима. - Ты…. Ты самоуверенный болван, Данте! – она не сдерживает себя – его лицо размывается, а щеки расчерчивают дорожки слёз. - Твои… слёзы… кха… не надо,… Кэт, - откашливая кровь, силится произнести победитель. Кэт пытается остановить его, чтобы не тратил остатки сил, но он упорен, - … всё будет… отлично. Ответом ему служат громкие всхлипывания. - И всё же… плачешь,… Кэт?... Тебе... арх …больно внутри, - сожалеющее произносит он хриплым голосом, обнимая слабыми руками подругу, пытаясь откашляться, чувствуя, как её сотрясает дрожь. Но не от холода. Через всхлипывания, слишком частые – вот-вот разревётся, он слышит её признания. «Нашла время», - с горечью думает он, прекрасно зная, что выкарабкается. Он надеется на это. Нет, он твёрдо знает это. Просто ситуация не из разряда приятных. Внутренности болезненно срастаются, вытесняя инородные телу остатки когтей и просто грязь. Лёгкие при каждом вздохе саднят, будто вонзаются в них тысячи маленьких, но острых игл. Паршиво. Сердце бешено стучит среди стенок повреждённой грудины. Женская ладонь пытается зажать эту рану, скользит от крови и, наконец, прижимает как следует. Медиум чувствует, как под пальцами, помимо распоротых мышц и осколков костей, неистово бьётся сердце, буквально ударяясь об стенки вместилища. Глядя широко раскрывшимися глазами на Кэт, Данте с усилием сглатывает, переводя дыхание. Подруга плачет навзрыд и солёные капли падают на его лицо наравне с частыми касаниями губ, - словно извиняясь, медиум целует лицо нефилима, - обжигая. Зажмурившись, утыкается носом в мягкий живот – его-то только срастается внутри. Его явно что-то подпитывает, и поток этой тайной силы становится мощнее, излечивая тело. - Перестань, - слабый, но уже без запинок, голос еле доходит до её ушей. Удивлённо глядя, как Данте поначалу силится, а потом и встаёт с земли – струйки остаточной крови стекают вниз, а ошмётки мяса на глазах медленно, но верно начинают срастаются по краям, медиум не верит своим глазам. Та неведомая сила помогла ему вновь. Он велик не только телом, но и духом, иначе бы не был нефилимом – так считает девушка. - Стой. Я помогу, - подставляет здоровое плечо и он опирается на него, принимая помощь. Они идут к пикапу, а мужчина, хрипло, с кашлем, дыша, сплёвывает отходившую из недавно порванных, а теперь сросшихся, лёгких тёмную кровь. Синие губы крепко сжаты, а затуманенный взгляд серых глаз устремлён вдаль. - Зачем ты только ввязался в эту драку? Ты же мог умереть там! – Кэт слишком напугана произошедшим событием. - Мы могли бы просто убежать! – но, подумав, она добавляет, - Наверное…. Однако Данте останавливается и, глубоко вдохнув, прямо, на удивление без запинки, выдаёт: - Я защищу тебя, чего бы мне это ни стоило! - Данте? – медиум, поддерживая его, смотрит в серые глаза любимого, единственного и самого нужного. - Но, - устремляет взгляд на неё, - поведёшь ты. - Пожалуйста, - обиженно выдаёт Кэт, в душе радуясь, что этот идиот не оставил её. Да куда бы он делся? И, кстати, водит-то он как смертник. Вскарабкавшись в кузов, мужчина хлопает ладонью по стальному боку, призывая ехать. Заводя машину, Кэт проговаривает: - Не покидай меня только... - Ещё чего удумала, - отзывается, укрываясь брезентом.***
