Ночь в году.

Беларусь медленно раскачивалась на старой скрипучей качели, уныло провожая взглядом снежинки, тающие ещё до падения на землю. - Да... Не зима, а просто ничто, - подала голос Россия, сидящая на спинке лавки. По тону её голоса было непонятно - правда она расстроена или просто издевательски тянет, нагнетая атмосферу. - В смысле - ничто? Имеешь ввиду "никакая"? - вяло отозвалась Наталья, разглядывая носки сапожек. - Нет,именно - ничто. Ни настроения, ни снега, ни-че-го. Просто голая земля и пустота какая-то внутри. Арловская вздохнула, не в силах поднять взгляд на сестру. - А ты как? Есть...хе, новогоднее настроение? - получив в ответ тишину, Анна пнула со скамейки оставленную кем-то бутылку и спрыгнула. - Ты меня игнорируешь? Брагинская повернула голову младшей сестры к себе, наигранно заботливо убирая с её лица длинные светлые пряди и поглаживая бледную щёку. Была ли в этом забота? Вряд ли. Её маленькая сестрёнка была уже большой и могла позаботиться о себе сама. Это даже неудивительно. Сложно найти того, кто будет о тебе заботится и того, о ком ты захочешь заботиться. - Какая тебе разница? Ты на меня постоянно внимание не обращаешь, - скорее прошептала, чем сказала Наталья. - У тебя губы обветрились, - абсолютно не к месту ляпнула Россия. Беларусь хмыкнула и отвернулась. У неё не только губы обветрились. Она уже пару-тройку недель ходит больная, с саднящим горлом и раздражающим кашлем. Чтобы заметить губы, Анне потребовалось буквально коснуться их. А чтобы заметить болезненный цвет лица и явные признаки ангины? А чтобы заметить то, с каким чувством младшая сестра постоянно смотрит на Аню? - Я знаю. А Брагинская - в противовес ей, будто в насмешку - румяная, с накрученными русыми локонами, с длинными загнутыми ресницами с капельками туши на самых кончиках, с нахальной улыбкой, скользящей по припухлым губам, с немного усталым, но задорным взглядом сиреневых глаз, в которых сейчас отражались разноцветные огоньки из окон, и огоньки эти казались искорками смеха. Анна смеялась над ней. Глубоко внутри, она смеялась над своей маленькой глупой сестрой. Смеялась по каким-то своим, никому не ведомым причинам. - Ну что ты такая хмурая? Сейчас мы пойдём домой,туда, где тепло и сухо, скушаем салатиков, холодца, послушаем обращение президента, выпьем шампанского... - беззаботно вещала русская, поглаживая сестру по волосам и мысленно отмечая то, что та опять, будто назло старшим, не надела шапку. - А смысл? Одно и то же каждый год. Что у меня, что у тебя. - Но в этом же и прелесть! 'Иронию судьбы' мы уже пропустили, но огоньки не пропустим точно! Беларусь пожала плечами. А ведь действительно, в этом вся и прелесть - что ничего не меняется, всё предсказуемо и ожидаемо. Часам к двум ночи они будут сидеть в обнимку и вспоминать славные времена, когда Наташа была по уши влюблена в сестру и бегала за ней, потом позвонит Украина и они будут общаться по 'Скайпу', возможно, что припрётся Гилберт, хотя он уже давно не удостаивал сестёр появлением своей величественной тушки. И так и будет. Ещё десятки лет. Такие долгие и пустые. - А может, ну его? - внезапно предлагает Аня. - Сходим в ресторанчик, покушаем, потом всю ночь будем гулять и петь песни на английском, текст которых мы не знаем? Как тебе? - Неплохая идея. Брагинская подхватила сестру под локоть и потащила прочь из дворика. - Стой. Только пара вопросов. - Хм? Что-то не так? - Россия повернулась на каблуках, нахмурившись и внимательно вглядываясь в как всегда серьёзное лицо сестры. - Это правда что-то изменит? Всего одна ночь в году? - Где одна, там и вторая, и третья, и десятая, - подмигнула Аня. - Ещё вопрос? - Да. - Наташа немного помолчала, понимая, сколь странен её последующий вопрос. - Что стоит между страхом и любовью? - Vergewaltigung*, - хихикнули сзади, закрывая младшей глаза. - Я прекрасно знаю, что это ты, - надулась Наталья, даже не пытаясь освободиться из захвата. - Радость моя, я столь сильно ненавистен тебе, что ты запомнила ощущения прикосновений моих прекрасных нежных рук? - беззлобно ухмыльнулся прусс. - Ну разумеется, - огрызнулась Наташа, но тоже как-то радостно и беззаботно. - Я так вижу, у нас новый компаньон из старых друзей, - засмеялась Брагинская. - Старых? Я не настолько стар, ты, женщина! Наталья усмехнулась, глядя на якобы возмущённого Гилберта и откровенно веселящуюся Анну. Вряд ли одна ночь, выбивающаяся из общего ряда, изменит всю долгую жизнь почти бессмертных стран, но... Кажется, она только что нашла способ получше, чем предложенный пруссаком. Улыбка озарила лицо беларуски. Кажется, все следующие дни они будут не только страдать похмельем и смотреть 'Шерлока', но и напоминать самим себе о тех славных временах игры в 'кошки-мышки' не только разговорами. _________________________________ *нем. Изнасилование.