Two Chairs - One Ass

Эш пристально смотрел мне в глаза, и от этого взгляда хотелось поёжиться. Что он сейчас со мной сделает, одному Пёрди известно, но судя по его серьёзному выражению, ничего хорошего ждать не стоит. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что в коридоре мы одни, басист задал свой вопрос. - И давно у вас..? - Что? – Нет, ну а правда, что у нас? Отношения? Пф! Чувства? Два пф! Секс? Пф! Пф! Пф! Ибо не было у нас ничегоо, ууу, как досадно-то... - Ну, это... - Эшли изменился в лице, он перестал быть нахмуренным и серьёзным. Закатив глаза, Эш попытался подобрать слово, чтобы выразить что «это» у нас там так долго. - Чувак, мы просто сосались, - с сожалением выдохнул я. - Так ты гей? – неопределённым тоном спросил друг, отводя взгляд. - Не мели ерунды, идиот, я просто его домогаюсь. - А нахуяяя?! - вылупив на меня свои накрашенные гляделки и разведя руки в стороны, проистерил басист. - Ну как тебе сказать... - замялся я, почесав затылок. - А вот хуй знает, прикольно мне к нему приставать! - Ты долбоёбина долбоёбская... Он же вроде не гей, зачем издеваться над человеком? У тебя недотрах? Джульетт не даёт? Я понимаю, если бы вы реально друг другу нравились, но это… - Отвечаю на всё по порядочку: нет, он не гей, он вообще гомофоб, представляешь, Эш? - Ну представляю, - сложив руки на груди, надменно протянуло чудо. И почему все они косплэят мою Джульетт? Причём те её привычки, которые я в ней ненавижу, и, когда она так делает, мне хочется навернуть её чем-нибудь тяжелым. Бля, хуёвый я парень, наверное... - Второе, нет у меня недотраха, Джу мне давала, даёт и всегда будет давать, это ж я! Да и вы мне все мозг ебёте, так что от недотраха не помру. - Он тебе зачем? - стоит и сверлит меня своими карими глазками... - Хочу его сделать терпимым к… - Мне-то ты можешь не врать, окда? Реальную причину мне выкладывай! – перебил меня Эшли. - Эш, я не знаю... - покачал головой я. - Я ни разу не гей, но, блять, он меня с ума сводит, и сегодня я понял, что хочу его... Безумно хочу. Он меня с самого первого дня не выносит, только сегодня его переклинило, и он был не против, но… Сука, но ты всё испортил, - я раздраженно ткнул Эшли в грудь, из-за чего он отступил на шаг назад. - Да я, походу, просто спас парня! Ты же, извращуга, ебёшь всё, что движется, - всплеснул руками этот гад, убирая мою руку от себя и снова подходя ближе. Как будто бы от пары лишних сантиметров между нами наш разговор может стать тише. - Ой, Эшли, кто бы говорил! У самого-то... - Я – это совершенно другое дело, меня попрошу не впутывать! - До-до, не буду, - иронически протянул я, похлопав его по плечу. - Короче, Ди, - Пёрди выделил голосом моё имя, вновь оглянувшись. - Ты знаешь, что я твой бро и что всегда тебя поддержу. И хоть идея с Вовой мне не нравится (я-то, блять, почему-то думал, что у вас всё взаимно и по обоюдному согласию!), мне жалко этого перца. Ты там не переусердствуй с завоеваниями, лады? - положив мне руку на плечо, спросил Эш. - Лады, чувак... - согласился я, немного виновато улыбаясь, но тут же в голову пришла очередная хуйня. - О, а давай Вову ревновать заставим? – едва не закричал я, подмигивая басисту, после чего Эшли уставился на меня, как на душевнобольного. - Пошел нахуй, - сказал он и сам же пошел. Вот он у меня странный, не находите? Но, тем не менее, я его таким и люблю. Не так, как вы там себе подумали, у нас чисто братская любовь! У меня Джу есть. И Вова... Зачем мне ещё и Эш? Когда я закончил выяснять отношения с другом, то решил поинтересоваться у Джинкса, в какой именно гостинице остановились Владимир с Вадимом. Он же их как-то отвозил туда. И хоть Фергюсон тоже уже уехал, но у меня есть номер его сотового, поэтому узнать, где же сейчас Вова, мне не составило труда. Приехав по адресу, который мне сказал гитарист, я прошелся по огромному холлу, построил глазки ресепшионистке, после чего эта крашенная стерва всё же соизволила сказать мне, в каком же номере остановился Владимир Гудков. Если бы я до этого знал его реальную фамилию, то Вовино местонахождение удалось бы выяснить гораздо раньше и сохранить нервы и себе, и девушке, которая меня очень громко