В гостиной, как всегда, тепло. Данте, лёжа на диване и лениво щёлкая каналы, уничтожает бутерброды, приготовленные Кэт. Сама она сидит рядом и читает, мысленно уйдя в содержание книжных страниц. Рядом стоявшая на столике бутылка виски, – они нашли на складе одного из магазинов целый ящик виски, - перекочёвывает в руку нефилима, отдавая содержимое в ненасытный желудок. От крепости напитка на миг перехватывает дыхание, а потом он уже привычно обволакивает горло – давно не пил. - Ух! – опустошив четверть сосуда, Данте расслабленно вытягивается и вновь расслабляется, чувствуя, как алкоголь растекается приятным жаром по организму. Потом, глянув на Кэт, хмурится и, немного погодя, протягивает виски к ней, - Будешь? - А? Э-э-э…. Нет, - вновь возвращается к книге, но наглый мужчина убирает из её рук потрёпанный том, торжественно вручая бутылку. - Попробуй. Хоть глоток. Согреешься заодно, - вертит книгу в руках и, хмыкнув, убирает на столик. Алкоголь резко пахнет спиртом, и когда Кэт подносит к губам горлышко, то сомневается, стоит ли это пить, но под взглядом нефилима сдаётся. Сделав пробный маленький глоток, ничего особого поначалу не ощутив, а затем побольше, резко закашливается – горло незамедлительно обжигает, и, быстро дыша, подруга приводит себя в порядок. - Ну как? – наблюдавший за этим Данте с улыбкой спрашивает её, принимая обратно из её рук огненный напиток. Но тут же яростно прикрикивает на появившегося из-за угла зверька, прогоняя того. Крыса, негодующе пискнув, скрывается, награждая сладкую парочку гневным взглядом. Эта звериная братва стала надоедать в последнее время – стащить мало что удавалось, да и того не хватало на семейку. Норовила забраться в железные ящики с едой, но пара крысоловок в комплекте с злющим нефилимом, периодически охотящимся от скуки, преподала им нужный урок. - Гадость, - Кэт утирает губы тыльной стороной ладони, перебивая желание сплюнуть в сторону – не хотелось бы ей переманить одну из привычек Данте. Но всё же чувствует, как и нутро её желудка согревает алкоголь. - Ладно тебе, - он, заполучив любимый алкоголь, делает несколько маленьких глотков, останавливая взгляд на руках. Крепкие руки уродливо пересекали краснеющие шрамы, сквозь тонкую кожу которых проступают набирающие заново силу мышцы. Кэт касается рубцов, трепетно проводя по ним. Месяц прошел, и Данте почти оправился, разве что шрамы остались и медленно зарастали, постепенно истончаясь. На руках почти нет, а вот на спине, боках и животе…. Привычная чёрная майка скрывала их от глаз девушки – медиум каждый раз с содроганием вспоминала тот ужас, что довелось увидеть ей в тот день. - Ещё немного и их совсем не будет, - проведя по самому большому на руке, – шрам тянулся от локтя до плеча, безобразно расширяясь, - Кэт обнимает мужчину, тесно прижимаясь всем телом. Горячие ладони ложатся на стройную талию, приятно грея и прижимая ближе к мужчине. - Всё уже давно прошло, и я здесь, рядом с тобой, видишь? – глаза в глаза говорит ей, проводя носом по её щеке. - Спасибо. За всё, что сделал тогда. И не только, - мягкие уста касаются его губ, ощущая привкус крепкого алкоголя. - Я же обещал, что защищу тебя любой ценой и не оставлю одну. Любой ценой. Потому что ты дорогой для меня человек, - его голос твёрд, несмотря на выпитый виски, и ошибаться в верности сказанных слов не было смысла. - Только не ввязывайся, пожалуйста, в такие передряги, прошу тебя. Даже ради меня, но береги себя, потому что я иначе не выдержу, если с тобой что случится, - зелёные глаза с просьбой устремлены в серые. Данте медленно кивает и, захватив покрепче Кэт в объятия, утыкается носом в изгиб шеи, вдыхая запах любимой, переходит к виску, оставляя влажный след от губ. Чувствуя, как её уста накрывают его, ухмыляется девушке в губы. Теперь он ни за что не оставит её и защитит то, что дорого его сердцу. Таково его обещание не только ей, но и себе самому и он, во что бы то ни стало, обязательно сдержит его.