Буря

Лос-Сантос — удивительное место. Если человек, живущий здесь, скажет вам: «Я в один день занимался сёрфингом и катался на сноуборде» — это будет чистой правдой. Тёплый пляж и прохладные горы соседствуют друг с другом, превращая Лос-Сантос в уникальный курорт. В пределах города снег выпадает редко. Бури случаются ещё реже. Сильные ветра? Может быть. Случись хоть что-то минимально аномальное — и власти сразу начинают советовать гражданам оставаться дома. Порой, конечно, они преувеличивают опасность, но лучше всё-таки их слушаться. И народ слушается. Если, конечно, этот «народ» не Тревор. Это утро выдалось прохладным. Противный дождь всё моросил и моросил, унося у жителей новогоднее настроение. Вообще, в Лос-Сантосе жили две категории людей: богатые снобы и богатые снобы, уже вышедшие на пенсию. И обладали они одной общей чертой: ленью. Поэтому сейчас в магазинах можно было увидеть, как бок о бок стояли размалёванные двадцатилетние куклы и сыплющие вокруг себя песок старушки. Подарки покупали все. Как ни странно, Тревор тоже покупал подарки. Он не относился ни к одной из этих категорий, но Патриция — его милая, добрая Патриция — позвонила ему рано утром и спросила, купил ли он сувениры своим друзьям. Робеющий перед ней почти как перед мамой Тревор признался, что, конечно же, ничего не купил. Миссис Мадрасо пожурила его и наказала навестить друзей с новогодними подарками. «Ты же не дикарь какой-нибудь, Тревор», — своим благородным голосом подытожила она в трубку. В данный момент Тревор в панике метался по улицам, не зная, что и кому купить. С подарком для Патриции он разобрался быстро: приобрёл набор из кулона и броши. Объясняя продавщице, кому он подбирает украшение, Филипс носился по магазину с криками и чуть ли не падал на колени, описывая всё, что он знал и думал о своей прекрасной женщине. Девушка следила за ним испуганным взглядом, но свою работу выполнила и продала ему набор из старинной бронзы с настоящими лепестками цветов внутри, уверяя, что это по-настоящему достойно. В итоге оставался ещё один человек, которому он обязан был купить подарок, — Майкл. Тревор придумал достаточно подарков, чтобы подколоть старого друга, например, фигурку восстающего из могилы зомби с подписью «Я не умер, отсосите!». Вообще, сам Филипс счёл бы такой подарок достаточно символичным для них обоих: и Майки подстебнуть, и вроде как сказать, что он прощает ему эти десять лет. Но настояния Патриции были ещё слишком свежи, поэтому он старался придумать что-то… более приемлемое. Филипс прошёлся взглядом по витрине с компьютерными играми и застыл: он смотрел на обложку, на которой были изображены два террориста в черных масках. Шестерёнки закрутились в его голове, пока он не вспомнил кое-что очень важное. Купив в первом попавшемся магазине подарочную коробку, он помчался домой.

***

К тому времени, как пикап Тревора поднимался по мощёной дороге к гаражу Майкла, погода совсем разбушевалась. Было необычайно темно для восьми часов вечера, и шёл снег. Нет, даже не так, он не шёл — он бежал и гнался. Филипс никогда такого не видел в этом городе, подобная погода больше напоминала Северный Янктон. Чертыхнувшись, он достал коробку с подарком и пошёл в сторону дома, то и дело прикрывая глаза от колких снежинок. Тревор вошёл, и не вздумав постучаться. Если дверь не закрыта, то и не надо думать, что вас предупредят, правда? Он прошлёпал в мокрых ботинках прямо в гостиную и сразу же увидел Майкла. — Ти? — неподдельно удивился Майкл. Тот был одет в строгие штаны и рубашку, его явно прервали в момент одевания. — М, — отозвался тот и плюхнулся на диван. — Ну и какого хрена ты здесь забыл? Вообще-то на улице штормовое предупреждение, — протянул семьянин и упёр руки в боки. — Ну же, Таунли, где твоё новогоднее настроение? Может быть, я принёс тебе подарок? Майкл неожиданно расхохотался. — Ты-то? Мне-то? Подарок? Если ты называешь так свое появление, то ты ошибаешься. Тревор затих и подобрался, будто ягуар перед прыжком. Таунли заметил перемену и попробовал говорить более спокойным тоном. — Слушай, друг. Сейчас приедут Аманда и дети, так что, может, ты расскажешь, что у тебя на уме, и пойдёшь по своим делам? — Выгоняешь? Майкл приподнял брови в фальшивом жесте раздумий. — Ну, наверное, так и есть. Вот, смотри, Аманда, — прокомментировал он зазвонивший мобильный. — Да, дорогая? Что? Буря? — на лице мужчины отразилось беспокойство. — Где вы? Где?.. Фраза обрубилась на полуслове: вспыхнул и погас свет, оборвалась связь на телефоне. Оба мужчины, не сговариваясь, выглянули в окно, и — чёрт побери — там творилось настоящее снежное безумие. — Ну нихуя себе! — безучастно прокомментировал Тревор и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Майкл, уже третий раз пытаясь дозвониться до жены, кинул на него убивающий взгляд. Спустя ещё пару неудачных попыток удалось установить хоть какое-то подобие связи. — Аманда! Всё в порядке? Где вы? Подожди… ты шутишь? Не смей! Аманда! Аманда! — Ну что, муженёк? Все живы? — с издёвкой протянул Филипс. — Ага, — плюхнулся на диван Майкл. — Живы. И не приедут. Дороги перекрыли. Твою мать. — Вцепился он руками в волосы. — Смотри на всё философски — у тебя есть шанс отдохнуть от неё. А я, пожалуй, поеду, нужно и честь знать! — Ты не понял, Ти? — каким-то обречённым голосом произнес Майкл, заставив Тревора обернуться. — ВСЕ дороги перекрыты. Ты не выедешь из города. Ты даже из этого района не выедешь. — Скажи, что ты шутишь. Пожалуйста. Майкл! А-а-а-а! — закричал Тревор и бросился к двери. Попытка открыть её не увенчалась успехом: ветер был настолько силён, что всех усилий не хватило и на маленькую щёлочку. — Блять, я не собираюсь проводить с тобой грёбаный Новый Год! — Смотри на всё философски, Ти, — повторил слова друга Майкл, делая большой глоток виски из бутылки. — Философски. В поверьях считается, что крик Тревора Филипса в тот момент слышали все соседи, несмотря на завывание шторма.