убеждала, что никаких Дантесов здесь нет, а единственный Владимир, снимающий здесь номер, зарегистрирован под фамилией Гудков. Вот такие вот пироги... Я поднялся на лифте на нужный этаж, затем нашел номер Вовы, после чего постучался в него. Парень, ни о чём не подозревая, открыл мне двери. На его лице даже играла весёлая улыбка, но едва он увидел, кто же к нему пожаловал в такую позднюю пору, то сообразил, что сделал ошибку. - Ты-ы?! - охреневшим голосом протянул Дантес и тут же попытался закрыть дверь, но я не позволил, поставив ногу на порог. - Что тебе здесь нужно? - вновь в его интонациях и глазах были страх и паника. Парень определённо тоже со мной играл, но я застал его врасплох. Он, видимо, ещё не придумал новую часть своего плана и не продумал, как вести себя при встрече со мной. Я вошел в комнату, служившую Владимиром спальней, хотя парень всё ещё пытался преградить мне путь и вытолкать обратно за пределы своей «крепости». Когда моему взору представилась аккуратно заправленная кровать, я не стал медлить, заваливая на неё шатена. - Энди, не надо... - взмолился он, упираясь ладонями мне в грудь. Надо же, по имени меня назвал... - Почему не надо? - сладко промурлыкал ему на ухо я, задирая футболку, которую тут же вернул в исходное положение Вова. - Я не хочу. - А сегодня в туалете хотел. Что изменилось? - опаляя своим горячим дыханием его кожу, шептал я. - Не хотел я тебя тогда, у меня даже не встал, - бесстыдно врал он, убирая мои руки. - Я не гей! - А к чему тогда твой сегодняшний выпад? - не собираясь так просто сдаваться и вступая в борьбу с Вовой, поинтересовался я. - Лучшая защита – нападение, - хватая меня за подбородок и отворачивая моё лицо от своего, чтобы предотвратить поцелуй, прошипел он. - Мм, ну тогда нападай снова, - я расслабился, как будто растекаясь сладким сиропом по этому мороженке и окутывая его собой. - Отстань от меня, ты меня не интересуешь! – парень сбросил меня с себя, благодаря чему я едва не очутился на полу. Честно? Заебался я тут с ним болтать, поэтому, поспешно вернувшись на кровать, я без спросу запечатал его губы поцелуем, при этом застонав так, что, казалось, нас услышал весь этаж. Мои руки переместились под его футболку и принялись шарить по горячему телу. Он вообще не возбуждался от моих действий, а только трясся, как от озноба, что меня задевало. Казалось, что у парня раздвоение личности: есть холодный и пренебрежительный человек, который ненавидит меня всей душой, а есть страстный Дьявол, который сам хочет подчинить меня себе… И вторая сущность проявляла себя всего несколько раз, но я всё же надеялся, что смогу сейчас её освободить. Говорить я Вове не давал, хотя он старательно что-то мычал. Не разрывая поцелуя, я отправил на пол свою кожаную куртку, после чего принялся расстёгивать ремень на джинсах. Дантес замычал ещё яростней, а оторвавшись от меня, врезал по лицу. Спасибо, что не в пах. Пользуясь тем, что он больше не лежит, а сидит, я стянул его футболку, не без проблем, естественно, но теперь я вновь мог любоваться его прекрасным телом. - Энди, уйди, прошу тебя! - он больше не умолял, как в начале нашей встречи, он настаивал. Я медленно стянул с себя майку, после чего подтянул его к себе за поясницу. Мы соприкоснулись телами, и табун мурашек прошел от кончиков пальцев до кончиков волос, я чувствовал его дрожь лучше, чем свою. - Не сейчас... - выдохнул мне в плечо шатен, как будто бы сдаваясь мне, но в то же время с просьбой подождать. Я ждать не намерен. - Ошибаешься, - прошипел я, оставляя отметину на его шее. Едва мои губы коснулись нежной кожи, Вова сдавленно ахнул. Не желая больше тянуть, я вновь завалил его на подушки и завёл дрожащие руки парня за голову. Одной рукой удерживал его кисти, второй провёл по груди и принялся стягивать его шорты. Он уже перестал сопротивляться, так как понял, что дело это гиблое, лишь его сердце, отбивающее бешенный ритм, давало понять, что он боится. Освободив парня от одежды, я отпустил его руки, после чего устроил их на своей спине, а сам принялся бороться с собственными джинсами. Они, суки, не поддавались, а мне уже было нестерпимо больно благодаря стояку, поэтому, когда ширинка всё же звякнула, я просто выдохнул с облегчением, стаскивая их с себя. Вновь потянувшись к его губам, я услышал вздох, но что он означал, так и не понял. Медленно развёл его ноги в стороны, заставив Дантеса зажмуриться и покраснеть. Понимаю, сам впервые с парнем... Бережно, насколько это возможно, я стал растягивать его, предварительно смочив пальцы слюной. Успокоившийся Владимир вновь вышел из себя. - Р-р-р, ты можешь хоть аккуратнее это делать, извращенец чёртов? - прорычал Вова, а его глаза блеснули такой злобой, что мне стало страшно. Грубить ему, оправдываясь, что я и так, блять, нежный, не хотелось, так как я представлял, что ему сейчас и так несладко, а тут я ещё язвить буду... - Прости... - прошептал я и принялся ласкать его грудь языком и оставлять короткие поцелуи на теле. Он застонал, но я понимал, что это от боли, а не от удовольствия. Свесив клешню с кровати, дабы нащупать свои джинсы, я начал шарить по полу, но видать, закинул я их слишком далеко. Вова понял, с какой целью я отвлёкся от него, поэтому, цокнув языком, протянул мне пачку презервативов, до этого мирно лежавших в ящике прикроватной тумбочки. Пачка не вскрыта, и это значит, что здесь он никого ещё не трахал... Или же это новая, так как старую израсходовал. Походу я завис, и Владимир это заметил, поэтому вновь возмутился: - Ты, блять, там инструкцию читаешь что ли? Забыл, как пользоваться или не умеешь вообще? Забыл, да... Вчера трахался, вечером, давно-о было... Поэтому, чтобы не подтверждать догадки Вовы, что я девственник (ха, ещё чего!), я быстро справился с резинкой, нежно провёл большим пальцем по его подрагивающим губам и, прошептав короткое: «Расслабься, пожалуйста», - начал проталкиваться в него... Он пытался не кричать, но я видел, как ему больно, поэтому запустил его напряженную руку себе в волосы. Парень сжал их и до боли оттянул, но мне всё равно было не настолько неприятно, как ему. Я начал плавно двигаться, а он обхватил мою голову обеими руками, наклонил её к своему лицу и принялся остервенело кусать мои губы, пытаясь через поцелуй передать мне всё, что чувствует... Немного постанывая мне в рот, Дантес специально задевал ещё не зажившую ранку в губе, неистово царапал мою спину, но эта боль меня заводила ещё больше. Как тогда, когда он только разбил мне губу в туалете кафе… Похоже, этот парень открыл мне одну из неизвестных мне ранее собственных граней. Оказывается, я мазохист и, чёрт его дери, мне это нравится! Было очень не по себе от того, что Вова не ощущает ничего, кроме боли. Я успокаивающе поглаживал его ключицы, шептал какой-то бессвязный бред в перерывах между поцелуями, всё время замедлялся, давая ему возможность привыкнуть. Казалось, что ему уже всё равно, что я с ним сделаю, хоть убью после секса, и его остекленевшие глаза, смотрящие сквозь меня, пугали ещё больше. Изменив угол проникновения, я понял, что больше не позволю парню так смотреть, так как я впервые услышал не болезненный, а удовлетворённый вскрик. Вову выгнуло дугой, он снова зарылся пальцами в мои волосы и, прикрыв глаза, неуверенно шепнул: «Ещё…». Услышав такое одобрение, тормоза вообще сорвало, поэтому движения стали увереннее, а я испытал ещё больший кайф. Я стал ощущать его дыхание на своей коже моим именем, а стоны срывались с наших губ в унисон, когда я двигал рукой по его члену в такт движениям в теле парня. - Ох... – прохрипел Вова, когда излился мне в руку, а от этого страстного стона не выдержал и я. Накрыв тело Дантеса своим, я прижался покрепче к его груди и провёл носом по его щеке. Лёгкая полуулыбка вмиг покинула его лицо, и он дёрнулся от этого моего действия, как будто я причинил ему боль, потеревшись как минимум наждачкой. Но я решил не обращать на это внимания: сто процентов Вова просто взволнован, вот и... - А теперь убирайся отсюда, видеть тебя не могу, тварь! - буквально прорычал он, отворачиваясь от меня и хватаясь за голову. Вот это поворот! Я рассчитывал встретить рассвет в его объятиях, но раз так, то... Собрав свои вещи, я подошел к двери и в последний раз обернулся. Вова же так и не повернулся, чтобы хоть проводить меня взглядом, поэтому я, не прощаясь, покинул его номер.