***

Прошло несколько часов. Мужчины сидели на диване, попивая алкоголь, закусывая снедью со стола и лениво бранясь. Сил не было никаких, хотя внутри оба кипели негодованием. — Охуеть праздник, — подытожил Майкл. — И не говори, — откликнулся Тревор. — Зато Патриция будет рада. Это она меня попросила навестить тебя и подарить что-нибудь, — ответил он на вопросительный взгляд Майкла. — Подарить? Погоди-погоди, — со смешком сказал Таунли, усаживаясь боком к другу. — Ты и правда принёс мне подарок? Тревор пожевал губу, решая что-то про себя. Потом встал, вытащил из глубокого кармана куртки коробку и бросил её Майклу. — С праздником, блять. Поздравляю. Можешь открыть потом, — быстро добавил он, видя, как Таунли принялся разрывать упаковку. — Ну нет, — радостно протянул тот. — Я сделаю это сейчас. Тревор что-то пробурчал, взял стакан с виски и сел на диван, отвернувшись. — Так-так, что тут у нас. Что-то черное, это… это… маска? Погоди, маска? У меня же есть. Причем грязная. И что… это кровь?! Господи, откуда ты её вытащил? Майкл замолчал, пристально разглядывая Тревора. Тот сидел насупившись, даже не глядя в его сторону. — Ти? Эй. Друг, — он прикоснулся к плечу в застиранной футболке. — Это твоя маска, — тихо произнес тот. — Прости? — не расслышал Майк. — Тревор, ну что за комедия, ты ответишь нормально или нет? — Я сказал, что это твоя грёбаная маска! — рявкнул Тревор. — Уж извини, что не постирал и не подушил твоими любимыми розовыми духами! Майкл присмотрелся. Очень старая, пятнам крови, густо рассыпанным по правой стороне, уже годы. Неужели… Это была маска с Янктона. Тогда охранник схватил его за шею и сорвал маску. А потом они убили его. Он хотел подобрать её в тот момент, но они слишком спешили. Майкл осторожно, не вставая, подвинулся ближе к другу и уткнулся лицом между лопаток. — Ти… — Ты мудак, ты это знаешь? — Знаю. — Но я великодушен — я прощаю тебя. — Угу. Не такой уж и плохой праздник вышел, да? — усмехнулся Майкл, обнимая своего… всего. Напарника. Друга. Брата. Любовника. Пусть даже ни одну из этих вещей тот не признает вслух. — Да. Неплохой, — согласился Тревор, обхватывая чужие руки своими. — У тебя пять минут. Таунли знал, что означает пять минут. Если через этот срок Майкл не уберет руки, то потом обнаружит их засунутыми себе по локоть в задницу. Просто смешно, насколько Тревор не любил все эти обнимания. Пожалуй, пять минут — второй подарок к Новому Году. — Десять, — безапелляционным тоном произнес Майкл и устроил подбородок у друга на плече. — Позже я оттрахаю тебя так, что ты встанешь только к Рождеству. — Хорошо. Тогда пятнадцать. — Ты такая девчонка, Таунли. Похоже, праздник действительно выйдет неплохим.